Ваш визит знаковый, и от него очень многое зависит. Не только в наших двусторонних отношениях, но и в наших отношениях с вашей империей — Европейским союзом.

Александр Лукашенко (из беседы с министром иностранных и европейских дел Бельгии Дидье Рейндерсом)

СУДЬБА ЕВРОИМПЕРИИ

Александр Лукашенко Александр Лукашенко Фото: kremlin.ru

«Бацьку всея ЕАЭС» можно поздравить. Именно он оказался первым из сколько-нибудь значимых персон, кто дал солидное именование «Империя» нынешнему Европейскому союзу. Российский официоз, возможно, озабоченный «Фестивалем весны», эту милую реплику аккуратно проигнорировал; иные же комментаторы ехидно заговорили о том, то Лукашенко-де приносит таким образом вассальную присягу этой самой империи. Его можно понять: местный электорат недоволен «налогом на тунеядство» и устраивает манифестации, а газовый кризис в отношениях с текущим (или, вероятно, бывшим) сюзереном — Российской Федерацией — так и не разрешился, и Александр Лукашенко, известный своим умением вертеться, делает именно это. Вопрос, впрочем, в другом: насколько вообще правомочна такая оценка ситуации?

Для начала надо отметить, что ЕС «как есть» сейчас переживает далеко не лучший период своей жизни — собственно, это можно видеть по продолжающемуся росту евроскептических настроений. Вместе с тем не стоит думать, что он вот-вот развалится под грузом внутренних проблем, накопленных долгов, мигрантского давления, бюрократии и т. д. При этом ситуация хоть и кажется сложной на первый взгляд, имеет, по моему мнению, достаточно простую глубинную подоплеку.

Нужно сказать, что нынешний год должен принести некоторое обновление политического ландшафта Европы. Во-первых, это выборы, которые будут проведены в трех ключевых странах Европы — Германии, Франции и Италии, при этом в еще одной важной стране ЕС — Нидерландах — они прошли на истекшей неделе. Во-вторых, несколько дней назад была формально инициирована процедура выхода Великобритании из ЕС, королева Елизавета милостиво дозволила премьер-министру страны Терезе Мэй активизировать этот процесс, решение о котором было принято на британском референдуме летом прошлого года. Есть и «в-третьих», но оно прямо следует из «во-первых», поэтому о нем чуть позже.

«В ЕВРОПЕЙСКОМ ПАРЛАМЕНТАРИЗМЕ КЛЮЧЕВОЕ ЗНАЧЕНИЕ ИМЕЕТ УМЕНИЕ ДОГОВАРИВАТЬСЯ»

Итак, выборы. Я предполагаю, что прошедшие парламентские выборы в Нидерландах задают в некотором смысле повестку дня для Европы в целом. Во-первых, это рекордная явка — 81%: данный показатель максимален за прошедшие 30 лет. При этом барьер прохода в парламент составляет в Нидерландах 0,67% — банально это число голосов, поделенное на число мест в парламенте. Во-вторых, это, конечно же, результат. Наивысший результат (31 из 150 мест в парламенте, т. е. чуть более 20%) у правоцентристской Народной партии за свободу и демократию, при этом второе-третье-четвертое места разделили набравшие по 19 голосов ультраправая Партия свободы Герта Вилдерса, «Христианско-демократический призыв» и «Демократы-66». Вместе они, как несложно посчитать, обрели чуть менее 60% всех парламентских мест, оставшаяся часть оказалась поделена между остальными 24 (демократия же!) партиями, участвовавшими в выборах.

Интерпретирутся этот результат двояко. Европейские левые и центристы, равно как и их союзники в иных регионах, могут, конечно же, утирать честный трудовой пот: «Мы остановили поступь ультраправых», а сами правые — радоваться достигнутым невиданным ранее успехам. Это самый простой взгляд на ситуацию, но важно то, что европейский обыватель живет, вообще говоря, вполне нормально и даже доволен этой жизнью. Тут, конечно, можно вспомнить греющие душу умственных пассионариев истории о лютом засилье мигрантов в Европе, но, в конце концов, не в Европах по столице шастала баба из трудолюбивых мигрантов, размахивая отрезанной головой русского ребенка, не в Европах было «хованское побоище»; иными словами, ситуация в этом отношении «здесь» и «там» как минимум вполне сравнима. Из этого следует, что европейский избиратель en masse вполне естественно голосует за более-менее центристское продолжение текущего курса. Ситуация также определяется тем, что даже в случае заметного успеха тех или иных «несистемных» в европейском парламентаризме ключевое значение имеет умение договариваться и вступать в коалиции, что совершенно логично закрепляет лидирующее положение за сборной солянкой из центристов различных мастей. Соответственно, изменить эту картинку базового человеческого поведения может разве что существенная модификация окружающей реальности, в первую очередь реальности экономической.

