Коти Кларк, УНИКС: «Во всех командах я был лидером, хотя никогда к этому не стремился»

Коти Кларк Фото: Сергей Елагин

«ЛЭНГФОРД — НЕ НАСТОЯЩИЙ СУПЕРМЕН»

— Коти, сейчас вы находитесь в Штатах. Чем там занимаетесь?

— Восстанавливаюсь после травмы. Это кропотливый процесс, который требует моего участия каждый день.

— Названы конкретные сроки возвращения?

— Восстановление займет 4 - 6 недель. Сроки не изменились.

— У вас когда-нибудь были подобные травмы? Стал ли для вас процесс возвращения непривычным?

— Нет, я понимал, с чем столкнусь. Сейчас мне нужно делать все возможное, чтобы стать лучше. Если все пройдет нормально, я вернусь на площадку в хорошей форме. В этой ситуации важна каждая мелочь. Так что мне важно сохранять правильное отношение к делу.

— Подписав контракт с УНИКСом, вы говорили с Лэтэвиусом Уильямсом. Что он вам рассказал? Знали ли вы его раньше?

— Я не был лично знаком с Лэтэвиусом, но несколько раз слышал о нем. В том разговоре он рассказал, к чему нужно готовиться в новой команде, как надо проявить себя. И уже в начале сезона я понял, что все его советы были верными. Лэтэвиус сильно поддерживает меня в Казани. Это отличный одноклубник.

— Какая реакция была у Лэнгфорда, когда он узнал, что у вас тоже татуировка с логотипом супермена?

— Мы просто посмеялись. Но важно понимать, что моя фамилия практически совпадает с именем супермена (Кларк Кент — прим. ред.). А у Лэнгфорда в логотипе буква К. Так что Кит не настоящий супермен, я больше похож на этого персонажа.

— За свою карьеру вы провели много времени за границей. Это ускорило адаптацию в Казани?

— Я могу освоиться в любом месте, поскольку наша работа требует этого. Все-таки процесс адаптации примерно одинаков во всех местах. Также помогает то, что я понял для себя одну важную вещь — никто не должен тебе указывать, что делать. Конечно, нужно принимать советы одноклубников и тренеров, но важно прислушиваться к себе, делать собственные выборы. Так ты выживаешь в этом мире.

— Вы говорили, что в Европе многие иностранцы ищут деньги и внимание. Как вы это узнали?

— Вы можете увидеть все сами. Многих парней просто не волнует, что нужно их команде. Для них главное — набрать хорошую статистику, а дальше либо получить более выгодный контракт от европейского клуба, либо вернуться обратно в НБА.

— А что вы ищете в Европе?

— Я хочу побеждать, быть частью чего-то. Хочу создать ситуацию, в которой люди могут недолюбливать меня, но в то же время уважать мой труд, страсть к игре.

Фото: Сергей Елагин

«ЕСЛИ БЫ Я БЫЛ ПОХОЖ НА ГРИНА, МНЕ БЫ ПЛАТИЛИ 82 МИЛЛИОНА»

— Вы начинали в американском футболе. Многие баскетболисты — например, Айверсон, Джеймс — сперва занимались этим спортом. У футбола и баскетбола так много общего?

— Да, есть несколько схожих моментов. Нужно иметь много индивидуальных навыков, чтобы быть успешным в этих видах спорта. Но дело не только в этом. У нас самые распространенные игры на улице — это как раз футбол и баскетбол. Поэтому многие игроки переходят из одного спорта в другой.

— Это правда, что вам пришлось перестать играть на позиции квотербека из-за друга?

— Его мама сказала мне, что если в составе не появится место для квотербека, то его выкинут из команды. Мне не составило проблем стать уайд ресивером и уступить позицию другу. Многие ребята в команде были хороши в чем-то одном. Но в моем понимании для того, чтобы выигрывать конкуренцию и получать игровое время, нужна была универсальность. Это потом перенеслось и на баскетбол.

— А почему вы вообще начали заниматься баскетболом?

— Мой старший брат привел меня на площадку, и я просто влюбился в этот спорт.

— В школе вас ставили на высокие позиции в рейтинге лучших игроков. Но почему вы не получили предложения от топовых университетов?

— Возможно, не подходил под их требования. Но я рад, что все равно получил образование — у многих людей нет такой возможности. Хочу сказать, что игроки из топовых университетов не всегда лучше тех, кто не учится в именитых заведениях. Конечно, у ребят из университетов Дьюка, Северной Каролины и Кентукки больше шансов быть выбранными на драфте под высокими номерами. Но когда становишься взрослее, начинаешь играть в других лигах, то все равно сталкиваешься с игроками из этих студенческих команд.

— Тренер в университете Арканзаса говорил, что вы лидер команды и все следуют за вами. Что он имел в виду?

