Сергей Переслегин: «Какое принять решение — внешняя война или внутренняя — этот вопрос для США очень болезненный. И лично я рад, что мне не нужно за них делать такой выбор»

«ЛЕТОМ 2014-ГО ШТАТЫ УПУСТИЛИ СВОЙ ШАНС»

— Сергей Борисович, последние полтора-два года вся страна пристально следит за российско-американскими отношениями. Что вы в целом думаете о сложившейся ситуации?

— Вообще-то, у нас холодная война. Мы (исследовательская группа «Знаниевый реактор», которую возглавляет Сергей Переслегин — прим. авт.) предсказывали ее еще в апреле 2001 года. А началась она ранним летом 2014-го. Причем тогда мы были на волосок от горячей войны. Я глубоко убежден, что история с малайзийским «Боингом» была провокацией, которая была рассчитана на ее начало. В тот момент было максимально удобно ударить, потому что Россия, с моей точки зрения, к войне готова не была. Она в значительной степени была связана ситуацией в Крыму, ситуацией в Донецке, еще не выработала своей стратегии в этих условиях, еще не прошли действия по усилению боеготовности армии. В связи с этим я очень удивляюсь, почему Штаты на нее не пошли. Поскольку, не решившись на войну в тот момент, они практически убили шансы на реализацию наиболее для них благоприятного проекта развития ситуации. В целом я склонен это считать с их стороны весьма серьезной ошибкой.

— Если бы война случилась, как, по-вашему, могли развиваться события с наибольшей вероятностью? И что вы имеете в виду под благоприятным проектом развития ситуации для США?

— Конечно, предполагалось, что война будет неядерной, что США захватят господство в воздухе, в России вспыхнет соответствующее восстание, и после этого американцы договорятся с новым российским режимом о том, что в новой постглобализационной экономике Россия получает свой сектор, но как вассал, который подтвердил свои вассальные обязательства.

США упустили момент, вероятно, потому что не были уверены до конца в том, что война будет короткой и ограниченной. Здесь ситуация весьма важная исторически. Вспомните: и Наполеон, и Гитлер, нападая на Россию, не планировали войну на уничтожение. И тот и другой планировали короткую войну, дабы убедить Россию, что ей лучше оставаться на стороне сильнейшей державы, а не на стороне Англии против этой державы. С точки зрения западных представлений о логичности в обоих случаях Россия должна была признать: ну да, мы проиграли, вы многого не требуете, поэтому — хорошо, мы с вами.

В обоих случаях они столкнулись с войной не на жизнь, а на смерть. И если бы Россия вновь пошла на такой же тип военных действий прошлым летом, то это означало бы использование ядерного оружия и огромное количество жертв. И тогда даже победа для Штатов не стала бы оправданием понесенных затрат.

Сейчас для США ситуация значительно более сложная, потому что теперь они уже не думают, а уверены, что мы в случае чего будем воевать по полной программе. Мы уже готовы к войне. После празднования 9 Мая возникло целое движение среди молодежи, представители которого говорят: а мы не хуже, чем наши деды, и, если понадобится, мы будем воевать до последнего. Американцы отлично умеют воевать, но они не уверены, что им очень нужен этот конфликт. Поэтому они сейчас, скорее всего, будут искать другое решение задачи.

«РЕШЕНИЕ О ВОЙНЕ АМЕРИКА ПРИМЕТ В 2021 ГОДУ»

— Какой задачи?

— Сделать новый шаг в своем развитии, избежав заката великой империи.

Американцы считают, что за всю историю было только шесть по-настоящему великих империй: Римская, Монгольская, Османская, Британская, Советская и Американская — и великолепно помнят, что случилось со всеми предыдущими до них. Поэтому они должны были думать и думали о том, что они будут делать, став гегемоном мира. Тут нужно либо двигаться дальше, либо они попадают в условия гибели Рима. Соответственно, где-то с 80-х годов прошлого века они находятся в состоянии поиска.

Принципиальным является вопрос, каким образом Америка, которая независимую историю начала только в 1776 году, ухитрилась всего за 200 лет стать гегемоном мира, в то время как это не удалось Германии или России с ее гораздо лучшими ресурсами.

«Великая ложа», направляющая политику Штатов, четко понимает, что развитие Америки всегда идет одними и теми же циклами, и это всегда военные циклы. Давайте вспомним, 1776-й год — война между США и Англией. По сути своей — гражданская, так как это была война между народами, говорящими на одном языке, имеющими одну культуру и одну структуру управления. Из нее Америка вышла независимым государством.

