Чеболи как главная особенность корейской экономики

Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!

Льюис Кэрролл, Алиса в Стране Чудес

«С ИСТОРИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ КОРЕЕ, МОЖНО СКАЗАТЬ, НЕ ПОВЕЗЛО»

Надо сказать, что описывать ситуацию в восточноазиатском регионе, фокусируясь только на Японии и Китае, есть дело методологически неверное. Понятно, это крупнейшие игроки региона, но ими одними список значимых сил не ограничивается, без Республики Корея (РК), обычно именуемой Южной Кореей, он явно неполон. Более того, именно эти три страны имеют и весьма существенное значение в мировых раскладах; добавить в этот список из стран региона можно разве что Сингапур и Малайзию, да и то с некоторой натяжкой. Еще одним фактором, вызывающим дополнительный интерес к Южной Корее (помимо наличия ее антипода — КНДР), является сложившаяся по-своему уникальная экономическая система страны.

С исторической точки зрения Корее, можно сказать, не повезло. Маленький полуостров с относительно небольшим населением расположился, по сути, на полпути между Китаем и Японией. Неудивительно, что это, скажем так, существенно сказывалось на возможности проводить самостоятельную политику. Ситуация, впрочем, была относительно стабильной вплоть до конца XVI века, пока королевство Чосон (существовавшее на территории корейского полуострова еще с 1392 года) ухитрялось сохранять эту независимость, лишь периодически страдая от набегов японских пиратов.

Ухудшение произошло после Иджинской войны (1592 - 1598), в ходе которой Корея оказалась, прямо по известной присказке, «лужайкой, на которой дерутся слоны». Тогда японский правитель Тоетоми Хидэеси, задавшись целью покорить Китай и Корею с помощью закупленных у португальцев ружей, совершил вторжение в Корею при поддержке дайме (феодалов) и их войск. Японцам это не удалось, несмотря на внезапность нападения и перевес в вооружении, местное население оказало противнику существенное сопротивление, кроме того, Япония не сумела захватить контроль над побережьем Кореи. Годом спустя к театру военных действий подошли сухопутные войска китайцев (династии Мин), после чего китайско-корейская коалиция разгромила японцев. Войска Мин отошли обратно, в 1607 году были установлены дипломатические отношения между Чосон и Японией, но экономика страны была развалена. Соответственно, когда четверть века спустя началось маньчжурское продвижение (включавшее в себя набеги на Корею и свержение в Китае династии Мин с установлением династии Цин), Чосон не имела, по сути, иного выбора, кроме как признать себя данником Цин и проводить сугубо изоляционистскую политику, уподобившись мыши под метлой.

История продолжилась два с половиной века спустя. В 1876 году Япония, рассудив, что «один раз сработало — сработает еще раз», сделала с Чосон то же самое, что с ней самой сделали в 1853 году США. Тогда коммодор Мэттью Перри привел свои корабли в бухту Эдо, пару раз бахнул из пушек, после чего предложил заключить дипломатические отношения и торговый договор; напомню, Япония была ранее закрыта для внешнего мира. Аргумент оказался вполне действенным — после некоторых колебаний Япония одобрила это предложение, и началась стремительная модернизация страны. Ровно то же самое Япония проделала с Чосон, согласно заключенному договору ранее изолированная Корея открывала Японии свои порты и предоставляла большое количество иных привилегий. Вот только ударной модернизации Кореи после этого не последовало.

Роль лужайки для драки слонов от этого никуда, впрочем, не делась. Китайско-японская война 1894 - 1895 годов проходила на территории королевства, более того, трения вокруг раздела сфер влияния в Корее были одной из причин русско-японской войны. Чосон тем временем сменила название, превратившись в 1897 году в Корейскую империю, которая закончилась в 1910 году, после японской аннексии. В таком статусе Корея просуществовала до поражения Японии в 1945 году, после чего ранее единая страна была разделена, когда США и СССР подписали соглашение о совместном управлении территорией, а линия раздела зон влияния прошла по 38-й парралели.

Изначально предполагалось, что со временем две территории должны объединиться, но разраставшаяся холодная война сделала это невозможным. Обе мировые сверхдержавы накачивали своих протеже, что вылилось в Корейскую войну 1950 - 1953 годов, которая так и не завершилась мирным договором, лишь перемирием. Одни слоны ушли, другие пришли, но лужайка осталась прежней.

