Яков Геллер: «Отец рассказывал, что в городе ходили 20 нераспечатанных коробок конфет»

«Я не говорю о миллиардных откатах, не говорю о злоупотреблении полномочиями — это действительно зло. Но благодарность на бытовом уровне, когда сделали сложнейшую операцию твоему близкому родственнику, например?» (фото: gazprombanc.ru)

«В МАГАЗИНЕ СТАЛО ТЕПЛО, А НАШИ ЖЕНЩИНЫ СМОГЛИ ПОЛУЧИТЬ ОБУВЬ, КОТОРАЯ БЫЛА ТОГДА В ДЕФИЦИТЕ»

Я вспоминаю, что в Набережных Челнах, когда еще там жил и работал начальником горжилуправления, существовал магазин, у которого с момента открытия были перебои с теплом. И директор магазина попросила ей помочь с этим делом. Ну квалифицированные люди нашего предприятия поднапряглись и сделали так, чтобы в магазине стало даже жарко и продавщицы ходили не в фуфайках, а в колготках, кофточках. За это в благодарность директор привезла несколько машин обуви, которую продавали нашим сотрудницам. Это было счастье с двух сторон — в магазине стало тепло, а наши женщины смогли получить обувь, которая была тогда в дефиците. Было ли это коррупцией? Конечно, директор должна была нанять нас по официальному договору, а мы полученные за работу деньги должны были раздать людям, чтобы они с этими деньгами записывались в очередь для покупки этих самых сапог...

Когда заходят разговоры о том, какое счастье было жить в СССР, я вспоминаю, что в той (в прошлой) жизни у меня были друзья-директора магазинов, столовых, которые на праздники давали мне баночки майонеза, баночки горошка, а я им помогал как мог, используя свое служебное положение. А это коррупция? Не знаю, потому что я не нес это домой, а привозил на работу — сотрудникам.

Я, к сожалению или к счастью, мало общаюсь с врачами, но знаю, что это люди самой благородной профессии. Коробку конфет или букет принести, ну а мужчине бутылку виски за спасенного родственника — разве это не святое дело? Это коррупция? Я, правда, не знаю. Когда кто-то берет взятку за то, чтобы что-то сделать или не сделать, — это плохо. А когда один человек помогает другому, а тот в ответ помогает ему, не могу это назвать коррупцией в прямом смысле слова, потому что это другие отношения в нашей благословенной стране.

Помню, как отец рассказывал, что в нашем городе ходили 20 нераспечатанных коробок конфет — они ходят по кругу от зубного врача к закройщику, потом к учительнице, от учительницы к хирургу. И если этого не будет, то будет ли хорошо? Я не говорю о миллиардных откатах, не говорю о злоупотреблении полномочиями — это действительно зло. Но благодарность на бытовом уровне, когда сделали сложнейшую операцию твоему близкому родственнику, например?

Нет. Я понимаю, что эта благодарность может перерасти в требование. Как у Жванецкого? Пациент спрашивает: «Надо платить медсестре?» А в приемном покое ему отвечают: «Нет, ни в коем случае!!! Но лучше уплатить».

Сам привожу такой пример в диалогах на эту тему. Есть версия, что слово «ОТКАТ» — это аббревиатура, составленная из слов Особая Технология Клиентской Аттракции (от англ. attraction — «притяжение»). Приводят такую метафору: попав на эту горку под названием «ОТКАТ», человек может легко пройти путь от стадии «девушка», которая стесняется принять букет цветов, до стадии «путана», которая ничего не сделает бесплатно.

Да. Это так. Это понятно.

«КАКОЙ ОТКАТ С ФИРМЫ БРАТА ИЛИ С ФИРМЫ ЖЕНЫ?»

Но все же, на мой взгляд, коррупция — это не принятие благодарности, знака внимания, уважения. Это совершено другое, это деление полномочий. Это когда делятся с умыслом своими полномочиями: принять просроченные продукты в садик, принять некачественно сделанный объект после ремонта, определить подрядчика для строительства сельского клуба. Там может и не быть отката. Никто никому ничего не дает. Какой откат с фирмы брата или с фирмы жены? Я ненавижу слово «менталитет», но иногда приходится его употреблять. Такой у нас менталитет. Мы в этом живем.

Обуздать разработку коррупционной жилы, на мой взгляд, невозможно, во всяком случае, в обозримом будущем. Традиции нашей страны не только в православии, мусульманстве, пронесенных через века. Не только обычаи, языки, кухня, одежда (то, что называется культурой), передающиеся и переданные народом из поколения в поколение. Но и другое, тоже пронесенное через века. Ведь исторически совсем недавно воевод и наместников, их аппарат (называя нынешним термином) ставили «на кормление». Тут, конечно, уместна умная цитата. И я ее приведу. Она сохранилась у меня среди записей, поражающих четкостью определения. Из автореферата докторской диссертации Г. П. Енина (благодарность ему) с понятным названием «Воеводское кормление в России».

Вот эта фраза: «Ментальность воевод из аристократического круга, к которому принадлежало большинство новгородских воевод, их культурные запросы, алчность и корыстолюбие, легко преодолевавшие нравственные запреты и юридические нормы, отношение к поставке им кормов монастырских властей и другие аспекты проблемы кормления». Понимаете? Легко преодолевавшие!..

И еще одна умная цитата: «Если у кого было желание усилить материальные средства, то к этому считался приличным один способ — быть у дел и кормиться, обогащаться на счет тех, которым эти дела были надобны» (Соловьев С. М. «История государства Российского»).

Я не комментирую — лишь цитирую. Изменился ли кардинально наш человек с тех пор?

В январе слушал, как на «Эхо Москвы» проводили опрос. Там речь шла об автоконцерне, который штуковину хитрую придумал, чтобы обойти ограничения по выхлопам. То есть выхлоп был плох. Но в момент проверки эта самая штуковина имитировала хорошесть. Так вот задали такой вопрос: «Если вам выпадет возможность купить товар, тот же автомобиль с вредным выхлопом, дешево, но это будет вредно для государства, купите?» Более 90% сказали «да», «конечно, это моя выгода, а украсть у государства — святое дело», «это государство нас столько обманывало, что и мы его тоже разочек обманем».

«ДА, КОНФИСКАЦИЯ ИМУЩЕСТВА — ЭТО СИЛЬНЫЙ ШАГ, НО ОПЯТЬ ЖЕ НУЖНЫ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА»

Я слушал замминистра строительства и ЖКХ страны, он рассказывал, как заставляют ставить счетчики и тут же люди к ним прицепляют магниты, чтобы меньше платить. Разве это не коррупция? Это разделение полномочий. За тебя будет платить твой сосед, тебе-то лучше, а соседу? Так привычно стало называть чиновников коррупционерами. А те, кто прикручивает магнит к счетчику, протягивает в квартиру проводок с лестничной клетки, несет с работы баночку краски, приносит на работу липовые больничные листы, заклеивает номера авто на платной стоянке? Они не коррупционеры? Мы живем в стране, в которой треть населения прошла через лагеря, а еще треть их охраняла, да и сейчас огромное количество людей в тюрьмах и лагерях, не могут эти лагерные обряды не войти в нашу жизнь. И мы в этом живем, а хотим просто заклинаниями и постановлениями сделать так, чтобы все стали кристально честными, стали праведниками.

Что поможет бороться с коррупцией? Очень трудный вопрос. Очень. Вряд ли суровость наказания. Может быть, неотвратимость?

Ведь нельзя превращать борьбу с коррупцией в инструмент борьбы кланов и структур, инструмент ревнивцев и ненавистников. Мы все это уже проходили и помним — те, кто постарше. И самое страшное — это рецидивы того времени всеобщего страха и всеобщего доносительства. Мне было три года, когда умер Сталин. Я сам не застал, конечно, но живы были те, кто рассказывал в мои молодые, но уже сознательные годы о тех временах, когда люди писали анонимки, чтобы посадить соседа и забрать его комнату или посадить начальника и занять его кабинет. Я помню тот момент, когда объявили, что анонимки не рассматриваются. Как плакал у нас дома в этот день мой дядя, отсидевший по анонимному доносу подчиненного. Это было сплошь и рядом: отомстить начальнику, наказать мужчину, к которому жена ушла... Много мотивов.

Да, конфискация имущества — это сильный шаг, но опять же нужны доказательства, накоррупционировал или выиграл в лотерею. Знаете, в Советском Союзе самым большим дефицитом был выигрышный лотерейный билет. Вот такой билет продавался и за несколько номиналов от стоимости выигрыша. Почему? Потому что он легализовывал имущество. И сейчас способов легализации очень много. И капиталов за рубежом, оформленных как нужно. Я не уверен в этой мере, потому что сомневаюсь, во-первых, в невыборочности, во-вторых, в сведении счетов, в-третьих, в неотвратимости наказания. А сама по себе мера действенная, резкая, не просто так ее Владимир Путин предложил. Конечно, страх перед конфискацией иногда сильнее, чем страх смерти. Люди самоубийством заканчивают жизнь после описи имущества или в преддверии задержания. Сейчас видим такие сообщения в СМИ.

Все это очень сложные вопросы. Это вопросы нашего бытия, а бытие определяет сознание.

У Губермана есть замечательный стишок:

«Не в том беда, что наглой челяди

Доступен жирный ананас.

А в том беда, что тянет в нелюди

Детей, растущих между нас».

Вот в нем и вся философия этого вопроса.

Яков Геллер