Как татары объединили Азию и Европу

НИ ГОРОДОВ, НИ ЗЕМЕЛЬ

Полон чадами Адама чернозем,

Все своим уходят в землю чередом.

С каждым шагом, попирая лик земли,

Топчем лица, прахом легшие в пыли.

Распускается нарцисс под пенье птиц:

Кудри желтые — как локоны юниц.

Расцветает гиацинт в струенье дней:

Кудри черные — как локоны царей.

Сколько их уж приняла земля сыра,

В ней лежат они дни, ночи, вечера.

Кто султан из них? Кто — раб, а кто — эмир?

Кто богач? Кто — мудрый шейх, презревший мир?

Кто здесь воин, кто — старик и кто — юнец?

Помни Господа, когда придет конец.

Хисам Кятиб. Царь-череп (1368 - 1369)

Древнее племя скифов

История татар — это часть всемирной истории в самом прямом смысле этого слова без каких-либо метафор и преувеличений. Понять нашу историю до конца можно только в контексте мировых событий и начинать нужно с рубежа новой эры, где можно отыскать первые следы наших предков, но главные процессы начинаются с Великого переселения народов. Более ранний период уводит нас в археологию, поскольку мало сохранилось письменных источников или они пока не найдены. Татарская история проходила на громадном пространстве, задела судьбы сотен народов, сопровождалась нашествиями, реформами, строительством и переформатированием десятков государств, а потому она трудна для изучения. Масштаб истории татар невероятно велик, его трудно охватить одним взглядом, тем более татары были наследниками более древних кочевых империй.

Степная культура начала формироваться до новой эры, и, несмотря на этническое многообразие ее носителей, она представляла собой самостоятельную цивилизацию. Скифы, сарматы, гунны, тюрки, хазары, половцы, монголы и другие — все это единый поток. Скифы и другие племенные союзы заложили ее основы, а гунны, а затем тюрки и татаро-монголы заимствовали и дальше развили эту культуру, но этническая или языковая идентификация скифов представляется на сегодняшний день сложной задачей. А гунны, как восточные (хунну, сюнну), так и западные, или собственно гунны — однозначно предтечи тюрко-татарской цивилизации. Возникает вопрос о границах исследования: что взять за основу? Скифы жили и в Таврии, о чем писал Геродот, и в Сибири, территория гуннов начинается в провинции Ганьсу нынешнего Китая и заканчивается в Северной Италии, охватывая Поволжье, Кавказ, Крым, Дунай, Баварию. Мы не можем историческую территорию предков татар обозначить только Поволжьем, она касается всего степного пространства, Большого Алтая, Каспия, Причерноморья и равнинной территории Восточной Европы. Кочевники по этой Степи перемещались, не смущаясь большими расстояниями, для них тысячи километров не были проблемой, а порой служили спасением от врагов. Римский историк Аммиан Марцеллин весьма высокомерно писал о гуннах: «Никто у них не может ответить на вопрос, где он родился: зачат он в одном месте, рожден — далеко оттуда, вырос — еще дальше». Стало общим местом считать, что у кочевника нет чувства родины. Это совершенно не так, у них родиной была вся Степь. Когда персидский царь Дарий пытался покорить скифов, те отступили вглубь страны, не вступая в бой. Дарий, по словам Геродота, послал гонца к царю скифов со словами: «Зачем ты все время убегаешь, хотя предоставлен выбор?» На что получил ответ: «Мое положение таково, царь! Я и прежде никогда не бежал от страха перед кем-либо, и теперь убегаю не от тебя. И сейчас я поступаю так же, как обычно в мирное время. А почему я тот час же не вступил в сражение с тобой — это я также объясню. У нас ведь нет ни городов, ни обработанной земли. Мы не боимся их разорения и опустошения и поэтому не вступили в бой с вами немедленно. Если же вы желаете во что бы то ни стало сражаться с нами, то вот у нас есть отеческие могилы. Найдите их и попробуйте разрушить, и тогда узнаете, станем ли мы сражаться за эти могилы или нет». У кочевников было иное ощущение родины. Те, кто не покушался на их пастбища или отеческие могилы, для них не были врагами.

Гунны

СТЕПЬ КАК МОРЕ

Наш исторический взгляд привязан к конкретной территории, очерченной государственными границами, но для кочевника вся степь была его родиной, а потому у тюрко-татар события могли происходить одновременно в разных концах Евразии. Это смущает, поскольку слишком непривычно, кажется, люди на расстоянии нескольких тысяч километров друг от друга должны быть разными народами с самостоятельными историями, но на самом деле все это происходило с близкородственными племенами. Достаточно взглянуть на артефакты Болгара Х века и находки в Плиске — они идентичны.

