Фото: Сергей Елагин

ИДЕОЛОГИЯ ПЯТОЙ КОЛОННЫ

Все социальные системы могут быть больны. Религия не исключение. Главный недуг, который поражает многие религиозные сообщества, — эксклюзивизм, вера в то, что только нашу общину ждет спасение, а все остальные обречены на нескончаемые муки ада. Эксклюзивизм — убежденность в собственной исключительности, избранности. Это своего рода фашизм, только с религиозным наполнением, ведь вечный ад для иноверцев — не что иное, как потусторонний концлагерь для тех, кого мы считаем людьми низшего сорта. Отличие этого концлагеря от его земного аналога состоит в том, что в нем страдания людей продлятся вечно и будут многократно более жестоки и изощреннее, чем то, что вытворял Гитлер с людьми неарийской расы. Иными словами, экслюзивизм учит о неравенстве людей, только обусловленных не национально-расовыми, а религиозными факторами.

Исламское сообщество данная болезнь также не обошла стороной. И это тот самый случай, когда рыба, что называется, гниет с головы. Простые верующие, не обремененные средневековыми концепциями мусульманских богословов и вовлеченные в совместную жизнь с иноверцами, и не подозревают, что они имеют дело с людьми второго сорта. Мы работаем с ними в одних организациях, водим детей в одну школу, делим лестничную площадку, вместе поминаем своих дедов, отдавших жизни за нашу общую Родину и свободу, мы, наконец, влюбляемся и строим многокультурные семьи. Но вдруг на авансцену этой идиллии выходят некоторые мои коллеги по богословскому цеху, которые, будучи движимы шаблонами Средневековья, возвели свой личный нарциссизм и ксенофобию в ранг религиозного закона. «Теологи» такого образца нам говорят: «В рай войдут только мусульмане, все остальные — обитатели ада».

Для России носители подобных воззрений являются, по сути, пятой колонной, которая тихо и без лишнего шума закладывает в умы доверяющих им мусульман мину замедленного действия. Ведь подобные идеи, словно кислота, разъедают единство нашего многонационального народа.

Особенно опасна проповедь религиозного неравенства для Татарстана, где четверть браков (если не больше!) межконфессиональные. Сама жизнь спонтанно сплавляет нас в одну большую семью. По этой и по многим другим причинам в республике на самых разных уровнях прилагают системные усилия для сохранения и укрепления межконфессионального согласия. Для нашей республики это приоритет номер один. И с данной задачей наши властные структуры при полной поддержке обычных граждан справляются блестяще. Боясь пойти против властьпридержащих и абсолютного большинства «простых» людей, некоторые теологи от ислама действуют исподтишка и планируют отыграться, если не в этой, то уж точно в следующей жизни. Согласно их чаяниям, законные супруги разных вер после смерти будут разлучены: своим единоверцам, то бишь мусульманам, они обещают рай, а их спутникам жизни — вечный ад. Именно это проповедует эксклюзивизм, если его спроецировать только на один частный вопрос.

Муса хазрат Бигиев

ВСЕОБЩЕЕ СПАСЕНИЕ

Проблема религиозного экслюзивизма родилась не сегодня и не вчера. Это эхо тысячелетней истории человечества. Раньше люди непрерывно воевали друг с другом — иначе было нельзя, ибо речь шла о выживании — и поэтому всегда демонизировали своих врагов и идеализировали самих себя. Сегодня человечество с трудом, не без ошибок и откатов в прошлое, последовательно учится решать конфликты без применения оружия. Мир все больше становится глобальным и взаимозависимым. Мы все больше осознаем себя единым человеческим родом и, если говорить на языке исламской теологии, уммой Бога. Поэтому теология, устремленная в будущее, а не в прошлое, стремится принимать инаковость другого, ищет общее, а не различия, между разными религиями, не просто проявляет терпимость к иноверию и инакомыслию, но искренне воспринимает своих собратьев по планете как своих соучастников в Божьей благодати.

В России одним из первых мусульманских теологов Нового времени, кто размышлял в подобном ключе, был Муса хазрат Бигиев — мыслитель мирового уровня, который не побоялся возвысить слово правды в защиту подлинного учения Корана о всеобщем спасении человечества. Муса хазрат не придумал ничего нового. Он лишь раскрыл то, что говорится в Коране, но что по известным причинам было во многом предано забвению большинством мусульманских теологов в средние века, хотя и нашло отражение в трудах многих мыслителей ислама. Он раскрыл миру учение Корана о всеохватности Божьей милости.

Бигиев скрупулезно проанализировал многочисленные аяты и достоверные хадисы Пророка и пришел к выводу о том, что тезис о вечности адских мук, уготованных иноверцам (читай: инакомыслящим), — выдумки теологов, но не учение самого Корана. В подтверждение своей правоты он привел 8 фундаментальных и неоспоримых доказательств из Священного Писания и Сунны Пророка, ознакомление с которыми не оставляет сомнений в том, что, согласно исламу, Бог обязательно спасет всех людей без исключения, ибо милость Его воистину всеохватна и безгранична.

«Посланник Аллаха спросил: «Бросит ли мать дитя свое в огонь?» Благородные сподвижники отвечали: «Нет, если в ее силах, то никогда не бросит». — приводил Бигиев хадис на эту тему. — Тогда пророк ислама, ниспосланный как милость ко всем мирам, сказал: «Я клянусь, что Аллах намного более милостив к своим рабам, чем мать к своему чаду».

«Я далек от убежденности в том, что Прощающий Великодушный Властелин миров Аллах является заложником мести и вечного гнева, — резюмировал он анализ исламских первоисточников. — Я не могу водрузить на исламскую доктрину, которая подробно раскрыта и разъяснена в благородном Коране, ниспосланном в качестве всеобщей милости для всех миров, такую чудовищную жестокость, как вечное наказание для всех людей».

ДОЛГ ПЕРЕД ПОТОМКАМИ

Теологи, повинные, с точки зрения Бигиева, в искажении аутентичного исламского послания, конечно же, ополчились против него. «Имамы и ишаны, фанатично преданные не столько исламу, — писал Муса хазрат, — сколько неизвестным даже им самим до конца ашаритскому и ханафитскому мазхабам, и обвиняющие в безбожии всякого, кто не отвечает их невежественным притязаниям, не смогут уверовать в то, что спасено будет все человечество». «Господа имамы поусердствовали на славу.— вспоминал также Бигиев. — Они обвинили меня в отступничестве и безбожии, призвали прогнать из медресе и даже казнить».

Муса эфенди стойко держал удар, бескомпромиссно изобличая своих заскорузлых оппонентов. «Носители пустых голов, обмотанных чалмами, — писал он им в ответ, — желая поставить ислам на службу своим прихотям и капризам, извратили его, превратив в примитивное и грубое оружие». К сожалению, и по сей день некоторые теологи считают Мусу Бигиева еретиком. Так, один из известных сайтов исламских радикалов назвал его «тагутом татарских модернистов». Радикалам потворствуют и те деятели, которые предпринимают все, чтобы наследие Мусы хазрата было дискредитировано в глазах мусульман, а его труды не изучались бы в российских медресе, но были бы преданы забвению.

Если бы эксклюзивизм касался только потусторонней жизни, это было бы полбеды. Проблема в том, что данная идеология проецируется и на земные реалии. Вдумайтесь в один общеизвестный факт, который лежит на поверхности, но не все до конца понимают его подлинное значение. Террор, творимый под исламскими знаменами, как известно, питается идеологией такфиризма. Умеренные теологи ислама, естественно, осуждают практику такфира (анафемы). А что такого страшного в такфире, т.е. в признании человека неверующим? Ну не верует человек и что с того? Что, он не имеет права быть атеистом? В конце концов, неверующему, как и всем нам, самому разбираться со своим внутренним миром. Почему умеренные религиозные деятели ислама так боятся этой практики? Потому что они знают, что неверующий в их учении, идущем еще со Средневековья, подлежит убиению. Например, если мусульманин отпадет от ислама, т. е. станет неверующим, то, по средневековой версии ханафитского мазхаба, его надлежит казнить через три дня, вне зависимости от того, покается он в своем отступничестве или нет. Другими словами, неверующего ждет наказание не только в потусторонней жизни в виде вечных мук, но и в этой, земной, в виде казни. Разница между террористами и «официальными» теологами заключается лишь в том, что первые устраивают над людьми самосуд, а вторые учат, что убивать инакомыслящего по причине его инакомыслия нужно по решению законного суда. Поэтому эксклюзивизм — не вопрос отвлеченной и непроверяемой метафизики, а вопрос, который касается всех нас без исключения, причем уже в этой, земной, жизни.

Президент нашей страны Владимир Путин в своей знаменитой уфимской речи сказал, что «одна из важнейших задач — воссоздание собственной исламской богословской школы». Без Бигиева возрождение отечественной богословской школы ислама будет катастрофически ущербным, дырявым, ибо он является ее ярчайшим и крупнейшим представителем. Хочется верить, что и без подсказок нашего уважаемого президента наш народ сможет исполнить свой нравственный долг — не на словах, а на деле возродит свое интеллектуальное наследие и передаст его будущим поколениям.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции