Рустам Батыр: «Закят призван решать проблемы людей в этом мире. А значит, и судить о нем следует по законам этого мира, по законам благоразумности» Рустам Батыр: «Закят призван решать проблемы людей в этом мире. А значит, и судить о нем следует по законам этого мира, по законам благоразумности»

Наши улемы сакрализируют сугубо экономические категории, упорно игнорируя их социальный смысл

Закят, хоть и рядополагается с шахадой, молитвой, постом и паломничеством, но все же не является актом богослужения в чистом виде. Среди столпов ислама он самый социальный и обращен скорее к реалиям этого мира, нежели в потусторонность. Данный факт делает его целиком и полностью прозрачным для рационального осмысления, в то время как прочие компоненты религии остаются сокрытыми в тумане метафизики. Если в случае, скажем, намаза бессмысленно задаваться вопросом о должном числе ракатов (молитвенных циклов), ибо их всегда можно обосновать ссылкой на волю Бога, что обезоруживает всякий пытливый разум и прекращает любую дискуссию на эту тему, то в контексте общественной взаимовыручки такая уловка уже не пройдет. Закят призван решать проблемы людей в этом мире. А значит, и судить о нем следует по законам этого мира, по законам благоразумности. Вот почему на примере закята кризис исламской теологии, вызванный ее тотальным анахронизмом, виден, как нигде, максимально явно.

Кризис этот, как мы уже писали, приводит, например, к абсурдной ситуации раздвоения нисаба, при которой обеспеченным человеком считается только тот, кто имеет сбережений на сумму 36 тыс. рублей, и только тот, кто скопил 310 тысяч. Более смехотворной глупости и выдумать сложно. Современным исламским теологам просто не хватает духу признать, что нисабы по золоту и по серебру, некогда стоившие одинаково, за столетия разошлись в цене и потому сегодня не могут одновременно выступать мерилом богатства. Надо выбрать что-то одно или вообще отказаться от такого подхода. Но вместо этого наши улемы сакрализируют сугубо экономические категории, упорно игнорируя их социальный смысл.

Абсолютная глупость средневековых правил, как мы также уже указывали, наблюдается и в отношении к драгоценным камням. Так, если человек хранит сбережения в золоте или серебре, то он должен платить закят, а если богач перевел нажитые миллионы в килограммы бриллиантов, то он, согласно книгам по фикху, считается нищим и не только не должен помогать бедным, но и сам имеет право на получение материальной помощи.

«При Пророке словом «закят» обозначали добровольную благотворительность — то, что мы сегодня называем садакой, а словом «садака» — наоборот, обязательное (государственное) налогообложение» «При Пророке словом «закят» обозначали добровольную благотворительность — то, что мы сегодня называем садакой, а словом «садака» — наоборот, обязательное (государственное) налогообложение»

При Пророке словом «закят» обозначали добровольную благотворительность

Устареванию подвержены не истины от Бога, а правила, привнесенные людьми. В отношении с закятом данное справедливо как никогда. Вообще, нужно заметить, что институт закята больше прочего пострадал от средневекового взлома ислама. Когда из жизни ушел Пророк и настало время богословов, принявшихся переиначивать под свой менталитет Откровение Бога, средневековому апгрейду подверглось многое, но в случае с закятом произошла подмена даже самого термина.

При Пророке словом «закят» обозначали добровольную благотворительность — то, что мы сегодня называем садакой, а словом «садака» — наоборот, обязательное (государственное) налогообложение. Вот почему, например, знаменитый аят 9:60, который теологи-обманщики интерпретируют не иначе как «аят о закяте», на самом деле говорит (причем прямым текстом!) о садака. Кстати, в этом аяте садаку предписывается направлять в том числе и на содержание сборщиков податей, мытарей или, говоря по-современному, фискальных органов, что ясно показывает: речь в тексте идет о государственных налогах, а не о религиозной благотворительности как таковой. По той же самой причине халиф Абу-Бакр, когда отправлял правительственные войска подавлять бунт в регионах, отказавшихся со смертью Пророка выплачивать в казну подати (закят — в интерпретации поздних авторов), то делал это не иначе как под лозунгом «Нет ислама без садаки». Другими словами, под словом «садака» он понимал централизованное налогообложение, за уклонение от выплаты которого государство и в наши дни сурово карает.

