Руслан Нагиев
Руслан Нагиев: «Решение Южно-Сахалинского суда необоснованно не только этически, но и юридически»

«РОССИЮ НАДО КОНСОЛИДИРОВАТЬ, НО ПОДОБНЫЕ СУДЕБНЫЕ РЕШЕНИЯ ПРОВОЦИРУЮТ ВРАЖДУ»

— Руслан, южно-сахалинский судья вынес свое решение еще 12 августа. Почему вы как юрист решили отреагировать только сейчас?

— Я не сразу узнал об этом решении. Честно говоря, информацию о том, что Южно-Сахалинский городской суд признал некоторые цитаты из Корана экстремистскими, я почерпнул из интернета. Но это было еще до того, как информационные агентства начали транслировать позицию, выраженную по этому поводу главой Чечни Рамзаном Кадыровым.

Я обратил внимание, что в очередной раз запрещены аяты из Корана. Как вы помните, в 2013 году один из районных судов Новороссийска целиком запретил перевод Корана, сделанный Эльмиром Кулиевым. И никто не успел вовремя отреагировать и предотвратить это. Та же самая ситуация могла повториться и с Южно-Сахалинском. Поэтому я нашел в интернете августовское судебное решение, прочитал его и сразу понял, что оно необоснованно — не только этически, но и юридически. И почти сразу начал готовить апелляционную жалобу. Эта работа заняла у меня больше недели.

Я видел по новостям, что и Рамзан Ахматович Кадыров составил свою жалобу, но только недавно ее отправил — это ведь не так просто: подготовить полноценный документ, чтобы он был воспринят судом. Срок обжалования — до 19 сентября, так что мы должны были успеть.

Почему я сделал это? На мой взгляд, Россия, вступившая в противоборство с Западом, сейчас находится в таком положении, когда нам надо консолидировать общество, объединяться, чтобы быть сильнее. А подобные судебные решения провоцируют только вражду. Любопытно, что они обычно принимаются в отдаленных районных судах...

— Вы думаете, это случайно происходит на краю света?

— Я не сторонник теории заговора. Кто-то из прокурорских и судейских работников, возможно, хотел поднять свою репутацию, продемонстрировать вышестоящим инстанциям активную работу.

Вы же знаете, как начиналась эта история? Был, как известно, произведен обыск в сахалинской общине мусульман, в результате которого изъяли книгу «Мольба (дуа) к Богу: ее значение и место в исламе», между прочим, одобренную и рекомендованную к печати Духовным управлением мусульман азиатской части России. Эта книга практически вся состоит из аятов Корана. Теперь местная прокуратура оправдывается, что просила признать экстремистскими не сами цитаты, а лишь мнение автора «Мольбы». Я хочу верить, что люди не разобрались и поэтому так поступили.

— А если не верить в это? Предположим, что никто бы не заметил решения, принятого отдаленным Южно-Сахалинским судом, и оно вступило бы в законную силу. В какой ситуации оказался бы российский ислам, священная книга которого, оказывается, сплошь состоит из «экстремистских» цитат?

— У нас в России нет прецедентного права. Но это, конечно, не помешало бы другим судам использовать решение южно-сахалинских коллег в своей практике. Дескать, вот есть вступившее в законную силу решение, которое запрещает конкретные цитаты из Корана. Если против этого не выступить, то можно любого неугодного человека, имеющего при себе Коран, засудить на законных основаниях. А ведь известно, что многие хранят дома Коран: и мусульмане, и христиане, и представители других религий и мировоззрений, те же ученые-востоковеды. Получается, что все они, в том числе и мы с вами, автоматически могут быть привлечены к ответственности за хранение экстремистской литературы, а если мы надумаем подарить Коран кому-нибудь — то и за ее распространение. Поэтому я хочу снять с Корана клеймо экстремизма.

«ЭТО ВСЕ РАВНО ЧТО ХРИСТИАНАМ ЗАПРЕТИТЬ ЧИТАТЬ «ОТЧЕ НАШ»

— Почему именно вы решились выступить в защиту Корана? Вы родом из верующей семьи?

— Да, семья у меня религиозная, приверженная традициям. Моей бабушке 95 лет, она живет в глухой татарской деревне и ежедневно совершает намаз. Мы приверженцы традиционного ислама, я всегда был против экстремизма и национализма. Для меня непринципиально, кого защищать. Как адвокат я в равной степени вхожу в проблемы православных, мусульман или представителей какой-либо другой религии. В этом смысле я как врач-хирург, которому совершенно непринципиально, кого ему принесли на операционный стол, ведь он лечит всех.

Скажу больше: если бы было принято аналогичное решение в отношении Евангелия либо Торы, я бы также написал апелляционную жалобу. Потому что в России нельзя вести себя безответственно по отношению к этим священным книгам. Они фундамент, основа, на которой выстроена многовековая культура России. Вытащишь кирпичик из этого фундамента в виде аята или библейской фразы — может рухнуть все здание.

