Накануне ректор КФУ встретился с журналистами для того, чтобы поставить точку в спорах вокруг ликвидации отделения татароведения в университете Накануне ректор КФУ встретился с журналистами для того, чтобы поставить точку в спорах вокруг ликвидации отделения татароведения в университете / Фото: kpfu.ru

РЫНОК VS НАУКА

Казалось бы, имя ректора КФУ Ильшата Гафурова в связи с дискуссией вокруг изучения татарской истории и татарского языка в последние недели постоянно в центре внимания средств массовой информации. Тем не менее настолько подробного, как вчера, анализа ситуации глава федерального университета еще не давал. Пресс-конференцию Гафуров провел в абсолютно победоносном стиле, никаких недостатков в работе КФУ в этой части он не обнаружил. Кроме того, он четко заявил, что главный вуз республики отнюдь не татарстанский, а обслуживает Поволжский регион. Отсюда и определенное выстраивание учебного процесса и те или иные изменения в структуре университета. А вся вина за нынешнюю, ведущуюся в довольно жестком ключе общественную дискуссию, была возложена на журналистов, «уровень образования» которых не позволяет понять всех изменений в мировой системе высшей школы, а также на автора «БИЗНЕС Online» Рафаэля Хакимова, критикующего нынешние порядки прямо с «государственной дачи рядом с первыми лицами». А уж давая характеристики хакимовскому институту истории им. Марджани, доктор экономических наук, кандидат физико-математических наук и в недавнем прошлом глава крошечной Елабуги, с успехом доказавшей и с помпой проведшей 1000-летний юбилей, Гафуров и вовсе использовал те широкие возможности, которые дает великий и могучий не только Пушкина и Достоевского, но Алешковского с Кругом.

Открывая пресс-конференцию, он попросил обратить внимание на то, что стал ректором уже после получения университетом статуса федерального и слияния нескольких институтов в один, а не наоборот. Поэтому все претензии к Гафурову по поводу реорганизации того или иного института и их вливания в структуру большого университета безосновательны, после чего ректор объявил журналистам, что отныне в КФУ появится Высшая школа татаристики и тюркологии им. Тукая, которая структурно войдет в состав Института филологии и межкультурной коммуникации. Фактически — объясним для читателей, ибо за красивым неймингом не уловишь сразу смысла — это бывшее отделение татарской филологии (педагогического университета) имени того же великого татарского поэта, при этом прекратит свое существование кафедра татароведения. Татарская история же теперь будет изучаться в рамках Высшей школы исторических наук и всемирного культурного наследия, которая будет функционировать в составе Института международный отношений, истории и востоковедения.

«Все разговоры, которые крутятся, вертятся в различных СМИ, не несут под собой никаких оснований, — заявил Гафуров. — В университете обсуждают различные форматы, потому что люди постоянно работают и постоянно думают над тем, как позиционироваться в образовательном сегменте или на рынке образовательных услуг. Но тем не менее нигде ничего не убрано. Другое дело — идет переформатирование. Оно приведет только к улучшению качества подготовки специалистов в этих областях».

В качестве группы поддержки ректора на пресс-конференцию пришли директор Института филологии Радиф Замалетдинов и директор Института международных отношений, истории и востоковедения Рамиль Хайрутдинов. Они поочередно представили журналистам достижения своих институтов в области изучения и популяризации наследия татарского народа. Так, в университете выпускается журнал Tataricа, возрождается искусство татарского шамаиля, вышла в свет книга «История татарского народа», открыт институт Каюма Насыри по аналогии с институтом имени Гете, работают онлайн-курсы по изучению татарского языка, выпущены многочисленные монографии о татарах пензенских, барабинских, астраханских, татарах Китая. «Еще пять лет назад мы даже не могли мечтать о Tatarica, институты, аналогичные институту Насыри, могут себе позволить только независимые государства, татарскому языку в режиме онлайн обучаются 10 тысяч человек», — делился своими успехами Замалетдинов. Не отставал от него и его коллега Хайрутдинов. «Это пример того, кто занимается историей татарского народа, кто ее изучает. Мы проповедуем неразговорный жанр», — усмехнулся он, уколов оппонентов руководства КФУ

