Ренат Сафаров, RS Creation: «Министерство культуры РТ кормило меня завтраками»

Ренат Сафаров

НАСЛЕДИЕ ЗАПЕЧАТЫВАЕТСЯ В СТЕКЛЯННЫЕ РАМКИ МУЗЕЕВ

— Ренат, расскажи, как у тебя появилась идея написать книгу про татарский орнамент?

— Возникновение этой книги неслучайно. На мой взгляд, существует «острая» необходимость в развитии татарского художественного искусства, но именно адаптированного искусства, в данном случае адаптированного орнамента татар. Что я имею в виду? Богатое татарское наследие создавалось эпохами, и каждая эпоха вносила что-то самобытное, в то время как наше поколение активно это наследие запечатывает в стеклянные рамки музеев, а ведь оно должно развиваться. Другими словами, и мы должны внести что-то свое в татарский орнамент, что-то, что соответствует нашему времени. Так и зародилась идея, ну и, безусловно, сам процесс создания книги, хотя у меня нет опыта в написании книг. Ранее по этой теме было написано много книг с подробным историческим описанием, а также красочными иллюстрациями (собственного говоря, ими-то я и руководствовался), но во всех этих книгах нет некой последовательности, то есть если мы говорим о художественном искусстве, то было бы здорово увидеть процесс, как создаются эти произведения, ну и попробовать самому нарисовать.

— То есть по деревням, скажем так, ты не ездил?

— Этим занимаются историки. У меня отрасль творческая. Историки смотрят, как мотивы складывались, как создавались. Но такой книги, где сами дизайнеры бы показали, как мотивы можно использовать и что из этого может получиться, нет. Моя книга — это как художественная литература, точнее, книга-картинка, так и методическое пособие. Приятен еще и тот факт, что в данном направлении начинают развиваться и другие дизайнеры, художники. Скажем, дизайнер из Башкирии по имени Мира Рахмат — она училась в Италии, теперь собирается выпускать линию национальной адаптированной одежды. И это очень важно — адаптированной одежды. Одно дело — выйти на улицу в аутентичном наряде старого фасона, и тебя вряд ли кто-то поймет. Другое дело — выйти в современном платье, но с татарскими элементами.

— Книга вышла. Что дальше?

— Ну, если уж быть откровенным, то книга еще не вышла. Книги в жестком переплете еще нет, есть лишь приложение для смартфонов и планшетов. Приложение тоже возникло не случайно. Очевидно, что если мы говорим об адаптации, то следует учитывать, что будущее за электронными книгами. Приложение стоит всего 99 рублей, в то время как печатный вариант будет стоить не менее 500 рублей. Кстати, я думаю, что к моменту выхода этой статьи в PlayМarket появится и английская версия приложения, на данный момент пока существует лишь русская и татарская. Многие, конечно, могут меня упрекнуть за то, что я не размещаю приложение бесплатно, мол, если говоришь о развитии искусства в целом, то не связывай его с коммерцией. Но в тоже время следует учитывать, что на данный момент весь процесс финансируется из собственных средств. Например, на сегодняшний день общая сумма вложений в сам проект «Мирасыбызны саклап» составляет свыше 700 тысяч рублей, а ведь это четверть от стоимости неплохой квартиры.

— Когда планируется издать печатный вариант?

— Я планировал еще позавчера (смеется). Сложно сказать, мы все надеемся на поддержку государства в данном вопросе, но государство пока неохотно нас поддерживает. И это не связано с желанием получить некую заоблачную прибыль от реализации, скорее всего, этого точно не произойдет. Но это связано с желанием контролировать издание и реализацию книги в рамках проекта «Мирасыбызны саклап». Понимаете, когда ты отдаешь исходный материал посреднику (книжному издательству, правительственной организации), то уже не в состоянии проконтролировать ни общую численность тиража, ни канал дистрибуции и так далее. Хотя, если президент республики не захочет со мной встретиться, а я написал ему письмо с просьбой о личной встрече, то, скорее всего, придется издавать книгу по средствам издательских домов.

ФУТБОЛКАМИ ТОРГОВАТЬ НА САБАНТУЯХ УЖЕ НЕ ХОЧЕТСЯ

— Книга — это часть проекта «Мирасыбызны саклап» («Сохраняя наследие»)?

