Аккурат после президентских выборов в очередной раз избранный глава Казахстана Нурсултан Назарбаев утверждал, что государству не грозят подобные потрясения

КАЗАХСТАН ВСТУПИЛ В ВАЛЮТНУЮ ВОЙНУ БЕЗ ОБЪЯВЛЕНИЯ

Сегодня жители соседнего Казахстана испытывают примерно ту же сложную гамму эмоций, непередаваемых цензурными словами, что и россияне в середине декабря. Внезапное объявление о переходе к свободно плавающему курсу тенге превратило обычный рабочий день в «черный четверг». После того, как премьер-министр республики Карим Масимов сообщил пренеприятнейшее известие, в стране вспыхнула валютная паника. Курс тенге на Казахстанской фондовой бирже (KASE) обвалился на 26%, упав до отметки 255,26 тенге за доллар. Вслед за этим начали закрываться обменники, прекращали торговлю интернет-магазины, а граждане лихорадочно скупали не только доллары и евро, но и российский рубль.

А ведь еще в апреле аналитики Bank of America предсказали такое развитие событий: они заявили, что Казахстану придется девальвировать тенге на 30%, чтобы избежать рецессии в экономике. Однако власти страны делали хорошую мину при плохой игре. В том же апреле, аккурат после президентских выборов, в очередной раз избранный глава страны Нурсултан Назарбаев утверждал, что государству не грозят подобные потрясения. «Мы работаем над свободно-плавающим курсом тенге, так называемым таргетированием, но это сложный вопрос. Это мы решаем вместе с МВФ, это очень важно, они дают нам технические консультации, и это будет происходить не ранее чем через 5 лет, когда курс, как за рубежом, будет свободно плавающим», — заверял Назарбаев.

Все эти годы наши соседи предпочитали управлять своей валютой административными методами. Последняя сильная девальвация у них случилась в феврале 2014 года, когда тенге подешевел на 19%. В нынешнем же июле Нацбанк расширил коридор обменного курса тенге с 170 - 188 тенге до 170 - 198 тенге за доллар, сославшись на ухудшение экономической конъюнктуры. После этого глава регулятора Кайрат Келимбетов пообещал, что в ближайший квартал «американец» не поднимется выше 190 тенге. Теперь ему остается разве что цитировать бородатый анекдот: «Ну не шмогла я, не шмогла!»

МЕЖДУ ВАЛЮТНОЙ СЦИЛЛОЙ И НЕФТЯНОЙ ХАРИБДОЙ

Что же заставило команду Назарбаева резко поменять курс? Серьезных причин две, и обе они очевидны. Первая — валютные войны, в которые волей-неволей включились ближайшие соседи Казахстана. На Россию, согласно последним официальным данным РК за 9 месяцев 2014 года, приходится 6,3% экспорта страны и треть всего импорта. К чему привело зимнее падение рубля, все прекрасно помнят: казахстанцы массово поехали в Россию, скупая автомобили, технику, не брезгуя и закупками продуктов в промышленных масштабах. Отечественную торговлю и производство это слегка поддержало в трудные дни, а вот казахстанские бизнесмены зароптали: их продукция становилась неконкурентоспособной по цене. Власти страны также выразили явное неудовольствие, то заговаривая об ограничении поставок авто из РФ, то действуя в духе Геннадия Онищенко, запрещая продажу конфет или макарон из России, дескать, требованиям не соответствуют.

В те же ворота в августе сыграл еще один стратегический партнер Казахстана — Китай, в несколько приемов девальвировавший юань более чем на 4%. Конечно, удар был нацелен скорее на конкурентов Поднебесной из США, однако рикошетом прилетел и другим. Достаточно сказать, что на КНР приходится 12,9% импорта и 18% экспорта Казахстана. Тут уж волей-неволей задумаешься, не пора ли самому «надевать каску» и рыть окоп полного профиля для позиционной валютной войны.

