«Нефтяные» доходы бюджета резко обвалились. По итогам ноября поступления НДПИ были на 24% меньше тех, что были год назад, а экспортная пошлина просела почти на 40%. В итоге поступление «нефтяных» денег упало почти на четверть. Ситуацию выправил газ, и в итоге сокращение доходов по нефтегазу составило только 2,1% «Нефтяные» доходы бюджета резко обвалились. Ситуацию выправил газ, и в итоге сокращение доходов по нефтегазу составило только 2,1 процента» Фото: © Максим Богодвид, РИА «Новости»

В сентябре «нефтяные» доходы бюджета обвалились на 49%

Минула неделя с момента одновременного введения эмбарго на поставки в Европу морским путем российской нефти и потолка на поставки этой нефти теми, кто к эмбарго не присоединился. Полуторамесячного лага на завершение текущих историй никто не отменял, да и потолок согласовали на уровне $60 за баррель Urals буквально в последний момент. И ничего не случилось. Нефть не рванула в небеса, наоборот, пошла вниз, в основном на опасениях надвигающейся рецессии, мировой в целом и китайской в частности. Ситуации поспособствовала нейтральная позиция картеля ОПЕК+, который в ответ на рестрикционные меры решил совершить замечательное ничего, т. е. понаблюдать за развитием событий. Иными словами, поводов для изменения ситуации в вопросе нефтегазовых доходов бюджета вроде бы не было. Но кое-какие интересные события начинают просматриваться.

«Нефтяные» доходы бюджета резко обвалились. По итогам ноября поступления НДПИ были на 24% меньше тех, что были год назад, а экспортная пошлина просела почти на 40%. В итоге поступление «нефтяных» денег упало почти на четверть. Ситуацию выправил газ, и в итоге сокращение доходов по нефтегазу составило только 2,1%. Но обусловлено это повышенным НДПИ, который вменили к уплате «Газпрому» в IV квартале этого года. Если бы не это, падение нефтегазовых доходов составило бы колоссальные 49%. Суммарно же изъятия из казны «Газпрома» вырастут в 1,5 раза. Фактически он один обеспечивает в этом году пятую часть федерального бюджета. Изъятия идут на фоне падения добычи газа (почти на 20% к прошлому году), внутреннего потребления (на 5,7%) и экспорта в страны дальнего зарубежья (почти на 45%). Исходя из этих цифр, можно предположить, что обе сырьевые машинки бюджетонаполнения работают на пределе.

Сам бюджет начал заметно пополняться по американскому образцу — через «количественное смягчение». Банки в последнее время не нуждаются в рублевой ликвидности, но в начале ноября ЦБ влил в банковскую систему 1,4 трлн рублей в виде кредитов репо, предоставив их как финансирование под залог тех же самых ОФЗ, которых банки набрали на 1,2 трлн рублей. Сейчас же ситуация повторилась: ЦБ на этой неделе выдал банкам триллион, а два для спустя минфин побил очередной рекорд, разместив облигаций на 832 млрд рублей. Это не что иное, как слегка завуалированное эмиссионное финансирование бюджетного дефицита. Заигрывать с этим инструментом может быть весьма опасно даже для развитых экономик, привет в виде роста инфляции и обесценения рубля может наступить весьма скоро.

Уместно вспомнить сентябрьскую еще инициативу о введении в РФ механизма безотзывных вкладов. Польза с этого гражданам сомнительна: да, банки смогут точнее прогнозировать финансовые потоки и предлагать по таким вкладам более высокие ставки, но отсутствие принципиальной возможности доступа к деньгам перекрывает этот плюс. При этом сами эти капиталы запросто могут быть использованы как долгосрочное финансирование чего бы то ни было. Фактически этот инструмент, появись он в программе, можно будет рассматривать как мягкую (само)заморозку вкладов.

«На следующий год бюджет предполагается дефицитным, посчитан он исходя из 70 долларов за баррель Urals и включает в себя, например, рост затрат на национальную оборону на 60 процентов при сокращении трат на те статьи бюджета, что помогают поддерживать качество жизни людей, а значит, продуктивность их деятельности»Фото: © Tunahan Turhan/Keystone Press Agency/www.globallookpress.com

Цена «европейской» Urals упала до $45

Вернемся к бюджету. На днях Росстат опубликовал финансовые результаты корпоративного сектора по итогам первых трех кварталов 2022 года. Показатели оказались очень, очень печальными: сальдо по экономике (прибыль минус убытки)  сократилось более чем вдвое, а в сентябре показатель перешел в отрицательную сторону, т. е. сумма убытков превысила сумму прибылей по экономике страны. Выходит, крепкий рубль отнюдь не способствует доходам экспортеров, которые, конечно же, включены в эту оценку.

С другой стороны, на этой неделе стоимость барреля сорта Urals, основного экспортного товара, рухнула ниже рассчитанного уровня операционной безубыточности в $45: партии с отгрузкой из Приморска (Выборгская область, с ориентиром на Европу) стоили $43,7 за баррель. Брать Urals попросту не хотят, потому скидки и достигают чуть ли не половины. На другом конце страны ситуация заметно лучше: восточносибирская нефть ESPO, которая уходит в Китай, шла тоже со скидкой, но по $69 за баррель. На следующий год бюджет предполагается дефицитным, посчитан он исходя из $70 за баррель Urals и включает в себя, например, рост затрат на национальную оборону на 60% при сокращении трат на те статьи бюджета, что помогают поддерживать качество жизни людей, а значит, продуктивность их деятельности.

Наконец, всегда возможны непредвиденные истории — от необходимости подмазывать «избранные» регионы (список каждый может составить самостоятельно) в период надвигающегося трансфера до отдельных трат, которые некоторые злые языки могут назвать репарациями, а благонравные и добропорядочные комментаторы — «благородно оказанной помощью уважаемому соседу в восстановлении поврежденной инфраструктуры». Причем и подмазывать, и благородно оказывать помощь надо будет в чем-то ликвидном и осязаемом.

«И торговцы, и «сберегатели-инвесторы» так или иначе, пусть даже через кросс-курсы, будут ориентироваться на нечто четкое, ликвидное, удобное — на якобы «токсичные» евро и/или доллар США»Фото: © Tunahan Turhan/Keystone Press Agency/www.globallookpress.com

Меры убедительно-экспроприационного характера

С такими вводными надо или нефть дороже (к $95–100 за баррель) при сохранении объемов продаж, что отнюдь не гарантировано, либо ронять рубль с инфляционно-социальными последствиями. Либо принять меры иного характера. Какого? Выразимся аккуратно: убедительно-экспроприационного.

Неделю назад замминистра финансов Алексей Моисеев высказался весьма откровенно. «Меры, которые приняты, все-таки повлияли: у нас реализация золота населению выросла в 10 раз, но этого мало все равно. Золото должно замещать доллары, которых у населения несколько сотен миллиардов точно лежит по банкам, в огородах и так далее. Понятно, что это все надо менять на золото, которое мы сами же и производим» — заявил он. Месяцем ранее на эту тему высказался глава ВТБ Андрей Костин: «Отказ от доллара и евро для России является уже необратимым процессом, важнейшим приоритетом стал переход на расчеты в национальных валютах с Китаем, странами ЕАЭС, Турцией, Индией, государствами Ближнего и Среднего Востока, Латинской Америки, Африканского континента». Еще раньше, в начале августа, на эту тему высказывался ЦБ, выпустив доклад, посвященный развитию финансового рынка в условиях санкций. В нем регулятор отметил, что «блокировка российских активов из-за санкций создает риски для граждан и бизнеса при использовании доллара США и евро», и рекомендовал переводить деятельность в дружественные валюты.

Золото теперь предлагается как инструмент хранения капитала. Неликвидное, неделимое, с жесткими спредами покупки/продажи, не защищающее от инфляции. Сейчас оно стоит столько же, сколько в августе 2011 года, а 7 лет назад, в декабре 2015-го, его стоимость была на 40% ниже текущих уровней, и это без учета инфляции доллара. Аналогично с прочими валютами. Чтобы в них торговать, нужна достаточная ликвидность у контрагентов, а чтобы в них сберегать, необходима стабильность курса и полнота доступных финансовых инструментов. Этого нет ни у рубля с его кульбитами, ни у турецкой лиры с инфляцией под 80%, ни даже у полуконвертируемого китайского юаня. И торговцы, и «сберегатели-инвесторы» так или иначе, пусть даже через кросс-курсы, будут ориентироваться на нечто четкое, ликвидное, удобное — на якобы «токсичные» евро и/или доллар США.

Можно высказать мрачную гипотезу: уже в обозримом будущем возникнет момент, когда государство прямым текстом скажет: «Мне твердая валюта граждан и компаний нужнее, чем вам», — и примет соответствующие меры. При этом пока (пока!) складывается ситуация, когда те, кто в состоянии, могут приобрести эту валюту (которой в стране пока что избыток в силу больших экспортных доходов на фоне закрытия импорта), после чего вывести ее во внешнюю юрисдикцию. Собственно, не просто так отток капитала в этом году прогнозируется в рекордном размере $200–250 миллиардов.