«Мастеровые» из Набережных Челнов ищут своего Мастера

Денис Хуснияров

«ЗРИТЕЛИ В ТЕАТРЕ ДОЛЖНЫ РАБОТАТЬ, ТАК ЖЕ, КАК И АКТЕРЫ»

Накануне «БИЗНЕС Online» сообщил о том, что театр «Мастеровые» из Набережных Челнов обрел своего нового главного режиссера. Им стал Денис Хуснияров из Санкт-Петербурга, с работой которого уже смогли познакомиться театралы автограда. В декабре Хуснияров выпускает спектакль «Демоны» на одной из лучших сцен Питера — в театре им. Ленсовета, после чего должен приехать в Набережные Челны для общения с труппой. Эта важная новость стала поводом для подробного разговора о «Мастеровых», которых профессионалы давно называют одним из лучших драматических театров Татарстана, при том, что в Казани мало кто видел постановки челнинцев. Впрочем, скоро этот пробел хотя бы отчасти можно будет устранить.

Театры ставят те или иные спектакли по разным причинам. Бывает, проект откровенно направлен на пополнение кассы, бывает, что у заслуженного артиста юбилей. Режиссер Хуснияров еще в апреле этого года, когда впервые знакомился с труппой «Мастеровых», в интервью «БИЗНЕС Online» рассказал о том, что «подобрал четыре-пять пьес, и они все возможны здесь». «Я почувствовал по разговору с артистами, что труппа хочет глубокого материала, серьезного, — отметил он. — Все драматические артисты хотят играть драмы и тяжелые философские вещи. Я начинаю затевать какой-то философский разговор со зрителем, с автором и сам с собой. Например, «Глазами клоуна» по роману Белля, который я ставил в Питере. Я очень люблю этот спектакль. После него свалился с пневмонией на два месяца. Потому что эта работа из меня высосала все. Или вот «Одинокие» Гауптмана. Это тоже один из самых любимых моих спектаклей. И это великая драматургия, где ты копаешь до самой последней минуты, до премьеры и никак не можешь остановиться. Это величие автора — это бесценный опыт. Такие авторы тебя учат, ты на них растешь».

В результате, для дебюта в Набережных Челнах режиссером была выбрана психологическая драма «Кроличья нора» по пьесе американца Дэвида Линдси-Эбера, за которую тот получил Пулитцеровскую премию — одну из наиболее престижных интеллектуальных наград США. Премьера состоялась в театре «Мастеровые» в начале сентября. «Кроличья нора» — пьеса тяжелая, серьезная, в театре были сомнения, стоит ли за нее браться, — поделился с «БИЗНЕС Online» Хуснияров уже после премьеры. — Театру хотелось чего-то легкого, зрительского. Я понимал, что работать будет непросто, это не легкая комедия, и в провинции такие пьесы ставить опасно. Люди в основном хотят получать удовольствие в театре, отдыхать. Я против такого подхода, мне кажется, что зрители в театре должны работать, так же как и актеры».

И опасения насчет того, что «Кроличью нору» зритель может не принять, оказались необоснованными: в сентябре эту драму давали 9 раз, в октябре — 6, в ноябре — 4 раза, и все билеты раскупаются на месяц вперед! Впрочем, это, скорее, повод для печали, чем для гордости. Не может 140-местный зал «Мастеровых» (как и неприспособленное здание татарского драмтеатра Набережных Челнов) удовлетворить спрос полумиллионного города на духовную пищу. О необходимости строительства собственных зданий для театров говорится уже не первое десятилетие, но воз и ныне там... Впрочем, «Мастеровые» не ждут у моря погоды. Согласитесь, глупо было бы при таком ажиотажном спросе не поднять цены на билеты. Теперь стоимость посещения театра — от 500 до 900 рублей — для рядовых челнинцев может показаться и высокой, особенно учитывая, что экономический кризис в автограде всегда чувствуется острее, чем где-либо. Однако и тут «Мастеровые» нашли нетривиальный ход: они практикуют «выездные» спектакли на сценах Городского дворца творчества детей и молодежи и ДК «КАМАЗ», где билеты на представления стоят 200 - 300 рублей. И даже на этих площадках спектакли всегда играются при аншлаге.

«НА САМОМ ДЕЛЕ ОНИ НЕ ПРОСТО СИДЯТ...»

Однако вернемся собственно к драме «Кроличья нора». После просмотра спектакля остается ощущение, что эта вещь сделана скорее для участия в фестивалях, «за идею», чем для кассы. Но режиссер непреклонен: «Когда я делаю спектакль, то особо не думаю для зрителя он или для фестиваля, — рассказал Хуснияров «БИЗНЕС Online». — Я просто работаю с материалом, который меня трогает, пытаюсь что-то фантазировать, сочинять. Какова дальнейшая судьба спектакля — то ли он в фестивалях будет участвовать, то ли станет близким зрителям — тут уже вопрос, что называется времени и вкусов».

К слову, в фильме «Кроличья нора» уже играла звезда Голливуда — оскароносная Николь Кидман. Причем пьеса настолько тронула актрису, что она вложила в создание фильма, вышедшего в 2010 году, $10 миллионов. В варианте «Мастеровых» «Кроличья нора» начинается вполне по-голливудски: в зале гаснет свет, вдруг (!) звучит громкая дискотечная музыка, дается яркий свет на сцену. Видимо, Хуснияров хочет, чтобы зритель с первых секунд включился в работу, и максимум внимания уделил спектаклю. На сцене танцует Иззи (Анна Дунаева, Александра Комлева) — девушка на вид лет 25 - 30, но с повадками 16-летней юной и взбалмошной леди. За столом с отрешенным и даже каким-то стеклянным взглядом сидит Бекка (Марина Кулясова), которая слушает рассказ младшей сестры о том, как она в кафе врезала какой-то тетке.

На этом, собственно, история Иззи заканчивается, ведь главная героиня — Бекка, у которой 8 месяцев назад погиб 4-летний сын Дэнни. Она молча живет со своей болью, ни от кого не принимая никаких проявлений сочувствия. В том числе женщина с каждым днем все больше отдаляется и от мужа Хоуи (Евгений Федотов), а близость с ним агрессивно отвергает. Бекка сухо и даже жестоко пресекает малейшую заботу или сочувствие со стороны близких. С родной матерью по имени Нэт (Ольга Астафьева) она разговаривает в основном сквозь зубы, хотя та 11 лет назад также потеряла сына.

Хуснияров применил в этом спектакле необычный (во всяком случае, для Челнов) ход: все пять актеров от начала до конца спектакля находятся на сцене, хотя большинство картин проходит с участием всего двух действующих лиц. Остальные в это время, на взгляд рядового зрителя, к каковым причисляет себя и автор этих строк, просто сидят по углам застывшими. «На самом деле они не просто сидят, — спорит режиссер. — В них происходят те же процессы, что у других, просто они выключаются из сцены, а потом, когда наступает их время, снова включаются. Сделано это для того, чтобы обобщить историю, объединить зрителя, персонажа и артистов. Когда мы делаем некий эффект отчуждения, когда артист и вживается в роль и, находясь на сцене, наблюдает за происходящим как бы со стороны, применяется такой брехтовский прием, то история приобретает сразу более глубокий смысл. Я знаю, что у артистов до этого не было такой практики, и у них были вопросы, но, по-моему, мне удалось их убедить в правильности такого подхода, раз они это делают».

К слову, о работе с актерами. Похоже, у Хусниярова складывается диалог с челнинскими мастеровыми театра, несмотря на то, что он их в какой-то степени переламывает, заставляя делать что-то непривычное, новое, сложное. Например, о Федотове (обладателе республиканской театральной премии «Тантана») писали, что это актер столь редкого сейчас трагикомического дарования и психологического гротеска, способный находиться на грани буффонады, но никогда не переступающий черту, отделяющую театр от цирка. Зрителям или критикам, впервые увидевшим Федотова в «Кроличьей норе», трудно было бы сделать такие выводы.

«Да, Федотов закрепил за собой амплуа игрового, характерного артиста, который существует в острых обстоятельствах, — признает Хуснияров. — А мне было интересно попробовать сделать с ним то, что он до этого никогда не делал, с чем он не знаком — с такой глубокой драматической ролью, где нельзя ни секунды поддать, поиграть, похохмить. Когда ты весь спектакль должен находиться в жутком напряжении и держать зрительный зал. Женя с этим очень здорово справился. Работа в «Кроличьей норе» Женю очень изменила в хорошем смысле этого слова, она расширила его актерский диапазон». Можно догадаться, что и для остальных актеров, занятых в «Кроличьей норе», эта работа не прошла бесследно.

Евгений Федотов в роли Хоули

«А ОНО КОГДА-НИБУДЬ ПРОЙДЕТ? ЭТО ЧУВСТВО...»

Для постановки «Кроличьей норы» челнинцы помогли собрать свыше 3 тысяч старых видеокассет. Из них и сделаны декорации (к слову, главный художник «Мастеровых» Елена Сорочайкина, которая отвечала за сценографию и костюмы, в этом году стала номинантом «Золотой маски», правда, не за работы в родном театре, а за сценографию к спектаклю «Маленькие трагедии» русского драмтеатра Удмуртии). А дело вот в чем: единственное, что осталось у Бекки и Хоули — это воспоминания о сыне. Они часто пересматривают видеокассету с записями, где запечатлен Дэнни то играющий на лужайке, то бегающий с собакой, то встречающий Рождество, и, таким образом, видеокассета превращается в образ всего их дома, как память, как воспоминание.

Но однажды Бекка то ли случайно, то ли нарочно, то ли неосознанно записывает на кассете с записями Дэнни телепередачу про торнадо, которую любит смотреть ее муж. В диалоге между ней и Хоуи, случившемся после этого, выясняется, что каждый в смерти сына винит себя, а заодно и всех остальных. А потом еще своими сомнениями по поводу своей виновности с Бекки поделится Джейсон (Евгений Гладких, Алексей Ухов) — старшеклассник, который сидел за рулем машины, под которую по трагической случайности забежал 4-летний Дэнни.

Евгений Гладких в роли Джейсона

«Я мог ехать чуть быстрее. В тот день. Я не уверен, но мог», — говорит Бекки старшеклассник, уточняя, что на том участке скорость ограничена до 30 миль/час, но, возможно, ехал 33 или 32 мили в час. Спустя несколько минут он снова повторяет:

— Так вы могли бы сказать вашему мужу насчет меня? Как я, возможно, ехал немного превышая скорость? Я знаю, он, наверное, еще злится, но...

— Он не злится. Никто не злится, — отвечает Бекка, тем самым давая понять, что прощает Джейсона, а вместе с ним и всех остальных.

По большому счету это история о великой силе прощения. Этот вывод приходит к зрителю возможно не сразу, а «догоняет» потом, послевкусием, в ходе раздумий о спектакле. Только простив в душе Джейсона и всех остальных, Бекка находит лекарство от своей душевной боли, хотя до этого считала, что «настоящее больше не может быть приятным». Не зря же сказано в Библии: «...будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас». В Коране также написано, что «кто откажется от возмездия, простит, то это — искупление для него [то есть прощение пред Всевышним для виновного и вознаграждение (искупление грехов) для простившего]».

А еще показалось, что такой светлый и оптимистичный финал, который сделал Хуснияров для этого спектакля — это нечто вообще из другого жанра, не психологической драмы точно! При большом желании можно, конечно, найти этому финалу логическое объяснение, но самой сильной картиной всего спектакля, катарсисом всей этой истории (естественно, на субъективный взгляд автора этих строк) является диалог Бекки и Нэт, когда они разбирают ящик с игрушками Дэнни. Они начинают вспоминать всякие смешные истории, связанные с ним, улыбаться, а потом и вовсе хохотать, и вдруг Бекка спрашивает:

— Мам? Оно пройдет? Это чувство. Оно когда-нибудь пройдет?

— Нет. Я не думаю, что пройдет. Для меня нет. Вот уже продолжается 11 лет. Хотя и меняется.

— Как?

— Я не знаю. Груз этого, я думаю. В какой-то момент, это становится терпимым. Это превращается во что-то, из-под чего ты можешь выползти. И носишь при себе кирпич в кармане. Время от времени ты о нем забываешь, но затем ты залезаешь по какой-то причине, а там он. Это может быть невыносимо. Но не все время. Иногда это своего рода... Не то, чтобы ты точно это любила, но это то, что у тебя есть вместо своего сына, поэтому ты не хочешь отпустить и это. Поэтому ты носишь его всюду. И это не проходит, и это...

