Институт Гайдара: Татарстану и другим регионам придется сокращать расходы

«САМОЕ СТРАШНОЕ, ЧТО ЭТО ВПЕРВЫЕ ЗА 15 ЛЕТ»

Оперативный мониторинг экономической ситуации в России и прогноз на 2015 год был представлен накануне в пресс-центре ТАСС. Документ (уже третий за этот год) подготовлен экспертами из Института Гайдара, Российской академии народного хозяйства и госслужбы (РАНХиГС) и Всероссийской академии внешней торговли минэкономразвития РФ. Оказалось, что оценки экономистов отличаются от прогноза минэкономразвития (МЭР), опубликованного в середине февраля. Тогда власти официально признали, что в 2015 году российская экономика входит в рецессию — основные макроэкономические показатели представлены со знаком минус. Но даже на их фоне еще более пессимистичным выглядит прогноз экономистов из либерального стана.

Так, за основу, по примеру минэкономики, Институт экономической политики (ИЭП) взял цену на нефть. Но если министерство предполагает, что она будет $50 за баррель, то у ИЭП — $55. «Это достаточно низкий уровень, отражающий, скажем так, тот предел цен на нефть, представляющий серьезную угрозу для российской экономики, ее устойчивости и для реального сектора», — пояснил директор по научной работе Института Гайдара, ведущий научный сотрудник центра макроэкономических исследований РАНХиГС Сергей Дробышевский. Разошлись также значения и по другим макроэкономическим показателям. Так, эксперты предвидят среднегодовой обменный курс на уровне 64,5 рубля за доллар, тогда как МЭР — 61,5 рубля. Прогноз по инфляции официальных властей более позитивен — 12,2%, эксперты же настаивают на 17,1%. «По-видимому, эффект переноса снижения обменного курса рубля в цены конечных продуктов на российском рынке будет сильнее, чем этого ожидают в МЭР», — объясняется в документе.

Кроме того, более негативные ожидания экономистов связаны с уровнем падения ВВП. Если ведомство Алексея Улюкаева дает скромные минус 3%, то экономисты насчитали и вовсе минус 6,8%. «В текущей ситуации именно падение цен на нефть дало бы падение ВВП на 2,5 - 3 процента. Остальные проценты — эффекты от снижения инвестиционного процесса, совокупного спроса, роста неопределенности в экономике, невозможности наращивать экспорт, так как сокращается импорт», — пояснил Дробышевский. Также прогнозируются более пессимистичные тенденции по падению реальных инвестиций в основной капитал (19% против 13,3%) и оборота розничной торговли в реальном выражении (8,5% против 6,3%). При этом на сокращение инвестиций оказали влияние такие факторы, как снижение доходов, усиление рисков из-за сложной геополитической ситуации и вновь падение цен на нефть. Также если по прогнозу МЭР денежные доходы населения должны сократиться на 6,3%, то экономисты дают более неутешительные оценки — падение на 8,5%. Это обусловлено сильным скачком инфляции, что в итоге привело к падению розничного товарооборота. «Самое страшное, что это происходит впервые за 15 лет, и поэтому падение болезненное», — отметил проректор Всероссийской академии внешней торговли, руководитель научного направления «Реальный сектор» в Институте Гайдара Павел Кадочников.

КРЕДИТЫ ВОЗВРАЩАЮТ, СТАРАЯСЬ НЕ БРАТЬ НОВЫХ

Безрадостно оценивают эксперты ситуацию в банковском секторе, что подтверждается негативной отчетностью за январь. «Финансовый результат за месяц составил минус 23,6 миллиарда рублей, — говорится в докладе. — Как и в декабре, основной отрицательный вклад был обеспечен формированием резервов на возможные потери, выросшие за месяц на 284 миллиарда рублей. Как и в декабре, убытки сконцентрировались в двух группах банков: в крупнейших банках с государственным участием (финансовый результат в январе составил минус 42,6 миллиарда рублей) и в банках, проходящих процедуру финансового оздоровления (минус 21,3 миллиарда рублей)».