— В моем понимании лидер — это тот, кто принимает критику, остается требовательным к себе и помогает одноклубникам стать лучше. Так, во всех командах я был лидером, хотя никогда к этому не стремился. Я уже говорил о том, что люди должны уважать твое отношение к работе. Поначалу я мог не нравиться своим партнерам по команде. Но они меняли свое мнение, когда видели меня на тренировках. В нашем мире невозможно всем угодить, это вне зоны контроля. Но ведь вполне можно проконтролировать то, стараешься ты или нет.

— 500 очков, 300 подборов, 100 передач, 100 перехватов за два сезона в Арканзасе. Вас часто сравнивали с Дрэймондом Грином из «Голден Стэйта»?

— Благодарен за это сравнение. Но ему за 5 лет заплатят 82 миллиона долларов. Если бы я был похож на Грина, то 82 миллиона заплатили бы мне. Так что сейчас стараюсь быть собой. Буду делать все возможное, чтобы делать шаги к его высокому уровню.

— Было ли шоком, что ни один клуб не выбрал вас на драфте НБА?

— На самом деле нет. Никто не ждал от меня того, что я войду в баскетбол через входную дверь. Понимал, что окажусь в НБА, но своим путем. Молился, чтобы в один день мой усердный труд дал свои плоды. Я не мог предсказать, какое мне поступит предложение, но мог продолжать работать над собой каждый день.

— В интернете прочитал, что ситуация с драфтом — это во многом ошибка вашего первого агента.

— В таких случаях нельзя свалить всю вину на одного человека. Я думаю, что все происходит неслучайно.

— Тогда почему после драфта вы уволили этого агента?

— Я должен был сделать это, чтобы двигаться дальше.

Фото: Сергей Елагин

«МОГ БЫ ПОЛУЧИТЬ ОБЫЧНУЮ ПРОФЕССИЮ, НО РЕШИЛ ЗАНИМАТЬСЯ ТЕМ, ЧТО ЛЮБЛЮ»

— После драфта вы выступали во втором дивизионе чемпионата Израиля. Зачем вы туда поехали?

— В то время часто приходилось слышать, что я вообще не смогу продолжить карьеру. Предложений особо не было, так что решил отправиться в Израиль. Как я уже сказал, все происходит неслучайно. После сезона за границей я стал только лучше.

— Что представляла из себя ваша команда во втором дивизионе?

— В ней было много хороших игроков. Также выступал еще один американец. Все мы хотели попасть на более высокий уровень. Меня вдохновил пример Майка Джеймса, который выступал в этом клубе за пару сезонов до меня и смог продолжить карьеру в хороших клубах. Не важно, где начинаешь. Важно, где заканчиваешь.

— В фарм-команде «Бостона», за которую вы выступали, было шесть игроков, набиравших больше 10 очков за игру. Необычно для D-лиги.

— Многие игроки в этой лиге хотят быстрее попасть в НБА и стараются сделать хорошей только свою статистику. В нашей команде не было эгоистов. Каждый участвовал в движении мяча, имел возможности для броска, получал удовольствие.

— Выступая в D-лиге, вы говорили, что во многих командах игроки недолюбливают друг друга. Чем это вызвано?

— Я уже говорил, что есть игроки, которые улучшают личную статистику, а есть те, кто думает о командном результате. Вот почему в D-лиге у многих игроков возникает недопонимание между собой. Но наша команда не страдала от этого.

— Верно ли, что, получив вызов в «Бостон», вы стали тренироваться в пять утра?

— Фух, нет. Но я начинал тренироваться в то время, когда никого не было в зале, и заканчивал уже поздней ночью. Также проводил дополнительные занятия со своим тренером из D-лиги. Понимал, что вне зависимости от того, есть у меня настроение или нет, надо работать.

— За две недели в «Бостоне» вы несколько раз говорили с главным тренером Брэдом Стивенсом. Что было темой ваших разговоров?

— Он сказал мне быть собой, потому что именно это и привело меня в НБА.

— Что можете сказать по поводу того, что вы сменили четыре страны за два года?

— Нужно делать то, что делаешь.

— У вас трое детей. Трудно ли быть папой и баскетболистом?

— Нет, не трудно. Я четко понимаю свои обязанности и соблюдаю их.

— В вашем возрасте люди не стремятся обременять себя семьей, а, например, фокусируются на карьере. Почему вы выбрали другой путь?

— У меня не такая однозначная ситуация. Дело в том, что я стал папой, уже будучи баскетболистом. Еще до рождения ребенка не собирался сбавлять обороты, а после у меня тем более не оставалось вариантов — детям нужна поддержка. Это не другой путь, я только немного изменил его.

— Дети помогли вам относиться к баскетболу более серьезно — как к работе, способу заработка?

— У меня нет необходимости в дополнительной мотивации. Я мог бы получить обычную профессию. В конце концов, зарабатывать на жизнь можно не только баскетболом. Но я решил заниматься тем, что я люблю. С раннего детства мечтал, чтобы мой уровень в баскетболе стал выше среднего, что он будет моей работой.