Рафик Мухаметшин: «Провозглашенный террористами халифат противоречит шариату»

Ректор РИИ Рафик Мухаметшин

«ПРОБЛЕМА НЕ В АЛАВИТАХ, А В ТОМ, БУДЕТ ЛИ СИРИЯ ВООБЩЕ»

— Рафик Мухаметшович, продолжить предлагаю с такого простого и одновременно сложного вопроса нашего читателя Анвара: «Почему в исламе идет война между разными течениями? Кто из них прав?»

— Мне кажется, надо четко обозначить, что война — это прежде всего продолжение политики, и связывать напрямую войну и религию — принципиально неправильно. Но поскольку религия — это духовная, социальная составляющая общества, мировоззренческие установки большого количества людей, то, конечно, в формировании многих представлений о политике, о войне религия играет огромную роль. Тем более в исламе, где нет четкого деления на светское и конфессиональное. С этой точки зрения очень легко связывать политику с религией. Поэтому то, что сегодня происходит в исламском мире, нельзя рассматривать исключительно как противостояние между различными течениями в исламе. И ни для кого не секрет, что Ближний Восток — это полигон для реализации больших международных политических проектов, многие участники большой политики на этом клочке земли пытаются решать свои определенные политические задачи.

Поэтому неправильно утверждать, что «в исламе идет война». Да, мы видим, что между суннитами и шиитами существует противостояние, имеющее многовековую историю. Но при этом нельзя не видеть в этих отношениях и серьезную политическую подоплеку. Можно ли рассматривать противостояние между суннитами стран Персидского залива и шиитами этого же региона только в религиозной плоскости? Нет! Это и борьба за сферы влияния. Иран со своей нефтью скоро выйдет на мировой рынок. И это усилит не столько религиозное, сколько политическое и экономическое противостояние. Саудовская Аравия всегда преобладала на рынке продажи нефти, а сегодня, после снятия эмбарго с Ирана, появится новый полноценный игрок на этом рынке. Поэтому противостояние будет усиливаться. И не только потому, что между суннитами и шиитами в течение многих веков были разногласия.

— В этой связи у многих вызывает вопрос и позиция России по отношению к Сирии. Дескать, в России живут сунниты, а там у власти алавиты, которых в мусульманском мире многие воспринимают как сектантов...

— В данном случае, я думаю, в первую очередь надо исходить из того, что у каждого государства есть свои стратегические и экономические интересы в том или ином регионе. Есть они и у России: мы не должны терять ни свои рынки, ни свое политическое влияние в ближневосточном регионе, которое было всегда. Когда мы говорим о позиции России по отношению к Сирии, мы видим, что она очень четкая и вменяемая. Наша страна заинтересована в сохранении территориальной целостности государств этого региона, и надо строить с ними отношения как с субъектами международного права.

Сегодня проблема и не в алавитах, и даже не в самом Башаре Асаде. А в том, будет ли Сирия вообще. Ирака уже практически нет, с Ливией происходит то же самое. А кто-то эту сложнейшую проблему передела всего Ближнего Востока пытается перевести в разряд противостояния двух религиозных направлений в исламе. Дескать, не тех поддерживает Россия. По их логике, мы должны поддерживать Саудовскую Аравию, Катар, Кувейт, Турцию, которые являются ближайшими политическими партнерами США в этом регионе.

«ВСЕ СВОДИТЬ К РЕЛИГИИ НАИВНО»

— В чем ключевое противоречие между суннитами и шиитами? Даже многие мусульмане не понимают этого.

— В истории ислама шииты отличаются тем, что это направление сформировалось не столько на основе какого-то особого отношения к вероучению ислама или мусульманскому праву, сколько в силу причин политического характера. Исходной точкой здесь было стремление определить форму государственного правления, будь это имамат (что предпочтительнее) или халифат.

