«ЭТО ВОПРОС ОТНОШЕНИЙ ЦЕНТРОБАНКА РФ С ОСНОВНЫМИ ИНВЕСТОРАМИ ТАТФОНДБАНКА»

— ЦБ отозвал лицензию у Татфондбанка. Почему, как вы считаете, так и не был реализован сценарий с его санацией, к которой вроде бы собирались привлечь группу «ТАИФ»?

— Это, судя по всему, вопрос отношений Центробанка РФ с основными инвесторами Татфондбанка. И поскольку в капитале Татфондбанка задействованы местные власти, проблема, видимо, в том, что ЦБ не договорился с властями региона. Проблемы Татфондбанка возникли еще в прошлом году, и их уже тогда надо было как-то урегулировать. Я думаю, тут каждая сторона внесла свою лепту в не самое лучшее развитие событий. Очень жаль, что сложившаяся ситуация привела к отзыву лицензии.

— В чем, на ваш взгляд, причина краха ТФБ и ареста председателя правления банка Роберта Мусина, а также ряда его подчиненных?

— Татфондбанк был 42-м российским банком по размеру активов, к тому же с хорошей репутацией и многолетней историей. Что касается уголовного преследования руководителей банка, то здесь информация по понятным причинам крайне ограничена, а потому комментарии вряд ли уместны. Могу лишь сказать, что случаи, когда кто-то в руководстве того или иного проблемного банка идет на противоправные действия, связанные с выводом активов, к сожалению, встречаются. Но не в таких солидных банках, как Татфондбанк, и, по информации с рынка, я о Роберте Мусине слышал только положительные отзывы.

. «О Роберте Мусине (в центре) я слышал только положительные отзывы» Фото: «БИЗНЕС Online»

«НЕЛЬЗЯ ДОПУСКАТЬ, ЧТОБЫ НА ПОЛЯНЕ ОСТАВАЛИСЬ ТОЛЬКО «СЛОНЫ», ИМЕЯ В ВИДУ КРУПНЫЕ БАНКИ С ГОСУЧАСТИЕМ»

— Помимо ТФБ ЦБ отозвал лицензии еще у двух татарстанских банков — ИнтехБанка и Анкор Банка, возникли проблемы с ликвидностью у казанского банка «Спурт». Можно также вспомнить целую череду громких крахов крупных российских банков в последнее время — например, ситуацию вокруг банка «Пересвет». Не свидетельствует ли все это о наличии масштабного банковского кризиса в России?

— Я бы не хотел использовать понятие «банковский кризис». Мне кажется, это больше кризис управления. Даже несмотря на не самые благоприятные обстоятельства в экономике, руководители наших банков и надзорные органы в какой-то степени сами провоцируют дополнительные сложности в этой сфере. Кризис — это когда что-то от тебя не зависящее происходит, ты не можешь повлиять на ситуацию, это как стихийное бедствие.

Однако нередко именно надзорные органы допускают действия, которые вместо того, чтобы ситуацию смягчать, ее обостряют и считают, что это хороший способ лечения тех проблем, которые, несомненно, есть на российском банковском рынке. Конечно, есть проблемы в экономике и финансовой системе, и не только в нашей, но и в мировой. Однако проблемы эти можно решать, а можно, наоборот, провоцировать и обострять. Именно поэтому вместо банковского кризиса я бы использовал термин «проблемы управления». «Банковский кризис» — это вообще плохое понятие. Оно создает у участников рынка ощущение, что пора «ноги делать» из своей экономики за рубеж.

Объективных причин для серьезного банковского кризиса нет: наша экономика вполне может быть не только восстановлена, но и переведена в режим хороших темпов роста, если мы несколько иначе выстроим приоритеты. Если мы не будем говорить, что «поляны на всех не хватает, и поэтому количество кроликов будет сокращаться», подразумевая под кроликами банки. Я просто напоминаю фразу Дмитрия Тулина (первый зампред Банка России — прим. ред.) из одного его интервью. Мы должны понять, что «поляна» сокращается или расширяется в зависимости от проводимой политики и культуры управления. Нельзя допускать и стимулировать то, чтобы на этой условной «поляне» оставались только «слоны», имея в виду крупные банки с госучастием.

— В чем основная причина очень похожих друг на друга сценариев краха российских банков — мораторий на выплаты кредиторам, отзыв лицензии, сообщение об огромной дыре в балансе, уголовные дела, арест или бегство за границу владельцев того или иного банка?

— Есть объективные причины. Масштаб банка не является гарантией его устойчивости. Но главная причина, на мой взгляд, в том, что есть проблема с управлением — не только на макроуровне, где тон задает ЦБ, но и на уровне самих банков. Эта система управление требует совершенствования.

То, что Центральный банк поставил вопрос о повышении планки своих требований и к рискам, и к управлению активами, и ко многим другим вопросам, связанным с финансовым рынком, в принципе, вызывает понимание и поддержку банковского сообщества. Безусловно, надо планку повышать, и не только следуя мировым тенденциям, не только потому, что Базель (документы Базельского комитета по банковскому надзору — прим. ред.) навязывает или предлагает, а потому что объективно в мире меняется качество бизнеса и каждый банк должен постоянно работать над эффективностью своего бизнеса.

Но все это надо делать очень аккуратно. В России есть своя специфика, связанная с тем, что за какие-то 25 лет наша банковская система прошла очень большой и сложный путь развития. Мы достигли, с одной стороны, многих успехов, а с другой — накопили множество проблем, которые возникли не только в силу экономических реалий и денежно-кредитной политики, но, не будем закрывать на это глаза, по вине и банков, и регулятора, и государственного управления экономикой. Все эти проблемы надо «разруливать» в совокупности и с учетом того, что и бизнес, и надзорные органы отвечают за сложившуюся ситуацию.

Нельзя говорить, что теперь только банки виноваты, если ЦБ недосмотрел, а экономика провоцирует в значительной степени чрезмерную концентрацию финансового капитала и финансовых рынков, ухудшая конкурентную среду. В сфере банковского надзора нужно действовать очень деликатно и аккуратно. Только там, где действительно есть одиозное поведение владельцев банков, есть «дыра» в капитале с явной уголовщиной, необходимо применять жесткие меры. Однако есть у нас банки, проблемы которых связаны не с криминалом, а просто с неэффективным управлением. Надзорный орган вправе своевременно корректировать деятельность неэффективных руководителей вплоть до их отстранения от руководства, а не отзывать лицензию банка. Туда для оздоровления можно и нужно «десантировать» от Центрального банка специалистов, которых, впрочем, в стране почти нет.

— В случае с тем же Татфондбанком ЦБ заявил, что с мая прошлого года знал о его проблемах, пытался помочь, но размеры дыры в активах (около 100 млрд. рублей) не позволили осуществить санацию. А тут еще и возникли подозрения в мошенничестве со стороны главного бенефициара и менеджеров банка. Почему все-таки мягкие формы санации, за которые вы ратуете, не срабатывают?

— Не срабатывают именно по причине недочетов во всей системе банковского надзора и управления. В любом случае терапия при решении проблем того или иного банка должна быть очень аккуратной, постепенной, нельзя каждый раз решать проблемы банков исключительно хирургическими, тем более патологоанатомическими методами.

В системе управление банковским сектором заложен серьезный комплекс противоречий. С одной стороны, мы должны повышать планку требований к владельцам и руководителям банков, потому что ситуация за 25 лет рыночной истории кардинально изменилась, в том числе и во многих вопросах в лучшую сторону. Качество управления банковской системой необходимо поднять еще выше, потому что мы стали частью мирового экономического и финансового сообщества, и это предъявляет к нам высокие требования.

Но, с другой стороны, решать проблемы надо не топорным образом. Нынешние методы, применяемые ЦБ, как мне кажется, во многом навязываются теми интересантами, которым удобно и выгодно, чтобы как можно больше банков ушло с рынка, как можно больше в том числе крупных игроков разрушилось. Тогда им можно будет занять более выгодные позиции, навязывая высокую тарифную политику. Это уже к вопросу о конкурентной среде и стоимости банковских услуг. Не случайно ведь нам навязывают идею, что у нас в стране банков слишком много и надо бы, чтобы их было намного меньше. У нас не банков много, а дефицит нормальных банковских услуг по доступной цене (нельзя считать нормальными двухзначные процентные ставки по кредитам и тарифы, которые навязывают некоторые крупные банки).

. «Нынешние методы, применяемые ЦБ, как мне кажется, во многом навязываются теми интересантами, которым удобно и выгодно, чтобы как можно больше банков ушло с рынка»
 Фото: «БИЗНЕС Online»

«БАНКИРЫ КРЕДИТУЮТ ТЕХ, С КЕМ ОНИ АФФИЛИРОВАНЫ, ПОТОМУ ЧТО ЗНАЮТ, ЧТО ОНИ ВЕРНУТ ИМ ДЕНЬГИ»

— ЦБ объявил о масштабной реформе всей банковской системы. Как вы расцениваете, например, решение ужесточить норматив Н25, ограничивающий кредитование аффилированных с владельцами банка лиц и организаций? В случае с тем же ТФБ ЦБ обвинил Роберта Мусина как раз в проведении кэптивной политики — создании «карманного» банка и кредитовании в основном собственных предприятий.

— К этой новации следует относиться очень осторожно. В условиях, когда в экономике сложилась, мягко говоря, не самая благоприятная ситуация, владельцу банка выгоднее кредитовать тех, кого он знает и на кого он имеет какое-то влияние. В условиях, когда, наоборот, экономика динамично растет, появляется много хороших заемщиков, Центральный банк вправе сказать: послушай, почему ты кредитуешь только свои компании, кредитуй всех, вон на рынке сколько великолепных заемщиков.

Именно в зависимости от экономической ситуации коэффициент Н25 должен меняться в ту или иную сторону. Сегодня не та благоприятная ситуация, когда я могу сказать: друзья, какого черта вы кредитуете тех, с кем вы аффилированы?! Да, наши банкиры кредитуют тех, с кем они аффилированы, потому что знают, что они вернут им деньги. Если возникают подозрения, что банк кредитует с целью проводить какие-то нелегальные схемы, это другое дело: находите криминал, привлекайте к ответственности. Если же владелец банка кредитует хорошие проекты связанных с ним лиц, потому что управляет процессом, имеет на них влияние и уверен, что невозвратов не будет, то упреки здесь неуместны. А когда экономика пойдет в рост, тогда, повторю, и можно будет предъявлять претензии за чрезмерное кредитование аффилированных лиц.

Кредитная политика банка должна исходить прежде всего из приоритета возврата заемных средств с прибылью для банка. Сегодня наши банки, именно исходя из приоритета возвратности средств, боятся кого бы то ни было кредитовать кроме тех, на кого они имеют хоть какое-то влияние.

— Но в результате такого «родственного» кредитования у банка возникают проблемы, а ЦБ и агентство по страхованию вкладов, разобравшись в ситуации, раз за разом говорят о том, что капитал кредитного учреждения утрачен.

— Такие случаи действительно не редки, но это чистый криминал. Здесь надзорным органам нужно иметь квалификацию, чтобы разбираться в том, что кредитовать связанный с владельцем банка бизнес и кредитовать структуры, «отсасывающие» из банка активы, — это разные вещи. И ужесточение норматива Н25 эту проблему не решает. Владельцу банка для того, чтобы вывести из него капитал, не нужно обязательно кредитовать только связанные структуры. Весь вопрос в том, эта структура, получающая кредиты, реально работает, производит, вкладывает, например, в объекты строительства? Вот это важно, а не то, моя эта структура или не моя. От того, что она со мной не аффилирована, я, что, не могу вывести через нее капитал? Ужесточение норматива кредитования связанных с владельцами банка лиц и предприятий проблему вывода капитала не решает.

— Почему в российских условиях не работает такой механизм санации банков, как bail-in, то есть выкуп крупными кредиторами проблемного банка его капитала?

— Не работает, потому что bail-in надо умным образом реализовать, а не перекладывать всю головную боль на кредиторов проблемного банка. Надо предложить такую модель санации, когда и государство берет на себя часть ответственности, потому что именно государственные надзорные органы недосмотрели, хотя надзирали за банками каждый день. Почему, когда у того или иного банка начали возникать первые проблемы, государство не пришло и не помогло?

В свою очередь, банк, боясь надзорных органов (этот наш вечный страх перед государственной властью), скрывает проблемы на ранней стадии. Пока государство в лице прежде всего Центрального банка не покажет, что оно партнер банков и заинтересовано не в том, чтобы применять санкции и репрессивные меры, а в том, чтобы бизнес процветал и платил налоги, пока не будет этого переключения, ситуация не изменится.

Сегодня культивируется взаимное недоверие в банковской среде. Все обвиняют друг друга: банкиры — жулики, бизнес — жулики, надзорные органы — тоже жулики, правоохранительные органы — жулики. Надо переломить кризис недоверия. Это должно делаться на государственном уровне. Когда же на государственном уровне объявляется, что половина банкиров — жулики, что надо в три раза уменьшить число банков, потому что их слишком много, это создает атмосферу недоверия и в конечном итоге действительно может привести к банковскому кризису. Клиентура бежит из банков в надежде защитить свои активы. И бежит отнюдь не только в наши крупные банки, а уходит часто за границу, пусть с потерями, но лишь бы уйти.

Санация проблемных банков — это ответственность государства. А наш регулятор говорит: нет, у меня столько средств нет, на что я буду санировать? Но тогда возникает вопрос: как же он допустил, чтобы проблемы зашли так далеко? Значит, отправлять банки в могилу — на это средства есть (а это дорогое удовольствие)?! При этом, отправляя тот или иной банк под нож, мы явно не понимаем, что за этим следует крушение бизнеса тысяч клиентов кредитного учреждения. И это отнюдь не аффилированные с его владельцами структуры.