А если учесть очередной виток падения нефтяных цен, который был запущен в июле, девальвация тенге выглядит едва ли не единственным выходом для властей. Ведь на экспорт сырой нефти приходится 55% экспортных доходов Казахстана, и эти деньги составляют примерно половину госбюджета. Сырьевые цены упали на 37% с мая текущего года, отмечает старший аналитик «Альпари» Анна Бодрова. «Сырьевая структуры казахстанской экономики не могла не пострадать от сокращения спроса на нефть и падения котировок энергоносителей. Да, у Нацбанка Казахстана есть солидные резервы, созданные во время дорожающей нефти. Но регулятор последние полтора года, с момента февральской девальвации-2014, проводил ежедневные интервенции в поддержку тенге и гарантировал, что риски для валюты Казахстана позади», — говорит она.

Чтобы залатать расползающуюся в клочья казну, команде Назарбаева и пришлось в итоге пойти путем российских коллег. Как заявил сам президент РК, сделано это было по просьбе трудящихся, точнее, бизнеса. «Печальный пример России, которая выбрала для реализации этой стратегии крайне неудачный момент, казахстанского соседа ничему не научил. Тенге отпустили в свободное плавание — это значит, что ЦБ теперь не станет утруждать себя формированием какого-то валютного коридора. Кто оплатит такие колебания? Конечно же, население: инфляция в стране за август резко прибавит в весе», — считает Бодрова.

Впрочем, по ее словам, в подобной девальвации есть и плюс: одномоментное ослабление тенге позволит не сокращать расходную часть казахстанского бюджета. Это значит, что все социальные программы и выплаты, а также инфраструктурные проекты останутся в силе.

РОССИЙСКИЙ ЭКСПОРТ В КАЗАХСТАН ПОЙДЕТ БЕЗ ФОРЫ

Как падение, валютные пертурбации в Казахстане отразятся на его экономических связях с Россией? Прежде всего должен выровняться торговый дисбаланс (включая «челночный» бизнес), образовавшийся в декабре. Проще говоря, российские экспортеры утратят преимущества дешевого рубля. «Говоря об упавшем тенге, надо понимать, что любое обесценивание национальной валюты играет на руку экспортерам. Со стороны Казахстана экспорт в Россию будет более конкурентоспособным. А вот обратный ход товара в Казахстан будет затруднен», — считает вице-президент, член-корреспондент Академии наук РТ Вадим Хоменко.

С другой стороны, зимний крах рубля никоим образом не способствовал оживлению производства у соседей — все пенки сняла торговля, считает финансовый аналитик ИХ «Финам» Тимур Нигматуллин. «В Казахстане экспортно ориентированная экономика, и ослабление рубля в большей степени сказалось не на промышленности, а на рознице, в которой выросла доля импорта. Это имело негативные макроэкономические последствия с точки зрения сильного давления на сальдо торгового баланса и текущего счета платежного баланса», — отмечает он.

Но и от девальвации промышленность Казахстана не получит существенных выгод, напротив, в несколько раз возрастет потребительская инфляция, говорит Нигматуллин. Впрочем, правительство сбережет свои золотовалютные резервы и обеспечит экономическую и бюджетную стабильность, если период низких цен на нефть затянется.

Осторожен в прогнозах председатель правления ТПП РТ Шамиль Агеев. «Как падение курса тенге скажется на наших отношениях — этого вам никто не предскажет. Делать сейчас прогнозы — штука неблагоприятная. Август всегда был для России тяжелым — ГКЧП и все такое прочее...» — сказал он корреспонденту «БИЗНЕС Online».

Пока цены на нефть не восстановятся выше $100 за баррель, и РФ, и Казахстан ждут не самые лучшие времена, резюмирует директор аналитического департамента «Альпари» Александр Разуваев. «Стоит сказать, что нефть Brent ниже $50 за баррель выглядит сильно перепроданной. А значит, самое страшное для сырьевых экономик России и Казахстана, вероятно, уже позади», — полагает он.