Ислам, кстати, на территории современной России появился раньше, чем христианство. Как известно, с 922 года большинство жителей Волжской Булгарии называли себя мусульманами, а ислам стал официальной религией этого древнего государства.

И вот теперь представьте: суд запрещает цитаты из суры «Аль-Фатиха». Кадыров, когда негодовал по этому поводу, правильно заметил, что с «Аль-Фатиха» начинаются все молитвы и действия полутора миллиардов мусульман в мире. Это все равно что христианам запретить читать «Отче наш». А при желании, следуя логике южно-сахалинского судьи, это вполне можно сделать. «Да будет воля Твоя...» — сказано в молитве. Прокурор мог бы придраться: почему здесь упоминается только воля христианского Бога? А почему не какого-нибудь другого? И тогда «Отче наш» вполне могло бы оказаться под запретом.

— Но ведь любому образованному человеку понятно, что в этой молитве верующие обращаются не к какому-то особому «христианскому Богу», а к Богу вообще — как к Создателю мира.

— Образованному человеку — да, это понятно. Но это не значит, что данная логика может быть воспринята без искажения заинтересованной стороной. Ведь Аллах в исламе — это тоже не какой-то особый «мусульманский Бог». На арабском языке, равно как и на иврите, Бог называется Иллах, но если к этому слову добавляется артикль «аль», то получается Аллах. В переводе с арабского это означает «единый Бог». Это утверждение идеи единобожия, свойственное всем монотеистическим религиям. Я, кстати, об этом пишу в своей апелляционной жалобе.

Заметьте, Коран не противопоставляет мусульман и христиан. Согласно исламу, если мусульманин считает Библию ересью, он уже не является мусульманином. Настоящий последователь ислама признает и Ветхий, и Новый заветы. В Коране сказано: «Ты увидишь, что ближе к тебе из всех людей те, которые говорили: «Мы — христиане!»

И потом вспомните: единственное женское имя в Коране принадлежит матери Иисуса Христа (Исы) — Марьям. Жена фараона или жена Авраама не называются по именам, а вот Мария названа. Ей посвящена 19-я сура.

«В УЗБЕКИСТАН И КИРГИЗИЮ ЛЮДЕЙ НЕ ВЫДАЕМ: ТАМ ПЫТАЮТ И ДАЮТ ПОЖИЗНЕННЫЕ СРОКИ»

— Почему со всей России протест против южно-сахалинского судебного решения выразили только два человека — вы и Кадыров? Не пытались, кстати, объединить усилия с главой Чечни?

— Я пытался связаться с помощниками Кадырова, но пока безуспешно. Но и я без этого не одинок. Насколько мне известно, нашелся еще саратовский правозащитник, адвокат Равиль Тугушев, который тоже подал апелляционную жалобу на решение Южно-Сахалинского суда. А в Казани к моей жалобе присоединилась ассоциация предпринимателей-мусульман РФ (АПМ РФ). По этому поводу президент АПМ Марат Кабаев выписал мне доверенность

— У вас уже был опыт ведения религиозно окрашенных судебных дел?

— Да, небольшой. В 2009 году группа мусульман, в которую входил и я в качестве юрисконсульта, обращалась к администрации железнодорожного вокзала Казани с просьбой выделить на вокзальной территории место для молельной комнаты. Но нам было отказано под тем предлогом, что следом за мусульманами с аналогичной просьбой обратятся православные и т. д. Интересно, что из московского офиса РЖД нам не приходило отрицательного ответа — просто посоветовали обратиться к местной казанской администрации. Тогда еще даже в Москве вокзалы не были оснащены молельными комнатами для мусульман и православными часовнями, как сейчас. Возможно, мы поторопились с этой инициативой.

Кроме этого, я веду дела, связанные с экстрадицией. Их стало достаточно много. С запросами на экстрадицию своих граждан к России обращаются Таджикистан, Узбекистан и Киргизия. В Узбекистане людей часто обвиняют по религиозным статьям. В то же время наблюдатели фиксируют незаконные методы ведения следствия в этой стране, применение пыток. Так что мы стараемся не выдавать людей на расправу. В Киргизию тоже не выдаем: там дают длительные сроки заключения или даже пожизненное. Были случаи, когда избивали адвокатов прямо в зале суда.

В моей практике в год бывает по два-три дела, связанных с экстрадицией. Там, где Верховный суд РФ нам отказывает, мы пытаемся добиться справедливости в Страсбурге. И Европейский суд по правам человека, как правило, принимает решение о запрете выдачи, если удается доказать, что людям грозят пытки. Насколько я понял, в большинстве случаев мои подзащитные совершенно невиновны. Или дело надумано в той же степени, в какой надумана южно-сахалинская история, чуть не приведшая к запрету Корана.