Великую Степь уместно сравнить со Средиземным морем, в обоих случаях сам ареал создавал сходную культуру: кочевую в первом случае, средиземноморскую — во втором. В обоих случаях существенны не границы между государствами, а их отсутствие. Это не значит, что море оторвано от суши, а степь не связана с лесами, горами, реками и морями. Даже рассматривая горы в качестве препятствия для номадов, мы должны помнить о тесной их привязке к рудникам и металлургическим заводам. Армии гуннов, тюрков, татар нуждались в качественном оружии, причем в большом количестве. Лес был не только препятствием для передвижения, но также источником древесины и угля для плавильных печей. Равнины были источником зерновых, а море естественным образом становилось продолжением сухопутных торговых путей. Громадную роль в истории татар играли Кама и Волга, земледельческие регионы юга Русской равнины — достаточно вспомнить, что основной статьей экспорта Золотой Орды была пшеница и вывозили ее через морские порты Причерноморья прежде всего Крыма с тем, чтобы кормить страдающих от голода земледельцев Европы. Любой ландшафт, определяющий характер народов («лесных» в лице финнов, кочевников-тюрков в степи или горцев, мореплавателей, оленеводов и т.д.) находился в контакте с соседним ландшафтом, это были точки соприкосновения этносов, они становились местом торговли и обмена культурными ценностями.

Нам в рассуждениях об истории мешает эволюционистский взгляд, характерный для европейской науки. Западные ученые расставляют народы по ступеням развитости: примитивная стадия собирательства и охоты, затем начинается дикий период кочевого хозяйства, и, наконец, этап цивилизации — это переход к земледелию и оседлости. Подобный европоцентристский взгляд не может объяснить всей сложности истории Евразии и тем более неприменим к татарам. Представлять дело так, что дикие кочевники завоевывали другие народы только благодаря своей многочисленности и жестокости, нелепо. Почему в таком случае у них были лучшие в мире технологии военного искусства? Когда мы обсуждаем военный конфликт, например, в Донбассе, то соизмеряем оружие и навыки ведения боевых действий с обеих сторон. А когда дело касается кочевников, то сразу вспоминаем, что они нецивилизованные, умели только грабить соседей, а почему у них оружие оказалось лучше, чем у рыцарей, никто не хочет объяснять. У кого они раздобыли лучшее в мире оружие? Почему воюют не с дубинами как истинные дикари?

ТАТАРСКИЙ НАЛОГ

Конечно, в любую эпоху существовали племена, которые жили исключительно грабежами или выбиванием «дани» с соседей. Даже сегодня по морям промышляют «цивилизованные» пираты. Номадов нельзя рассматривать только как разрушителей государств, инициаторов нашествий, разбойников, как силу антицивилизационную, они умели не только разрушать, но и строить. Кстати, в исторических опусах, когда инициаторами нашествий выступают европейцы, то все это выглядит как распространение цивилизации.

Рашид ад-Дин

Все разговоры о жестокости татар происходят от незнания Средневековья, которое в целом было жестоким. А что касается татарских полчищ, то это очередной миф. Татар на порядок было меньше, чем китайцев, европейцев, русских, иранцев, арабов. История тюрков и татар — это непрерывное изобретение новых видов оружия и способов ведения хозяйства, военного искусства и государственного устройства. Рашид ад-Дин называет шесть татарских государств, а он жил в ХIII веке. После него возникла Золотая Орда и целый ряд татарских ханств, да и в азиатских государствах вклад татар в государственное строительство был значительным. Умение переформатировать государственные формы, а не жестокость определяло управляемость в покоренных землях, иначе у татар не хватило бы людей для формирования гарнизонов. Просто народам оставляли их законы, обычаи, религию, своих вождей и снижали поборы до уровня татарской дани (10%), а за этот ничтожный налог обеспечивали безопасность на торговых путях и границах государства.

Методика изучения истории татар не может копировать европейские подходы из-за жесткой привязки оседлых народов к конкретной территории. У татар же сочетался номадизм с оседлостью и строительством городов, что позволяло объединить Европу и Азию. Оседлая европейская цивилизация не имела механизмов объединения столь большого пространства, у нее не было ни ресурсов, ни средств коммуникации, способных перемещать большие массы людей на громадные расстояния. Поведение кочевника, по сути, было глобалистским — везде, где можно было прокормить коней, там и был их мир.