— Что?

— Хорошо... на самом деле.

И если бы эта сцена была не в середине спектакля, а в финале... Впрочем, это всего лишь пожелание зрителя, который имеет право в некоторых вопросах не согласиться с режиссером. Впрочем, тот тоже имеет свои права, в том числе и поставить такой спектакль, который не отпускает тебя и через неделю после просмотра.

«МЫ МАСТЕРА, А НАС ЗАХВАТИЛИ!»

Для продолжения разговора придется вернуться на 10 лет назад. Как напоминает официальный сайт театра, в 2005 году он приобрел муниципальный статус, переехал из общежития в новое здание и пригласил на должность худрука Валентина Ярюхина. Именно с его приходом началась новая история «Мастеровых», поскольку благодаря своему таланту, опыту и мастерству он сумел обогатить творческую палитру театра новым содержанием.

Все правильно! Ведь кто такие мастеровые? По словарю Даля, это ремесленники или вообще рабочие по какому-либо мастерству. Например, заводские мастеровые. То есть это умелые люди, знатоки своего дела, но им нужен «Мастер», чтобы всех объединить ради одной цели. Таким человеком и стал Ярюхин. Однако спустя семь лет, осенью 2012 года режиссер покинул театр. В числе последних он поставил спектакли «Забыть Герострата» по пьесе Григория Горина (посещали мысли о том, чтобы «сжечь» храм искусства, который сам и создал?) и «Город мастеров» по пьесе Тамары Габбе, в содержании которой заложены мысли, которые вибрировали на тот момент в воздухе театра: «Мы мастера, а нас захватили!» Одним словом, по какой причине ушел Ярюхин, так и осталось не до конца понятным. Видимо, об этом знал только он сам...

Далее в «Мастеровых» поработала, простите за каламбур, целая куча режиссеров, в основном они были питерские. «Вассу» Горького поставил Петр Шерешевский, «Дикаря» Алехандро Касона — Андрей Гаврюшкин. Казанский режиссер Диана Сафарова сделала в «Мастеровых» свою дипломную работу — «Маугли» по Киплингу. Еще один питерец Георгий Цнобиладзе поставил «Золушку» по Шварцу и «Тестестерон» Анджея Сарамоновича. Впрочем, бурный роман, ставшего на короткий срок главным режиссером театра Цнобиладзе, с «Мастеровыми» продолжался недолго, и таким же «Мастером», как Ярюхин, он стать не смог.

О конфликте Цнобиладзе с директором театра Армандо Диамантэ «БИЗНЕС Online» подробно писал. Позиция Диамантэ выглядела спорной, но, надо отдать должное директору «Мастеровых», тогда в приватном разговоре он обещал корреспонденту нашей газеты, что привезет в Набережные Челны еще более именитого режиссера, и свое слово сдержал. 35-летний Хуснияров имеет серьезный опыт постановок в Санкт-Петербурге, а также несколько театральных наград. Так что «Мастеровые» свое будущее, по крайней мере ближайшее, связали с еще одним питерцем, правда, пермского происхождения.

Валентин Левицкий

«ЛЮДИ НАХОДЯТСЯ МЕЖДУ ДВУМЯ КАТАСТРОФАМИ»

Так же из северной столицы был выписан и Валентин Левицкий — режиссер детектива «Свидетель обвинения» по пьесе Агаты Кристи, премьера которого состоялась на челнинской сцене 31 октября. Спектакль этот, как рассказал «БИЗНЕС Online» сам Левицкий, был внеплановый, выпускался в жутком цейтноте, тем не менее на качестве постановки это никак не сказалось. Вероятно, руководство театра, опасаясь, что зритель может не принять «Кроличью нору», решило сыграть на опережение, перестраховаться, поставив беспроигрышный детектив. Ведь в театре привыкли рассчитывать только на себя — зарабатывать деньги не только на собственную зарплату, но и на содержание театра, на выпуск новых спектаклей, стоимость которых, как узнал «БИЗНЕС Online», редко когда бывает менее 1 млн. рублей. Причем репертуарная политика «Мастеровых» такова, что каждый новый спектакль не должен быть похож на предыдущий и должен привести в театр новых зрителей.

Всегда интересно узнать, почему театр останавливает свой выбор на той или иной драматургии. Левицкий рассказал, что в театре хотели ставить детектив, а на «Свидетеле обвинения» он остановился уже сам: «Хотелось взять кого-то из великих авторов детективов, и в итоге я решил ставить Агату Кристи, поскольку Артур Конан Дойл затаскан еще больше, чем она. Хотя по произведениям Кристи тоже снимается много кино, сериалов, и сложился некий стереотип данного автора, который мне захотелось разрушить. Мне хотелось поработать со всем театром, задействовать как можно больше актеров. Я думал еще о «10 негритятах», но поскольку есть известный фильм Станислава Говорухина, тут мало возможностей для маневра и игры с ожиданиями зрителей по развязке. А фильм с Марлен Дитрих (был снят Билли Уайлдером в 1957 году, за ним числится шесть номинаций на премию «Оскар», правда, награды — ни одной, — прим. ред.), думаю, видели немногие», — поделился Левицкий.

По сюжету сэр Уилфрид Робертс (эту роль исполняет Евгений Федотов) — великолепный адвокат, умеющий «вытаскивать» безнадежные дела. Его заинтересовывает скользкое дело Леонарда Воула (Алексей Ухов), который является подозреваемым в убийстве довольно обеспеченной Эмили Френч (Марина Кочурова). Воул был близким другом дамы, а поскольку она была одинока, все ее наследство по завещанию переходит Леонарду, что еще более усложняет положение защиты, так как это явный мотив для убийства. Единственная свидетельница защиты — жена обвиняемого Ромэйн (Анна Дунаева, Марина Кулясова), из чего следует, что перспектива на оправдательный вердикт выглядит крайне туманно. Тем не менее сэр Робертс берется за это щепетильное дело.

Спектакль начинается в стиле кабаре — женщина в военной форме начинает петь на английском, а под шинелью у певицы из одежды только нижнее белье. Позже зритель узнает, что это и есть Ромэйн, которую Воул встретил в Германии, когда у нее тогда был не лучший период в жизни, и он привез ее с собой в Лондон. А пока на сцене зритель видит кинохронику, сообщающую о том, что в декабре 1952 года Лондон окутал Великий смог — более 100 тысяч человек сильно заболели, из них около 12 тысяч человек погибли. Для сравнения: во время бомбежек Лондона гитлеровцами в годы Второй мировой войны погибли 30 тысяч мирных жителей.

Анна Дунаева в роли Ромэйн

Известно, что рассказ «Свидетель обвинения» впервые был опубликован еще до войны, в 1933 году в сборнике «Пес смерти». «А пьеса была написана в 1953 году, и там уже слышно эхо войны, — поделился Левицкий с «БИЗНЕС Online». — Таким образом, из исторического факта вырос целый образ — атмосфера надвигающейся катастрофы. Только недавно закончилась война, которая так или иначе на всех отразилась, особенно на отношениях англичан с немцами, а с другой стороны, есть предчувствие чего-то страшного. Никто еще не знает и не может сказать, что это такое, но оно вот-вот наступит, люди находятся между двумя катастрофами».

Режиссер не зря обмолвился об отношении англичан к немцам после войны. Дело в том, что ближе к финалу на заседании суда Робертс зачитывает письмо Ромэйн некоему Максу. Адвокат поясняет, что письма попали к нему анонимно, и у него не было времени установить, кому именно они адресованы и делает предположение, что «адресат приехал в Англию нелегально и занимается здесь подрывной деятельностью». Эту версию косвенно подтверждает и Ромэйн, которая неистово кричит: «Вы никогда не узнаете, кто он! Мне все равно, что со мной сделают. Вы не узнаете!»

Режиссер довольно часто меняет реальные картины, такие, например, как заседание в суде, на нереальные, когда на сцене, держа в руках букет цветов, появляется убитая миссис Френч. То есть не сразу понятно, жизнь это или сон, а может быть, какой-то глюк? И вот в одной из таких сцен Грета (машинистка, работающая в конторе Робертса, — Юлия Пацаль) ходит по столу, прилепив себе под нос что-то похожее на усы Гитлера. В другой — практически все персонажи выходят на сцену, надев противогазы (что тут же вызывает ассоциацию с газовыми камерами гитлеровцев), и поднимают над головами антифашистские плакаты. Обогатив спектакль этой сценой, Левицкий превратил «Свидетель обвинения» из схематичного детектива в историю про людей, про большую жертвенную любовь, самоотречение ради другого человека, свободу личности, наконец.

Марина Кулясова в роли Ромэйн

И ДЕКСТЕР МОРГАН, И ТАТЬЯНА ДОРОНИНА...

Несколько мрачноватыми показались декорации спектакля, особенно учитывая, что это детектив — легкий жанр. Понятно, что костюмы исторические, и, наверное, тогда была такая мода — носить одежду темноватую, черную, коричневую, серую. С другой стороны, если бы вся мебель на сцене не была черной, не сыграл бы единственный белый стул, на одной ножке которого красное пятно — ясное дело, что это кровь, что же еще это может быть в детективе?! Позднее это подтвердит и Клегг (Игорь Иголкин) — ассистент судмэдэксперта, вызванный в суд. Он проведет пальцем по этому красному пятну, попробует палец на язык и скажет: «Нулевая группа». Сделает он это, уже уходя со сцены, однако при его появлении у многих зрителей, особенно у женщин, наверняка побежали мурашки по телу, поскольку актер в таком гриме, что создается ощущение, как будто бы какой-то супервампир только что поднялся из ада на свет божий.

«Ну, это такое небольшое хулиганство, почти шутка, — улыбаясь пояснил Левицкий. — Я хотел ввести в спектакль несколько элементов, сбивающих с толку зрителей, желающих вычислить убийцу. В частности, в пьесе этот ассистент прописан, естественно, не как вампир, а просто как эксперт по крови. Но ведь многие видели сериал о Декстере Моргане («Правосудие Декстера» — популярный американский телесериал, рассказывающий о серийном убийце, работающим судебным экспертом — прим. ред.). Вдруг возникает человек, который вроде бы никак не связан с убийством, но он настолько инфернален, что на секунду можно подумать: «Черт возьми! У них тут еще маньяки водятся. А вдруг убийца не муж, не жена, не экономка, а вообще этот ассистент?! А может кто-то другой?»

И таким же элементом, сбивающим с толку, по словам Левицкого, был введен в спектакль белый стул. Ведь непонятно, чем убили старушку. В пьесе просто говорится, что тяжелым тупым предметом. То есть это была дубинка или что-то вроде этого. Режиссеру хотелось, чтобы следы убийства каким-то образом постоянно присутствовали в спектакле. На этом стуле сидит то обвиняемый, то его жена, то он вдруг лежит где-то рядом с экономкой. Белый стул и указующий палец, но каждый раз указывает на что-то новое и сбивает с толку.

Впрочем, хулиганств, шуток и прочей веселости в спектакле много и кроме этого. Перед началом первого заседания судебный пристав выходит на авансцену и торжественно произносит: «Прошу встать! Суд идет!» Зрители в тот момент даже не пошевельнулись, не считая двух-трех молоденьких девушек, которые немедленно вскочили, а потом стыдливо похихикав тут же сели. Когда пристав произносит те же слова ближе к финалу, встают уже практически все зрители, поскольку они уже включились в игру, они уже ощущают себя частью этой истории, ведь им все время напоминают, что они являются присяжными заседателями и им нужно будет решать: виновен Воул или нет. Каждому зрителю вместе с билетом выдаются две карточки: зеленая и красная. И в конце спектакля они действительно голосуют. Кто-то угадывает, кто убийца, но многие — нет.

Кроме того, артисты играют и во время антракта, прямо в фойе театра (к слову, в «Мастеровых» во время перерыва всех спектаклей зрителей бесплатно угощают чаем и печеньями с конфетами, но это в данном случае к делу мало относится). К Робертсу, роль которого, напомним, исполняет Федотов, подбегает какая-то женщина и начинает говорить, что она фанатка его творчества, что она его просто обожает, видела все его роли, просит сначала автограф, потом — совместно сделать селфи и т.д. При этом понятно, что это актриса, потому что она очень искусно и здорово пародирует Татьяну Доронину — говорит так же, как она, с придыханием и чуть затянуто, как будто вот-вот начнет петь. Сценка в фойе заканчивается тем, что Анонимка (назовем ее так) продает адвокату те самые письма Ромэйн к Максу.

«Мастеровые» вовлекают зрителей не только в историю, рассказываемую со сцены, но и в процесс производства спектакля. В частности, в ходе подготовки к премьере «Свидетель обвинения» администрация театра в СМИ обратилась к челнинцам с просьбой помочь собрать реквизит, передающий атмосферу 50-х годов: радиоприемник, печатная машинка, бензиновая зажигалка и т.д. И многое из этого зрители принесли в театр бесплатно, а одна из организаций даже передала с десяток противогазов. Напомним, что в ходе подготовки к выпуску «Кроличьей норы» горожане помогли собрать свыше 3 тысяч старых видеокассет. С одной стороны, это помогает небогатому театру сэкономить финансовые средства, с другой — вовлеченный в процесс выпуска спектакля зритель, конечно же, не просто захочет посмотреть премьеру, но и расскажет о ней всем друзьям и знакомым. Вот такой нехитрый, но очень эффективный менеджмент...

«ТЕАТРУ НУЖНО ВЫРАБОТАТЬ ПРАВИЛА ИГРЫ, ПРИ КОТОРЫХ ВСЕ УЧАСТНИКИ ПРОЦЕССА ПОЛУЧАТ ЖЕЛАЕМОЕ»

«Мне всегда радостно, когда в тот или иной театр приходит главный режиссер, художественный руководитель. Кроме, разумеется, тех случаев, когда это одиозные фигуры и заведомо ясно — лучше театру не станет. А в целом отсутствие в театре художественного руководства — это тупик. Нам часто рассказывают про зарубежный опыт, проектные инициативы, «директорский» театр, но ведь в мире очень мало стабильных трупп. А при стабильных труппах в отсутствии главного режиссера актеры теряют профессиональные навыки, расхолаживаются. Я рад за театр «Мастеровые», — прокомментировал «БИЗНЕС Online» назначение Хусниярова известный театральный критик Нияз Игламов. — Что получится — покажет время. Денис Хуснияров — талантливый и серьезный молодой режиссер. Но как все сложится, сказать пока трудно. Ясно одно — театру нужно выработать правила игры, при которых все участники процесса получат желаемое».

По словам Игламова, если известный молодой режиссер идет в театр города, которого по большому счету нет на театральной карте России, значит, у него есть творческие амбиции. «Если разборчивый директор активно желал именно этого режиссера, то должен предоставить ему определенный карт-бланш. Актеры «Мастеровых» точно не будут в накладе, они легки на подъем, заряжены творческой энергией и соскучились по стабильному художественному руководству. Зрители Челнов получат театр с полноценной художественной программой. Ну а новоиспеченный главный режиссер должен осознать всю меру ответственности и за театр, и за труппу, и за зрителя. Желаю ему удачи. И пользуясь случаем, поздравляю главного художника «Мастеровых» Елену Сорочайкину с номинацией на «Золотую маску», — резюмирует собеседник «БИЗНЕС Online». Еще раз напомним, что «масочный» спектакль Сорочайкина сделала в Ижевске. Впрочем, непростые взаимоотношения татарстанских театров и главной театральной премии страны — это тема для отдельной беседы на страницах нашей газеты.

И в завершение невозможно не поделиться еще одним маленьким наблюдением. Хуснияров на первый взгляд оставляет впечатление доброго, интеллигентного молодого человека с большими черными глазами. Однако этот благодушный взгляд в секунду может превратиться в орлиный — не злой, а целеустремленный и уверенный. И ты понимаешь, что это человек с очень крепким внутренним стержнем. А еще у него есть косичка. Не такая заметная, как у знаменитого боксера Кости Цзю, но все же. То есть вот такой он: гладко выбритый, модно одетый, с короткой строгой прической, но и косичка имеется. Неизвестно, в косичке ли дело, но именно Хуснияров стал главным режиссером русского драмтеатра Набережных Челнов. Похоже, мастеровые нашли своего «вожака». Очередная премьера в театре намечена на февраль.

P.S. Спектакль театра «Мастеровые» из Набережных Челнов «Кроличья нора» в постановке Дениса Хусниярова казанцы смогут увидеть 9 декабря на малой сцене театра им. Камала в рамках фестиваля «Ремесло».