РОЖДЕНИЕ НОВОЙ СЛОВЕСНОСТИ

— В книге «Царь головы» вы, как выразился Виктор Топоров, проверяете отечественную словесность на «вшивость». Как вы считаете, насколько сегодня избиты различные стилистические приемы написания текста?

— Цитата из Виктора Топорова, вынесенная на спинку обложки, была вызвана к жизни другой моей книгой, поскольку «Царь головы» Виктор Леонидович прочитать не успел — умер. Это, знаете, такой маркетинговый ход — ставить на обложку отзывы разных известных персон об авторе предлагаемого сочинения. Считается, что это может навести читателя на благую мысль о немедленной покупке книги. Так ли это в действительности — Бог весть. Мне вообще кажется, что маркетолог — какая-то фантомная профессия. Что можно по этому поводу сказать? Цитата звучит задиристо, пусть и не имеет к заложенному под обложку тексту никакого отношения. В конце концов, Топоров говорит о конкретном авторе, а он и у той, и у этой книги один. Что же до стилистических приемов, то сами по себе они лишь инструмент. Если инструмент содержать в порядке, не позволять ему тупиться, то он не станет «избитым». Все во власти автора. Заметьте, у первоклассного мастера каждый прием играет, искрится, срабатывает, и нам даже в голову не приходит задумываться о его новизне, а у того, кто классом не вышел, все выглядит прокисшим, какие бы небывалые нововведения он ни практиковал и на какие бы актуальные писки ни отзывался. Так что, говоря об отечественной словесности, следует говорить не о материале — языке, поскольку тот ни в чем не виноват, а о субъекте письма — человеке, с этим материалом работающим.

— От многих издателей и критиков я неоднократно слышал фразу «современная русская художественная литература мертва». Насколько вы согласны с этим суждением и в каком, на ваш взгляд, состоянии она находится сейчас?

— Никогда не слышал таких слов от литературных критиков, поскольку в их устах это бы означало отказ от профессии. Но вопрос понимаю. Подобные разговоры — обычное брюзжание известного свойства, мол, и сливки раньше не так быстро скисали (сейчас, кажется, не скисают вовсе), и люди были совестливее, и девицы ласковее. Разумеется, все это полная чепуха. Просто сегодняшний читатель сделался ленив и все поставил с ног на голову, а в действительности проблема не в писателях, проблема в них, в этих бестиях, в читателях. Понизилась планка требовательности — то, что 30 лет назад воспринималось как литературная норма, сегодняшнему читателю уже не по уму. Фолкнер и Набоков сегодня воспринимаются как сложные авторы, над которыми приходится ломать голову, а ее жалко. Даже Маркес по нынешним мельчающим временам уже «немного слишком прекрасно». Когда Дмитрий Анатольевич Медведев заявляет в телеэфире (в бытность свою гарантом Конституции), что читает только классику, я прекрасно понимаю, что этот человек вообще ничего не читает. Просто со времен советской школы у него остался какой-то багаж, и при необходимости он может им прикрыться. А литература наша между тем ничуть не оскудела — есть Владимир Шаров, Сергей Носов, Олег Постнов, Илья Бояшов и еще десяток громких и не очень имен, просто так случилось, что литература, как и музыка, со стадионов уходит в клубы. Сужается круг ценителей, но будьте уверены, и для нескольких сотен знатоков она, литература, будет цвести и благоухать не менее роскошно, чем делала это для сотен тысяч. И она цветет. И благоухает.

«ЛИТЕРАТУРА — ПРЯМАЯ НАСЛЕДНИЦА МАГИИ»

— Возможно ли сегодня появление того, что принято называть большим русским романом?

— Когда речь заходит о литературе, то тут возможно все что угодно. Даже большой русский роман. Ведь литература — прямая наследница магии. Только ее колдовство сбывается не снаружи, а внутри нас. Разумеется, если заклятие творил хороший писатель, а такие, как я уже говорил, еще не перевелись. Хотя их и немного. Так их и не должно быть много. Их должно быть столько, сколько надо.

— Видите ли свою последнюю книгу «Царь головы» на экране? Как вы считаете, кто из отечественных или зарубежных режиссеров лучше всего бы экранизировал ее?

— Опыта работы с игровым кинематографом у меня пока не было. Только с документальным. Может, и к лучшему — не было ни очарования, ни разочарований. Но по большому счету, мне кажется, кино должно работать с собственным литературным материалом — сценарием. А роман или повесть отличается от сценария как государь от милостивого государя. Художественная литература работает с материалом, который средствами кино не передается. Ведь текст имеет слои, которые можно считать, но нельзя воспроизвести картинкой. Кино использует цепь событий и диалоги, а как оно передаст очарование авторского текста, полного дыхания и переливающихся как перламутр интонаций? Голосом за кадром? Черта с два. Словом, я не думал, как можно снять эту книгу и кто бы мог это сделать, поскольку это ведь будет уже совсем другая вещь, и почему тогда я должен об этой вещи заботиться?

— 17 июня в Казани состоится презентация вашей книги. Насколько я понимаю, вы часто выезжаете за пределы Петербурга и Москвы. Есть ли литературная жизнь за пределами двух столиц?

— О да, есть. И зачастую очень бурная. Так, скажем, несколько лет назад в Иркутске я удивился градусу местной литературной жизни. Какие споры, какие состязания амбиций... Не жизнь — вулкан. С истериками и уходами в запой. Из Петербурга и Москвы этого не видно, но страсти там кипят настоящие. Впрочем, нельзя сказать, что писатели из других городов поголовно прозябают в безвестности, это не так. Алексей Иванов живет в Перми, Захар Прилепин — в Нижнем Новгороде, Олег Постнов — в Новосибирске, Анна Матвеева — в Екатеринбурге. Они предъявили свой талант, и он оказался настолько убедителен, что двери столичных издательств перед ними открылись.

— Знакомы ли с казанской литературной сценой?

— Я читал книгу Евгения Алехина «Камерная музыка». Не знаю, казанская ли это литературная сцена, из текста можно понять, что в том числе и казанская, но автор весьма способный. И к тому же молодой. А это серьезное преимущество перед теми, кто, так сказать, способный, но ветхий.

— Первого июня прошла премия «Национальный бестселлер». Можно ли говорить о том, что среди финалистов были какие-то новые имена? Как вы оцениваете?

— Среди финалистов из новых имен, пожалуй, только Марат Басыров. Его роман «Печатная машина» — действительно сильная вещь, так что литературная критика, если такая еще существует, имеет полное право записать этого автора в графу «открытия года». Ксения Букша, ставшая в этом году лауреатом премии, автор до последнего времени малоизвестный, но за ее плечами уже несколько изданных романов, так что отнести ее к разряду «новые имена» по формальному признаку все же нельзя.

«ЛЮДИ, УТВЕРЖДАЮЩИЕ, ЧТО СОВРЕМЕННАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА МЕРТВА, ПРОСТО ПРЕБЫВАЮТ В НЕВЕДЕНИИ»

— Насколько сегодня часто появляются новые имена в отечественной литературе?

— Довольно регулярно. Пару лет назад появился таинственный Фигль-Мигль, книги которого теперь можно найти на прилавках всех книжных магазинов, достойных этого слова. В прошлом году прогремел роман Вадима Левенталя «Маша Регина» — это его дебютная книга, и она уже выдержала два издания. В этом году Марат Басыров с «Печатной машиной» и Нина Федерова с романом «Уйти по воде». Большое жюри «Нацбеста» отметило и Валерия Айрапетяна — тоже новое имя в отечественной словесности. Так что люди, утверждающие, что современная русская литература мертва, просто пребывают в неведении, порожденном собственной ленью.

— Ощутили ли вы разницу между «Нацбестом» с Топоровым и «Нацбестом» без Топорова?

— Нет, не ощутил. Премия живет по правилам и порядкам, им же, Виктором Топоровым, заведенным, и от этих правил не отступает. Даже интрига была в духе Топорова — соперничество молодой Ксении Букши с бронзовеющим Сорокиным. В каком-то смысле «Национальный бестселлер» — это памятник Топорову, который он сам же и воздвиг.

«ВЫСКАЗЫВАТЬ НЕДОВОЛЬСТВО МАЛО, НАДО ЧТО-ТО ЭТОМУ ПРОТИВОПОСТАВИТЬ»

— С чем связано ваше решение вернуться обратно на должность главного редактора издательства «Лимбус Пресс», которую вы когда-то покинули?

— «Лимбус Пресс» — маленькое, но гордое издательство, занимающееся достойным делом. По крайней мере, к этому стремящееся. Я предпринял попытку перенести прекрасную бациллу, которой заражено это издательство, на другой, более масштабный объект, но жизнь посрамила мои планы. Видимо, еще не пришло время. Или уже прошло.

— Участники альянса независимых издателей и книгораспространителей, куда входит и «Лимбус Пресс», часто публично высказывают свое недовольство в отношении монополизации издательствами «Эксмо» и «АСТ» книжного рынка. Как вы видите эту ситуацию?

— Высказывать недовольство мало, надо что-то этому противопоставить. Мой уход из «Лимбуса» как раз и был связан с попыткой создания крупного издательства, способного конкурировать с московскими монополистами и обеспечивать живую среду как на книжном рынке, так и в книжной индустрии в целом. Сил не хватило. Надеюсь, последуют и другие, более успешные попытки изменить ситуацию.