При этом с экономикой ситуация сейчас в общем и целом стабильна, хотя о сколько-нибудь заметном росте речи нет и быть не может (исключая локальные случаи, к примеру, довольно бодро растущую Ирландию — впрочем, она так же бодро упала в 2008 - 2010 годах). Конечно же, никуда не делись накопленные проблемы, о которых я неоднократно писал, — от огромных долгов Франции и Италии (спасибо сверхнизким ставкам ЕЦБ, что позволяет очень серьезно экономить на обслуживании этих долгов) до угнетающих деловую жизнь относительно высоких налогов «европейского социализма» и жестокой забюрократизированности ЕС в целом, и это не говоря о тех же греках. Данные риски на фундаментальном уровне весьма велики, но «в моменте» влияния они не оказывают. Это верно для Нидерландов, и это, по моему мнению, будет верно и для Германии, где осенью также будут проходить парламентские выборы. Да, вполне вероятно, что «выстрелит» правая «Альтернатива для Германии» или же «Левая партия» Сары Вагенкнехт, но в целом я ожидаю победы традиционных системных партий и формирования ими правящей коалиции.

«О ЖЕЛАТЕЛЬНОСТИ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ ЕС В ПОЛИТИЧЕСКУЮ ФЕДЕРАЦИЮ»

Иная ситуация в Италии. Лоскутная страна, где «севернее Милана — Германия, а южнее Неаполя — Африка», а ситуация в экономике хуже, чем в Германии или Нидерландах, вполне может преподнести сюрпризы — с итальянцев на летних выборах в парламент станется поддержать популистов из «Движения 5 звезд» комика Беппе Грилло. Говорить о последствиях такого вероятного выбора, впрочем, пока рано. Дело в том, что у Италии последнего времени весьма богатый опыт демократической деятельности вроде выборов и смены правительств, поэтому что случится в таком случае — вопрос открытый.

Схожая ситуация и с Францией, но там неясность будущего обуславливается непонятными пока раскладами на президентских выборах, первый тур которых будет 23 апреля, а второй — 7 мая. Скорее всего, Марин Ле Пен, которая почему-то более мила российскому официозу (похоже, повторяется история с Трампом), проиграет выборы Эммануэлю Макрону, после чего можно будет давать более внятные прогнозы относительно выборов в Национальную ассамблею Франции, которые пройдут уже в июне.

При этом ситуация с выходом Великобритании из ЕС развивается своим чередом. Можно предположить, что сейчас начнется долгий и нудный «бракоразводный процесс» длительностью в несколько лет, в ходе которого будут прорабатываться все юридические детали этого «развода»: от взаимозачетов платежей до вопросов таможни и экономического сотрудничества. Это будет сопровождаться теми или иными громкими заявлениями с обеих сторон, но в целом общей картины и общего курса они менять не будут.

Вообще говоря, что является итогом выборов в широком смысле этого слова? Итогом является устаканивание той или иной ситуации, за которым следует поступательное движение в выбранном направлении. И направлением таким, на мой взгляд, вполне может быть трансформация нынешнего ЕС в структуру иного формата, скажем так, куда более жесткого. Я напомню, что всего лишь месяц назад Европарламент проголосовал за принятие резолюции, которая предусматривает усиление централизации ЕС, учреждение поста министра финансов союза и создание общей европейской армии. Данный документ предполагает существенные изменения в основополагающем договоре о самом существовании ЕС, по сути, речь идет о том, чтобы право стран — участниц союза на отказ от выполнения коллективных решений было либо жестко ограничено, либо вообще отменено.

Более того, запрос на это есть и внутри самого ЕС. Еще в 2011 году Латвия заявляла о желательности преобразования ЕС в политическую федерацию, которую возглавит Германия, о схожей позиции заявила и Польша (sic!). Если об этом поразмышлять, то вполне может оказаться, что помянутый в самом начале этой заметки Лукашенко на редкость дальновиден. В конце концов, Германия в 1871 году была провозглашена империей в оккупированном Версале.

Прецедент, иначе говоря, был.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции