ПАРТИЙНЫЕ УНИВЕРСИТЕТЫ: ОТ ГАЗЕТНОГО КИОСКА ДО ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ

Было время, когда этому человеку оказывались почести, его имя носили фабрики и заводы, колхозы и совхозы. Блестящая биография профессионального революционера, успешная партийная карьера; его помыслы были связаны только с построением социализма. «Все, кто его знал, не могли не удивляться его бурной энергии, целеустремленности и горению в работе, когда дело касалось защиты генеральной линии партии или осуществления практических задач, стоящих перед страной», — сообщает сайт управления государственной архивной службы Самарской области, где молодой неуемный большевик набирал обороты своей быстро растущей партийной карьеры перед тем, как его направили командовать молодой Татарской республикой.

Итак, в 1925 году Татарский обком партии возглавил 11-й по счету ответственный (так называли в то время первого) секретарь Мендель Маркович (Михаил Моисеевич) Хатаевич. В наиболее доступных архивных и прочих источниках, содержащих информацию о его цветистой большевистской биографии, этот ее этап, продлившийся до 1928 года, заслужил не более одной строчки. Ну был — и был. Но именно в это время в ТАССР происходят значительные события: окончательная и безоговорочная узурпация власти партаппаратом, стремительно расцветает и так же быстро угасает НЭП под напором коллективизации на селе и индустриализации в промышленности. И всем этим верховодит выходец из бедной еврейской семьи, зубной техник по профессии, которому стукнуло чуть за тридцать... Откуда он такой взялся?

Помнится, сам Остап Бендер подчеркивал, что среди всяких там домашних хозяек, домработниц и вдов его любила «даже одна женщина — зубной техник». Так что профессиональная принадлежность вровень с сословием — и Хатаевич Мендель Маркович убедительно доказал это своей недолгой яркой жизнью убежденного большевика — вовсе не является определяющим фактором в резюме, в определенный момент переходящим в эпитафию. Да, 22 марта 1893 года он родился в семье мелкого торговца в малопримечательном тогда Гомеле (город на юго-востоке Белоруссии, сейчас — административный центр Гомельской области и Гомельского района, второй по численности (более полумиллиона человек) город в стране — прим. ред.). Окончил начальную еврейскую школу (хедер). Ранняя смерть отца и нужда заставили его работать с 13 лет — сначала посыльным на керосиновом складе, затем продавцом газет.

Но в 1911 году Мендель уже приобретает газетный киоск, где торгует газетами и другими печатными изданиями. С этого же времени начинается его знакомство с большевиками, с их идеями. Еще не вступив в партию, он оказывает местной парторганизации помощь в хранении нелегальных изданий, распространении газет «Правда», «Звезда». Эта деятельность юного революционера не осталась незамеченной, начались обыски, аресты. Но репрессии лишь подстегнули, ускорили формирование его большевистского сознания, и в июле 1913 Мендель вступает в гомельскую организацию РСДРП(б). Так начались его «партийные университеты»: арест в июне 1914 года за печатание на гектографе прокламаций с призывом рабочих к забастовкам, ссылка в феврале 1915 года в Восточную Сибирь. После Февральской революции, в марте 1917 года, он возвращается в родной Гомель, где его избирают заместителем председателя городского комитета РСДРП(б).

Самарские коммунисты в 1918 году Хатаевич в первом ряду крайний слева Третий слева Валериан Куйбышев Самарские коммунисты в 1918 году: Хатаевич в первом ряду — крайний слева, третий слева — Валериан Куйбышев

«ПОВОДОМ ДЛЯ ВОССТАНИЯ ПОСЛУЖИЛ ПРИКАЗ О МОБИЛИЗАЦИИ ЛОШАДЕЙ»

В тревожные дни 1918 года, когда страна была охвачена Гражданской войной, Хатаевич как член штаба коммунистической дружины принимает активное участие в ликвидации контрреволюционного выступления. В феврале Гомель оккупируют немцы. Хатаевич с группой товарищей перебирается в Самару, где сразу же проявляет себя среди местных партийцев как умелый организатор, хороший оратор и уже в начале апреля его избирают в бюро губкома РКП (б). В конце мая 1918 года Самара оказалась перед фактом наступления еще более грозного и опасного врага — регулярных чехословацких отрядов. И Хатаевич вновь в гуще событий: он организовывает рабочие дружины на защиту города.

«Впервые Самарская партийная организация узнала о мятеже чехословацкого корпуса в конце мая 1918 года, — вспоминал эти дни сам Хатаевич. — Наша парторганизация, которая насчитывала более 2 тысяч человек, уже в течение двух-трех недель находилась в чрезвычайно напряженном состоянии. Достаточно сказать, что приблизительно 8–10 мая были получены первые вести о наступлении отрядов Дутова (Александр Ильич Дутов (1879–1921) — герой Белого движения, атаман Оренбургского казачества, генерал-лейтенант, — прим. ред.) со стороны Оренбурга, об их попытках вторгнуться в пределы Бузулукского уезда. В течение последних недель мы были целиком отвлечены задачей организации отпора этому белоказачьему наступлению...

Мендель Хатаевич в конце 1920-х годов Мендель Хатаевич в конце 1920-х годов

Готовность с оружием в руках встретить наступающего врага была только у части рабочих. Думаю, что процентов 40–50 рабочих, действительно, стиснув зубы, были готовы бороться и воевать, а известная часть была настроена апатично, часть же была определенно под влиянием меньшевиков, эсеров и анархо-максималистов. Для этой части рабочих первая же неделя хозяйничанья интервентов и эсеров дала чрезвычайно полезные уроки в смысле усиления у них классового самосознания. И очень скоро после свержения Советской власти у этих рабочих открылись глаза, и они стали самыми горячими ее сторонниками.

17 мая произошло открытое вооруженное выступление анархо-максималистов, поддержанное левыми эсерами... Поводом для восстания послужил приказ о мобилизации лошадей. Революционный штаб, созданный горисполкомом, издал приказ о мобилизации части извозчичьих лошадей на дутовский фронт. Приказ этот был недостаточно продуман, и он вызвал острое недовольство и брожение среди нескольких тысяч легковых и ломовых извозчиков. Этим воспользовались анархо-максималистские агитаторы. К ним присоединились разложившиеся полуматросские, полубандитские отряды, и полтора дня город был в их руках.

Я лично работал в штабе охраны, нечто вроде ЧК, тогда ее еще не было, я совмещал партийную работу с этой работой в штабе. Был такой временный штаб охраны, я ведал квартальными комитетами, фактически легально организованной контрреволюцией, которая у нас тогда в Самаре была в лице квартальных комитетов. И вот я помню, что приблизительно часов в 12 ночи я прилег на стол поспать, так как в то время бывало, что и по три-четыре дня подряд не приходилось спать, проспал полтора часа, меня будят и говорят, что у 5-й части милиции белогвардейцы внутри города обстреливают милицейские части. В это время никто не предполагал, что чехи вступили в город. Тут же 10–15 человек товарищей взяли автоматические ружья, пулемет и сели на автомобиль, не успели отъехать пяти кварталов, как столкнулись с наступающими колоннами чехов. Тут же я был тяжело ранен».

Раненый в руку и грудь Хатаевич был помещен в госпиталь под фамилией Якубович. Случайно конспирация была раскрыта, и он вынужден был искать другое убежище, но по пути в дачный район был опознан и арестован. «Будучи опознан, — вспоминал впоследствии Хатаевич, — я при допросе подтвердил свою настоящую фамилию и принадлежность к большевикам. Не желая подводить никого из помогавших мне укрываться, я отказался отвечать о моем местопребывании за предыдущее время <...> и был подвергнут жестокому избиению: долго колотили рукояткой нагана по лицу и по голове, били каблуками по забинтованной груди, где раны еще не закрылись...», затем был брошен в тюрьму. Состояние его было столь тяжелым, что он был помещен в тюремную больницу. Это и спасло Хатаевича от эвакуации заключенных в «поезде смерти». 

7 октября 1918 года Самара была освобождена от белочехов войсками Красной Армии, и Хатаевич вышел из тюрьмы. После освобождения Самары Хатаевич со свойственной ему энергией принялся за ликвидацию последствий оккупации. Здесь он знакомится с одним из будущих партийных вождей Куйбышевым (Валериан Владимирович Куйбышев (1888–1935) — революционер, член Политбюро ЦК ВКП(б) с 1927 по 1935 год — прим. ред.). Будучи членом губкома партии, возглавлял агитационный и организационный отделы, а кроме того, комиссию по оказанию помощи детским домам, занимался мобилизацией Самарского отряда специального назначения, разверсткой бумаги, которой тогда не хватало, организацией красноармейской конференции, был членом редколлегии местной газеты «Коммуна», выступал докладчиком на губернской партконференции, общегородской конференции, на митингах. Но напряженная работа и недолеченные раны на три месяца уложили его в больницу.

Учетная карточка члена партии Хатаевича Учетная карточка члена партии Хатаевича

ЕГО НЕНАВИДЕЛИ «ЗА ПОЛИТИЧЕСКУЮ БЕСТАКТНОСТЬ И КАРЬЕРИЗМ»

В мае 1920 года Хатаевич в числе других коммунистов Самарской губернии был мобилизован на Западный фронт, работал начальником политотдела 21-й дивизии. После заключения мира с Польшей вернулся в Самару, где был избран членом городского комитета РКП (б) и сразу же с головой ушел в партийную работу. А именно: повел активную борьбу с «рабочей оппозицией», которая наряду с троцкистами, группой Бухарина в РКП(б) сформировалась осенью 1920 года. Сторонники «рабочей оппозиции» противопоставляли партийные массы («низы») партийным руководителям («верхам»), требовали немедленного «орабочивания» всех руководящих партийных и советских органов. Выступая в печати, на собраниях, уездных и городской партийных конференциях, остро критиковал губком за развал и омертвение партийной работы, за бюрократизм, за отсутствие пропагандистской и агитационной работы, за террор по отношению к инакомыслящим коммунистам. Сторонники «рабочей оппозиции» даже потребовали от ЦК партии немедленно отозвать Хатаевича из Самарской парторганизации «за политическую бестактность и карьеризм». И вот 2 февраля 1921 года наступает, пожалуй, кульминационный момент в его самарской партийной биографии. На общегородском партийном собрании, взяв слово в защиту тезисов Ленина о профсоюзах и скромно сказав, что с его стороны является смелостью и даже нахальством выступать здесь, он продолжил: «Я не профессионалист и не так знаком с вопросом, как выступающие здесь товарищ Троцкий и старый профессионалист Милонов!» Но в пылу полемики молодой горячий большевик под громовые аплодисменты собравшихся разгромил такого известного полемиста и оратора, как сам «Красный Бонапарт», второго после Ленина человека в партии Льва Троцкого, приехавшего в это время в Самару.

«Зарекомендовал себя дальновидным и прозорливым руководителем». Вот с такими характеристиками Хатаевич в 1925 году направляется секретарем в Татарский обком партии «Зарекомендовал себя дальновидным и прозорливым руководителем». Вот с такими характеристиками Хатаевич в 1925 году направляется секретарем в Татарский обком партии

В конце 1921 года, поднаторевший в боях с врагами внешними и внутренними, на полях сражений и в бескомпромиссных диспутах и поэтому успевший «засветиться наверху», Хатаевич был направлен снова в свой родной Гомель, где до 1923 года возглавлял губернский комитет партии. Дальше — выше. В 1924–1925 годах он уже в Москве, в центральном партаппарате, и должность его теперь именуется «заместитель заведующего организационно-распорядительного отдела в ЦК ВКП (б)». В эти годы в солидных партийных характеристиках и рекомендательных реляциях про него пишут: «Проявил себя зрелым руководителем, талантливым организатором». Или: «Зарекомендовал себя дальновидным и прозорливым руководителем». Вот с такими характеристиками Хатаевич в 1925 году направляется секретарем в Татарский обком партии.

Подготовил Михаил Бирин