Динар Хамидуллин: «И мысли не было, что могу остаться в «Ак Барсе»

Динар Хамидуллин (справа) Фото: Сергей Елагин

«ПОСЛЕ ПОБЕДЫ В БРАТИНЕ МНЕ ГОВОРИЛИ: «ВЫХОДИ НА ЛЕД, ТЫ ТОЖЕ ВНЕС ВКЛАД В УСПЕХ»

— Динар, не жалеете, что в середине прошлого сезона ушли в «Северсталь», не завоевав Братину с «Нефтяником»?

— Жалею? Ни капли. Если, например, сейчас отмотать время назад и я бы знал, что «Нефтяник» выиграет Братину, то все равно бы уехал, потому что это большой опыт. Цель каждого хоккеиста — попасть в КХЛ. Мне нужно было попробовать, что это такое. Могу сказать, что ничего тяжелого для меня там не было, просто все быстрее, нужно моментально принимать решения. У меня остается цель вновь попасть туда, к этому нужно стремиться. Неважно, в какой клуб, главное — играть в этой лиге. Время еще есть. Думаю, и Братину, и Кубок Гагарина еще можно выиграть.

— Что не получилось в «Северстали»?

— Сложно сказать. Я собой доволен, сыграл на своем уровне — и забить успел, и отдать передачи. На таком уровне забрасывать намного тяжелее, чем в ВХЛ.

— Любопытно, что в финале «Нефтяник» играл с «Ижсталью» — фарм-клубом «Северстали».

— Да, у меня был двухсторонний контракт, могли в любой момент отправить меня в Ижевск. А по другую сторону находился «Нефтяник», который дал мне многое. Душой и сердцем во время финала я был с ним. После победы мне, кстати, и сами игроки, и тренерский штаб говорили: «Давай, выходи на лед с нами, сфотографируйся с Кубком, ты тоже внес вклад в победу». Но я не мог выйти, потому что понимал, что по факту я уже игрок не этой команды, а на соседней лавке — клуб, с которым у меня контракт.

— Вы всю финальную серию Братины находились в Альметьевске.

— В «Нефтянике» у меня спрашивали, поеду ли я с ними в поездку во время серии. Я, конечно, хотел бы поехать, но посчитал, что это будет слишком. А так, да, во время финала на все домашние игры ездил, ночевал в Альметьевске. Все-таки здесь близкие люди, которые многое сделали для меня. Я не мог оставаться равнодушным.

«НИКТО И НИЧЕГО НЕ ОБЪЯСНИЛ, ПОЧЕМУ СО МНОЙ РАССТАЛИСЬ»

— Что случилось после прихода в «Северсталь» Александра Гулявцева? При нем вы почти не играли.

— Просто в игровом плане я ему, видимо, не подходил. У каждого человека свое видение игры, свои симпатии. Это было решение тренера, я его обсуждать не хочу, но мне никто и ничего не объяснил.

— Сколько матчей провели во время предсезонной подготовки?

— Три игры, по-моему, это не особо много. Причем с «Сочи» я провел на льду около 18 минут.

— Конкуренция сильная была?

— Команда играла в три пары, плюс был еще один защитник и в запасе еще четверо, которые не одевались на игру. На сборах изначально вообще было 14 защитников, потом уже с некоторыми начали прощаться. При этом я не могу сказать, что конкуренция была сильная, я чувствовал, что могу принести пользу команде.

— Гулявцев также пришел из ВХЛ. Он чем-то удивил вас?

— Ничего сверхъестественного не было. Единственное — сборы были не настолько тяжелыми. С тем, какие у нас сборы в «Нефтянике», это не сравнится — здесь очень серьезная физическая подготовка. А там мы больше тактикой занимались.

— А как правильнее?

— Я не знаю, как правильнее, — я не тренер. На мой взгляд, все должно быть в меру. Лично для меня легче, когда сборы средней тяжести, потому что после тяжелых долго отходишь.

— В какой момент поняли, что нужен обмен?

— Через месяц после сборов понимал, что нужно шевелиться. Надежду не терял, думал, что все получится, но уже на турнире в Нижнем Новгороде понял, что ко мне нет никакого интереса. Начали потом разговаривать с агентом, обсуждали все варианты.

— Вам в итоге объяснили, почему не видели вас в составе?

— Нет, никто и ничего мне не сказал. Только потом в аэропорту генеральный менеджер подошел и говорит, что у него плохие новости для меня. А я на тот момент уже знал, что контракт расторгнут и я еду в Казань. Я его спрашиваю: почему плохие? Он говорит, что мне придется поехать домой. Я ничего плохого в этом не видел, значит, так и должно было быть. Он объяснил это тем, что я приезжий игрок, а у них там есть свои, и главный тренер посчитал, что будет лучше довериться именно им.

— Справедливо.

— Согласен, каждый должен делать ставку на своих игроков.

Фото: ak-bars.ru

«ЕСТЬ ЦЕЛЬ — ПОПАСТЬ В КХЛ, А ПОТОМ ВЕРНУТЬСЯ В «АК БАРС»

— После «Северстали» были другие предложения из КХЛ?

— Были варианты, но появились обстоятельства, из-за которых не получилось перейти. А что касается ВХЛ, то я знал, что никуда кроме «Нефтяника» не поеду. Созвонились с Рафиком Хабибулловичем (Якубовым — генеральным менеджером «Нефтяника» — прим. ред..), все обсудили, и я уехал к ним.

— Наверное, в большей степени за вас решал «Ак Барс».

— Да, права на меня у казанского клуба, все решения принимал он.

— Вас ведь сначала вернули в «Ак Барс», а только потом отправили в «Нефтяник». Была надежда остаться в Казани?

— Я и не надеялся на это, там своих защитников достаточно. У меня и мысли не было, что я могу остаться в «Ак Барсе». Если ехать куда-то в КХЛ, то только если во мне будут заинтересованы и у меня будет постоянное игровое время.

— В последнее время «Ак Барс» доверяет своим воспитанникам, особенно защитникам.

— Я только один раз съездил с «Ак Барсом» на летние сборы после финала МХЛ за «Барс». Потом команду перевели в ВХЛ, я оказался уже там.

— Обидно?

— Нет, я вообще не расстраиваюсь. Я живу с теми мыслями, что так и должно быть. Раньше расстраивался, думал, что мне не везет, но потом понял, что нужно нормально играть и тогда тебя заберут.

— Остается мечта сыграть «Ак Барс»?

— Есть цель — попасть в КХЛ. Изначально надо попасть туда, а потом, когда наберусь опыта, хотел бы, конечно, вернуться в родной клуб.

— Теперь уже непонятно, кто для вас роднее: «Нефтяник» или «Ак Барс».

— Да, согласен (улыбается). В «Нефтянике» в меня очень много вложили: и тренерский штаб, и руководство, и врачи. Я очень прибавил тут, физически окреп за эти три года, набрался опыта.

«ПОЛУЧИЛ УДАР В ГОЛОВУ, И СВЕТ ПОТУХ»

— Правда, что прошлой зимой в «Северстали» вас хотел видеть именно Дмитрий Юшкевич?

— Лично он мне об этом не говорил, но по разговорам с агентом — да, я слышал это. Он же работал с Зинэтулой Билялетдиновым, знает, что я прошел школу «Ак Барса». Ему нравятся воспитанные игроки, грубо говоря. Юшкевич доверял мне, а я старался оправдывать доверие.

— Что значит защитник школы «Ак Барса»?

— В «Ак Барсе» защитникам уделяется много времени. По детям у нас всегда были отдельные дополнительные тренировки для защитников. Утром, например, общая тренировка, а вечером — чисто защитники, или по выходным с нами отдельно занимались.

— Что запомнилось за 18 матчей в КХЛ?

— С «Магниткой» очень интересно было играть — там настолько мастеровитые игроки выходят. С другой стороны, смотришь на них — обычные люди, ничего особенного, просто хорошо чувствуют друга друга. Помню мы играем в Магнитогорске, ведем в счете 3:2, они сравнивают, и у них потом игрок удаляется на пять минут. Мы большинство не реализуем, я из свой зоны выкатываюсь, игрока обыгрываю, а на меня Семин летит коленом в колено. Я получил повреждение, им вновь дали пять минут, но мы опять не реализовали. Получилось, что у нас в третьем периоде было 12 минут большинства, а они нам забили в меньшинстве и выиграли тот матч.

— Вас вообще на протяжении всей карьеры сопровождают серьезные травмы.

— Серьезного ничего не было. В начале прошлого сезона, помню, получил неприятное повреждение. Мы играли с «Ариадой» на предсезонном турнире, а я побежал туда, куда не надо было.

— Куда?

— Подключился вперед, начал обыгрывать защитника, вылез на полкорпуса вперед, а голова у меня торчит, и один из игроков мне заехал прямо в нее: все, свет потух, ничего интересного. Меня сразу со льда унесли, потому что на ногах я сам стоять не мог. Булат Байкеев, мой друг, который не играл в том матче, сидел в раздевалке. Он, когда увидел мое состояние, сразу достал телефон и начал снимать. Мы сидим вместе, смеемся, он просит достать пальцем до носа, но у меня вообще ничего не получается. У меня тогда на игре жена была с папой, они сидели на трибуне в шоке, видели, как меня унесли, а я в этот момент в раздевалке смеялся.

— Недавно нападающий «Магнитки» Вольски получил травму позвоночника. У вас ведь тоже было похожее повреждение.

— Да, у меня был компрессионный перелом позвоночника. Мне тогда было 12 лет, мы играли на турнире в Сарове и получилось так, что я находился возле борта — меня толкнули в спину, и я головой вошел в него, почти как Вольски. Помню, что минуты полторы-две не мог дышать, весь посинел. У нас на следующий день еще одна игра была, меня в больницу не повезли, хотя я не очень себя чувствовал. Потом приехали в Казань, через день у нас должна была быть тренировка, я говорю папе, что спина болит сильно, ничего не могу делать. Только тогда мы поехали в травмпункт, мне сделали снимок, и все стало понятно.

— Много пропустили?

— Там полгода нужно было лежать в больнице, вообще не двигаться. Врачи сказали, что год в хоккей не смогу играть. Но я не лежал в больнице, меня забрали домой и, кто-то верит в это, кто-то — нет, но меня тетя молитвами вылечила буквально за полтора месяца. Я потом пришел в больницу, сделал рентген — они там все в шоке были, спрашивали: «Ты чем лечился там?» Я почти сразу на лед встал, начал заниматься вместе с командой.

Фото: Сергей Елагин

«ЕЗЖУ НА „НИВЕ“, ВСЕГДА НРАВИЛАСЬ ЭТА МАШИНА»

— Не тяжело было возвращаться в ВХЛ? Все-таки это шаг назад.

— Нет, такого не было. Я еще не такой великий игрок, чтобы для меня это было шагом назад. В «Нефтянике» меня все устраивает.

— «Нефтяник» в плане условий, наверное, лучший клуб ВХЛ, но все равно в бытовом плане отличается от того, что в КХЛ.

— В «Нефтянике» самые лучшие условия в лиге. У нас тут есть все: в быту, в медицине — все условия созданы. Но если сравнивать с «Северсталью», то все тоже самое, только в большем количестве — медикаменты, форма. Но грандиозных отличий я не заметил. Может, если бы какой-нибудь другой игрок из другого клуба ВХЛ попал в Череповец, для него это было бы фантастикой, но я, переходя из «Нефтяника», ничего особенного не заметил.

— Из-за всей ситуации в «Северстали» предсезонки у вас фактически не было. Насколько тяжело было по возвращению в «Нефтяник»?

— Очень тяжело было начать сезон, был не в себе во время первых матчей. Повторюсь, что сборы в «Северстали» были нетяжелыми, потом мы поехали на турнир в Нижний Новгород — там я вообще не играл. После турнира с командой полетел в Череповец за документами и вещами — потерял еще два дня, из Череповца на машине вернулся в Казань. Там еще решалось, что и куда я поеду. В итоге все это время я был без игровой практики, тренировался индивидуально, но это все равно не то. Когда приехал в «Нефтяник», не понимал, что происходит, очень тяжело было, в игровых ситуациях не успевал за соперниками. Может, сейчас и к лучшему, что получил травму. Физически со мной сейчас здорово поработали, это пойдет только на пользу.

— Вашу пару с Александром Суминым называют лучшей в лиге, но на старте сезона у вас не все получилась.

— Я и говорю, что старт сезона получился скомканным. Сейчас не знаю, поставят ли нас вновь вместе, но мне без разницы, с кем играть. Главное — приносить команде пользу.

— Вы рассказывали, что у вас хорошее взаимопонимание: он отдает, вы забиваете.

— Так получалось, что он мне всегда переводил шайбу, а под воротами были игроки, которые хорошо закрывали обзор вратарю, подправляли шайбу. Ничего особенного.

— Как оцениваете игру команды в начале сезона?

— Пока до конца еще не можем поймать свою игру. Не могу ничего плохого сказать, но пока мы не играем в тот мощный хоккей, который был в прошлом сезоне.

— Состав обновился почти наполовину. Обратили на это внимание после возвращения?

— Да, но я не могу сказать, что это какая-то другая команда, все новички быстро влились в коллектив. Нет подразделения на новеньких.

— Кстати, стоянка игроков клуба ВХЛ отличается от того, что в КХЛ: кто-то ездит на Granta, у вас вообще «Нива».

— Я до этого ездил на Volkswagen, агрессивная машина, очень мне нравилась. Но на плохих дорогах её не хватало, не особо проходимая была. Перед тем как уехать в Череповец, я продал её, потому что там она мне не особо нужна была. Когда вернулся в Казань, дядя продавал свою «Ниву», а мне как раз нужно было ехать в Альметьевск через два дня, и я решил взять ее себе. Она мне всегда нравилась, сейчас получаю наслаждение от вождения — куда захочешь? может заехать, очень проходимая машина.

— В Альметьевске и ездить особо некуда...

— Домой и на тренировку, если во дворе нет свободных мест, то можно заехать куда-нибудь спокойно и оставить. Единственное, что по трассе не совсем комфортно на ней передвигаться — она с трудом едет больше 100 километров, в ней еще столько шума — вся трясется. Не для трассы машина, но я уже приноровился.

— А номера 002 откуда? Вы ведь в свое время играли под 2-м номером.

— Я всегда хотел себе такой номер, а он как раз был у дяди. Он мне его оставил.