В качестве группы поддержки ректора на пресс-конференцию пришел директор института филологии Радиф Замалетдинов В качестве группы поддержки ректора на пресс-конференцию пришел директор института филологии Радиф Замалетдинов

«ВАШ УРОВЕНЬ ОБРАЗОВАНИЯ НЕ ПОЗВОЛЯЕТ УЛОВИТЬ ВСЕ НАШИ ИЗМЕНЕНИЯ»

«Высшая школа татаристики (ВШТ) — то же самое, что факультет, — продолжил ректор. — Татаристика — это комплекс предметов. Там есть и история, и язык, и культура... Но в основе может лежать как история, так и язык. Мы положили в основу знание языка, потому что, не зная языка, нельзя изучать историю этого народа. Татарский язык входил в Институт международных отношений. Но это неправильно, ведь это наш родной язык, а не иностранный. Поэтому мы перевели ее [кафедру] из одного института в другой».

Гафуров подчеркнул, что это общемировая практика: многие университеты мира уходят от понятия «кафедра», переименовывая их в департаменты, отделы, отделения. «Просто нужно успевать отслеживать изменения в мире. Многие наши оппоненты вообще общего представления не имеют, каким образом сегодня развиваются университеты мира. Общего понятия не имеют! — довольно эмоционально высказался он. — Некоторые говорят мол, свели до уровня отделения. Отделение — это тот же факультет. Мы развиваемся. Другое дело, что за нашим развитием нужно успевать, двигаться и понимать все, что мы делаем».

«У нас нет такой вещи, как татароведение. Я все названия кафедр пересмотрел, прочитал, нет такого отделения как татароведение, — отвечая на вопрос корреспондента «БИЗНЕС Online» о дальнейшей судьбе этого направления, отметил Гафуров. — Вот вы спрашиваете, с чем объединили татароведение. Татароведение ни с чем не объединили. Его название не соответствовало содержательной части. Его ликвидировали. На его базе организовали совершенно иную структуру и назвали эту структуру Высшей школой татаристики».

После чего Гафуров довольно четко объяснил, что понимания того, что происходит в КФУ, нет не только у оппонентов, но и у прессы: «Мы приходим сюда (в «Татмедиа» на встречу с журналистами — прим. ред.) каждую неделю, все говорим и говорим, а понимания до сих пор нет, — посетовал он. — Нас до сих пор обвиняют в том, что мы закрытая организация. Некоторые из них даже на наш сайт не заглядывают! Все наши заседания проходят в режиме онлайн, в архиве все сохраняется. Возможно, мы даже излишне открыты, лишнюю информацию публикуем. Может быть, иногда с другой стороны не хватает понимания: чтобы понимать все, что мы делаем, нужен еще и образовательный уровень. Не зная азбуки, нельзя написать поэму. Мы прозрачны, как аквариум. Другое дело, что понимания нет. Ваш уровень образования этого не позволяет...»

Рамиль Хайрутдинов: «Это пример того, кто занимается историей татарского народа, кто ее изучает. Мы проповедуем не разговорный жанр» Рамиль Хайрутдинов: «Это пример того, кто занимается историей татарского народа, кто ее изучает. Мы проповедуем неразговорный жанр»

КАК ГАФУРОВА СМОТИВИРОВАЛ ЕЛАБУЖСКИЙ ПЕДИНСТИТУТ

Отвечая на вопрос о подготовке педагогов на татарском языке, ректор ответил, что все исходит из потребностей, а также дал понять, что с принятием закона о сдаче ЕГЭ исключительно на русском языке, нет необходимости в изучении отдельных предметов на татарском: «Независимо от того, на каком языке вы будете изучать математику, физику, химию и т. д., вы сдаете ЕГЭ на русском языке. Все исходит из потребностей. Насколько востребованы учителя, которые будут преподавать в школе математику, физику, химию на татарском языке? Это первое».