Если вспомнить европейскую ситуацию Средневековья, то картина предстанет унылой — торговцы и путешественники не могли проехать по дорогам, ибо их везде ожидали леса, болота, таможенные барьеры, разбойники. Города были окружены неприступными стенами с наглухо закрытыми воротами. Иная картина была у татар. Бату хан в принципе был противником городских стен. Его огромные по тем временам города были безопасны, а потому были открыты для торговли и путешествий. Дороги охранялись. Нужно задуматься: если татары строили города, превосходившие по размерам европейские столицы, почему они не становились чисто оседлым населением? Если они имели все достижения земледельческих народов (стоявших якобы на более высокой ступени), почему они сохраняли кочевую культуру и даже демонстрировали свою приверженность к ней. Например, Узбек хан на лето выезжал из Сарая со своей свитой и перекочевывал к Болгару, при этом жил не во дворце, а в шатре. Объяснение простое: по тем временам только кочевники, соединявшие свои преимущества с оседлой жизнью, могли создать систему, обеспечившую мирную торговлю между Азией и Европой.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА КФУ — ЖАЛКОЕ ЗРЕЛИЩЕ

Опыт показывает, что тот, кто заблаговременно обдумывает замыслы будущих предприятий, способен действовать стремительно, когда наступает время их осуществить

Арман де Ришелье

За последние 25 лет был сделан прорыв в изучении многих страниц нашей древней истории, но наши исследования не идут дальше Дуная на западе, да и то татарами в Восточной Европе занимаются венгерские, болгарские, польские, румынские и сербские ученые, мы же стесняемся выходить за рамки своей республики, а потому практически ничего не знаем о влиянии наших предков на историю Баварии и Северной Италии, а ведь болгарские захоронения найдены даже под Неаполем.

Не лучше положение на восточных и южных рубежах исторической Степи. Не только турки, но и мы не знаем о том, что татары приняли активное участие при основании Османской империи. По преданию, собрались огузы, все беи и управители страны. Они пришли к Осману бею и держали совет: «Сейчас нам нечего ждать помощи от Сельджукидов. Они потеряли большую часть своих территорий, и их победили татары... Вы достойны того, чтобы быть ханом, в вас есть величие. Необходимо единодушие в этом... Мы будем вам подчиняться, признавать вашу власть и воевать на вашей стороне в этих краях». Так началась история Османской империи.

Историческая школа КФУ

В нашем невежестве можно винить политику страны, но лучше начать с историков, которые занимаются изучением мелких событий, интересных только дюжине специализированных ученых. Когда-то Казанский университет гремел на весь научный мир своим знаменитым востоковедением, труды ученых тех лет до сих пор не потеряли свое значение. Сегодня «историческая школа» КФУ — это жалкое зрелище, а подготовка студентов ниже всякой критики. Выпускники университета толком не знают даже истории своей республики. А все потому, что критериями оценки стали приземленные категории базарной экономики. Поскольку исторические знания не имеют рыночной стоимости, то и историки оказались невостребованными.

Мы ничего не знаем о появлении татар на арабском Востоке, которое стало для наших ученых terra incognita, а в зарубежных работах все сводится к великому плачу по поводу разрушения татарами прогнившего Багдадского халифата. Арабские идеологи, наподобие русских, все свои беды сваливают на татаро-монгольское иго — удобное прикрытие. И, конечно, славные страницы истории Египта в эпоху правления мамлюков никак не связывают с татарами. Мамлюков называют кыпчаками или просто тюрками, но никак не татарами. Победу над крестоносцами и их окончательное изгнание из Палестины справедливо приписывают египтянину Бейбарсу, не упоминания его происхождения. Все это просто мамлюки, которые к тому же воевали с монголами, помогавшими крестоносцам. В такой раскладке история становится более понятной, иначе пришлось бы описывать странную ситуацию, когда в Египте правят татары и в Багдаде правят татары, при этом они воюют друг с другом из-за каких-то крестоносцев (Багдад был на стороне тамплиеров, а мамлюки — против). Чушь какая-то... Если же не упоминать татар, то всем станет проще и легче, а татары обойдутся, ведь они живут на Волге и не подозревают о своей роли на Ближнем Востоке в Средние века.