В исламском богословии под словом «ши’а» подразумеваются «сторонники Али». Согласно общему мнению шиитов, политическим лидером после Пророка должен был стать Али, а далее правом на государственное управление обладали (несмотря на некоторые разногласия в этом вопросе среди шиитов) его прямые наследники. Однако, на деле оказалось, что реальная история после правления Али (656 - 661 годы) и на продолжении очень короткого периода правления его сына Хасана сложилась совсем по-иному, и государство, соответствующее шиитской идеологии, не было создано. Шииты, культивировавшие доминирование политической воли, разделились на общины, среди которых наиболее известны иснаашариты, исмаилииты и зайдиты.

— Почему Россия всегда поддерживала Иран? Дело в религии?

— Иран для России не только сегодня, но и со времен СССР был стратегически важным партнером. Откровенно говоря, Иран для нас важен и как некий противовес многочисленным прозападным силам в этом регионе. Поэтому все сводить к религии, в лучшем случае, довольно наивно.

— В большой войне шиитов и суннитов Россия сегодня может оказаться на стороне шиитов. Может это как-то сказаться на мусульманах нашей страны? Или от простых граждан внешнеполитическая деятельность государства далека?

— Вообще-то, большую войну суннитов и шиитов представить довольно сложно в первую очередь потому, что нет ни одного государства, где проживали бы только сунниты или шииты. Даже в Саудовской Аравии в самых богатых нефтью регионах живут шииты, не говоря уже об Ираке. Основное население Сирии тоже суннитское, а если точнее, то 70 процентов — сунниты, 16 — шииты, в том числе и алавиты, 10 процентов — христиане. В Кувейте и Бахрейне такая же ситуация. Поэтому утверждения о том, что Россия поддерживает Сирию только потому, что эту страну возглавляет алавит, напоминает попытку увести нас от основной проблемы.

Для меня, например, Сирия — это страна, где лучше и глубже чем где-либо сохранились богословские традиции ханафитского мазхаба. Все крупнейшие мусульманские богословы суннитского толка непосредственно или опосредованно связаны с учеными или научными центрами Сирии. Поэтому не могу я рассматривать Сирию как некий оплот шиитского сектанства. Именно в Сирии я имел честь познакомиться с такими живыми классиками суннитской богословской школы, как Рамазан Бутый, Вахба аз-Зухейли, Нурутдин Итр и др.

— Но в Сирии верующие мусульмане преследовались...

— Точнее будет сказать, что до начала войны в Сирии господствовал мягкий светский режим, близкий к турецкому. Когда я был в Сирии, был даже удивлен, что очень много женщин ходят без платков. Но в то же время только в Дамаске и его пригородах было более тысячи мечетей!

«ЛЮБОВЬ К РОДИНЕ ЕСТЬ ПРОЯВЛЕНИЕ ВЕРЫ»

— Все-таки внешняя политика России в этом регионе может как-то сказаться на настроениях мусульман внутри страны? Или наши мусульмане мыслят глобально, а не конфессионально?

— Мусульмане свое отношение к государству строят в первую очередь исходя из своего положения в этом обществе. Если государство им создает благоприятные условия для реализации своих религиозных потребностей, то к внешней политике они относятся с пониманием. Поэтому мы, мусульмане, должны мыслить глобально, поскольку мы представители единой мусульманской уммы, а также должны мыслить конфессионально, поскольку мы верующие и придерживаемся определенных постулатов ислама. Но в то же время мы живем в России. Мусульманину не чужды чувства патриотизма. Одно из изречений нашего Пророка Мухаммада гласит: «Любовь к родине есть проявление веры».

— Кто нам ближе — сунниты-саудиты (ваххабиты) или все-таки шииты, которых мы побаиваемся?