— Да, это масштабный проект. Мы начали с производства футболок, теперь вышла книга, дальше будет выставка картин. И все это делается в рамках концепции развития татарского орнамента. Ведь нельзя просто написать книгу и сказать: давайте, любите орнамент. Надо показать возможности их использования. Моя цель в том, чтобы молодое поколение начало интересоваться данным вопросом, прониклось бы этой идеей и начало развивать данное направление. Например, мы охотно развиваем различное западное современное искусство, но совершенно не занимаемся развитием собственных, это априори неправильно. И этому есть простое объяснение: западники осознают значимость искусства в современном мире и активно поддерживают художников и дизайнеров, да и вообще любое творчество, хоть ты банку жестяную разукрась, тебя назовут современником, а европейские таблоиды окрестят человеком нового века. Утрирую, конечно, но в истории есть тому подтверждение. Перспективы развития собственного искусства огромны, но без поддержки правительства — это сложно.

— Я видел фотографии, как ты футболками торговал на Универсиаде...

— Да, а также на Сабантуях Казани, Самары, Чувашии, в Болгарах и на Дне Победы. Кстати, 9 мая является официальной датой начала проекта. Но с этим не хочется больше связываться, так как все это просто жесть (улыбается). Представьте себе картину: ваш красивый обклеенный шатер с крутыми дизайнерскими футболками, справа от вас — панамки, а слева — ночнушки made in Узбекистан. И ты думаешь, что ты вообще здесь делаешь?

МЕНЕДЖМЕНТ, КУЛИНАРИЯ, ДИЗАЙН

— Как ты пришел к этому? Долго ли искал свою нишу?

— Надо заметить сразу, что у меня нет дизайнерского образования. Я учился по специальности «Менеджмент и маркетинг». Еще я повар пятого разряда, когда-то был даже шеф-поваром. Много где работал, жил не только в Челнах, но и в Питере, Москве, Казани. Четыре года назад подался в собственный бизнес, у меня это даже получается, но, к сожалению, стабильность — это не мое. Я люблю все новое, люблю участвовать в создании чего-то, будь то проекты или бизнес, но потом, как все становится стабильным и плывет по течению, у меня сразу же теряется к этому интерес. Не самое положительное качество для бизнесмена, но благо в проекте я не занимаюсь финансовой частью (это, кстати, тоже не мое). Этим в проекте занимается наш директор Рустам Гатауллин, программированием и поддержкой сайта занимается Рамиль Мухаметшин, а android-приложение создавал Роман Романов. Отличные ребята, не знаю, что бы я делал, если бы не они. Вообще я по натуре очень странная личность, хотя странными считаю всех остальных (улыбается).

— Есть конкретные примеры неординарного поведения?

— Например, когда мне в свое время приходили счета на оплату пенсионного фонда или налоговой, то предпочитал их не оплачивать, так как считал, что они этих денег не заслужили (потом я об этом жалел, но это было потом). Зато с легкостью отдавал 100 долларов официантке в качестве чая, хотя мой обед стоил 500 руб., потому что считал, что вот она-то их заслужила. Или просил забрать все, что у меня есть в кошельке, старика, так как увидел, что у него рваная подошва на зимней обуви, хотя он говорил, что ему не нужна помощь.

Я бы хотел сделать что-то стоящее в своей жизни. Не просто зарабатывать деньги, а еще приносить пользу. Весьма наивные рассуждения для 28-летнего парня, который, вроде как, и мир успел поведать, и осознаю, что человек человеку — волк, но почему-то не меняюсь, и вряд ли когда-то это случится.

— Кто-то еще занимается татарским дизайном?

— Я знаю, что есть семья Марданшиных из Москвы — муж и жена — у них такой семейный подряд. Они работают в более минималистичном стиле, хотя мы с ними незнакомы. Я же предпочитаю некую барочность, как вы могли заметить. И, на мой взгляд, чем больше будет таких людей, тем больше вероятность, что возникнет целое направление татарского дизайна.

— Странно, что татарский орнамент не развивается. Ведь это же просто красиво, на уровне эстетики, без привязки к нации.

— Он развивается, но не по тому сценарию, какой, на мой взгляд, должен быть. Да и, как я уже говорил, для развития необходима заинтересованность, а для этого необходимо донести это до творческой молодежи. Забавный случай происходил со всеми, кому бы я не показывал свои изображения. Они все с изумлением утверждали, что это совсем не татарский орнамент. А татарский орнамент у нас что? И все отвечали: «Тюльпан». Познания резидентов Республики в данном вопросе очень скупы (улыбается). Например, если изначально футболки создавались для коренного народа Татарстана, то покупали их в основном люди приезжие.

— А иностранцы как это воспринимают?

— Им очень нравится. Одна девушка из Филиппин целых 26 футболок купила для своих. И они постоянно спрашивали, почему это не поддерживается государством. То есть в магазинах на Баумана это продается, а дальше что? Почему нельзя было эти мотивы использовать в оформлении Универсиады? Действительно, почему? Нужен конструктивный диалог между учреждениями, правительственными организациями и частным сектором.

— В других проектах эти орнаменты уже используются?

— Пока нет. Хотя они уже частично выставлены на фотобанках. Также на меня выходили татары из Австрии, хотели сделать календарь. Но у нас разные видения. Они хотели просто использовать орнаменты из книги. Но я им объяснил, что каждое изображение создано для конкретной цели. Нельзя просто выдернуть мотивы и вставить их в календарь, ну это мое мнение. А вообще, честно говоря, я печатные календари считаю пустой тратой времени. Ими же сейчас никто не пользуется.

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ С РАДОСТЬЮ ПОДДЕРЖИВАЮТ ЧАШЕЧКИ И ЛОЖЕЧКИ

— Вот конкретный пример работы: недавно ты создал логотип первого Всероссийского фестиваля красоты «Татар Кызы-2014». Как он появился?

— Да, в ноябре 2014 года в Москве пройдет первый Всероссийский фестиваль красоты «Татар Кызы», и логотип для них создал я. В основу логотипа вошел следующий ассоциативный ряд: красота, татарская девушка, цветок. И на основе этих слов придумал логотип. Продюсеру проекта Стелле Брундуковой логотип очень понравился, да и не только ей. Мой товарищ на свой телефон эту картинку себе в качестве заставки установил. У меня он, кстати, тоже на заставке.

Ну, дальше уже все понятно, основным признаком красоты, если не брать во внимание красоту душевную, является человеческое лицо. Татарская девушка внешне ничем не отличается от представительниц другой нации, разве что красивее. Далее, для определения этнической особенности фестиваля был использован цветочно-растительный орнамент татар. Заметьте, это светское мероприятие, и логотип в виде девушки в калфаке явно смотрелся бы как минимум странно. Мне пришлось собрать весь свой творческий потенциал и, вуаля, тут тебе и цветок, и этническая особенность. Что я имею в виду: если вы присмотритесь к логотипу, то заметите, что он напоминает раскрывшийся цветок с шестью лепестками в виде орнамента и дивного женского лица вместо бутона, на котором возвышается корона победительницы, выполненная также в виде орнамента. В центре же, как сверху, так и снизу, а еще посередине располагаются тюльпаны, искомый и узнаваемый татарский мотив, который является символом любви, куда уж без нее. Отсутствие контурности по краям придает логотипу эффект масштабности, проще говоря, он завораживает зрителя. При этом он совсем не кажется незавершенным.

— Я видел, что похожие элементы используются в сувенирной продукции.

— К сожалению, только на сувенирной продукции. Понимаете, правительственные организации с радостью поддерживают чашечки и ложечки, но им нет никого дела до сути. Не хотел об этом говорить, но не могу сдержаться. И уж поверьте мне, я это не придумал. Я четыре месяца посещал министерство культуры РТ. Сначала меня обнадежили с финансированием моей книги, а потом просто кормили завтраками. А когда я наконец попал на прием ко второму лицу в министерстве и предложил сотрудничество, мне предложили купить так называемые смежные права, что в сущности является передачей им исходных материалов, за сумму 200 - 300 тысяч рублей. Понятно, что меня это не устроило, и я напомнил им про год культуры в РФ, и про их высокопарные слова о развитии этой культуры. Но надо мной посмеялись и назвали максималистом, незнакомым с реалиями жизни. Я предложил им свои условия и сумму в 500 тысяч рублей, и, как и следовало ожидать, меня проигнорировали. Это малость раздражает. Раздражает то, что они свято верят в то, что они все знают, как развивать, как доносить и что такое реалии жизни, а все остальные должны или соглашаться, или «давай, до свидания». Короче, в этот минкульт я больше не вернусь.

— Наверное, поэтому творческая молодежь в национальный дизайн и не идет? Потому что нет денег?

— Дело даже не в деньгах, а в самой системе. За полтора года существования проекта я немного познакомился с бюрократической моделью. Понимаете, никому нет дела, какой вы талантливый. Во-первых, нужен тот, кто за тебя поручится, желательно из такого же окружения, как и они, во-вторых, все должно быть «по форме» или «по бланку». Если вы подаете проект на получения гранта, и один из ваших документов не соответствует нормам, то вы не проходите. Это ужасная система, но как раз такова реальность. Да и потом, какой художник или дизайнер знаком с такими вопросами, как выбор между ООО или ИП, какую форму налогообложения лучше использовать, да и кто вообще этим будет заниматься без определенных знаний. Благо, у меня хоть какие-то экономические знания есть с учетом того, что зачеты в институте мне ставили за красивые глаза.

ЧЕЛНЫ — ЛУЧШИЙ ГОРОД НА ЗЕМЛЕ

— У вас есть внутренний конфликт художника и предпринимателя?

— Еще какой. У меня старший брат — бизнесмен. И он мне советует: выводи все изображения, печатай на чем угодно. На стаканах, салфетках. Все продавай. Меня это как то совсем не радует. Есть футболки, книга, приложения, картинки в фотобанках, в ближайшее время появятся панельки для телефонов, затем картины, пока больше ничего не надо. Да и потом, богатым я вряд ли когда-то стану, я слеплен не из теста, из которого бизнесменов лепят. От предпринимателя у меня есть знания, но совсем нет той хватки и жесткости, которая так необходима деловому человеку. У меня много знакомых, товарищей, которые неплохо зарабатывают, и ты вроде понимаешь, как все это делается, но затем в мыслях примеряешь этот образ на себе и тут же понимаешь, что это не твое.

— А почему тебе это не подходит?

— Все эти книги про то как, стать богатым, написаны для американской модели, но они и на 10 процентов не подходят к нашей суровой бюрократической стране. Я так говорю, потому что сам в свое время зачитывался этими книгами. У нас все совсем по-другому, какими бы ты знаниями и талантами не обладал, они ничего не стоят, если ты не умеешь пресмыкаться, терпеть, ждать, уметь обходить острые углы, соглашаться. Меня поймут не все, но кто с этим сталкивался, тот обязательно поймет. Это я прямолинеен, а так в учебниках по психологии, у этих слов есть синонимы, например, терпеливость, выдержка, отходчивость, лояльность, толерантность. Сравнивать себя лучше с последними качествами, но на деле, как правило, это оказываются первые. Это я к своему откровению о минкульте, не думаю, что если они это прочитают, им это понравится, но, я считаю, что лучше остаться честным с самим собой. Хотя, что им мое мнение?

КАРТОН, АЛЮМИНИЙ, ЯБЛОКИ И ЯГОДЫ

— А на чем ты начинал зарабатывать?

— Свой первый бизнес организовал еще в детстве, сдавая стеклотару, когда дома и у всех родственников бутылки закончились, организовал группу единомышленников по поиску бутылок в своем районе на улицах города Набережные Челны. Этот бизнес перестал существовать, когда засорился трубопровод в родительской ванне от грязи, образовавшейся при мытье бутылок. Мама прикрыла лавочку.

Параллельно, нами развивались еще три направления. Воровство картона на ближайшем рынке, а затем его реализация. Но оказалось, что в папину машину помещается картона не так много, а выхлоп минимальный. Сбор алюминия (в частности, это были внутренности соседских холодильников), а затем дальнейшая сдача его в пункты приема. Продажа яблок и ягод на ближайшем рынке. Яблоки срывались ночами в ближайших от города дачных участках.

Поскольку в семье нас три брата, то маме некогда было заниматься воспитанием каждого в отдельности, и воспитание было общее: если кто-то провинился, то получали все. Этого я никогда не понимал. Вечерами я всегда рисовал, но никому свои рисунки не показывал, а когда мама спросила, чем я занимаюсь по вечерам, то была приятно удивлена той кипе рисунков, которая накопилась, меня попытались отдать в художественную школу, но мне там не понравилось, и я перестал туда ходить.

Изначально я учился в обыкновенной средней школе, но в таких школах всегда оказывался в составе каких-то группировок, которые требовали постоянного вечернего сбора. Маме это не нравилось, и во избежание дальнейших последствий меня перевели в гимназию. Как оказалось, это было самое правильное решение, так как в гимназии-то я и начал раскрывать свой потенциал.

— А когда же ты начал, что называется, заниматься более серьезной работой?

— Затем была учеба в колледже, КВН и различного рода мероприятия культурно-развлекательного формата. Еще учась в колледже на втором курсе, я прошел обучение и устроился по профессии крупье в местное казино «Золотой медведь». Мне было 17 лет, я был самым молодым крупье в казино, местные меня прозвали «пионер». Словом, в месяц я зарабатывал больше, чем мама и папа вместе взятые, но поскольку это ночная работа, и было это в летний период, к моменту начала учебы все мои однокурсники были загорелыми и полными сил, в то время как я был зелен и бледен. С этого момента началась череда моих ночных работ в должности бармена в клубах города. После третьего курса мы уехали со страшим братом в Питер на заработки по студенческой программе. Нам объявили, что мы будем копать траншеи на минном поле со времен второй мировой. Мы отказались подвергать себя такой опасности. Мы отделились 10 человек от общей команды из 100 человек. Остались одни, без денег, без жилья и без работы.

Об этом инциденте еще в местных газетах писали, а родителям сообщили, что мы потерялись без вести. Но родителей мы предупредили, что мы никуда не пропадали. Жили в школе-интернате, свое жилье оплачивали работами в интернате. В интернате требовался капитальный ремонт, и директор хотел холл разукрасить граффити, я заявил, что справлюсь. Намалевали что-то ужасное на стенах, но директора убедили, что это очень круто. Параллельно устроился на стройку, но, как только чуть не упал с 18 этажа, понял, что это не мое, и ушел работать поваром в супермаркете. О Питере тоже можно говорить долго, но это уже будет слишком длинный рассказ.

— Ты же еще на шеф-повара учился, удалось профессионально потрудиться на этом поприще?

— Когда я учился на последнем курсе колледжа, в нашем городе проходил конкурс на лучшего шеф-повара города, и мы решили с товарищем принять участие в этом конкурсе, хотя шеф-поварами-то и не являлись. Оказалось, что необходим вступительный взнос в размере 15 тысяч рублей, тогда это была запредельная сумма для меня, но обаяние сыграло свою роль и нас включили в список участников. Я получил диплом как самый молодой участник, а через месяц мне предложили сходить в футбольный клуб «Камаз», там как раз им требовался шеф-повар. На кону был мой выпускной, а у меня не было денег на новый костюм, и тогда я пошел ва-банк, предложил главному тренеру Газаеву (брату Газаева из ЦСКА) условия, где он мне сейчас выдает 15 тысяч, а я через неделю выхожу на должность шеф-повара. Как ни странно, он согласился. Вот так чисто случайно я стал шеф-поваром.

Там я проработал 9 месяцев и заработал столько, что мог бы купить квартиру, но вместо квартиры я стал прожигать их в клубах вместе со своими так называемыми друзьями. Затем я уволился, потому что мне надоело, как следствие, закончились. И деньги, и друзья куда-то исчезли. Но исчезла еще очень важная составляющая — мое прикрытие от военкомата, когда я работал в футбольном клубе, я перевелся на заочку и клуб оплачивал мое прикрытие. Затем меня объявили в розыск, и я решил уехать в Москву, хотя там у меня никого не было. Мой старший брат договорился с другом, чтобы он меня приютил на первое время. В итоге я прожил у него все 9 месяцев. Работал там поваром и очень много чего узнал.

— А просто бизнесом ты занимался?

— Да, когда вернулся в Челны, сдал госы и защитил диплом, став дипломированным специалистом. Вместе с товарищами организовал бизнес по продаже и поставке кальянов и кальянной продукции в клубы и рестораны города. Компания называлась Maassel. Затем ее перехватил мой брат, заработал на ней свой первый миллион и продал. Кстати, она существует и по сей день. Затем я женился и переехал в Казань, организовал бизнес по продаже турецкой одежды, но ничего не пошло. Не пошло ни с бизнесом, ни с семейной жизнью. Затем я развелся и организовал студию RS creation, а затем и сам проект «Мирасыбызны саклап». Еще я был электриком, официантом, менеджером по продаже рекламного времени, менеджером в трейдерской компании на рынке «Форекс», страховым агентом, директором кафе, барменом. Но понял, кем хочу быть, лишь в 26 лет, чем и по сей день занимаюсь. И думаю, что у меня это неплохо получается.

— Каково тебе творить в Челнах? Почему живешь не в Казани?

— Раньше в юности меня тянуло в большие города, а сейчас вся эта суета, что творится в больших городах, утомляет. Старый стал. Не вижу никаких преимуществ жизни в большом городе перед небольшими Челнами. Челны вообще лучший город на земле. Я люблю Челны.

— Спасибо за то, что пришел, Ренат. Я думаю, что нашим читателям понравится это интервью.

— Тебе спасибо, за то, что пригласил. А я знаю, кому оно точно не понравится.