КАЗАНЬ — АСТАНА: ТОВАРООБОРОТ НА $387 МИЛЛИОНОВ

Ну а что со связями двух тюркоязычных «...станов»? В Казани работает генеральное консульство Казахстана — оно открыто в 2013 году. Консульство рассчитано на помощь гражданам страны, поэтому вопросы «БИЗНЕС Online», связанные с экономикой, здесь оставили без ответа: эта сфера не входит в компетенцию консульства. В Астане же с 1997 года работает полномочное представительство Татарстана, задачей которого как раз является содействие эффективному сотрудничеству, в том числе торгово-экономическому. Здесь нашему корреспонденту сообщили, что по итогам прошлого года внешнеторговый оборот РТ с Казахстаном составил $387 миллионов. В основном это экспорт (на $374,5 млн.), импорт же из азиатской республики носит символический характер — $12,5. Увы, за последние годы экономические связи заметно ослабли: скажем, в 2008 году товарооборот достигал $700 миллионов. Для сравнения: в целом внешнеторговый оборот татарстанских компаний с января по июль этого года составил почти $7 млрд., хотя по сравнению с аналогичным периодом прошлого года он снизился на 40%. Впрочем, и в том и в другом случае снижение в долларовом выражении отчасти объяснимо эффектом девальвации.

Тем не менее сегодня идет активное сотрудничество в сфере машиностроения и нефтехимии. Астану интересуют «вертушки» Казанского вертолетного завода, грузовики, технологии нефтедобычи и, главное, нефтепереработки: сейчас из 80 млн. т добываемой нефти Казахстан отправляет «сырьем» в трубу 68 млн. т, и это Астану не устраивает. Кроме того, в сентябре прошлого года Астана высказала намерение заказать в Зеленодольске корветы типа «Торнадо» (проект Зеленодольского бюро, шифр 21632).

Казань и Астана — города-побратимы, и с июля они связаны авиасообщением, при этом столицы обмениваются различными бизнес-активностями. Например, в июне в старой столице Казахстана Алма-Ате прошел совместный полимерный форум. У страны нет своих заводов-производителей по первичным пластикам, и в основном компании берут сырье (для полипропиленовых труб, полиэтилен для упаковочных материалов) в Татарстане, поэтому, собственно, казахстанские власти и предложили провести подобную встречу. «В Казахстане много предприятий, которые заинтересованы в сотрудничестве с компаниями из Татарстана — производителями пластика, сырья. Это «Нижнекамскнефтехим», «Казаньоргсинтез», «Алабугастекловолокно», которые производят полипропилены, полиэтилены и новую продукцию — стекловолокно», — пояснили «БИЗНЕС Online» в минпромторге РТ. В сентябре же казахские компании приедут на нефтегазохимический форум в Казани.

Объем недавних инвестиций казахстанских компаний в РТ оценивать сложно: в публичной сфере есть информация о проекте в ОЭЗ «Алабуга». В апреле стало известно о проекте «Барс Технолоджи» — завод по выпуску автокомпонентов. Это совместный проект челнинской ГК «Кориб» и казахстанского ООО «Торговый дом Kainar Tecnologies». Объем инвестиций — 1,5 млрд. рублей, будет создано около 300 рабочих мест. Запустить производство инвесторы собираются в 2016 году.

В целом отношения между республиками выстраиваются «на высоком уровне» — такую оценку озвучил врио президента РТ на встрече с чрезвычайным и полномочным послом Казахстана в России Маратом Тажиным. Тогда же Казань, дабы сделать шаг навстречу Астане, переименовала улицу Эсперанто в Назарбаева (президенту Казахстана как раз в этом году стукнуло 75 лет). Добавим, что в Казань в феврале приезжала целая делегация во главе с Масимовым — человеком №2 в государственной иерархии Казахстана. Сам же Рустам Минниханов только в 2014 году летал в Казахстан трижды.