— Вопрос, конечно, некорректный... Сегодня не только у мусульман, но и в обществе должно быть более или менее внятное представление о разных течениях и направлениях в исламе. Особенно о традиционных для российских мусульман ценностях. Например, почему предки татар в течение многих веков придерживались только ханафитского мазхаба, а почему на Кавказе в основном преобладает шафиитский мазхаб, к чему приведет безмазхабщина и т. д. Если иметь хотя бы общие представления по перечисленным мной вопросам, ваш вопрос потеряет свой смысл.

— Ваххабитский режим вас не смущает?

— Точнее, наверное, не режим, а идеология, которая, конечно, вызывает определенную озабоченность. Хотя и сегодня в страны Персидского залива мы учиться никого не отправляем, но все границы открыты через интернет, где можно найти все. Эта идеология для нас неприемлема, в первую очередь потому что она, по сути дела, признает только моноконфессиональное пространство. Дескать, вот мы мусульмане, а вы, остальные, уже не вписываетесь в это (не только конфессиональное) пространство, и желательно, чтобы его освободили для нас. А как жить мусульманину в поликонфессиональном и многонациональном обществе, в ней ответа нет. Поэтому-то и у приверженцев этой идеологии возникает желание найти моноконфессиональное сообщество, чтобы реализовать себя как мусульманина.

«РЕЧЬ ИДЕТ О НЕЗАКОННОМ ЗАХВАТЕ ЧАСТИ ТЕРРИТОРИЙ»

— Религия присутствует в идеологии ДАИШ (террористическая группировка «Исламское государство», запрещенная в РФ — прим. ред.)?

— Там заложена идея создания халифата, где все отношения — правовые, экономические — должны строиться в рамках шариата. Конечно, такого государства — ДАИШ — нет. Речь идет о незаконном захвате части территорий Сирии, Ирака, Ливии, чтобы создать новое государство.

После вмешательства России в этот конфликт ДАИШ начала терять свои позиции. Но ясно, что сначала где-то была выработана идея создания этого государства. При попустительстве ряда государств эта идея начала приобретать уже реальные очертания. Только тогда, когда Европа на себе почувствовала результаты реализации этого проекта в виде многомиллионных беженцев, она заговорила о ДАИШ как о реальной угрозе. Это еще раз свидетельствует, что все события на Ближнем Востоке последних лет — и «арабская весна», и развал Ирака и Ливии, и снятие эмбарго у Ирана, и появление ДАИШ — это звенья одной цепи: в этом регионе грядут грандиозные перемены, которые обусловлены отнюдь не только и не столько внутренними причинами.

— У ДАИШ есть духовный лидер, который почитается во всем исламском мире?

— Нет там никаких духовных лидеров, которые были бы сегодня где-то и кем-то признаны. Провозглашенный террористами в Ираке и Сирии халифат противоречит шариату. Богословы считают, что титул халифа может быть присвоен лишь решением всех мусульман, а не одной организацией. Установление халифата является актом договора с лицом, которое готово исполнять эти функции в мусульманской общине. Такой договор может осуществиться через парламент или выборы, а о такого рода институтах не может идти речь применительно к так называемому «Исламскому государству».

ДАИШ УЖЕ ПРИВЛЕКАЕТ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ УБИЙЦ

— Почему люди со всего мира едут туда?

— На сегодняшний день, по словам экспертов, большинство мусульман считает, что в прошлом в халифатах главную роль играли передовые ученые, изобретатели, творческие и набожные люди, а не пропагандирующие жестокость и насилие салафиты, джихадисты и другие религиозные или этнические группы. Тем не менее сегодня еще есть желающие ехать строить халифат.

Безусловно, мотивация у них разная. У кого-то есть внутренние убеждения, что это, дескать, единственное место, где можно принять участие в создании истинного мусульманского государства в виде халифата. У кого-то, кто туда едет, есть и экономическая мотивация, поскольку террористы до недавнего времени были достаточно богатыми, доходы получали от нефти и наркотрафика, налоги собирали. Они и сейчас пытаются захватить Афганистан, чтобы завладеть путями продажи наркотиков. Начали продавать захваченную у христиан недвижимость и т. д.