Для чего нужна была подобная подмена? Все дело в том, что закят упоминается в Коране почти всегда в связке с намазом. «Выстаивайте молитву и являйте закят (букв. „очищение“)», — говорится во многих аятах Св. Писания. А поскольку у теологов не хватало аргументов в пользу обязательности пятикратной молитвы (в самом Коране об этом не сказано ни слова), они среди прочих уловок придумали и рокировку с упомянутыми терминами. Подменив содержание слова «закят» и тем самым превратив его в дело государственной важности, паровозиком переосмыслялась и молитва, идущая с ним в связке и которая из интимного общения с Богом становилась теперь предметом правительственного интереса, что развязывало теологам теократического государства руки для легального преследования и террора инакомыслящих, не особо усердных в молитве.

Впрочем, в условиях России размежевание садаки и закята (что бы мы под ними ни понимали) не столь существенно. В нашем светском государстве нет религиозно мотивированного налогообложения в принципе. Поэтому что закят, что садака — для отечественных мусульман все едино. И то и другое стало делом сугубо добровольным.

«Согласно правилам от наших мулл, пенсионеры должны помогать транжирам, но не наоборот. Ну не абсурд ли это?» «Согласно правилам от наших мулл, пенсионеры должны помогать транжирам, но не наоборот. Ну не абсурд ли это?»

Добровольность не отменяет глупостей и анахронизмов, которые тянутся в правилах закята со Средневековья

Однако добровольность не отменяет те глупостей и анахронизмов, которые тянутся в правилах закята еще со Средневековья.

Одно из таких правил учит нас, что закят надо выплачивать со сбережений, остающихся после удовлетворения базовых потребностей, то есть расходов на еду, одежду, жилье, лекарства и т. д. Внешне данное предписание выглядит вполне благоразумно. Однако стоит вникнуть в его суть, как становится очевидным: перед нами очередной идиотизм факихов.

Удовлетворять базовые потребности можно по-разному. Кто-то питается дошираком, а кто-то — паштетом из соловьиных язычков. Кто-то надевает одежду, купленную за гроши по весу, а кто-то носит ремень Stefano Ricci за 233 700 рублей и кроссовки Kiton за 234 010 рублей. Уместен вопрос: если мы потратим на футболку Superlative $400 тыс. и на джинсы Secret Circus $1,3 млн, можно ли такие расходы считать удовлетворением базовых потребностей? Согласно факихам — да. Они вообще никак не регламентируют нормативы потребления. Потому человеку, который проматывает в ноль свои многомиллионные доходы на дорогие тачки, фешенебельные рестораны и лакшери-наряды, закят платить необязательно. Согласно существующим правилам фикха, он нищеброд.

Удовлетворение базовых потребностей — далеко не единственный параметр, по которому определяется материальное благосостояние человека. Не менее важна в данном отношении и культура потребления. Очень часто люди с ежемесячным доходом в 200–300 тыс. рублей живут в буквальном смысле от зарплаты до зарплаты и не имеют ровным счетом никаких сбережений. В то же самое время наши бабушки, чью старость государство оценило в 15 тыс. пенсионных рублей, из года в год, откладывая по копейке, умудряются скопить пресловутые 310 тыс. рублей, определенные ДУМ РТ в качестве нисаба. Кто кому в таком случае должен платить закят? Ответ очевиден: согласно правилам от наших мулл, пенсионеры должны помогать транжирам, но не наоборот. Ну не абсурд ли это?