Второе, на что обратил внимание Гафуров при подготовке таких кадров, — невозможность селекции студентов по национальному признаку: «Каким образом вы себе представляете возможность, когда ЕГЭ является единственным критерием для поступления в вуз, распределения по национальному признаку? Мы набираем студентов на математическое отделение, на отделение физики, химии, биологии и т. д. Что тогда? Мы должны по национальному признаку? Это вопрос не нашего уровня. Есть другие механизмы подготовки учителей, которые будут работать в школах на своем родном языке. Самое главное что: знание языка или знание предмета? Первое — это знание предмета, второе — знание языка. Татарам предлагаем на четвертом курсе изучить терминологию предмета на родном языке. Это сегодня обсуждается. Но нужно знать, где эти дети будут работать! И это делается по желанию. Нельзя никого никуда силой отправлять».

«Стоит вопрос: каким образом сделать так, чтобы в районные центры не только учителя, но и врачи, инженеры поехали. Я могу сказать, что есть огромная востребованность в работниках сельского хозяйства. Университет не несет за это ответственность, работодатель должен смотивировать, чтобы студенты туда после выпуска пришли! Дать им хорошую зарплату, — предлагает свой рецепт решения проблемы Гафуров. — Вот меня смотивировали в свое время. Елабужский педагогический институт сказал: мне нужны преподаватели, кандидаты наук, которые будут вести физику на татарском языке. Я тогда как раз только защитился. Я абсолютно не знал татарского языка, но я вынужденно его выучил для того, чтобы получить там квартиру».

Пообещал Гафуров, что в скором времени повысится и уровень педагогических кадров, которые выпускаются в КФУ: «Почему объединили педагогический институт? От хорошей жизни, что ли? Все были недовольны уровнем предметных учителей. Они ЕГЭ не могли сдать в своих выпускных классах! Поэтому мы сегодня две модели и делаем — мы физиков готовим, а модель Елабуги — классическая модель педагогического университета. Мы сравниваем, как эти две модели развиваться будут. Наши выпускники еще в школу не пришли! Нам всего пять лет!»

Не обошли стороной журналисты и острый вопрос финансирования национальных групп. Напомним, в прошлом году руководство КФУ просило у президента РТ финансирование для обучения 5 - 7 будущих преподавателей математики в татарской группе. «Неужели из 40 тысяч студентов в вузе не нашлось денег для пяти человек?» — недоумевали журналисты. На что ректор ответил, что региональные языки находятся в ведении регионов. «КФУ финансируется за счет субсидий федерального центра. Любые региональные языки являются центром ответственности региона. Так выстроено законодательство. Это не КФУ определяет. Бесплатного нет. За студента платит либо федеральный центр, либо республика, либо предприятие, либо он сам, — отрезал ректор. — Некоторые товарищи нам предлагают бесплатно работать ради науки. Конечно, можно так говорить, когда ты на государственной даче живешь, где первые лица, в Боровом. А ты попробуй поживи — сними квартиру!» — кинул Гафуров увесистый камень, очевидно, в огород Хакимова.

И далее босс КФУ четко заявил, что казанский университет — это ни в коем случае не татарстанский вуз: «КФУ — это федеральная структура, которая работает на весь Поволжский регион. У нас национальных республик достаточно много: Чувашия, Удмуртия, Татарстан... Представьте, завтра чуваши скажут: мы хотим, чтобы математику изучали на чувашском языке... Поэтому мы говорим: для чего это надо? Это ни для чего не надо! Это нужно, чтобы люди смогли преподносить материал на своем родном языке. Мы им предлагаем: изучайте на русском языке. Учебников-то нет для высших учебных заведений! Что значит КФУ не обучает? А вы знаете, что учебников нет? Их и раньше не было!»