При этом дефицит ресурсов в банковской системе эксперты связывают с оттоком вкладов, погашением банками задолженностей перед внешними кредиторами и финансовыми властями. «Если до 2014 года банки с помощью кредитования расширяли возможности домашних хозяйств, то в 14-м и 15-м годах мы видим тенденцию, что примерно 3 процента населения идут на то, чтобы гасить кредиты перед банками. По итогам года можно ожидать, что это сжатие доходов на потребление, дополнительное, со стороны банковской системы, составит 6 - 7 процентов», — считает Кадочников. Иными словами, население продолжает возвращать банкам кредиты, при этом стараясь не брать новых. В итоге этот фактор, по мнению экономистов, снизит платежеспособный спрос наряду с ожидаемым сокращением реальных располагаемых доходов.

«ДЕШЕВИЗНОЙ РОССИЙСКИХ ТОВАРОВ НУЖНО ПОЛЬЗОВАТЬСЯ»

Вполне ожидаемо в январе сократились бюджетные доходы за счет снижения поступлений от НДПИ и внешнеэкономической деятельности. При этом, несмотря на 10-процентный секвестр расходов, по отдельным статьям бюджета налицо увеличение финансирования. «По кассовому исполнению бюджета мы видим увеличение расходов на оборону. Понятно, что это авансы, но вместе с этим мы понимаем, что у нас изменяется структура бюджетных вливаний», — отметил Кадочников. В докладе ставится под вопрос правильность решения по отказу от сокращения этой статьи расходов. «Эффективность оборонных расходов вызывает серьезные вопросы, и подобные решения могут привести к консервации данной неэффективности и к отсутствию стимулов к ее повышению. Кроме того, подобное решение приведет к еще большей закрытости федерального бюджета, доля секретных расходов которого уже сейчас на порядок превышает мировые аналоги», — говорится в документе. Напомним, что еще в октябре прошлого года РАНХиГС и ИЭП в своем отзыве на проект федерального бюджета отмечали, что год от года открытость и прозрачность бюджета только уменьшаются.

В то же время из-за санкций сокращается взаимодействие России с внешним миром. «В ответ на девальвацию мы видим 40-процентное падение импорта из стран дальнего зарубежья в январе, ждем роста несырьевого экспорта, видим оживление в соответствующих отраслях, например металлургии. Массового оживления не видим», — констатировал Кадочников. По его словам, все замерли в ожидании действий правительства по поддержке несырьевого экспорта. «Российские товары сейчас действительно дешевые. Этим нужно пользоваться. Увеличение экспорта возможно, такое окно сейчас открылось. Если у нас будет большая инфляция, то оно будет уменьшаться», — заявил проректор корреспонденту «БИЗНЕС Online».

При этом девальвация рубля теоретически должна была благоприятно сказаться на росте несырьевого экспорта, хотя бы в страны СНГ. Однако, отмечается в докладе, статистические данные показывают обратную картину: сокращался не только импорт, но и экспорт в эти страны. Кадочников заметил, что лидером падения торгового оборота стала Украина «в силу политики и нарушения хозяйственных связей».

«РЕЗКИЙ РОСТ ПЕССИМИЗМА В ОЦЕНКАХ»

Неоднозначная ситуация сложилась в промышленности, которая как бы разделилась на две части. «Первая растет, это несырьевые экпортеры и те, кто заместил падение импорта с Украины: пищевые продукты, резиновые и пластмассовые изделия. Вторая часть промышленности связана с производством инвестиционных товаров и товаров, сильно зависящих от импорта. Мы видим устойчивую тенденцию к снижению в машиностроении, у которого сейчас наиболее сложная ситуация, а также в текстильном, швейном производствах, производстве кожаных изделий», — рассказал Кадочников. Таким образом, промышленность зависит сейчас от множества факторов: возможности импортозамещения с одной стороны и ценового и кредитного шоков, а также сокращения внутреннего спроса — с другой, делается вывод в документе.

Поэтому неудивительно, что опросы Института Гайдара среди предприятий показывают, что те, наконец, почувствовали кризис. «В феврале резкий рост пессимизма в оценках. Ждем, как эта история будет развиваться дальше», — отметил Кадочников.

«СИТУАЦИЯ С КАМАЗОМ ВЫЗЫВАЕТ ВОПРОСЫ»

Экономическая ситуация ухудшается и в регионах. «Примерно в 40 процентах регионов дефицит бюджетов сопровождается значительным уровнем долга, — рассказал проректор Всероссийской академии внешней торговли. — Это означает, что те риски, которые есть в бюджетах регионов, связаны с невозможностью финансировать свои обязательства и невозможностью занять для финансирования деньги в коммерческих банках, они примерно к весне по мере федеральных трансфертов будут нарастать». В докладе отмечается, что юг России чувствует себя лучше, чем восточные регионы, Урал и Северо-Запад. По словам Кадочникова, регионы в основном пострадали не по своей географической принадлежности, а потому, что там находятся предприятия, оказавшиеся в непростой ситуации. «Татарстан все-таки имеет диверсифицированную экономику, но ситуация с КАМАЗом вызывает вопросы и зависит от того, насколько региональному и федеральному правительствам ситуацию удастся исправить», — заявил он корреспонденту «БИЗНЕС Online».

Впрочем, Кадочников уверен, что не только Татарстану, но и всем регионам придется сокращать расходы — без этого никуда. «Хуже всего будет тем регионам, которые пытаются перекредитоваться в коммерческих банках. У них самих плохая финансовая ситуация. Понятно, что федеральный минфин будет их как-то спасать, тем не менее требования по сокращению расходов все равно будут, и это ключевое, чем надо заниматься», — настаивает эксперт.

«ПАДЕНИЕ ЦЕН НА НЕФТЬ ЛИШИЛО ЭКОНОМИКУ РОССИИ ЗАЩИТНОГО ЩИТА»

В целом нынешний кризис, как отмечают экономисты, имеет другую природу, нежели предыдущие. «Текущий кризис уникален для российской экономики, — считает Дробышевский. — Он очень отличается по своим фундаментальным причинам, факторам, по возможному развитию. В этой ситуации достаточно трудно делать выводы на будущее, опираясь на предыдущий опыт развития российской экономики, те закономерности, которые наблюдались в 2008 - 2009 годах, в кризисе 1999 года». По его мнению, не санкции и не упавшая цена на нефть являются непосредственными причинами кризиса, на самом деле они кроются внутри российской экономики. Внешние факторы выявили негативные тенденции, которые накапливались в национальной системе хозяйствования последние несколько лет. «Замедление темпов экономического роста, замедление инвестиционной деятельности, прежде всего в частном секторе, — перечисляет Дробышевский. — Эти процессы мы наблюдаем в экономике России как минимум с 2013 года. Кроме того, мы видим определенное накопление проблем в банковском секторе, где рос пузырь кредитования населения. Весь этот набор факторов мог стать по себе каким-то двигателем кризиса. Падение цен на нефть лишило экономику России щита, и все эти факторы, собственно, проявились».

В свою очередь, Кадочников отметил, что остается уповать только на политические шаги властей: «Мы связываем надежды с тем, что политика будет улучшаться, но это не от нас зависит, а от того, что происходит на Украине. Если ситуация будет развиваться так же медленно и плохо, то, по-видимому, спада избежать будет очень трудно». Он с сожалением заметил, что если цены на нефть сейчас отскочат, то страна вновь забросит реформы: «А если нет, то придется шевелиться. Если отскочит все обратно, то будет достаточно сытненько: сейчас мы мастерком замажем, какие-то трещинки деньгами закидаем. Если цены на нефть опять отскочат — ну хорошо, пронесло, не надо здание заново строить», — с грустью заключил он.