Пак Чон Хи

ОТ ЛИ СЫН МАНА ДО ПАК ЧОН ХИ

После завершения войны перед Республикой Корея встал вопрос: как жить дальше. О примирении с Севером, с маоистским Китаем и с социалистическим блоком в целом речи уже не шло. Соответственно, произошло ориентирование Южной Кореи на капиталистические страны. Ситуация ухудшалась тем, что на момент окончания войны экономика Юга была в худшем положении, чем экономика Севера — обе части некогда единой страны были разорены войной, но именно Север был более промышленно развит (за счет японских инвестиций в колониальный период), нежели Юг. Кроме того, власть в РК, скажем так, не имела особой народной поддержки — послевоенные тяготы наложились на мощнейшую коррупцию, а правитель страны Ли Сын Ман отличался, скорее, властолюбием, чем умом государственного деятеля. Привело это к апрельской революции 1960 года, после выборов, на которые он пошел как единственный кандидат, до того протащивший поправку в Конституцию, позволившую избираться неограниченное число раз (ранее было возможно занимать высший пост лишь трижды). Революция привела к изгнанию Ли Сын Мана и установлению Второй республики, но уже годом спустя в стране произошел военный переворот, и власть оказалась в руках генерал-майора Пак Чон Хи. Начался период расцвета Южной Кореи.

Сразу надо отметить, что в основе корейского экономического чуда лежали меры, которые стоит, конечно же, признать выверенными и грамотными, но они были таковыми лишь на тот период. Повторюсь, Корее надо было искать свое место в мире, место насколько можно спокойное (с учетом постоянного присутствия северного соседа). Привело это к тому, что РК сумела породить по-своему уникальную экономическую систему, но эта уникальность не такова, чтобы ее можно было спокойно тиражировать, равно как из этой уникальности не следует ее сверхэффективность. Скорее, это было сочетание позитивных факторов.

В основе корейского экономического чуда лежит хорошо знакомый принцип инвестиционного взаимодействия развитых и развивающихся стран. Условия для этого достаточно просты: в развивающейся стране должен быть порядок (как антитеза анархии) и низкая стоимость рабочей силы. Положительным фактором здесь является наличие, скажем так, «спокойного» населения, не склонного возмущаться установившимся порядком вещей, еще лучше, если это население достаточно грамотно, а не только что слезло с пальм. Вообще замечательно, если свое слово говорят еще и природа с географией, если страна обладает природными ресурсами, удобной логистикой, мягким климатом. Все это было в Южной Корее — достаточно культурное государственное прошлое, фантастическая нищета (на момент окончания Корейской войны Юг был беднее Севера), при этом кое-какая индустриализация, проводившаяся силами японской метрополии в колониальный период, породила сам факт понимания и использования линейного промышленного (а не циклического сельскохозяйственного) времени и культуры промышленного труда как таковой. По сути, РК встала на путь Японии, но с опозданием на 15 лет.

Генерал Пак Чон Хи развил на высшем посту активную деятельность. Он старательно налаживал отношения с США, Германией и Японией — последнее привело к протестам населения, но японские технологии и японские капиталы были важнее. Самым же важным достижением было получение доступа к богатым рынкам сбыта, в первую очередь американским, южнокорейская продукция, которая была дешевле своих аналогов, производимых на местах, оказывалась более конкурентоспособной. Деньги потекли в страну. Кроме того, в обмен на поддержку США во Вьетнамской войне РК получила от США десятки миллиардов долларов в виде грантов, займов, субсидий, передачи технологий, предоставленных администрациями Джонсона и Никсона.

При этом осваивание зарубежных инвестиций и зарубежных рынков сочеталось с аккуратным протекционизмом в экономике (ключевое слово «аккуратным» — делать это так, чтобы не вызывать недовольства партнеров, оставаясь для них крайне полезным, к примеру, порядка 300 тыс. корейских военнослужащих участвовали во Вьетнамской войне на стороне США) и закручиванием гаек во внутренней политике. Пак правил, по сути, как диктатор, несмотря на то, что в 1963 году он ушел в отставку с военной службы и баллотировался в президенты как гражданское лицо. Внутри страны его режим отличался подавлением гражданских свобод. Кроме того, он, как и его предшественник Ли Сын Ман, протащил для себя возможность переизбираться более установленного законом числа сроков (в очередной версии Конституции их было два, для изменения потребовался референдум 1969 года): первый раз он избрался в 1963 году, затем в 1967, обещал покинуть пост в 1971, но не сделал этого. В третий раз он переизбрался в 1971 году, изменил Конституцию страны, даровал себе шестилетний срок правления и возможность избираться неограниченное число раз, переизбрался в 1972 и 1978 годах, опять же будучи единственным (!) кандидатом. Закончилось это, в общем, предсказуемо — народными волнениями, призывами свергнуть диктатуру, обострениями в правительстве и убийством — его застрелил директор ЦРУ РК, позже приговоренный за это к смертной казни и повешенный.

ЧЕБОЛИ — НЕСПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫЕ МОНСТРИКИ

Впрочем, политические жесткости не мешали экономическому развитию. Главной особенностью экономики РК стали т. н. чеболи («богатый клан») — полугосударственные мегакорпорации, аналогичные японским дзайбацу, обладающие теми же достоинствами и страдающие теми же пороками.

Формироваться такие структуры стали еще в середине 50-х годов, после окончания Корейской войны, и расцвели они к началу 70-х. Чеболи характеризуются, во-первых, тем, что управляют ими основной акционер и его семья, и вообще, родственные связи играют важнейшую роль в управлении. Во-вторых, чеболи неспециализированы — каждый такой монстрик являет собой конгломерат совершенно различных предприятий в разных отраслях экономики. В-третьих, чеболи во времена их расцвета пользовались прямой поддержкой государства: налоговыми льготами, госзаказом, субсидиями и так далее.

Система корейских чеболей посыпалась в ходе азиатского кризиса 1997 - 1998 годов, когда в итоге получилось все прямо по присказке о том, что наши недостатки — продолжение наших достоинств. Положительные итоги развитых родственных связей — отсутствие проблем с мотивацией топов корпораций, отсутствие транзакционных издержек, обусловленное семейным доверием, обернулось определенного рода бесхозностью активов, снижением качества управления и банальным воровством. Государственная поддержка дала на выходе то, что чеболи изрядно обленились, потеряли нюх и остроту, а их продукция потеряла конкурентоспособность. Наличие в едином конгломерате фирм из разных отраслей, ранее позволявшее формировать производственные цепочки в рамках единой структуры и не допускать утекания прибавочной стоимости наружу, обернулось сложностями управления такой непростой системой. По сути своей, чеболи могли спокойно жить только тогда, когда в мире присутствовал мощный неудовлетворенный спрос на продукцию, а свойственная гигантам возможность концентрации капитала в ключевых точках его удовлетворяла целиком и полностью, позволяя обходить конкурентов.

Пак Кын Хе

КОРЕЙСКИЕ НАДЕЖДЫ

Однако, когда эта возможность иссякла (помним про Китай, который тоже встал на путь инвестиционного взаимодействия, но это уже следующая история), просели и чеболи. До кризиса число их в Южной Корее составляло порядка полусотни, каждый крупный чеболь был, по сути, государством в государстве, во всех крупных чеболях были представлены строительство, автомобилестроение, машиностроение, химическая промышленность, электроника и финансовые услуги. Но в конце 1997 года переросшие самих себя чеболи посыпались практически одновременно: 12 из 30 крупнейших конгломератов стали банкротами. Остальным же пришлось как-то приспосабливаться к новым условиям — избавляться от неэффективных частей, модернизировать управленческие механизмы, более ответственно относиться к использованию заемного капитала — и вновь учиться конкурировать со всем миром.

В целом надо сказать, что никакого «рецепта» корейская экономика миру не дала, она выросла на внешнем спросе, который всего лишь был окучен с учетом местной специфики. Собственно, ровно такая же ситуация была и в Японии, с той лишь разницей, что там провал начался раньше, в 1990 году, и был все же пожестче. Обусловлено это, скорее, субъективными факторами — чеболи все же менее «дохлые» структуры, чем японские зомби-фирмы, кроме того, Южная Корея сумела отхватить хороший пирог, являясь одним из мировых лидеров на рынке судостроения. Тем не менее экономика страны закономерно замедлялась, и ревущий рост 60 - 70-х годов остался в славном прошлом.

Такая ситуация сохраняется и сейчас. Южная Корея живет как экспортоориентированное государство, конкурирует на этом поприще с Китаем и Японией, поддерживает союзнические отношения с США и с определенной грустью смотрит на беспокоящий ее Север, проблему отношений с которым рано или поздно придется решать. Любопытно, что на нынешнего правителя Южной Кореи госпожу Пак Кын Хе большая часть страны смотрит с надеждой, ведь она старшая дочь того самого генерала Пак Чон Хи, почитаемого ныне в РК как великий государственный деятель...

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции