Надежда Бельцова: «Во Франции много говорят о землебитном строительстве»

Аэропорт в Бордо

ЭКОПРОПАГАНДА, ДАУНШИФТИНГ И НЕМНОГО ШАРЛАТАНСТВА

В аэропорту Бордо есть два терминала: один большой и один маленький. В первый прилетают большие аэробусы, а во второй — бюджетные. Таким мини-самолетиком летела этим летом во Францию мама моей хорошей подруги. Поздно вечером я поехала в аэропорт ее встречать. У закрытых дверей терминала выяснилось, что рейс задерживается на два часа. Я, конечно, расстроилась и села ждать на бетонную скамейку под навесом. Два часа — это слишком мало, чтобы вернуться в город, и достаточно долго, чтобы успеть соскучиться в аэропорту. Летний вечер, народу — почти ни души, не считая меня и еще одного такого же расстроенного встречающего. Меня заинтересовал его ломаный французский, его — мой акцент на английском, и мы разговорились.

И очень правильно сделали, потому что разговор получился увлекательнейший. Оказалось, что этот человек — австралиец по имени Рик Линдси, занимающийся землебитным строительством и совсем недавно переехавший во Францию. Строительство из земли — вообще интересный сюжет сам по себе. От него веет древней Месопотамией, эко-пропагандой, дауншифтингом и даже немного шарлатанством. Хотя большая часть землян жила и живет в земляных домах, у европейцев они не очень-то в почете. Интерес к этому способу строительства то появляется, то пропадает, но всегда остается где-то в кювете вдоль общего течения.

Когда на лекциях в Петербурге нам рассказывали про архитектора Львова, изучавшего землю как строительный материал, мы все улыбались про себя: «Вот ведь чудак!» Во Франции отношение к этому вопросу более серьезное. Здесь нынче много говорят о землебитном строительстве — и чаще всего, конечно, в рамках вездесущих разговоров об устойчивом развитии и экологии.

Словом, тема ужасно занимательная. Поэтому я долго не могла решить — писать о земле или о Рике Линдси. В итоге решила, что человек все-таки интереснее. Так вот, Линдси — основатель фирмы , которая разветвилась теперь почти по всему миру и строит повсюду землебитные здания. Он один из тех людей, что искренне переживают за будущее человечества и окружающей среды. И это не только на словах. Например, у него дома нет электричества. Ничего не скажешь, отличный способ снизить обороты. И все же это далеко не типичный противник общества потребления, каких все больше и больше и которые постепенно впадают в депрессию и в полное отрицание реальной жизни. Рик — это человек, состоявшийся в этом мире, со всеми его проблемами и недостатками. «В современных условиях, — говорит он, — чтобы проводить в жизнь свои идеи, нужно быть коммерчески успешным».

Рик Линдси, занимающийся землебитным строительством и совсем недавно переехавший во Францию

«НЕ ОБИЖАЙТЕСЬ, НО ЕСЛИ ЧЕСТНО, КАК УЧИТЕЛЬ ВЫ — НОЛЬ»

— Рик, расскажи, как ты начал заниматься землебитным строительством.

— Сначала я был школьным учителем. Преподавал детям историю религий и одновременно мучился подозрениями, что занимаюсь не своим делом. У меня были коллеги-учительницы, которыми я восхищался. Мне казалось, я никогда не смогу с ними сравниться. Эти сомнения окончательно подтвердились, когда один из моих бывших учеников подошел ко мне и сказал: «Не обижайтесь, но если честно, как учитель вы — ноль». Эта фраза дала толчок к переменам.

Я открыл свое дело в середине 1992-го. Получилось так. Я приехал в Западную Австралию с циклом лекций на тему серьезных поведенческих проблем у подростков. В аудитории, где я читал лекции, были очень красивые землебитные стены. Я спросил у принимающей стороны, кто построил это здание. Мне указали на человека по имени Джайлс Хоунен. Джайлс запустил с нуля австралийское землебитное строительство. Я встретился с ним на следующий же день, и мы сразу стали друзьями. Я был восхищен его деятельностью, смелостью и целеустремленностью. Кроме того, он был щедр на идеи и любил простой подход к бизнесу. С его благословения, я уже через два месяца подписал с ним договор о развитии современной индустрии землебитного строительства в восточной части Австралии.

— Сколько времени понадобилось, чтобы освоить это дело?

— Мы с женой провели три месяца на западе страны, работая с другими землебитными командами, прежде чем вернуться домой и открыть собственное дело (Earth Structures Group).

— На вашем сайте написано, что ваша фирма — «это маленькие независимые команды, работающие во всех частях света с целью поднять индустрию землебитного строительства». Расскажи, пожалуйста, как именно функционирует это предприятие?

— При большом содействии Джайлса Хоунена и моего безмолвного партнера, архитектора Симона Свэйни, за первые двенадцать лет практики наше предприятие разрослось настолько, что им стало трудно управлять. Естественно, у меня не было ни деловых качеств, ни желания содержать фирму в 50 сотрудников. Да и потом, это было трудное для нас с женой время: наша первая дочь, Би, умерла в трехмесячном возрасте от тяжелого генетического заболевания. Чтобы прийти в себя, мы тогда отправились в отчаянное путешествие по Индии и Марокко. А когда вернулись через полгода, то обнаружили, что все это время наши подчиненные и без нас отлично справлялись с работой.

Я был еще в упадке духа, и они предложили нам продать каждому начальнику бригады по комплекту опалубки и оборудования, чтобы каждый из них смог открыть свое собственное дело там, где ему захочется, но под маркой Earth Structures Group. Это было десять лет назад. Мы все многим обязаны маленькой Би за такую чудесную фрагментацию нашего изначального бизнеса. В результате торговая марка от этого только крепнет: ведь когда человек работает на себя, он делает это более эффективно и с большим азартом.

— Сколько человек в каждой бригаде? Кто они по профессии, по образованию, и какова их роль в группе?

— В каждой команде четыре человека. Чаще всего, это люди очень разные и по происхождению, и по убеждениям. Объективно говоря, у них мало общего. Главное, что их объединяет — это любовь к риску, связанному с индивидуальным предпринимательством. У них у всех сильные партнеры по браку, которые также готовы взять на себя этот риск. Все они — творческие люди и, разумеется, любят трудную работу. А еще, они разделяют стремление по-человечески относиться к своим рабочим, и во многих случаях «обмениваются» ими, чтобы у тех не было больших перерывов между контрактами.

Гольф-клуб в городе Торквей (фото: еarth structures group)

— В каких странах существует Earth Structures Group? Ты был во всех из них?

— В Австралии, Великобритании, Катаре, Южной Корее, Таиланде, Гане, Израиле и — скоро — в ЮАР. Да, я был в каждой из этих стран (кстати, во Францию Рик переехал не по работе, а для того, чтобы его дочери, пока маленькие, выучили французский язык. Сам он, помимо прочего, говорит на индонезийском — прим. авт.).

— Когда вы занимаетесь заграничными проектами, вы всей командой приезжаете на участок, или вы находите сотрудников среди местных?

— Обычно мы отправляем за границу нашего человека, который обучает местную команду. Это тяжкий труд, но оно того стоит. Особенно если у новой группы есть некоторый опыт в строительстве.

— Какое образование требуется, чтобы заниматься такой деятельностью?

— Скорее опыт, чем образование. Наши лучшие люди сильны в том, чтобы в короткие сроки решать проблемы с материалами, контрактами и персоналом. Помогает, если человек имеет навыки работы в таких вещах, как плотничное дело, сварка, механика и так далее. Чтобы решить какую-то задачу, чаще всего достаточно просто включить здравый смысл, взяться за дело и самому все наладить.

«В РОССИИ ЗЕМЛЯНЫЕ КОНСТРУКЦИИ, НАВЕРНОЕ, ПРИЖИЛИСЬ БЫ В ЮЖНЫХ РАЙОНАХ»

— Как ты думаешь, есть ли страны, где земляное строительство невозможно?

— Здравый смысл подсказывает, что везде, где традиционная архитектура включала в себя стены из земли, можно и сейчас строить из этого материала. Поэтому такие технологии не подходят широтам с длинными холодными зимами. Для очень влажного тропического климата они тоже неуместны. В России земляные конструкции, наверное, прижились бы в южных районах, где зима не такая холодная и где летом есть большая разница между дневными и ночными температурами.

— Если кому-то из России захочется открыть филиал вашей фирмы, что ему для этого нужно сделать?

— Первым делом подумать о местном строительном рынке и ответить для себя на вопрос: воспримет ли он элитарную альтернативную архитектуру? Там, где преобладает массовое типовое строительство, современные земляные конструкции не будут иметь успеха. Они хорошо приживаются либо в удаленных от цивилизации уголках, либо на элитарном рынке. Тому, кто захочет работать от имени нашей марки, достаточно написать мне письмо.

— Кто ваши клиенты? Почему они выбрали землю?

— Большинство наших клиентов — это люди, которые интересуются землебитным строительство и узнали о нас по сарафанному радио. В некоторых случаях это архитекторы и заказчики, которые нам доверяют и любят то, что мы строим. Иногда это люди, которые хотят жить в более естественном окружении.

— Какая земля используется в ваших конструкциях?

— Мы никогда не берем землю с участка, где строится дом. Вместо этого мы пользуемся материалами, которые официально применяются в дорожном строительстве. Некоторым заказчикам это не нравится, но у нас нет выбора: мы должны быть уверены, что наши конструкции не растрескаются и не просядут. Поэтому прежде, чем использовать материал, мы проводим множество разных тестов на соответствие. К счастью, подходящий карьер оказывается, как правило, в радиусе не больше 100 км от места строительства.

— Как же вы узнаете, где взять землю?

— У нас есть свои маленькие хитрости! Но обычно мы все же звоним местным дорожникам и прибегаем к их серому веществу.

— Ваша фирма применяет цемент в своих конструкциях. Многие другие любители земли от этого отказываются, потому что цемент — неэкологичный материал.

— Мы добавляем маленький процент цемента, потому что хотим спать спокойно по ночам. На нас огромная ответственность: нам доверяют строить стены, которые не разрушатся через десять или двадцать лет. Мы хотим, чтобы они продержались 200 лет. Нестабилизированные земляные конструкции (то есть без цемента и других добавок) не могут дать такой гарантии. Мы постоянно встречаемся с этим, и это очень нечестно по отношению к клиентам. Ведь если стены растрескались, надо снять крышу и все строить заново. Кроме того, наш выбор в пользу стабилизированных конструкций основывается на исследованиях, согласно которым длительный срок службы здания оправдывает, с точки зрения экологии, применение небольшого количества цемента. Словом, так нам проще и надежнее.

Камин в доме Меррикс (фото: еarth structures group)

— Существуют ли какие-то особенные инженеры-конструкторы для землебитных зданий?

— Да вообще-то нет. С конструктивной точки зрения, достаточно просто понимать, что наши массивные стены работают точно так же, как сопряженные панели из неармированного бетона. Основные параметры наших земляных стен таковы: толщина 400 или 1300 мм, плотность — 2,21 кг/м³, предел прочности на сжатие — 6 МПа.

— Какое у вашей стены сопротивление теплопередаче?

— У стандартной неутепленной — 0.3, а у утепленной — 2, 48 м²К/Вт.

— Чем она утепляется?

— Панелями марки Styrofoam. Это синтетический материал, но зато он не гниет и не ломается под воздействием трамбовочных машин.

— Какую опалубку вы используете?

— Мы берем опалубку марки Stabilform. Во-первых, потому что она наиболее гуманна в отношении рабочих (она позволяет им утрамбовывать землю без риска поранить себе ноги). Во-вторых, потому что ее можно применять снова и снова почти до бесконечности. Мы практически не используем временной опалубки.

— Нужна ли арматура в земляных стенах?

— Только над проемами.

— Какую отделку вы используете?

— Отделка не нужна. Внутренние поверхности просто обрабатываются акриловым составом, инертным и невидимым. А наружные фасады остаются, как есть.

— Во сколько обходится квадратный метр земляной стены?

— В среднем — 450 австралийских долларов в Австралии и 390 евро в Европе.

— На сегодняшний день, каково самое большое здание из всех, что вы построили?

— Мы построили огромную тюрьму в Австралии в 1998-м, на это у нашей команды в 20 человек ушло 4 месяца. Еще мы возвели университетский кампус возле города Элбери, тоже в Австралии, но эта стройка шла периодами в течение нескольких лет.

— А ты сам живешь в земляном здании?

— Католик ли Папа Римский?! Да я вообще не могу жить нигде, кроме как в земляном доме! Это так здорово.

— И вся твоя семья точно так же любит это дело?

— Думаю, да. Моя жена Шарлотта — архитектор и строитель, поэтому она дает мне много ценных советов. Наши две дочери — Пиппа и Иди — гордятся нашим бизнесом и мирятся с тем, что у нас дома постоянно бывают заказчики и что я часто бываю в отъездах.

Надежда Бельцова, Бордо