КАМАЗ: КАЗАХСТАН ОСТАЕТСЯ ОДНИМ ИЗ ГЛАВНЫХ РЫНКОВ

Активно сотрудничает с казахстанскими компаниями ОАО «КАМАЗ». По словам пресс-секретаря компании Олега Афанасьева, в первом полугодии им было отгружено 723 грузовика. И все же, хотя девальвация сильно повлияла на рубль и российская продукция стала дешевле, объемы экспорта снизились на 53% по сравнению с январем-июнем 2014 года.

«Это снижение было связано в первую очередь с негативными процессами стоимости нефти, — отмечает Афанасьев. — И вот эта девальвация тенге продолжается в этом русле. На их рынке происходят точно такие же процессы, как и у нас в России — рынок грузовиков сворачивается».

В целом по итогам первого полугодия импорт товаров в Казахстан сократился на 17%, тогда как экспорт у них упал на 46%, охарактеризовал общее положение дел Афанасьев. И все это негативно сказалось и на рынке грузовиков, так же как и в России. Да и падение рынка грузовиков в Татарстане сродни падению в России. Поэтому те процессы, которые там происходят, повторяют наши.

«Казахстан по-прежнему остается для нас одним из главных рынков. Даже несмотря на такое падение, туда все равно поставлено больше единиц техники, чем в какую-либо другую страну, — подчеркнул пресс-секретарь КАМАЗа. — Будем приспосабливаться к тем условиям, которые сейчас там сложились».

«ЗА НОВОВВЕДЕНИЯ ЗАПЛАТИТ НАСЕЛЕНИЕ»

Анна Бодрова — старший аналитик «Альпари»:

— Национальный банк Казахстана отпустил тенге в «свободное плавание» с сегодняшнего дня. Доллар тут же подорожал к казахстанской валюте на 26 процентов. В результате девальвация тенге с начала года теперь составляет 31 процент — достаточно ощутимо, учитывая, сколько денег ЦБ потратил на интервенции и стабилизацию курса, пока нефть падала в цене.

Прогнозы пока строить не будем, дождемся хотя бы конца недели — пусть рынок, его спрос и предложение сформируют более-менее равновесный курс, раз регулятор отошел от этого процесса. При текущих ценах на нефть справедливый курс доллара может составлять от 200 до 235 тенге. Все остальное — эмоции рынка и инвесторов, которых никто не предупредил о начале новой денежной политики государства.

Свободно плавающий курс национальной валюты доступен и удобен для государства только в случае наличия диверсифицированной экономики и отсутствия внешних рисков. Предположим, что с внешними рисками у Казахстана все в порядке — их почти нет. Зато диверсифицированная экономика отсутствует, Казахстан давно и успешно живет в условиях сырьевой экономической системы. Сейчас далеко не самый удачный момент для введения новой кредитно-денежной политики Нацбанком Казахстана. За эти нововведения заплатит население, как и при любой одномоментной или плавной девальвации. Самыми уязвимыми секторами экономики при девальвации тенге оказались ретейл и сектор услуг, наиболее защищенным — добыча и переработка энергоресурсов.

«СВЯЗИ КАЗАХСТАНА И ТАТАРСТАНА Я БЫ УСПЕШНЫМИ НЕ НАЗВАЛ»

Вадим Хоменко — вице-президент, член-корреспондент Академии наук РТ, доктор экономических наук, профессор КФУ и КНИТУ-КАИ:

— Несмотря на то, что Казахстан расположен, по сути, рядом с Татарстаном и казахстанская система «ЕврАзЭС» — основной партнер России, прямые связи Казахстана и Татарстана я бы успешными не назвал. За последние годы объем Казахстана в общем внешнеторговом обороте не превышал 3 - 5 процентов. Это очень небольшие цифры. Несмотря на все разговоры про «поворот на Восток», наш основной партнер — это Европа. Да, из стран Азии две наиболее существенные страны в товарообороте — это Турция и Казахстан. Но в структуре экономики Казахстана очень большой объем занимают инвестиции США и Китая, во всяком случае, в топливно-энергетическом комплексе. Россия и Татарстан в том числе еще не вошли туда так, как должны были бы войти. Связка со странами Востока через Казахстан еще слаба. Поэтому я не стал бы говорить о том, что Казахстан является для нас основным партнером.

«ВСЕ СЛИШКОМ ЗАВЯЗАЛИСЬ НА ДОЛЛАР»

Шамиль Агеев — председатель правления ТПП РТ:

— Сейчас с Казахстаном у нас есть взаимодействие по беспилотникам, кое-что по КАМАЗу, по поставкам туда резинотехнических изделий. Но тенге привязан к рублю и к доллару, и, если такое происходит, значит в Казахстане, как в развивающейся стране, есть свои проблемы. Но для Казахстана упавший тенге выгоден. Другое дело, что все это привязано к нефти, к тому, что все слишком завязались на доллар. Это неправильно, это нас подтолкнет к тому, чтобы расчеты между нашими странами были в рублях.

Сейчас трудно делать какие-то оценки, насколько падение тенге будет устойчивым. Не забывайте, что рубль по отношению к доллару упал практически в два раза, и это сказалось на модернизации производства — на комплектующих, на запасных частях, которые идут за валюту. Это, конечно, не очень хорошо.

С другой стороны, у нас достаточно сложно получить нормальные кредиты. Сейчас должен быть какой-то поворот производства. В Казахстане такая программа расписана, но механизм выделения средств тоже очень сложный. Поэтому я не думаю, что сейчас нужно паниковать по снижению уровня тенге. В Казахстане есть производство, есть разумная политика.

«АЛТЫН — ЛУЧШИЙ ОТВЕТ ВАЛЮТНОМУ КРИЗИСУ»

Александр Разуваев — директор аналитического департамента «Альпари»:

— И Беларусь, и Российская Федерация, и Казахстан находятся в одной лодке. Экономики трех государств тесно связаны друг с другом и сильно завязаны на экономику Российской Федерации как крупнейшую из них. С нашей точки зрения, лучшим финансовым ответом на валютный кризис является более быстрая экономическая интеграция, и прежде всего ввод единой евразийской валюты — алтына. Изначально валюта, конечно, будет слабой (ни российский рубль, ни белорусский рубль, ни тенге нельзя назвать сильной валютой). Однако постепенное формирование единого внутреннего евразийского рынка товаров и услуг, не завязанного на экспорт, и изменение внешней конъюнктуры в итоге сыграет в пользу новой валюты. Естественно, появление алтына — это прежде всего политическое, а не экономическое решение. Его будут принимать президенты трех стран.

Плюсов от перехода на единую евразийскую валюту достаточно. Граждане и предприятия не будут терять на обмене валют и банковских комиссионных. Естественно, компании не будут брать на себя валютные риски, что особенно важно для взаимной торговли между странами. Единая валюта будет также способствовать более быстрому формированию единого рынка капитала. Единый рынок ценных бумаг будет формироваться, вероятно, на Московской бирже, а евразийский ЦБ будет находиться в Алма-Ате. Алтын вряд ли будет полностью похож на евро. Ключевые решения в Евразийском ЦБ, вероятно, будут приниматься единогласно премьерами или руководителями нацбанков всех трех стран. Конечно, сначала должен появиться безналичный алтын и лишь спустя год или два — кэш. В этом отношении опыт перехода европейских стран на евро очень полезен.

В будущем к валютному союзу Беларуси, России и Казахстана могут присоединиться Армения и Киргизия. Однако это уже второй этап евразийской валютной интеграции.