Другая глупость. Закят не должен платить тот, кто имеет долги (точнее, у кого размер долга перекрывает размер собственного богатства). В наши дни данное правило также не работает. Как известно, современные бизнесмены перекредитованы, что называется, вдоль и поперек. Причем брать долг для них — необходимое условие выживания в жесткой конкурентной среде. Некоторые рынки растут так стремительно, что у денежных воротил просто не хватает собственных оборотных средств для того, чтобы элементарно не сойти с дистанции. При этом бизнесмен может ежемесячно выводить в кеш достаточно большие деньги на текущие расходы. Это может быть миллион, и больше. Но учитывая совокупный размер его долговых обязательств, по правилам фикха, закят платить ему необязательно. За него обществу поможет пенсионерка, имевшая неосторожность скопить на хадж и похороны.

Закят как социальный институт ислама должен развиваться вместе с обществом

Почему наши муллы держатся за столь вопиющий иррационализм правил закята? Потому, что они в их глазах освящены авторитетом Пророка.

Однако на самом деле у нас нет полной уверенности, что институт закята вообще существовал в его времена. По крайней мере, нет никаких достоверных свидетельств о том, кто собирал закят, где держался закятный скот и каким образом имущество расходовалось. Если после Пророка факихи активно обсуждали всевозможные вопросы, связанные с данной темой (какие животные пригодны для выплаты закята, а какие — нет, как с того или иного вида животного вычислить размер пожертвования и т. д.), то нет ни одного хадиса, который бы сообщал, что с аналогичными вопросами кто-нибудь обратился к Пророку. Также по логике вещей маловеры (мунафики), отсиживавшиеся дома во время важных сражений, должны были искать пути, как уклониться и от уплаты закята. Но хадисы хранят и о такого рода сюжетах абсолютное молчание. Отсутствие подобной информации вызывало у крупнейших факихов, таких как, например, имам аш-Шафии, большие трудности при попытках датировать начало введения закята.

Вообще, априори принято считать, что сам принцип закята был обозначен еще в мекканский период пророчества, а затем то ли в девятом (Ибн-аль-Асир), то ли во втором (ан-Навави) году хиджры детализирован в виде конкретных положений. Столь большой хронологический разрыв объясняется просто: данные даты являются гипотетическими умозаключениями и основываются на привязке к хронологии других положений шариата, ибо, как полагают наши богословы, в девятом году была предписана джизья (подушная подать с иноверцев), а во втором — пост со своей скоромной милостыней (закят аль-фитр). «Однако мы не находим, — отмечает автор двухтомного исследования по закяту современный факих Юсуф аль-Кардави, — ни одного решительного свидетельства, позволяющего установить год, в котором была определена данная конкретика».

Но даже если признать, что институт закята существовал во времена Пророка, важно понимать: те правила, которые были выработаны в данной связи, неизбежно несли в себе отпечаток места и времени. Сегодня же следовать неработающим правилам — неадекватность и провокация против ислама. Живи Пророк в наше время, он установил бы для закята такие регламенты, которые работают и приносят людям реальную пользу. Поэтому не надо прикрываться его авторитетом в оправдание собственной глупости.

Закят как социальный институт ислама должен развиваться вместе с обществом. Попытки поставить его осмысление на рациональные рельсы время от времени делались в исламском мире. Так, например, известный индийский богослов XVIII века Шах Валиуллах ад-Дахляви предлагал рассматривать нисаб как годовой прожиточный минимум для семьи, состоящей из трех человек. Понимание нисаба как прожиточного минимума в целом могло бы стать решением вышеописанных закатных анахронизмов. Можно найти и другие подходы. Однако вместо этого наши муфтияты упорно продолжают исчислять нисаб в привязке к золоту и серебру. Каждый год с умным видом муллы объявляют нам размер нисаба в пересчете на рубли, будто бы мы сами не можем выйти в интернет и посмотреть текущую стоимость драгметаллов. На самом же деле задача муфтиятов заключается не в том, чтобы вместо нас тыкать пальцем в калькулятор, а в том, чтобы включать мозги и показать, как в современных условиях должны работать вечные принципы ислама. Увы, но в вопросах закята мы подобного пока не видим.