Но, судя по роликам, которые от имени ДАИШ появляются в последнее время, они уже больше рассчитывают на привлечение профессиональных убийц. Увидев такие кадры, нормальный человек никогда не поедет ни строить халифат, ни зарабатывать деньги таким способом. Это свидетельствует о том, что уже все сложнее привлекать людей даже псевдоисламскими лозунгами. Но джинна уже выпустили из бутылки, это стало угрозой всему миру.

Путин и Эрдоган на открытии Соборной мечети в Москве в сентябре прошлого года (фото: kremlin.ru)

«ТРУДНО СКАЗАТЬ, КОГДА СВЯЗИ С ТУРЦИЕЙ БУДУТ ВОССТАНОВЛЕНЫ»

— Что вы думаете о противостоянии России и Турции? Долго это может продлиться?

— Это произошло не вдруг, у России и Турции с самого начала войны в Сирии были противоположные позиции. Позиция России строится на том, что Башар Асад — избранный народом президент, и сегодня нет никакой необходимости и смысла его менять, потому что альтернативы ему нет и смена приведет только к гражданской войне. А Эрдоган — один из самых ярых противников Асада не только в регионе, но и во всем мире. И когда Россия по просьбе Сирии начала ей оказывать военную поддержку, противостояние с Турцией усилилось. У Турции были определенные политические и экономические интересы в Сирии, особенно на севере страны, где живут курды.

Конечно, Турция для нас — важный стратегический, экономический и политический партнер и сосед. И не секрет, что все озабочены тем, что отношения испорчены. Трудно сказать, когда политические и экономические связи будут восстановлены.

— У вашего института есть взаимосвязи с турецкими вузами, с гуманитарными и религиозными организациями, они сохраняются?

— Да, в гуманитарной сфере у нас с Турцией всегда были тесные отношения, они еще не свернулись. В магистратуре факультета теологии государственных университетов Анкары и Бурсы учились и учатся 15 наших выпускников.

— Не получится так, что Турция тоже станет той страной, где не рекомендовано обучать наших будущих богословов?

— Мы и так в последнее время все меньше отправляли учиться в Турцию, поскольку там есть некий негативный для нас фактор: студенты-татары очень быстро осваивают турецкий язык и начинают пользоваться литературой на этом языке, поскольку в Турции вся богословская литература уже переведена с арабского. Выходит, если ты владеешь турецким языком, то арабский как рабочий язык обучения тобой не так уж и востребован. Для нас это неприемлемо. Мы ждем магистров и докторов со знанием арабского языка. Поэтому постепенно мы ориентируемся на арабоязычные страны, чтобы помимо хорошей профессиональной подготовки наши выпускники в совершенстве освоили арабский язык. Из наиболее надежных партнеров по системе образования сегодня осталось Марокко.

— Догматически турецкий ислам комплементарен российскому, татарскому исламу?

— Да, и более того, они очень любят наших богословов. Например, о Мусе Бигиеве там написано много диссертаций, сам министр религии Турции Мехмет Гермез докторскую диссертацию защитил по Бигиеву. Написаны турецкими авторами книги о Марджани, Ризе Фахретдинове, Рашиде казые Ибрагимове и т. д. Ну и, конечно, традиционные ценности ислама в Турции для нас наиболее близкие — ханафитские и суфийские традиции практически те же. И с конфессиональной точки зрения это самый «удобный» для нас вариант: ничего переделывать не надо.

— А какая исламская страна сегодня является центром богословия?

— Это Египет, Сирия, Иордания.

— А турки почему так отстали? Сказались 70 лет светского режима, который установил Мустафа Кемаль Ататюрк?

— Скорее всего. Известные богословы там, конечно, есть, но их немного. Сегодня в Турции пытаются возродить богословие. Кемалистское прошлое, безусловно, сказывается. Хотя религиозность населения там всегда была высока.

C председателем совета муфтиев России Равилем Гайнутдином

«ВОСТОК — ДЕЛО ТОНКОЕ» ПРОЯВЛЯЕТСЯ С УДВОЕННОЙ СИЛОЙ

— Татарстану отведена роль главного переговорщика с исламским миром от лица России, в октябре прошлого года официально зарегистрирован бренд «Казань — северная столица мусульманского мира». А что делается республикой конкретно и систематически? Вы участвуете в этих процессах? (Дмитрий Новиков)

— В последнее время президент России Владимир Владимирович Путин неоднократно обращал внимание, что Татарстан является площадкой для привлечения инвестиций из мусульманских стран, тем более что сегодня это стало еще актуальнее. Действительно, Татарстан может стать этой площадкой, поскольку наша республика наиболее привлекательная: сюда можно привозить представителей других стран и показывать объекты, куда можно инвестировать. И у нас уже 7 лет проводится форум KazanSummit. По сути, это и есть крупнейшее международное мероприятие, где проводятся не только научные конференции, но и создаются возможности для обсуждения различных проектов. К нам приезжают крупнейшие промышленники, банкиры, представители международных организаций.

Но я не могу сказать, что было сделано много прорывного. Хотя нужно признать, исламский мир с точки зрения реализации совместных проектов совершенно незападный формат. «Восток — дело тонкое» в этой сфере проявляется с удвоенной силой. Да и экономическая инфраструктура мусульманских стран довольно специфическая. Она, особенно в странах Персидского залива, связана в основном с добычей сырьевых ресурсов. К тому же, экономически они больше связаны с Западом, с США, и поэтому политические препоны тоже есть.

Если говорить о роли Татарстана, то она действительно значима в том плане, что и экономически, и конфессионально он очень подходит для этой роли.

— Вы лично принимали участие в работе KazanSummit?

— В первые годы этот форум был больше научным, и мы принимали в нем участие, были соучредителями. Но в последнее время KazanSummit приобретает практический характер, и это совершенно справедливо. Но научная составляющая этого мероприятия сохранилась, и в этом году мы с ДУМ РТ уже обсуждаем будущий формат научной части. Уже точно известно, что много внимания будет уделено проблеме халяльной продукции.

— Татарстан может быть переговорщиком, когда возникают какие-то сложности в отношениях между Россией и мусульманскими странами? Например, с Турцией.

— Если перед Татарстаном поставят такую задачу, то возможно. У нас в стране четко выстроена вертикаль власти, и международные проблемы — это прерогатива федерального центра.

«ОПАСНОСТЬ ВОЙНЫ ЗНАЧИТЕЛЬНО ВОЗРАСТАЕТ»

— Почему практически весь исламский мир сегодня так отстает в своем развитии по сравнению со странами Запада? Может быть, дело в архаичности религиозных норм?

— На самом деле, проблема не только в сущности ислама. В исламе нет деления на конфессиональное и светское, поэтому ислам оказывал и оказывает огромное влияние на политическую систему и социальную жизнь мусульманского сообщества. Европа к эпохе Просвещения сделала свой выбор в пользу светскости. Но до XIV века исламская цивилизация была самой развитой во всех отношениях, то есть у ислама огромный многовековой опыт создания развитой полноценной цивилизации. Поэтому никто не может упрекнуть ислам в отсутствии у него интеллектуальных ресурсов для создания просвещенного общества.

— А после XIV века что случилось с мусульманами?

— С мусульманами много что случилось. Это и интеллектуальный кризис самого общества, это и отсутствие эффективной политической системы, это и колонизация мусульманских стран. То, что мы сегодня видим в мусульманском мире, имеет очень глубокие причины. Помимо внутренних причин сегодня на первое место вышли внешние причины, которые нацелены на сохранение маргинального состояния исламской цивилизации.

— Недавно у нас в редакции был главный раввин Казани и Татарстана Ицхак Горелик, и он сказал, что Машиах, Мессия уже на пороге. А вы как считаете? С чем связаны эти потрясения в исламском мире?

— В исламе мессия связана с пришествием Махди, который появится на земле в то время, когда мир будет подавлен тиранией и угнетением, и он наполнит мир справедливостью и порядком. А когда это произойдет, мы, мусульмане, не знаем.

— Опасений у вас нет по поводу войны?

— Опасения есть. Мы же видим, что на Ближнем Востоке происходят очень сложные процессы, которые выходят далеко за пределы политического и экономического противостояния ряда государств. Когда начинается процесс кардинального пересмотра границ, пересмотра экономических и политических приоритетов, опасность войны значительно возрастает.

«ИНСТРУМЕНТ ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ НОРМ ШАРИАТА НУЖЕН ВСЕГДА»

— На основе каких критериев определяется традиционность того или иного направления ислама? Можно ли определить это только на основании наличия террористической угрозы или существуют какие-то другие научные критерии? Потому что, насколько мне известно, и среди салафитов достаточно много противников насильственных действий. (Айдар Ш.)

— Вопрос, конечно, очень серьезный. В исламе есть такое понятие: ахлю сунна валь джамаа, то есть мусульмане, которые являются приверженцами четырех мазхабов. Вот это и является одним из фундаментальных основ традиционных ценностей в исламе. К сожалению, среди мусульманской молодежи очень много размышляющих несколько по-иному: при нашем Пророке мазхабов не было, и поэтому я живу по Корану и Сунне. Все правильно. Но мазхаб был и остается методологией понимания основ ислама, инструментом реализации норм исламского права и шариата. Поэтому к мазхабу надо относиться очень серьезно.

Вообще-то, по сути дела, не было безмазхабического периода, потому что инструмент для выполнения норм шариата нужен был всегда. Мазхаб — это не просто правила чтения намаза в мечети, это целое пространство многовековой правовой культуры, которое богословы выстраивали в течение многих веков. Мусульманин, оказавшись в этом пространстве, уже находит ответы на многие вопросы, над которыми размышляли крупнейшие богословы. Он избавляется от многих сомнений, тем самым изначально отсекая многие возможные варианты радикализации.

— А где сказано, что мусульманин должен именно пять раз читать намаз? Этого же в Коране нет. Наверное, просто на каком-то этапе люди договорились, что надо читать пять раз...

— Не совсем так. В Коране сказано: «И совершайте молитву, и выплачивайте закят». И этот аят, и похожие на него аяты имеются во многих местах Корана. Доказательство есть и хадисах. Пророк Мухаммад сказал: «Ислам основывается на пяти столпах: свидетельстве о том, что нет бога кроме Аллаха и что Мухаммад — его посланник, совершении молитвы, выплате закята, совершении хаджа и соблюдении поста в месяц Рамадан». По поводу чтения намаза пять раз тоже есть предание: «Поистине эти пять молитв в сутки, за каждую из которых я вознагражу десятикратно».

— А если человек не знает «правильных» слов молитвы и обращается ко Всевышнему «своими словами», его просьба не дойдет?

— Ко Всевышнему можно обращаться и на своем родном языке, но суры Корана во время намаза надо читать только на арабском языке.

— Почему?

— При этом мусульмане придерживаются предания Пророка Мухаммада: «Совершайте молитву так, как совершаю ее я».

— «БИЗНЕС Online» помогает или мешает вам в работе?

— Я каждый день утром и вечером смотрю вашу газету. У вас очень интересная аналитика, материалы экспертов. «БИЗНЕС Online» — это очень хорошая площадка для получения разнообразной информации. Может, и мне попробовать писать? У меня возникают такие мысли...

— Рафик Мухаметшович, спасибо за обстоятельный разговор. Надеемся на плодотворное сотрудничество!