Искандер Измайлов

Можно объясниться с теми, кто говорит на другом языке,
но не с теми, кто в те же слова вкладывает совсем другой смысл.

Жан Ростан

ПОПЫТКА ЗАВЯЗАТЬ ДИАЛОГ — ХОРОШИЙ ЗНАК, НО ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ К ВОПРОСАМ ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ ВАЖНЕЕ

Должен извиниться перед профессором Олегом Павловичем Балановским. Не считал важным регулярно посещать его сайт и пропустил его открытое письмо мне, но прошу не считать это знаком неуважения и невнимания к нему и нашей дискуссии. Долгое мое молчание объясняется чрезмерной занятостью в канун Нового года. Не скрою, что его письмо и появившийся позднее ответ заставили меня задуматься. Понял, что необходимо не просто ответить на его недоумение и вопросы, но и сделать это еще более понятно и доходчиво, чем в моем первом отклике на его и его соавторов статью. Возможно, ответь я на их статью более доходчиво, то не было бы дальнейшей полемики. Но тут уж, как говорил лондонский философ-любитель Сэм Уэллер: «Дело сделано, и его не исправить, и это единственное утешение, как говорят в Турции, когда отрубят голову не тому, кому следует».

Впрочем, мое стремление как раз направлено на то, чтобы расставить все точки над i. Сделать так, чтобы у генетиков и прочих дилетантов было меньше желания топтаться на ниве истории и этнологии, чтобы больше времени они уделяли предметам, в которых разбираются гораздо больше, — генам, гаплогруппам и генофондам, но не трогали этносы, народы и нации.

Пока же Олег Павлович настаивает на своем праве трактовать вопросы татарской истории так, как считает правильным. С непрошибаемым апломбом он заявляет: «Я далек от Казани и не могу судить о распространенности того или иного мнения среди местных историков, но в комментариях к статье Искандера Леруновича жителями Татарстана неоднократно говорится, что утверждения об общем происхождении часто озвучиваются учеными». Первая часть этого пассажа является прямым признанием автора и подтверждением моих слов, что, приступая к этой своей работе, он не удосужился даже ознакомиться с соответствующей литературой. Согласимся, что биолог может и не разбираться в анамнезе какой-то провинциальной исторической школки. Но мог бы хотя бы согласиться, что мало знаком с темой. Но, нет. Он считает, что это принципиальное ее игнорирование только укрепляет его аргументацию.

Но если кто-то считает, что это верх московского снобизма, то пусть внимательно прочитает следующую часть этого пассажа. Смысл ее в том, что источником его уверенности в собственной правоте являются комментарии «жителей Татарстана». Проблема в том, что для профессора анализ историографии равнозначен по ценности с некими комментариями в блогах. Подсказываю ему, что у его фразы «комментарии к статье жителями Татарстана» есть прямая аналогия — «одна бабка на базаре сказала». Проверенный временем, достойный и убедительный аргумент! Ведь в российской науке только московским профессорам позволено доказывать свою позицию подобным образом.

Собственно, на этом можно было бы и прикрыть нашу дискуссию, поскольку уже первый абзац ответа показывает, что плодотворный диалог вряд ли возможен. Слишком различаются исходные позиции. Но, поскольку речь идет об этнической истории, а эта тема неизменно вызывает широкий интерес читающей публики, то требуется быстрый и четкий ответ на биологические вылазки в историю.

Проблема в том, что на основе вырванных из этой статьи цитат, прикрываясь авторитетом профессора Олега Балановского, некоторые другие дилетанты будут писать свои опусы, продвигая и утверждая квазинаучную мысль, что единства татарской нации не существует. Поскольку такое вполне возможно, то следует показать всей общественности, что эти выводы возведены на ложном основании и не имеют ничего общего с современными достижениями этнологии. Проблема не в данных генетики. Нет уверенности в точности сделанных на ее основании исторических выводов.

ВСЕГДА ЛИ НЕПОГРЕШИМЫ ГЕНЕТИКИ В СВОИХ ИСТОРИЧЕСКИХ ПРЕДПОЛОЖЕНИЯХ?

Понимаю недовольство своего оппонента. Не привык он, видимо, выслушивать слова критики и резкие слова, раскрывающие изнанку его исследований. Вот характерный эпизод, показывающий понимание Олегом Балановским степени сложности исторических исследований. Он согласен, что допустил ошибку и готов поменять слова, считая, что «вот только результаты и выводы статьи от этого не изменятся ни на йоту». Удивительно, но у непрофессионалов всегда так: им все едино, «летописи» или «русские письменные источники». Но для профессионала не все так просто. Говоря о летописях, авторы четко очерчивают круг своих источников и набор извлекаемых из них фактов. Если речь идет о «русских письменных источниках», то следует указать какие, какого времени, какова их информативность для данной темы. Для дилетанта это несущественно, но для историка все это имеет первостепенное значение.

Выявление и анализ фактов, что в генетике, что в источниковедении, является краеугольным камнем науки. Проблема не в названии нарратива, откуда берутся факты. В этом и заключена вся главная процедура исторического исследования — не в словах о том, что татары не имеют общего предка, а в методике анализа источников и фактов, сопоставление их с другими фактами и на этой комплексной основе — гипотетическая реконструкция исторического процесса. Если профессор Балановский полагает, что все дело в правильном написании пары слов из его статьи, то это полный абзац. После этого сеанса саморазоблачения его можно уже вообще не принимать всерьез как сколько-нибудь грамотного историка. Генетик он, может быть, вполне компетентный, а как гуманитарий — полный ноль.

Дело в том, что нельзя ворваться в чужую для тебя область знания и начать диктовать правила и методы, которыми автор руководствуется для своего труда. Извольте, господа генетики, следовать методам и процедурам исторической науки, а не выдумывать их для своего удобства. Чтобы оценить бездну своего невежества, представьте, что я начал писать что-то о генофонде населения Поволжья и стал бы утверждать, что для меня и моего исследования гаплогруппы Y-хромосом R1a, R1b и R2 — это одно и то же, а еще посчитал возможным объединить между собой группы I1 и I2a, J1 и J2. Латинские-то буквы у них одинаковые! Почему-то я уверен, что все генетики ополчились бы на меня, обличая в дилетантизме и обвиняя в ДНК-демагогии.

Почему же они полагают, что с гуманитарными дисциплинами можно поступать так, как поступает подвыпивший посетитель с официанткой, хлопая ее по заду, чтобы привлечь внимание? Или это в бывшем СССР только московским профессорам такое позволено?

В порядке общего рассуждения отмечу, что в историческом введении к статье (Балановская Е.В. и др. Татары Евразии: своеобразие генофондов крымских, поволжских и сибирских татар // Вестник Московского университета. Серия XXIII. Антропология. 2016. №3. — С.75-76. Далее страницы цитируются в тексте) каждое предложение содержит хотя бы одну ошибку, некоторые — больше.

Но история, в отличие от генетики, требует предельной точности.

ЧИСТОТА РАСЫ: ПОЧЕМУ ЭТНИЧЕСКИХ ГРУПП В ВИДЕ ДИСКРЕТНЫХ ПОПУЛЯЦИЙ НИКОГДА НЕ СУЩЕСТВОВАЛО

Ключевым моментом нашей дискуссии является проблема генофонда и его корреляции с этнической реальностью. Собственно говоря, это и есть краеугольный камень, вокруг которого строят свои исследования профессор Балановский и его соавторы. Сколько бы они ни утверждали обратное, упрекая меня в предвзятом к ним отношении, повторяя как заклинание, что «обвинять в генетическом расизме именно тех ученых, которые наиболее активно противодействуют ему, по меньшей мере странно». Вполне возможно, что, на взгляд Олега Павловича, все это странно, но для меня удивительным представляется именно его реакция.

Давайте рассмотрим факты. Материалом для анализа у моих оппонентов служат некие группы татар. Авторы называют их «популяциями». Из этого следует, что они прямо и уверенно считают термины «татары» и «популяция» равными понятиями, описывающими сопоставимые группы населения. Но проводить параллель между ментальной категорией (этничность) и микробиологической природой человека уже довольно нелепо, о чем, собственно, пишет сам Олег Павлович в своем ответе. Но как же тогда быть с этими исследованиями и статьей о генофонде татар? Получается, что автор лукавит и, делая вид, что изучает популяцию, в конце фокуснически ставит знак равенства между некоей аллеей генов и этносом.

Собственно говоря, при чтении ответа уважаемого профессора Балановского меня не оставляла мысль, что я попал в театр абсурда, а автор ответа находится в состоянии когнитивного диссонанса. Вот его заключение в ответ на мою статью: «Это сам Искандер Лерунович из факта отсутствия общего по происхождению ГЕНОФОНДА сделал вывод об отсутствии общего происхождения НАРОДА, то есть совершил ту самую ошибку смешивания генетического и этнического, в которой он безосновательно упрекает нас». Простите меня, уважаемый профессор, но как иначе прикажите понять пассажи из вашей статьи, что «современная популяционная генетика уже стала признанным историческим источником при решении фундаментальных проблем миграций народов и их этногенеза» (С.76) или что «генофонды каждой из трех региональных групп татар сложились преимущественно на основе местного населения данного региона (Крыма, Поволжья или же Сибири) и что генетический вклад евразийских миграций имел не общий, а различные источники для каждой из региональных групп татар» (С.82)? Здесь речь прямо идет о «населении», «миграциях», «группах татар», об «историческом источнике», «этногенезе».

Поскольку гены и генофонд — это, простите мне такую историческую вольность, все же некая биологическая абстракция, некая часть сложной макромолекулы ДНК, а взаимодействовали в процессе истории люди, объединенные в некие общности, то и выводы о генах — это всегда выводы о людях и народах. Если бы микробиологи начали и закончили статью рассказом о генах, изменчивости гаплогрупп и генофонде анонимных популяций, то и вопросов бы к ним не возникло. Но поскольку авторы научной статьи пишут о татарах, о миграциях народов, а сам сбор материала был не анонимным, а предполагал этносоциологический опрос, то само исследование находится в пределах компетенции этнологии. Поэтому, когда профессор Балановский полагает, что пишет о генах и генофонде и ни слова не говорит о народах и этносах, он уподобляется, простите за прямоту, одному мещанину во дворянстве, который случайно узнал, что всю жизнь говорил прозой.

Строго говоря, уже сама постановка задачи исследования Олега Балановского и его соавторов предполагает, что генофонд популяции — это некая статичная категория, которая, раз появившись, далее сопровождает народ всю его историю (иначе вообще трудно понять, что собирались изучать соавторы). Однако этот примордиальный вывод является прошлым веком современной науки как для этнологии, так и, полагаю, для генетики человеческих рас. Тогда в чем новизна исследования? В количестве затраченных средств при минимальных результатах? Мне абсолютно все равно, как тратит РАН свои средства, но поскольку профессор Балановский приглашен в Казанский университет для помощи в решении проблем этнической истории народов Волго-Уральского региона, впору задуматься, а достаточно ли методически оснащен сей профессор для решения столь сложной мультидисциплинарной проблемы.

Вопреки мнению Олега Павловича, что российское общество в одном шаге от расизма, а наука держится от этой тенденции в стороне, смею не согласиться. Еще раз подчеркну, что сама постановка и методика решения проблемы в отношении татар Евразии показывают, что Балановские и их соавторы фактически вступили на эту зыбкую почву. Поиск неких генных маркеров для «экстерриториальной группы» татар в древности — это только один из шагов навстречу научному расизму, поскольку они наделяют некие микробиологические абстракции этническим содержанием (в противном случае, повторюсь, непонятно, в чем была вообще цель исследования).

Гены и генофонд, несомненно, существуют, но у них нет и никогда не было самостоятельного биологического смысла вне того социального значения, которое мы придаем этому биологическому объяснению. Сама постановка вопроса о том, что этносы являются некоей популяцией, не поддерживается современной наукой, а ее сторонники (биолог Д. Хаксли, антрополог Э. Монгегю, социолог П. Ван ден Берг) подверглись уничтожающей критике за попытку представить народы некими гомогенными общностями (См.: Smith M.G. Ethnicity and sociobiology // American Ethnologist. 1983. Vol. 10. № 2; Theories of race and ethnic relations. Cambridge, 1986). Собственно говоря, платформа, отождествляющая этническую (культурную) общность с биологической популяцией, и есть суть современного научного расизма.

Наукой доказано, что между реальной этнической группой и «расовым типом» или «гаплогруппой» нет никакой жесткой связи, а отношения между ними носят статистический характер — опосредованный и неопределенный. Популяции отличаются не каким-то уникальными генотипами, а в основном лишь частотой тех или иных групп генов. Кроме того, следует подчеркнуть, что расовые различия оказались связанными с генетически инертными показателями, не влияющими на основные биологические функции людей. В целом же отдельные индивиды, к какой бы расе они ни относились, меньше отличаются друг от друга, чем шимпанзе из одного стада. По заключению генетиков, расы и внутрирасовые этнические группы — это хотя и реальная, но не застывшая категория, не разделяющая людей по существенным, глубинным биологическим свойствами. Кроме того, следует понимать, что условность генетических маркеров позволяет по-разному группировать популяции.

Не будем разворачивать дискуссию в русло признания или непризнания рас или популяций «объективной реальностью». На этот счет существуют как минимум два разных мнения, и я придерживаюсь концепции, что это «конструируемая реальность», а не данность. Но для нас важен другой вывод из этого — между этничностью (как самосознанием) и генофондом, расовым типом и соматическими факторами нет и не может быть никаких строгих, научно установленных и устойчивых связей. Иными словами, российская физическая антропология, включая и микробиологический ее аспект, утверждает, что нет резких границ между человеческими популяциями, которые являются в биологическом отношении гетерогенными, а различия между ними носят вид клинальной изменчивости и имеют статистический характер. Никаких этнических групп в виде дискретных популяций никогда не существовало и не существует.

Иными словами, вполне возможно, что заявление профессора Балановского о непогрешимости его генетических выводов имеют основания. Но тогда, когда он и его соавторы пытаются на сведениях о генах, конструировать свою «биологическую этнологию», эти выводы более чем сомнительны. Сама попытка представить этнические группы в виде дискретных и гомогенных популяций, попытка нагрузить некий генофонд «этническим» содержанием — это попытка возродить научный расизм.

ПОЧЕМУ ГЕНЕТИКИ НЕВЕРНО ЦИТИРУЮТ ИСТОРИКОВ

В этом введении есть один пассаж, в котором как в капле воды видна недобросовестность профессора Балановского со товарищи. Они пишут, что никакой мельницы не создавали, а просто следовали за генетическим материалом, который и вывел их на искомые выводы. Позвольте, однако, освежить их память. Они писали: «Согласно одной из популярных гипотез происхождения татар, все современные этнические и этнотерриториальные группы с таким этнонимом являются осколками некогда единой средневековой общности, а Золотая Орда является первоначальным государством всех татар» (С.76). Авторы ссылаются при этом на популярную брошюру академика Рафаэля Хакимова. Разумеется, я мог бы сказать, что для цитирования в таком серьезном издании авторы могли бы найти и более серьезную работу для создания своей «виртуальной мельницы», но не буду. Проблема для профессора Балановского и его соавторов в том, что в этой книге Хакимов ничего подобного не писал.

Более того, в этой брошюре он пишет совсем о другом: «Неверно видеть прямую антропологическую и культурную связь современных татар с древними и средневековыми племенами». Так как же быть с тем пассажем, который профессор Балановский и его соавторы якобы нашли в его книге? Ответ один — они это сами придумали и сослались на эту брошюру, поскольку считали, что никто не будет проверять их цитату. Но ошиблись! Нам проверить несложно. Поздравляю вас, дамы и господа, соврамши! При этом профессор Балановский продолжает утверждать, что он не выдумывал никаких мельниц и что верно процитировал тезис, который собрался опровергать своими биологическими методами.

КОНЦЕПЦИИ, ПОСТРОЕННЫЕ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО НА ДАННЫХ ГЕНЕТИКИ, ЯВЛЯЮТСЯ ЭТНОГЕНЕТИЧЕСКОЙ ДЕМАГОГИЕЙ

Впрочем, сам вывод статьи понятен и сам по себе не вызывает отторжения. Сомнения вызывает способ его получения и доказательства, но профессор Балановский считает, что ради него ему следует простить все передержки и недостойное манипулирование методиками. Он пишет: «Чем плохо, что к тому же выводу своими методами пришли и генетики?» Да, ничего. Просто ноль. Возможно, если бы мы ставили своей целью навсегда покончить с примордиальными и эссеналистскими представлениями о формировании наций, то это бы послужило неким основанием. Беда в том, что этот вывод этнология способна сделать и сама без биологических добавок к своим методам. Если ради этого группа профессора Балановского потратила столько усилий и средств, то следует, что он как специалист просто не в состоянии правильно формулировать цели и задачи этногенетического исследования. Как говаривал специалист широкого профиля Уэллер: «Но стоит ли столько мучиться, чтобы узнать так мало, как сказал приютский мальчик, дойдя до конца азбуки».

Плох же этот вывод статьи о татарах только тем, что методы биологии просто не позволяют его сделать.

Сама постановка этой проблемы неверна в принципе. Если никакой первопопуляции не было и быть не могло, то разница «портретов генофонда» ничего не доказывает. «Поволжские» татары не являются популяцией. Это некое сообщество людей, ОСОЗНАЮЩИХ общность своего происхождения и особенности своего языка и культуры, имеющее сложную этнокультурную и этнотерриториальную структуру и происхождение. Вряд ли его можно рассматривать в отрыве от генофонда всего населения Волго-Уральского региона и тем более нельзя считать эту общность гомогенной и имеющей некое генетическое родство и единство.

В составе татарской нации заведомо будут генетические элементы весьма разнообразные и разнохарактерные. Это можно сказать и о других общностях, которые авторы совершенно неправомерно также называют «популяциями». А если сравнивать три произвольно выбранные группы данных, то результат заведомо будет одним — сходства между ними не очень много. Однако этот вывод ничего общего не имеет ни к формированию современной татарской нации, ни к ее средневековым предкам.

Здесь следует подчеркнуть еще один важный момент методики исследований генетиками этнонациональных проблем. Как известно, постановка проблемы — это определяющая часть любого научного проекта. Уже в этом аспекте профессором Балановским и его коллегами заложена системная ошибка. Они постулируют, что предметом их изучения являются некие «татары Евразии», изучаемые как общность, — «региональные выборки татар» и «этнотерриториальные объединения» (С.78), а целью ставят «рассмотрение этногенеза татар в свете данных геногеографии» (С.77). Поскольку современного феномена с подобным самоназванием нет — это некая идеальная конструкция, созданная трудами наших оппонентов. Это к вопросу о том, что они занимаются исключительно генами, а не этносами.

Но восстановим логику. Сначала наши оппоненты на основе им одним известным критериям сконструировали фантомный этнос «евразийских татар». А потом, когда получают вывод, что никакой такой общности не было, с удовольствием пишут научную статью в уважаемый журнал. Читали бы научную литературу, использовали бы адекватную методику сбора материала, тогда бы не испытали такого удивления!

Если профессор Балановский предпочитает изобретать свои собственные термины, то пусть будет готов к тому, что он останется на задворках науки, и его выводы не будут никак коррелироваться с данными этнографии и этнологии. Как, впрочем, происходит уже сейчас. Вот эту изоляцию этнологических нововведений, построений и штудий профессора Балановского и его коллег я и называю «генетической этнологией». И это не обвинение, а констатация факта.

ГЕНОФОНД НАЦИЙ И ВОЗМОЖНОСТИ ГЕНОГЕОГРАФИИ РАСКРЫТЬ ИХ ЭТНОГЕНЕЗ

Завязавшаяся между нами дискуссия о генофонде современных английской или американской наций также имеет к затронутой выше проблеме самое непосредственное отношение. Олег Павлович продолжает настаивать, что нации — это гомогенные общности, тогда как статистика и генетика свидетельствуют об обратном.

Попав в яму с генофондом жителей Великобритании, я усвоил, что из 63 млн. великобританцев почти 10% не европейцы, причем среди жителей Лондона таковых более 30%. Но этого профессор Балановский видеть не желает. Он принимает в расчет только так называемых белых англичан. Но являются ли они гомогенной общностью? Вовсе нет. Сама этническая история Англии заполнена массовыми переселениями. Не совсем ясен вопрос даже о субстрате этого населения. Генетики спорят, является ли их субстратом докельтское население или более позднее англо-сакское. При этом надо учитывать, что северная и восточная Англия в ранее средневековье подверглась массовому нашествию скандинавов. Об этом свидетельствуют церковные хроники, а также топонимика и историческая лингвистика. Не стоят в стороне и естественнонаучные методы, в том числе палеоантропология и генетика. По некоторым данным, более 50% генов имеет североевропейское происхождение (см.: Thomas, Mark G. et al. Evidence for an apartheid-like social structure in early Anglo-Saxon England // Proceedings of the Royal Society B: Biological Sciences 273(1601): 2651–2657). Не понял, как в этой связи понимать пассаж профессора Балановского: «Если он имеет в виду разные популяции самой Великобритании (англичане, валлийцы, шотландцы, корнцы, ирландцы), то различия между ними невелики». И в чем мое «мнение о генофонде Англии находится в разительном противоречии с фактами»? В чем факт? Что не было миграций в Англию в период бронзового века кельтов, позднее римлян, позже англо-саксов, а еще позднее скандинавов, а потом норманнов, аквитанцев, а уже в ранее Новое время сефардов, негров, в новейшее — пакистанцев, ямайцев и т. д.? И все они дают ровный материал, показывая, что «различия между ними невелики»? Тут одно из двух. Или мы ведем речь о разных Англиях и в их «биологоэтнологической» Англии, вопреки всем данным, население было автохтонным и не менялось многие тысячелетия. Или методы геногеографии, основанной на сборе генетического материала у современного населения, не в состоянии дать адекватный ответ на вопрос об этих миграциях и выдают некий «средний по больнице» показатель. Во всяком случае, мне трудно без сарказма комментировать слова «этнологического биолога» Балановского, что различия между шотландцами, валлийцами, ирландцами и англичанами невелики. Даже если рассматривать их в качестве «популяций», то и в этом, судя по данным современной генетики, между ними есть серьезные различия в комбинациях субстрата и различных суперстатов.

Возьмем еще более яркий пример другой современной нации — еврейской. Она как нельзя лучше подходит к нашему спору. Формирование ее относится к концу XIX века, когда в 1897 году на всемирном сионистском конгрессе в Базеле было провозглашено создание единой нации. Основой ее служили различные группы иудейского населения Евразии — ашкеназы, сефарды, евреи Палестины, йеменские евреи и другие более мелкие группы. Все они использовали в ритуальной практике различные диалекты иврита, а в качестве разговорного языка использовали идиш, английский и др. Была и такая группа евреев, как эфиопские евреи или фалаши, говорившие на агавских языках. В свое время они исповедовали различные толки иудаизма (например неталмудический). Сейчас все они являются еврейской нацией, значительная часть которой проживает на территории государства Израиль. Изучение генофонда и геногеографии всех еврейских общин (что, кстати, неоднократно и было сделано) показало, что, вопреки мнению твердолобых талмудистов, никакого генетического единства у еврейства не существует.

Нация есть, но разные группы евреев имеют вполне различное происхождение. Возникает вопрос: что из этого следует? Что не было никакой «экстерриториальной группы», которая могла бы определить общность происхождения сефардов, ашкеназов, фалашей и других групп иудейского населения? Вполне очевидный, четкий и научно выверенный биологический вывод, сделанный на основе изучения современного генетического материала. Биологам за него нестыдно, и они уверены в убедительности и достоверности своих биологических аргументов. Беда науки в целом и генетики в частности в том, что этот вывод не стоит ни гроша. Более того, при всей своей естественнонаучной доказательности он ставит любого исследователя, проведшего эти анализы и сделавшего этот вывод, качественно за пределы добра и зла, отправляя прямиком в сумеречную область паранаучных штудий. Не только потому, что этот вывод противоречит всем другим данным, например, сведениям Библии, латинским историческим сочинениям, надгробным памятникам и археологическим материалам. Но и потому, что автор попытался сделать этот вывод (вне всякого сомнения, исторический), основываясь только на своих генетических данных. Следовательно, он поставил бы свои материалы вне поля науки. Но почему кто-то полагает, что в отношении евреев подобные антинаучные пассажи недопустимы, а в отношении татар — вполне возможны.

Эти факты, как и приведенный им самим пример с биологическим происхождением венгров от средневековых жителей Подунавья, демонстрирует простую мысль, что генетические материалы, в отрыве от других источников, без опоры на комплексные мультидисциплинарные исследования, не способны создать сколько-нибудь адекватную реконструкцию этнической истории.

Изучать генофонд и геногеографию необходимо. В этом вопросе мы с Олегом Балановским, как никогда, близки. Я возражаю против необоснованного раздувания возможностей генетики. Считал и считаю, что у каждой науки есть свои методы и процедуры исследования своей части реальности. Никакие методы какой-либо науки дать полную картину не могут, поэтому концепции, построенные исключительно на данных генетики, без корреляции ее выводов с гуманитарными дисциплинами, являются и будут считаться этногенетической демагогией.

Глубокая мысль Олега Павловича Балановского, что «происхождение татарского генофонда можно определить как раз только по генетическим данным», легко выдают в нем схоласта. Понятно, что генофонд можно изучить только по данным генетики. Но идея соавторов, что цель их исследования «рассмотрение этногенеза татар в свете данных геногеографии», представляется слишком амбициозной и необоснованной.

НЕ ТАК ПЛОХА ГЕНЕТИКА, КАК ТРАКТОВКА ЕЕ ДАННЫХ В ЭТНИЧЕСКОМ ДУХЕ

Методически я бы мог привести целый спектр проблем, который не позволяет отождествлять современных татар и татар Улуса Джучи. Например, теория «бутылочного горлышка». Это когда татары — военная элита Улуса Джучи — частью погибает, а частью разбавляется выходцами из других некогда податных слоев населения, формируя новое служилое сословие в пределах Русского государства. Именно поэтому сейчас генетически потомки этих татар составляют малую часть, которая непредставительна в рамках генофонда «популяции» современных татар. Современная геногеография ничего по этому поводу сообщить не может. Нужны новые исследования ископаемых остатков, чтобы составить себе представление о процессах, проходивших в период Средневековья. Пока же на современном материале поиски исходного генома — это занятие, имеющее такое же отношение к этногенезу, как гадание на внутренностях жертвенного животного к метеорологии.

Здесь важно отметить, что стремление авторов к прямолинейности выводов и прямая экстраполяция такого фантома, как «генетический портрет», на язык, а тем более на этнос — это весьма прискорбная некомпетентность.

Чтобы увеличить, нажмите

Но можем поставить и другую проблему. На рисунке 1 вы приводите полигоны распределения спектров различных гаплогрупп. Хотя цифры каждой гаплогруппы не приведены, что затрудняет конкретный их анализ, но и оценочно можно без труда отметить, что гаплогруппы R1a и N1c и b у всех трех популяций имеют вес от 49% до 30%. Вполне себе достаточный вес для доказательства общности этих популяций. Никто не сказал, что вес единых групп должен быть более 50% или 75%. Моему оппоненту и его соавторам кажется, что 30% общности мало, а вот мне представляется, что вполне достаточно. Оценка веса этого признака — это не биологическая задача, а комплексного источниковедения. Кто обосновал, что для признания общности происхождения необходимо более 50%. Может быть, контрольный пакет в 25% и одна особь — вполне приемлемый результат? По крайней мере, хотелось бы получить обоснование тезиса, что 30% сходства — это недостаточный результат. Вспомним хотя бы еврейскую нацию.

Например, южносредиземноморские гаплогруппы J1 и J2 также имеют устойчивый процент. Небольшой, но выразительный. Может быть, он и является этим общетатарским генофондом? Или, к примеру, показывает, что татары произошли от атлантов и этрусков, говоривших на татарском языке и создавших блестящие цивилизации. Об этом тоже есть мнения в околонаучной литературе. Почему нет? Ведь история для генетической этнологии — это полигон для упражнений.

В конце концов, пришлых татар могло быть весьма немного, но процесс языковой ассимиляции и аккультурации — это не процесс передачи генов, это процесс историко-культурный и может не фиксироваться на уровне популяционной генетики. Как сам профессор Балановский приводил пример с современными венграми. Тот же случай. Испанцев в латинской Америке было незначительное меньшинство до определенной поры, а они аккультурировали и в языковом плане ассимилировали миллионы индейцев. То есть однозначный исторический вывод авторы делают на сравнении статистики распределения той или иной группы генов. Но выше выяснили, что между генами и этносами нет прямой корреляции. Так на чем основан вывод о происхождении татар?

Отсюда прозрачно вытекает вывод, что сам материал резко противостоит «теоретическим посылам» о «навязанности» термина «татар» и представлению его как экзоэтнонима и вопиет о подтасовке исходных данных. Ведь произвольное разбиение единой общности на некие фрагменты — это почти то же самое, что разделить коров Русской равнины на Буренок и Чернушек. Вполне возможно, но научной и эвристической ценности этот эксперимент иметь не будет. Как, впрочем, получилось и с генетическим исследованием татар. Мы на практике сталкиваемся с попыткой представить татарскую нацию бессловесным стадом буренок, которое некоторым московским профессорам позволено группировать так, как им это заблагорассудится.

Но татары — это не бессловесные скоты и не полигон для дилетантских упражнений на ниве этнологии. В этнокультурном и этнополитическом плане татары — это современная и достаточно развитая нация, со своей научной инфраструктурой, имеющая представление о своем единстве и свое собственное самосознание. Если вы, профессор Балановский, ничего об этом не знаете, то это не означает, что этого нет. Как говорится, ignorantia non est argumentum.

ЭТНОГЕНО-ДЕМАГОГИЯ, ИЛИ КАК ГЕНЕТИЧЕСКИМ ВЫВОДАМ ПРИДАЮТ ЭТНИЧЕСКИЙ СМЫСЛ

В своем ответе Олег Паволович Балановский пишет: «Мы никогда не делаем выводы об этносе (это — сфера самосознания, гуманитарная), а делаем выводы о генофонде этноса, вещи сугубо биологической». «Мы делаем генетические выводы об истории генофонда. Это — прямая обязанность популяционных генетиков. Почитайте мировую литературу. Происхождение татарского генофонда можно определить как раз только по генетическим данным».

Что такое «татарский генофонд»? Это генный материал, который вы взяли у какой-то группы населения, которые считают себя татарами? Тогда второй вопрос: а как вы узнали, что эти татары поволжские, крымские или сибирские? Если они это сказали сами, то, значит, что кто-то провел предварительную этнологическую и социологическую работу. Где, когда и по какой методике? Где описана и обоснована эта методика? Например, многие татары, чьи предки в четвертом-пятом поколении являлись выходцами из Волго-Уральского региона, сейчас именуют себя по месту проживания сибирскими, не вкладывая в этот термин этнического содержания, тогда как тоболо-иртышские татары никогда не называли себя сибирскими. Выходит, что вы, как авторы исследования, вносите в некую популяцию свою собственную и весьма спорную группировку. При этом пребываете в совершенно ложной уверенности, что имеете дело с некоей гомогенной массой, тогда как даже те группы татар, которые в статье перечислены, как «сибирские» — «бухарцы», «иштеряки» (С.78), заведомо имеют различные истоки, и сравнивать их купно будет большой нелепицей.

Но у профессора Балановского есть и более саморазоблачительные пассажи. Например, в своем ответе он пишет: «Измайлову не нравится вывод об угорских корнях ясколбинских татар. Но почему бы какой-то из групп сибирских татар и не происходить (биологически происходить, а не лингвистически или этнически!) в основном от угров (хантов и манси), живущих совсем рядом?» Не совсем уверен в своем недовольстве тем, что некая группа татар генетически связана с другими народами. В этом нет ничего удивительного. Ведь считают же себя уйгуры Восточного Туркестана потомками средневековых уйгур, хотя генетически, подозреваю, имеют корни, уходящие еще в бронзовый век.

Совсем не нравится мне совсем другое — как легко профессор Балановский переходит от генофонда к языку (угры) и к этносам (ханты и манси). Следовательно, мои подозрения, что под генами авторы все равно подразумевают этно-языковые явления, считая их некими маркерами древнего родства. Еще немного, и авторы заговорят словами химика Клесова о принадлежности генома R1a русским. Ну если есть ханты-мансийский генотип, то почему не быть и русскому? Или автор имел в виду что-то другое? Но тогда надо более четко выражать свои мысли, а не упиваться разоблачением «несостоятельности научной критики Измайлова».

Не будем далеко ходить и за другим аргументом, разрушающим светлый образ подвижников науки. Олег Балановский и его коллеги лукавят, когда говорят, что пишут только о геноме и генофонде (С.82). В их выводах нет генетики, но есть генетическая этнология. Это когда авторы произвольно манипулируют разными историческими и биологическими терминами, создавая иллюзию научности. Но описывают они отнюдь не геногеографическую реальность, а реконструируют историю народов.

Как мы выяснили выше — это мнение является фантомом. Он специально выдуман авторами статьи, чтобы здесь его с удовольствием отвергнуть. Но в статье нет ни слова ни о какой «экстерриториальной» группе. Какие ее параметры, кто ее изучал и откуда авторы взяли сведения о ее существовании, — все эти вопросы без ответа.

Они конструируют фантом «общности средневековых татар». Учитывая, что авторы в своей статье ничего до этого не писали о средневековых популяциях, то возникает вопрос: откуда им известны эти «средневековые татары» и, главное, что из себя представлял их «генетический портрет», который позволил их выявить? Если это очередной фантом, созданный ими для убедительности их схемы, то позвольте усомниться в достоверности всей конструкции, которая состоит из каких-то допущений и неубедительных силлогизмов. Есть и другой вопрос, имеющий отношение к генофонду: откуда у авторов уверенность, что средневековые татары имели какой-то свой «татарский геном»? Они реально полагали, что в Средневековье существовала какая-то гомогенная популяция с собственным невиданным и не встречающимся нигде генодондом, который должен был передаться их потомкам. А они вообще имеют представление об устройстве и функционировании средневекового племени? И где они, кроме крайних изолятов, встречали гомогенную популяцию в Евразии?

В заключение они пишут: «Версия их происхождения от средневекового восточномонгольского племени „татар“ также не находит генетических подтверждений». Когда прочитаешь эту фразу, ключевую, заметим, для всей этой сложной гипотетической конструкции, то улетучиваются последние сомнения, что мы имеем дело якобы только с «чистой» биологией. Например, откуда нам известен «генетический портрет» «племени средневековых восточномонгольских татар»? Удалось получить какие-то генетические материалы из каких-то средневековых памятников? Но таких просто нет. Современной археологии неизвестны ни могильники, ни поселения этих татар. И почему авторы так напирают на этот термин «восточномонгольские» (кстати, это наименование географическое или языковое?). А если предки наших татар были выходцами из Ордоса или Восточного Туркестана, где источниками зафиксированы татары? Может быть, там он как раз и есть. На каких основаниях вообще построен этот силлогизм, если не имеет подтверждения в генетическом материале? Или он, как и многие другие их выводы, является столь же научным, как и ДНК-демагогия? Или это образчик «этногено-демагогии»?

«Генофонды всех изученных популяций очень далеки и от монголов, и от других популяций Центральной Азии». Мои оппоненты во главе с профессором Балановским, очевидно, пребывают в ложной уверенности, что человеческие популяции проживают на своей исторической родине испокон веков, а миграции были небольшими и кратковременными. Не было массовых переселений, не было миграций на длинные расстояния, не было смешения генофондов еще в глубокой древности задолго до Средневековья. А ведь история заполнена фактами миграций в древности и в Средневековье. Так что, средневековые татары в массе своей могли переселиться в Сибирь и Восточную Европу? Следовательно, в современной Центральной Азии может и не быть того генофонда, который послужил основой для них.

НАИВНОСТЬ, ДЕМАГОГИЯ И ДИЛЕТАНТИЗМ В НАУКЕ НЕДОПУСТИМЫ

Здесь следует сделать одно отступление. В своем интервью вы в свою поддержку приводите слова тюрколога, член-корреспондента РАН Анны Владимировны Дыбо: «Сама идея искать близкую генетику для современного распространения этого этнонима выглядит несколько наивной». Видимо, то, что выглядит очевидным и весьма наивным в глазах специалиста, генетику кажется оправданием его околонаучных штудий на ниве татарской этнологии. Только как эти слова Дыбо согласуются с уверенностью, что «происхождение татарского генофонда можно определить только по генетическим данным»? Что это, наивность или неумение воспринять тезисы, расходящиеся с его собственными мыслями?

В своем письме Олег Балановский пишет: «Я слишком хорошо знаю обоснованность наших биологических аргументов и знаю, что мы не переносили их неправомерно в гуманитарную этническую плоскость. Но мне не хочется приходить к выводу, что татарских гуманитариев интересует не наука, а только возможность пропагандировать свои взгляды, подозрительно хорошо согласующиеся со злободневной политической актуальностью для их народа». Уверенность в обоснованности своих аргументов — это важная черта исследователя. Но наука не сводится к сумме фактов, как здание не сводится к груде камней. Концепция — это сплав источников, методики из анализа и непротиворечивых гипотез. Можно сколько угодно, как мантру, твердить, что биологические аргументы верны, но если вся сумма фактов не складывается в логичную систему и приходит в противоречие с данными других наук, то грош им цена. Предполагаю, что Олег Балановский и его команда — искренние и честные люди, подвижники науки, но методика, которая позволяет им на основе генотипа сделать вывод, что татары — это причуда истории и никакого средневекового татарского этноса не существовало, не может считаться научной.

Заявление Олега Павловича, что «возможность плодотворной научной дискуссии для ученых должна быть на первом месте», верно. Но на деле наши московские коллеги предпочитают не замечать критики в свой адрес, списывая ее на политическую ангажированность национальных историков.

Кстати, обвинения в национализме — это распространенный московский аргумент, когда отсутствуют другие более убедительные основания. Для меня, татарского историка и этнолога, любая попытка дилетантской трактовки основы моей науки — уже достаточный повод для критики, а те, кто покушается на концептуальные основы этнической истории татар, не могут вызвать снисхождения в принципе. Можете считать это «злободневной политической актуальностью для их народа». Соглашусь и даже приму это за честь. Слишком большими трудами удалось сформировать современное видение этнической истории татар, чтобы позволить дилетантам на нее покушаться.

В заключение хотел бы отметить, что дилетантские вылазки генетиков на почву истории не так уже и редки. Достаточно вспомнить г-на Клесова. Не так давно я прочитал письмо генетиков и историков о его методе, что он «де-факто не является научной концепцией и не может поэтому служить предметом научной дискуссии. Эта паранаучная концепция, к сожалению, отнюдь не безобидна. Признаки языка и культуры передаются не так, как гаплогруппы или цвет кожи, это два разных механизма ... дилетантизм на академической трибуне недопустим». Совершенно справедливые слова, о которых некоторым биологам следует серьезно задуматься.

Следует еще раз предостеречь профессора Балановского и его соавторов от попыток вольно и по собственному произволу трактовать этническую историю татар. Степень доктора наук по биологии здесь не дает никаких преимуществ, а только порождает ложную уверенность в своих знаниях. Дело биологов — делать анализы крови, описывать результаты, трактовать географическую изменчивость геномов и гаплогрупп. Но коль скоро есть желание выйти за пределы своей компетенции и вторгнуться в чужую и чуждую науку, то будьте любезны поучиться ее методам и процедурам. Пока поведение вас и ваших коллег в ее пределах очень напоминает легкую и уверенную грацию слона в посудной лавке. Много битого стекла и сенсации, но ни грана науки. Езда в незнаемое для дилетантов обычно всегда так и заканчивается.

Искандер Измайлов