. «Наш регулятор говорит: нет, у меня столько средств нет, на что я буду санировать? Но тогда возникает вопрос: как же он допустил, чтобы проблемы зашли так далеко?»
 Фото: ©Виталий Белоусов, РИА «Новости»

«НАДО ИЗМЕНИТЬ ОТНОШЕНИЕ К НЕБОЛЬШИМ И СРЕДНИМ БАНКАМ, ОСОБЕННО НАХОДЯЩИМСЯ В РЕГИОНАХ, ЧТОБЫ НЕ РАБОТАЛ ПРИНЦИП КАТКА, ЗАКАТЫВАЮЩЕГО УЧАСТНИКОВ РЫНКА В АСФАЛЬТ»

— Стоит ли, на ваш взгляд, распространить систему страхования вкладов на банковские счета юридических лиц?

— Страхование депозитов существует во всем мире. Какая разница, физическое я лицо или юридическое? Я депозит хочу застраховать. Естественно, в России тоже должна быть система страхования депозитов в принципе, а не система страхования вкладов граждан. Ничем вклады граждан от депозитов частного сектора экономики не отличаются. У нас крайне суженная интерпретация системы страхования вкладов.

— Решение ЦБ создать собственного агента по санации банков в дополнение к АСВ может исправить ситуацию?

— Смотря что в эту идею закладывается. Если это фактор недоверия к АСВ, то оно все-таки в достаточной степени зависимо от Центрального банка и от минфина, и непонятно, зачем огород городить. Если же это шаг на пути к тому, чтобы вообще все функции на банковском рынке сконцентрировать в одном органе, то прежде надо показать, как эти функции будут выполняться, объяснить, в какой степени регулятор возьмет на себя и дополнительную ответственность, занявшись санацией проблемных банков.

— Как вы относитесь к внесенному в Госдуму законопроекту о создании фонда консолидации банковского сектора? Не приведет ли это по сути к национализации частных банков в России?

— Банковское сообщество достаточно осторожно к этому относится, потому что действительно в этом случае еще какое-то количество банков с госучастием появится на месте санируемых банков. Этот риск есть, к этому законопроекту масса вопросов. Участники рынка (если не брать Топ-10 банков) ни по поводу этого законопроекта, ни по поводу законопроекта о пропорциональном регулировании чрезмерных восторгов не выражают.

Самая большая наша беда, что какую-то идею, едва возникшую, впопыхах пытаются протащить в виде закона. Хотя сама культура законотворчества и элементарный здравый смысл должны подсказывать, что такие кардинальные решения, столь существенным образом преобразующие систему отношений, требуют серьезного анализа и обсуждения. Парламентские слушания по законопроекту о пропорциональном регулировании назначены только на апрель, а его уже перед 23 февраля протащили в первом чтении. Это серьезная беда, когда так «пекутся» законопроекты, которые к тому же читать невозможно. Там не понятно, что написано, надо просто выковыривать смысл! Предпринята иезуитская попытка что-то запаковать в нечитабельный текст, чтобы депутаты не догадались, о чем там идет речь, и сразу же проголосовали за кота в мешке.

— Я правильно вас понимаю, что вы выступаете против пропорционального регулирования и создания трехуровневой системы банков, при которой небольшие региональные банки по сути станут третьесортными, а их бизнес будет значительно ограничен?

— Пропорциональное регулирование — это идея, которую в свое время мы в ассоциации российских банков выдвигали. Она предполагала действительно пропорциональное регулирование банков в зависимости от размеров банка и масштабов риска. Однако в предложенном законопроекте речь идет не об этом, а о введении многоуровневой системы российских банков, которая, в принципе, может иметь право на жизнь, если ее внятно сформулировать и серьезно обсудить. Поскольку это кардинальные и системные изменения банковского сектора, вводить их в виде законопроекта «о внесении изменений в отдельные законодательные акты» недопустимо. Ни из названия законопроекта не понятно, о чем речь идет, ни из первой статьи. Так системные изменения не вносят.

По сути же происходит следующее: на словах обещалась масса удобств для небольших банков. Но из текста законопроекта мы всех этих удобств не видим. Наоборот, из текста законопроекта видно, что происходит обратное ранее продекларированному — отсечение небольших и средних банков от значительной части клиентуры. Тем более в сочетании с постановлениями правительства, при помощи которых на протяжении всего прошлого года проводилась «банковская сегрегация». Например, ограничивалось право банков размещать на счетах государственные средства, если капитал банка меньше 25 миллиардов рублей. Затем право размещать средства федерального бюджета получили банки с капиталом и вовсе не ниже 250 миллиардов рублей. И многое другое.

— Возвращаясь к началу нашей беседы. Крах Татфондбанка или банка «Пересвет» может ли вызвать эффект домино, который все же спровоцирует полномасштабный банковский кризис?

— Когда в год отзывается по сто банковских лицензий, говорить об эффекте домино не приходится. Здесь надо изменить отношение к небольшим и средним банкам, особенно находящимся в регионах, чтобы в банковской сфере не работал ни принцип домино, ни принцип катка, закатывающего участников рынка в асфальт.