«КТО-ТО ПРОСТО ПИАРИТСЯ ЧЕРЕЗ ВАШ «БИЗНЕС ONLINE»

Но одним из самых ярких моментов пресс-конференции стал переход на личности. «Там, извините, пипирочная как бы структура иногда нас пытается сравнивать с собой — мы бы у вас там кафедру открыли. Да не нуждаемся мы в их кафедрах. Потому что они несравнимы с нами! Ни в образовательном объеме, ни по проектам, ни в научных исследованиях. Если говорить об Институте истории имени Марджани, то у него даже ученого совета нет, диссертационного совета нет по истории. Это говорит о «признании» всего, что они делают. Да, когда-то он был первым. А сегодня паровоз ушел!» — заявил Гафуров, тем не менее уделив «пипирочной структуре» и ее руководителю немало времени в ходе общения с прессой. — Вот говорят: мы возьмем ваших аспирантов. Да не нуждаются наши аспиранты в переходе какой-то там институт, который никому нигде не известен. Они [аспиранты КФУ] в мире востребованы!» Напомним, что Хакимов на страницах «БИЗНЕС Online» поднял тему закрытия кафедры татарского языка в главном вузе Казани. В своих публикациях он, также не стесняясь в выражениях, заявил, что закрытие кафедры татароведения и тюркологии — позорный шаг, которого никто не ждал от КФУ.

«У нас все специалисты сегодня где-то в каких-то экспертных советах, в советах различных научных фондов. Конечно, это кому-то завистно, кому-то мешает. Кто-то живет там, а кто-то пиарится через ваш «БИЗНЕС Online», пытается нас туда втянуть, — заявил Гафуров. — Мы живем в тот период, когда нам необходимо позиционироваться в мире. Мы не можем локализоваться только территорией республики. В то же время у нас есть огромная миссия по сохранению культуры, культурного наследия. И здесь самый главный аспект — наш родной татарский язык и история татарского народа, вернее история Татарстана, — тут же поправился ректор. — Здесь все нормально. Другой аспект — кроме нас, сегодня этим никто не занимается. К сожалению, не хочет заниматься. Вот никто не хочет заниматься! Вот занялась бы Академия наук, его институты. Они для этого предназначены, получают из бюджета РТ деньги на это (институт им. Марджани входит в структуру АН РТ — прим. ред.)».

«Так почему там сегодня диссертационного совета нет — в Институте истории? — продолжил Гафуров заочную полемику с Хакимовым. — Он же не может называться институтом татароведения, он же называется институтом истории. Все почему-то хотят вторгаться в состав университета и учить университет, как позиционироваться, при этом не неся никакой ответственности за конечный результат. Вспыхнуло что-то, бросил там, пошумел, попозиционировал себя как моська возле слона, потому что если плюнуть, можно сказать, мол, вот какой я крутой, я их задел. И все на этом! Они же все преподавали когда-то в университете. За несоответствие вышли из университета».

Хайрутдинов поддержал своего шефа и добавил: «Я с ужасом для себя узнал, что Институт истории имени Марджани не будет набирать аспирантов в этом году. В то же время мы выделили четыре дополнительных места для подготовки историков татарского народа. Несмотря на то, что мы являемся мировым университетом, федеральным, национальному аспекту уделяется внимание. А есть ли потребность в наших выпускниках в таком количестве? Ежегодно более 150 историков выпускается. Татарстанские школы переполнены, нет такой потребности, речь идет о десятках специалистов, а не сотнях в татарских школах».

«У нас достаточно идет споров, начиная от переименования кафедры. Понятно же, что каждый за своего товарища, друга ходатайствует. Вдруг в университете друга вот уволили, либо он по конкурсу не прошел — ректор виноват. Не говорят о том, что он бездельник или плохо работает, либо не справляется. Может быть, он был хорошим пять лет назад. Сегодня жизнь поменялась. Вот, журналисты, вы тут сидите, многие наши выпускники... Журфак КФУ, как мне всегда казалось, топовый факультет, — отметил Гафуров. — Но его довели до того, что вывели в самостоятельную структуру и теперь не знают, что с ней делать. Студенты не умеют ни писать, ни сочинять, ни говорить, ни коммуницировать. Я уж не говорю о том, что они не умеют снимать фильмы и их монтировать. Мы разговариваем со всеми руководителями СМИ, — заверил ректор, — и все в один голос говорят: «Ильшат Рафкатович, ваши ничего не умеют».