В основе картины «Война непрощенных» — история легиона «Идель-Урал», созданного немцами из пленных татар, башкир, чуваш, марийцев, мордвы и удмуртов (кадр из фильма)

ПО СТОПАМ РАЗБЕЖКИНОЙ

Давайте займемся переводом. Фразы «в Татарстане проблемы с кино» или даже «в Татарстане нет кино» следует переводить примерно так: «в Татарстане снимается мало хороших игровых полнометражных фильмов». Это вовсе не значит, что в Татарстане вообще нет кино. Оно есть. И отличное.

Каждый год в республике снимаются хорошие короткометражные фильмы, многие из которых представлены во многочисленных программах фестиваля. Кроме того, Казань с советских времен известна как важный центр документалистики. Из Казанской студии кинохроники вышла, например, Марина Разбежкина — один из ведущих мастеров российского документального кино, повлиявшая на целую плеяду молодых режиссеров (среди ее учеников можно назвать Валерию Гай Германику и документалиста Александра Малинина, чья безвременная гибель в 2008 году стала одним из сильнейших ударов по российскому кинематографу).

Традиции документального кино живы в регионе по сей день. Примером этого может послужить лента Дениса Красильникова «Война непрощенных», представленная в конкурсе полнометражных документальных фильмов. Масштабное полотно с компьютерной графикой, наездами камеры и многочисленными хроникальными вставками не уступает по качеству лучшим образчикам жанра. При просмотре «Войны непрощенных» неуместна всякая снисходительность. Это очень качественное кино.

В основе картины — история легиона «Идель-Урал», созданного немцами из пленных татар, башкир, чуваш, марийцев, мордвы и удмуртов. Многочисленные детали, поездки в архивы и на места событий от Казани до Нюрнберга, разные исторические фигуры, связанные с легионом или его бойцами, интервью с историками — в фильме есть все, что необходимо знать о легионе. Безусловно, авторы картины — режиссер и консультировавшие его специалисты — поставили перед собой важную и благородную задачу: правдиво рассказать о неприглядных и сложных страницах войны. Да, «Идель-Урал» был сформирован немцами для борьбы с Красной армией, номинально — для создания «независимого государства» на Волго-Уральской территории. Но попавшие туда солдаты предпочитали переходить на сторону партизан, а внутри легиона была сильна подпольная антифашистская организация, одним из членов которой был Муса Джалиль.

«Война непрощенных» занимается важным делом возвращения памяти места, когда мы вдруг понимаем, что большая история — нечто большее, чем просто скопление красных дат, государственных праздников и ритуалов. Нет, она складывается из множества маленьких, иногда совсем частных историй. Это рассуждение может показаться банальным, однако за банальностями часто скрываются истины, чей подлинный смысл не теряется от постоянного употребления.

«Война непрощенных» — едва ли не первая попытка поговорить о легионе «Идель-Урал» в кино (фото: tatmsk.tatarstan.ru)

Картине можно простить некоторую сумбурность, вообще свойственную фильмам, стремящимся охватить всю тему разом. Порой кажется, что фильм похож на автомобиль, который на большой скорости несется мимо множества дат, имен и фактов, не давая зрителю толком вникнуть в происходящее. Впрочем, эта поспешность вполне объяснима, если учесть, что «Война непрощенных» — едва ли не первая попытка поговорить о легионе «Идель-Урал» в кино.

Другим недостатком этой достойной картины может показаться ее масштаб. Занимаясь локальной историей, авторы фильма все-таки создают парадный портрет этой истории, на фоне которого теряется некогда попавший в легион ветеран Гайнан Насыров. Его простой и человеческий рассказ слишком заслоняют «великие тени», хотя кадры, в которых он пьет с женой чай или молится в мечети — едва ли не самые сильные в картине.

ТАК ЛИ РАВНЫ КОММУНИЗМ И НАЦИЗМ?

Совсем другой пример отношений с историей представляет картина Насура Юрушбаева «Два узника: Джавид и Вальтер», попавшая в конкурс документального короткого метра. Оговорюсь, картина эта башкиро-германская, а потому формально не может считаться татарстанской, однако вполне можно говорить о некоем единстве документальной школы, существующей в регионе.

В «Двух узниках» нет хроники и модных наездов. Только два старика. Джавид Кузеев и Вальтер Ольшевский. Оба были в плену, оба вспоминают произошедшее. Иногда их рассказ прерывается съемками концлагеря. Бывшие бараки, развалины крематориев, фотографии и мемориальные стелы. Но рассказ стариков держит внимание так, что даже эти довольно скромные вставки часто кажутся лишними.

Кузеев был в плену, работал на крупповских заводах, сидел в концлагере, несколько раз бежал и в итоге брал Берлин, встречался с союзниками на Эльбе. Он описывает ужасы лагерей смерти, горы человеческих тел и пытки, но все-таки его рассказ о жизни, а не о смерти. Сейчас ему 94 года, но в нем не чувствуется дряхлости. Несмотря на тяготы, которые ему довелось пережить, он не выглядит сломанным, а в его интонациях порой слышится злая ирония по поводу нацистов.

«Два узника: Джавид и Вальтер» — картина башкиро-германская, а потому формально не может считаться татарстанской, однако вполне можно говорить о некоем единстве документальной школы, существующей в регионе (кадр из фильма)

Ольшевский говорит совсем об ином. Его отправили на работу в Советский Союз, но он не хочет считать это время пленом. Иногда было тяжело, он работал день и ночь, но о нем заботились, он ел, спал, получал медицинский уход. Вспоминая свободу, которой он мог тогда пользоваться, Вальтер не перестает удивляться и спрашивать себя: что же это было?

Сравнение двух рассказов невольно превращается в сравнение двух систем. Еще недавно было принято приравнивать коммунизм и нацизм. Безусловно, на счету большевиков достаточно крови, невозможно оправдать многочисленные гонения и репрессии, однако конечной целью коммунизма было создание счастья для всех людей, в то время как нацисты стремились к благополучию одного народа за счет всех остальных. Впрочем, режиссер Юрушбаев не навязывает зрителю некую диалектическую систему. Как и всякий большой кинематографист он доверяется своим героям, дает им возможность высказаться. И они говорят.

Максим Семенов

Чиайте также:

Попал ли под санкции казанский международный кинофестиваль? Часть 1-я

«А вокруг – злая и бесчеловечная Москва, которая перемалывает людей и судьбы...» Часть 2-я

«Рудольф Нуриев. Рудик» оказался лучше «Курбан-романа». Часть 3-я

«Таджики здесь не «тоже люди», но просто люди». Часть 4-я