Эпоха правления мамлюков

Мои слова могут показаться натяжкой, поэтому приведу свидетельство одного из мамлюкских султанов: «Мы и татары — из одного рода, один от другого не отречется». Мамлюки (военная гвардия в Египте) захватили власть в 1250 году. Они не только помнили о своем происхождении, но и вызывали своих соотечественников с берегов Волги целыми группами. Мы не то что боимся описывать свою роль в истории Китая, Индии, Ирана, Багдада, Египта, но даже свою роль в московских делах стараемся не замечать, считая это не нашей прерогативой — не положено выходить за границы республики. Сталин разрешил заниматься Булгаром и Биляром, а дальше — это уже полномочия федеральные. Татары везде и всюду должны выглядеть как пришлые завоеватели, разрушители, без собственных корней и положительного вклада в историю. Эту «черную легенду» о татарах изобрели тамплиеры, которых изгнали из Палестины мамлюки. Во Франции их судили за зверства на Святой земле, но они все свалили на татар. Орден тамплиеров запретили, но легенду подхватили по всей Европе, затем она перекочевала в Россию и до сегодняшнего дня благополучно существует. Задача историков Татарстана и России довершить судебный процесс над тамплиерами.

ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИКИ

Учите истории, учите историю. В истории находятся все тайны политической прозорливости

Уинстон Черчилль

Я понимаю, что говорю о темах, которые лучше было бы выносить на страницы научных журналов, а в блоге давать материал попроще. Читатели совершенно справедливо меня критикуют за сложность языка, но ведь сама история была непростой, она не укладывается в грубые схемы противостояния врагов и друзей, сторонников одной веры или партии против другой. И сегодняшняя жизнь не похожа на технологию системы опознавания «свой-чужой». Можно попытаться все изложить доступнее, и тогда аудитория читателей расширится, но за простотой можно потерять суть. Говорят, все гениальное просто, но далеко не все простое гениально. В конце концов, ценны те читатели, которые готовы воспринимать историю да и сегодняшнюю жизнь со всеми ее перипетиями без скидок и упрощений. Опасно политику сводить до пошлых расхожих фраз, типа «котлеты отдельно, мухи отдельно», в жизни все сложнее — в ней и среди друзей есть чужие и среди врагов есть свои, а деление на «наших» и «чужих» — плохая идеология, ибо заранее ставит людей в позицию друзей и врагов, а это опасно.

В любом случае у меня есть оправдание. Надо успеть сказать о самых свежих идеях и находках, пусть даже языком, отягощенным многочисленными цитатами, ведь пока что-то пройдет через горнило ученых журналов и книг, затяжных конференций и заумных обсуждений, оно начинает терять актуальность. Историки постоянно отстают от жизни, полагая, что их задача — сидеть в пыльных архивах и преподносить устоявшийся материал, который на поверку уже отдает плесенью. Они трактовку истории оставляют политикам, среди которых все меньше становится грамотных и все больше заинтересованных в личном обогащении. История — это наука не о прошлом, а о будущем, но через призму исторических событий, в которых отложилась суть нашего бытия. Это, по существу, философия жизни, изложенная через исторические сюжеты.

Для чего, собственно, вообще нужно обсуждать средневековые вопросы, тем более вспоминать кочевников, приплетать номадизм к нашей оседлой жизни? Зарабатывай деньги — и дело с концом. Однако когда речь идет не о конкретном бизнесе, а об экономике, то без философствования не обойтись. Для успеха в современном мире нужен глобальный взгляд, ибо конкуренция не знает границ. Возвращение к принципам номадизма есть не что иное, как воспитание нового поколения с широким планетарным взглядом, и тогда маленький Татарстан сможет работать так же масштабно, как маленький Сингапур.

В нашей истории заложены конкурентные преимущества и не только в плане туристического бизнеса, но прежде всего способа мышления, бесконфликтной организации жизни, умения сочетать вертикаль власти с горизонтальными отношениями или если говорить языком менеджеров, сочетать преимущества вертикальных и плоских структур, что было характерно уже для Золотой Орды.

Философия республики должна опираться на простой факт: русская, тюрко-татарская и финно-угорская культуры — часть мировой истории. Не просто общероссийской и тем более не региональной, а именно мировой. Наши народы влияли на мировые процессы и имеют право знать свою достоверную историю, а не выдуманный идеологами суррогат. За тысячелетия истории страны ее народами накоплены культурные ценности, которые нужны и в ХХI веке. Это на первый взгляд кажется, что кочевая культура — признак отсталости и невостребованности. Как хозяйство она действительно осталась в прошлом, но как философия деятельности без границ, использования преимуществ плоских управленческих структур наряду с вертикальными — это тренд, который завоевывает передовые позиции по всему миру. Это философия ХХI века.

Чем хуже этот век предшествовавших? Разве

Тем, что в чаду печалей и тревог

Он к самой черной прикоснулся язве,

Но исцелить ее не мог?

Еще на западе земное солнце светит,

И кровли городов в его лучах горят...

А здесь уж, белая, дома крестами метит,

И кличет воронов, и вороны летят.

Анна Ахматова

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции