«ШАЙМИЕВ СЛЕДИТ ЗА МНОЙ»

— Ильшат, расскажи про свою картину. Название «Гастарбайтер», надо заметить, сразу настораживает...

— Фильм снят по мотивам одноименного рассказа известного московского писателя Леонида Каганова. Я не спрашивал у него рарешения, но когда фильм уже получился, он меня лично благословил. Фильм не про гастабайтеров, не про политические отношения, не пугайтесь. Тема такова: бывало ли у вас, что вам не хочется проживать какую-то часть жизни, когда, скажем, кто-то умер, в душе болит и хочется, чтобы дни пролетали быстрее. Или, скажем, экзамены, какая-то сложная проблема... И тут на помощь приходит к вам «гастарбайтер». Существа из потустороннего мира, можно назвать их просто душами, они летают среди нас, договариваются, что будут проживать вместо вас самые тяжелые периоды жизни. То есть вы отключаетесь, а за вас внутри живет гастарбайтер. Вы существуете на автомате, разговариваете, ведете себя, как обычно, потому что гастарбайтер использует вашу память. Но вы в отключке. Через неделю просыпаетесь — и все помните. И таким образом гастарбайтеры все больше входят в жизни людей. А фильм — история про девушку, у которой сначала болел зуб. Кроме того, у нее сложные отношения с мамой, с парнем, ей скучно ходить на работу. И она все больше вызывает в жизнь гастарбайтера. Словом, посмотрите концовку. Фильм создан при сотрудничестве лейбла Yummy Music и великолепного оператора Айдара Шарипова, который мне очень помог. Я сам не могу точно сказать, каким фильм получился. Но по отзывам друзей, мастеров, вроде, неплохой...

— Как проходили съемки?

— Началось все еще два года назад, когда мой друг Иван Меркутов, который теперь учится во ВГИКе, расказал мне эту историю. Когда пришла пора снимать дипломный фильм, я про рассказ вспомнил. Написал сценарий, дорабатывал с друзьями, показывал преподавателям. Все говорили, что сюжет выстрелит. За месяц закончил текст. Уговорил кучу знакомых помочь, все работали бесплатно, мы тратили деньги только на оборудование, еду, гримера и зеленый чай. Я специально заработал деньги, отсняв сразу пять свадеб (профессиональная шутка). Бюджет фильма составил 80 тысяч рублей. Снимали фильм в конце мая две недели, монтировали еще неделю. Доработали уже в январе этого года. При этом в сентябре его показали в «Родине» в рамках Международного фестиваля мусульманского кино, был полный аншлаг. И после фильма я сделал предложение своей девушке. В апреле у нас состоялась свадьба.

— Столько радостных событий сразу!

— Это еще не все! Там вообще была мистика. После премьеры там же в кинотеатре мы столкнулись с Минтимером Шариповичем Шаймиевым. Откуда он там взялся, непонятно. А мы стоим, счастливые, с цветами. Спрашивает, как дела, что делаете, поздравляет и замечает: «Вот она где история пишется». Шаймиев мне встречался всегда в поворотных моментах жизни. В детстве я попал на встречу с ним, потом — когда поступал в институт культуры. И на премьере фильма. Все это явно неспроста. Он следит за мной. Думаю, Бог знаки подает.

— Где снимался фильм?

— Снимали фактурную квартиру, ездили с Айдаром по Казани, искали интересные места, которые подходили нам по атмосфере фильма. Снимали и в пять утра, и в 8, и глубоко ночью, свисали с балконов, поливали искусственным дождем, роняли актрису на асфальт, пускали дым, достаточно весело было. Но в это же время все очень организованно. Каждый в команде отвечал за свое. Оператор, ассистенты, световики, буфет, массаж, священнослужители. Вообще, у нас была очень дружная и просветленная команда. Это самое главное в кино.

— Сколько человек участвовали?

— Титры там большие. Порядка 60 человек, включая всех, кто снимался в эпизодах, кто просто чем-то помог. Всем низкий поклон и лучики добра.

— Как ты подобрал главную героиню?

— Я хотел найти хорошую актрису, даже хотел пригласить ее из Москвы. Устраивал кастинги в интернете, в оффлайне в Казани. Нужна было актриса, которая понимала бы меня с полуслова и отыграла бы даже лучше, чем я смог бы объяснить. С Ляйсан Файзуллиной я работал на проекте «Ана Теле». У нас был налажен контакт. И я понял, что ничего больше не надо, если есть доверие, нет неловких пауз и самое главное — у человека есть желание работать. Ее маму играла Люция Хамитова. Тут тоже не было выбора. Я с ней работал на фильме «Конец игры» московского режиссера Максима Швачко.

«ЗДЕСЬ СЕЙЧАС ОТКРЫВАЮТСЯ СОТНИ ДВЕРЕЙ»

— Есть мнение, что кино в Казани нет. Следишь ли за ним? Можно ли здесь полноценно снимать?

— Я думаю, что с открытием нашей кафедры дела пошли в гору, после нас сложились адекватные курсы. Появилась киношкола «Смена». Движуха началась, пошла волна короткометражек. Теперь киношники — это не только свадебщики. Так что механизм запустился, процесс идет, это радует. Некоторые учатся на киношников в Москве, в Питере, надеюсь они тоже будут возвращаться и будут помогать поставить на ноги наше детище-кино, чтобы он рос большим и мудрым. Здесь сейчас открываются сотни дверей. Нужно собрать мозги, команду — и снимать. А деньги появятся. Главное, чтобы было что сказать.

— Насколько тебе интересно национальное кино?

— Я хотел бы снимать такое национальное кино, которое показывало бы еле уловимые изюминки менталитета моего народа. Потому что я в этом рос, и именно поэтому я такой, какой я есть сейчас, а не как чех или уругваец, например. Но в центре истории всегда будет Человек с Вечно Человеческими проблемами, а никак не национальными. Фильмы эти должны быть интересны для любого человека на планете. Я готов служить своему народу, но никак не в ущерб другим народам. Не хочется, чтобы потом думали, мол, снимал какой-то националист. Вот следующий фильм, например, я планирую снимать на тему того, что человек живет в ужасно стереотипном обществе, строит для себя миллионы рамок, зависит от мнения других, хотя он сам уверен, что абсолютно объективен и демократичен. Здесь, возможно, будет затронута и национальная тема.

«ЭТО БЫЛ ЗНАК С БОЛЬШОЙ БУКВЫ «К»

— Ты родом из Балтасей, что это за место?

— Это село, там была гимназия, которая открылась в тот год, когда мне исполнилось 7. Простое было время, попсовое. Я бы не сказал, что там что-то способствовало моему альтернативному развитию или креативному мышлению. Но папа и мама не обделили меня своей мудростью, любовью и всегда давали свободу выбора. Думаю, именно поэтому я сейчас получаю огромное удовольствие от своей жизни и от всего, что в ней происходит. А вообще, я все-таки думаю, что когда живешь в деревне, у тебя больше возможностей изучать настоящий, не фальшивый мир — как внешний, так и свой. На родине я закончил музыкальную школу и решил поступить на музыкальный факультет педагогического университета в Казани. Это был мой логически обдуманный выбор. Проучился три года на учителя музыки, понял, что эти стены меня начинают теснить. И от этой «клаустрофобии» резко решил стать кинорежиссером. Потому что я решил, что эта профессия вбирает в себя практически все остальные, а это самый верный путь, чтобы прожить интересную, насыщенную, небесмысленную жизнь. Начал читать киниги, изучать кино — через неделю узнал, что в институте культуры открывается кафедра кино-видеотворчества. Разумеется, это был знак с большой буквы К. В 2008-м поступил, в 2013-м я закончил. В это время я познакомился с продюсером Алмазом Самигуллинным, с которым начал снимать свои первые клипы.

— Институт культуры дает хорошее образование?

— Вниманию абитуриентов, высказывание «Кулек — это халява» — сущая и сладкая правда. Но я все-таки считаю, что это лучший университет в Казани для творческого студента. Университет культуры — это мощный поток энергии, там всегда идет жизнь. Но никто тебя там не будет заставлять учиться. Зато учителя там могут мощно вдохновить на самообучение и саморазвитие — в этом весь секрет кулька. Я вовремя просек эту тему и прямо с первого курса начал читать, снимать, смотреть, практиковаться. И это было лучшее образование.

— Как ты снял первый клип?

— В 2010 году ко мне подошла поэтесса Эльвира Хадиева и предложила для «Студенческой весны» сделать ролик: мол, у меня есть стихи, а мой друг Алмаз напишет музыку и споет припев. Присылает мне песню. И я понимаю, что она не похожа ни на что в татарской эстраде. Что человек реально слышит музыку и чувствует поэзию. Я снял ролик (тогда это был все-таки ролик, а не клип), на этих съемках познакомился с Алмазом Самигуллиным, тогда он еще показался мне очень непонятным и странным человеком, а в последствии у нас образовался удачный творческий тандем. Этот ролик прозвали клипом, он понравился народу, его даже взяли на телевидение. Потом он предложил сделать клип на новый трек, круче в разы. А потом еще и еще. Он мог просто придти ко мне и сказать: «Ильшат, я хочу сжечь пианино, давай снимем клип, я напишу песню». И мы снимали. И нам это нравилось. В этом было что-то. Молодость что ли. Творчество что ли. Так все и шло. Так все завертелось. И в итоге я дожил до того, что снял дебютный дипломный фильм «Гастарбайтер», который теперь участвует в 15 фестивалях в Испании, Дании, Хорватии, Бразилии, Греции, Дубае, России.

«БЕЗ БЮДЖЕТА ПРОИСХОДЯТ САМЫЕ МИСТИЧЕСКИЕ СЪЕМКИ»

— Расскажи на примере конкретного клипа, как ты над ним работаешь?

— Обычно все происходит так. Мне присылают песню. Если она меня не прет и бюджет средний — я обычно отказываюсь снимать. Если бюджет есть, мы стараемся делать хороший клип, который визуально и идейно вытащил бы среднюю песню. А если песня прет, то это совсем другой компот, другой сценарий. В этом случае мы вкладываем силы и энергию, чтобы клип получился хороший, глубокий, хоть и посредством дешевых решений. Обычно я слушаю песню много раз, пытаюсь понять, какие ассоциации она у меня вызывает. Потихоньку вырисовываются картины, тема, идея, мини-сюжет. Ну и, конечно же, когда мы снимаем, мы не снимаем только для себя, понятное дело, что это нам нравится, если мы это уже снимаем, иначе нельзя, но все-таки нужно думать о зрителе — поймет ли, достаточно красиво ли ты рассказал историю. Потому что если у тебя нет зрителя — ты никакой не автор. Снимаешь для себя? Елки, снимай. И спивайся.

— Наверное, интереснее всего снимать без бюджета.

— Конечно, происходят самые мистические съемки, когда ты полностью отдаешься энергии вселенной. Интересная история с клипом «Кайда». Ее поет Артур Mauzer Sax. Песня про поиск себя. Я вспомнил, что в Казани есть заброшенный папиросный завод. Сотни интересных комнат, развалин, фактурных стен, ничего не надо красить или разбивать. И света не надо. И одна линия клипа была посвящена тому, что человек попадал в непонятное пространство и что-то там искал. А вторую вел художник, как символ судьбы. Он рисует и управляет жизнью Артура. Мазок — его скручивает, мазок — падает или оказывается в другом месте.

Сначала мы хотели рисовать обнаженную женщину. Вау, голая натура в татарском клипе! Нашли актеров, пришли на завод. А рядом первый знак — церковь. И художник и натурщица не приходят. Мы уже сняли Артура, прождали пять часов, день близится к концу, и тут они приезжают, а за ними приходит и полиция. Что вы делаете? — Снимаем дипломный фильм. — Давайте, валите отсюда, а то тут есть дураки, которые на заводе снимают голых баб. Так, еще знак. Нас выгнали. Мы сразу отказались от первой идеи. Два часа ходим по кругу. У Алмаза оказалась знакомая художница, она быстро приехала, мы спрятались в соседней локации: три стены, крыши нет. Поставили мольберт и быстро все отсняли. Очень крутые кадры получились. С утра полезли на крышу, по сюжету актер с нее якобы хочет прыгнуть. А там внезапно обнаруживается замок с кодом. Алмаз вбивает первые попавшие цифры, замок открывается. Мы снимаем. А потом это число нам трижды попадается на автобусных билетах. А потом этот клип победил на Селигере, потом на фестивале любительского и молодежного кино в рамках «Минбара». Он один из моих любимых.