Через 80 лет, в 1861 году, в Америке случилась вторая гражданская война, в которой две экономики — Севера и Юга — встречаются в непримиримой схватке. Заметьте, в этой войне Север мог победить гораздо раньше и без особой крови (великий генерал Уинфилд Скотт предложил план, который позволял закончить эту войну в два месяца без единого выстрела), но Линкольну была не нужна победа. Потому что победа фиксировала то, что валютная выручка продолжает идти в штаты через Юг, а Северная экономика остается неконкурентоспособной. Линкольну нужно было, чтобы Север, понимая, что шансы проиграть реальные и мало никому не покажется, пришел в состояние готовности на любые действия. В результате после физического уничтожения и разорения экономики Юга (по некоторым данным, ряд южных штатов восстановился только при Джонсоне, то есть через 100 лет) в период реконструкции была построена великолепнейшая американская экономика, которая к концу века стала выходить на передовые позиции в мире. Хотя вступила в войну эта держава по своим возможностям соизмеримо с Испанией или Португалией, но никак не с Англией, Францией или Россией.

Затем при Рузвельте вместо гражданской войны Америка организовала мировую. Результат был хуже — изменения, сделанные внутри страны, были уже слабее, но они были, поскольку Рузвельт понимал, что он делает и зачем. В итоге мы получили сверхдержаву.

Где-то к 2000 году закончился очередной 80-летний такт американского развития. Соответственно, сейчас, дабы спасти последнюю великую империю от заката, «великая ложа» планирует новую войну. Новый такт начался с 20-летия неустойчивости: кризис доткомов, башни-близнецы, «дело Энрон» (очень опасное с точки зрения этики), две очень непопулярные нерентабельные войны — с Афганистаном и Ираком. Сейчас Штаты находятся в ожидании того, какое решение будет принято: или они организуют у себя большую гражданскую войну, или мировую. А принято оно будет, скорее всего, в 2021 году, но не позднее 2024. Могли в 2016, но уже точно видно, что не успевают.

ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ИНФОРМАЦИЯ СОБСТВЕННОСТЬЮ?

— Если это будет гражданская война, то какие у нее будут основания?

— Базовое — нарушение исполнительной властью кучи американских законов, например, по тому же делу WikiLeaks. Преследование руководства WikiLeaks, вообще-то, прямо противоречит первой поправке (первая поправка к Конституции США гарантирует, в частности, свободу прессы — прим. авт.). Еще хуже то, что, когда это дело начнут всерьез расследовать, выяснится, что воздействие на WikiLeaks было связано не с тем, что США боятся публикации секретных сведений, а с тем, что боятся публикации секретных сведений, касающихся предыдущих преступлений исполнительной власти. А пытаться прикрыть одним преступлением другое — по американским законам худшее, что можно сделать. Это настоящий правовой социальный обвал, вокруг которого вполне можно делать гражданскую войну — было бы желание.

Возникнет конституционный кризис, который перейдет в кризис отношений штатов. При этом по всем нашим (исследовательской группы «Знаниевый реактор» — прим. авт.) расчетам получается новый Север с Югом. Правда, Калифорния и Нью-Мексико входят в Юг в этой ситуации, то есть карта протягивается уже до Тихого океана.

Две экономики, которые будут драться между собой в новой войне, завязаны на одном, но фундаментальном вопросе. Условно назовем его вопросом авторского права: является ли информация собственностью? Сейчас принято считать, что да. Но в 1860-х годах раб тоже был собственностью, экономика Юга строилась на рабской собственности. А экономика Севера строилась на ее отрицании. И, собственно, базовые претензии Юга к Северу были такие: вы воруете нашу собственность и укрываете ее у себя. А Север, пожимая плечами, говорил: человек собственностью быть не может, поэтому мы не можем его воровать. Ни та, ни другая сторона поменять позицию просто не могли — для них это означало признать неконкурентоспособность своей экономической модели. Отсюда и война.

Сейчас ситуация та же самая. Причем понятно, что речь не об авторском праве в отношении музыкальных клипов и кино — это все не бог весть какие деньги. Речь об авторском праве на технологии, открытия, изобретения. Например, на биомодифицированные особи, то есть на формулу генкода — это то авторское право, которое может приносить колоссальные деньги. Сейчас американская экономика поделилась на тех, кто хочет зарабатывать на том, что они это сделали, то есть получать авторскую ренту, и на тех, кто считает, что нужно бросить все на следующий этап исследований и получить новые результаты быстрее, чем старые устареют. А для этого нужно все барьеры с перемещением информации убирать. И вокруг этого будет борьба. А то, что одну из сторон поддержит Юг, а другую Север, связано с историческими особенностями США и особенностями их политической системы.

Вторым решением является «патент Рузвельта»: вместо очередной гражданской войны — очередная мировая. Не какой-нибудь там конфликт, пускай даже и с Индией, а ситуация, при которой воюют все и опять же сметают существующие системы ограничений как мешающие военной победе. То есть произойдет тоже отказ от авторского права, но уже в другой логике: нам нужно получать все более и более совершенное оружие, а авторское право мешает.

Какое принять решение — внешняя война или внутренняя — этот вопрос для США очень болезненный. И лично я рад, что мне не нужно за них делать такой выбор.

Внутренняя война означает, что американцы будут убивать американцев в большом количестве. Пострадают флот, армия, будет страшный конфликт. И все будут показывать на Америку пальцем: вот, были великой державой, а теперь посмотрите. Но в результате шансы на великолепное развитие и реконструкцию после окончания войны.

Внешняя война — Америка для американцев и против всех — дает шанс выиграть чисто за счет силы и внешней войной по дороге решить внутренние проблемы. Выглядит гораздо более привлекательно, но при этом они получают не следующий этап развития, а продление текущего еще на один ход.

«НАЧИНАЯ С НУЛЕВЫХ РЕЖИМ ГЛОБАЛИЗАЦИИ СТАЛ НЕРЕНТАБЕЛЬНЫМ»

— Теперь второй момент, который нужно учитывать, чтобы стало понятно, что же произошло в 2014 году.

В мире проходило несколько этапов колониализма, который, как известно, обусловлен тем, что нации и страны развиваются неравномерно. Те, кто развивается быстрее, хотят получать преференции за счет тех, кто развивается медленнее. А те, кто развивается медленнее, на этом получают толчок к развитию. Да, их обдирают как липку, но они двигаются вперед.

Первый, «стандартный», колониализм: когда какая-нибудь Великобритания захватывала территорию, ставила там генерал-губернатора, армию, полицию и начинала эксплуатировать местное население как бог на душу положит, забирая из колонии все. Этап завершился, когда стало понятно, что колонии нерентабельны. Ведь за то, что метрополия из колонии забирала все, она ей должна была платить: строить порты, дороги, рудники, школы, больницы и тюрьмы.

Затем появился неоколониализм. Это когда вы получаете прибыль за счет ренты отсталости, она же рента развития с другим знаком. Например, когда ваши промышленные товары оцениваются на мировом рынке выше номинала, а сырье, которое вы получаете из этих колоний, — ниже номинала. На эту дельту вы и живете. Что там происходит в колонии, вас интересует очень слабо: пускай папуасы сами решают свои папуасские проблемы, вы туда не вкладываетесь. А если и вкладываетесь, то исключительно в режиме инвестиций: вложил миллион, чтобы получить полтора.

После неоколониализма возник режим глобализации. От неоколониализации он отличается только одним: вместо нескольких осталась только одна метрополия, все остальные — колонии. Разумеется, не стопроцентные: некоторые — полуколонии, некоторые — на три четверти, некоторые — на четверть. А метрополия одна — в нашем случае это Соединенные Штаты. А точнее международный капитал, который я называю доминатом (это европейские, американские и даже арабские капиталисты — группа Ротшильдов, Рокфеллеров и вокруг них), у которых Штаты — «главный приказчик».

Глобализация была отличным режимом в том плане, что давала прибыль, создавала возможности для очень свободного brain drain («утечки мозгов» — прим. авт.). Но мир оказался слишком сложным для управления им из одной точки. В итоге начиная с нулевых режим глобализации перестает быть рентабельным. На его поддержание стало требоваться больше усилий, чем он давал реальной живой прибыли. Вывод: режим надо разрушать.

Но в Америке же живут умные люди. Просто развалить режим может каждый идиот. Надо же с этого получить прибыль. Возникла программа ликвидации глобализации. Что для этого нужно сделать?

Вся идея режима глобализации построена на двух базовых предпосылках. Первое — любая страна должна на чем-то специализироваться, при этом все, на чем она не специализируется, ей априори выгоднее купить, чем сделать самой. Второе — полученные деньги можно хранить в любом банке мира, в конце концов туда переехать и их получить, имея тем самым иммунитет от собственных систем и законов.

Что делают американцы? Сначала они ликвидируют капиталы семьи Хусейна и Каддафи, вежливо намекая всем остальным, что, «вообще-то, ваши деньги у нас в банках могут точно так же превратиться в ничто, как и у вас в банках». А потом вводят режим санкций, базовая задача которого — создать у людей ощущение, что лучше многое сделать у себя. Кроме того, введя режим санкций, США формально исключают из глобализации страну, которая является первым поставщиком углеводородов, внося тем самым в и без того не очень стабильную после 2008 года систему колоссальный разбалансирующий импульс. После этого система просто обязана развалиться.

В результате чего, как я понимаю, все страшно довольны. Россия получает шанс на инфраструктурную модернизацию, потому что теперь нам становится выгодно многое делать у себя самим. И у себя же выгодно хранить капиталы, потому что «там» их могут конфисковать при случае. У Штатов возникает возможность строить следующий режим. Доволен и Китай, потому что готов на разрушении глобализации заработать.

Страдает одна Европа. Ну так ведь ее же никто и не спрашивал — зачем они влезли не в свой конфликт?

Какой режим придет на смену глобализации, каковы шансы России на освоение Марса, за счет чего Африка может стать через 100 лет самым развитым континентом мира и как изменится мир в результате робототехнического прогресса — читайте во второй части интервью с Сергеем Переслегиным, которая будет опубликована вскоре на «БИЗНЕС Online».