Нур Шакиров, КМИЗ: «Мы решили не ждать, пока Китай нас задушит, и сами пошли туда»

— Нур Хамзинович, с чем, какими сложностями вы сталкиваетесь, будучи у руля одного из крупнейших в России производителей медицинских инструментов уже более четверти века?

— В советские годы у нас была одна единственная проблема: где достать материалы, как выбить фонды, продукция расходилась по разнорядке госплана. Мы на годы вперед знали, кому и что продадим, у кого закупим металл. Нам нужно было выполнять и перевыполнять план любой ценой. Я ездил в Москву, возил туда кипы отчетов, объяснялся в министерстве по каждому поводу.

Иногда кажется, что все это было в другой жизни. Сегодня все происходит наоборот. У нас нет никакой заинтересованности в развитии отечественного товаропроизводителя. В области здравоохранения и медицинской промышленности за последние годы издано много законов. Однако на очередном совещании в Москве мне вспомнилось «Собачье сердце», когда к профессору Преображенскому пришел председатель домкома Швондер с требованием освободить две комнаты в его квартире. Профессор, позвонив по телефону одному из своих высокопоставленных пациентов, попросил дать ему «железную бумагу», чтобы ко мне никто не приставал по всяким вопросам. И я обратился на том совещании ко всем депутатам, работникам министерств и ведомств: дайте производителям «железную бумагу» — понятный и выполнимый закон, а не десятки нормативных актов, которые нередко противоречат друг другу.

Наконец-то из уст федеральных руководителей мы услышали, как безнадежно отстали от развитых стран по части производительности труда. В России рост производительности труда в два раза отстает от роста заработной платы, а должно быть наоборот. Это закон экономики. Раз об этом начали говорить, есть надежда, что последуют правильные решения, позволяющие повысить производительность. Например, для нашего завода нужно сделать только одну вещь — государственный заказ для обеспечения наших больниц хорошими инструментами. КМИЗ уже 15 лет работает в соответствии с международными стандартами, мы постоянно внедряем новые технологии, закупаем современные станки, а государственного заказа нет. И сколько бы мы ни говорили, у чиновников и депутатов не возникает желания изменить ситуацию. Тендеры и конкурсы по госзаказу выигрывают посредники, предлагающие импортные изделия, а не отечественные производители.

«НИКТО НЕ МОЖЕТ ОБЪЯСНИТЬ, ДЛЯ ЧЕГО ЭТО ВСЕ ДЕЛАЕТСЯ»

— А почему у чиновников нет желания изменить ситуацию? Здравого смысла не хватает или лобби такое сильное?

— Всего поровну. За четверть века, пока я возглавляю завод, всякое было в моей жизни. Раньше, в годы реформ, мне казалось, что надо еще чуть-чуть потерпеть, и все у нас изменится. Но прошло уже очень много лет, и ничего принципиально не меняется. Но я все равно продолжаю верить, убежден, что в конечном итоге мы примем правильные решения в пользу отечественного товаропроизводителя.

У нас есть всероссийский союз производителей медицинской продукции. Я вхожу в его инициативную группу. Мы все вместе собираемся в Москве и доводим до сведения Госдумы, министра здравоохранения и, наконец, президента наболевшие вопросы. Сейчас, например, добиваемся, чтобы в рамках нового закона о государственном заказе, вступившем в силу с начала этого года, правительство России выпустило ряд нормативных актов, поддерживающих российских производителей. Но пока дело туго идет.

23 апреля 1931 года на импортном оборудовании фирмы «Генри Гаузер» был получен первый отечественный зубной бор

— Что принципиально нужно прояснить в новом 44-м законе?

— Приведу такой пример. Если не ошибаюсь, в 2002 году правительство РФ освободило от уплаты НДС некоторые изделия медицинской промышленности. Таким образом, государство поддерживало предприятия отрасли и здравоохранение, экономило бюджетные средства. Зачем покупать медицинские изделия для бюджетной сферы с налогом? Но в конце 2012 года вышел закон, который все запутал. Каждая группа товаров имеет свое наименование. Так, моя продукция называется «медицинские инструменты», еще есть «медицинское оборудование», также никто не отменял наименование «лекарства», соответственно, вата, марля тоже как-то именуются. И вот какой-то умник придумал и в законе написал, что все выше перечисленное будет называться одинаково — «медицинские изделия». Таким образом, постановление, освобождающее предприятия от НДС, потеряло силу... Представляете, какая глупость! Для выпуска продукции нам необходимо иметь массу документов: регистрационное удостоверение, разрешение на выпуск, лицензии, сертификаты, где по-старому указывалось — «медицинские инструменты». Теперь нужно писать «медицинские изделия». Мы опять должны тратить деньги, заново получать лицензии, что равносильно семи кругам ада.

Самое печальное в том, что никто не может объяснить, для чего это все делается. На мой взгляд, эти глупости допускаются, чтобы запутать производителя. Каждый закон требует разъяснительных документов, которые принимаются с опозданием, в итоге все затягивается. Наверное, данная ситуация выгодна тем, кто зарабатывает большие деньги, ввозя в нашу страну импортную продукцию, начиная с китайских инструментов и заканчивая швейцарскими лекарствами.

Если в ближайшее время правительство не прояснит вопрос по поводу исполнения закона, то только наш завод потеряет около 50 миллионов рублей. В то же время мы планируем потратить от 50 до 100 миллионов рублей на закупку нового оборудования. В стране объявили курс на модернизацию. На нашем заводе она действительно идет. Если я раньше критиковал власть, то теперь я всех приглашаю в Казань: приезжайте, я вам завод покажу. У нас сейчас совершенно другой завод, на заводе работают совершенно другие люди, с другим отношением к производительности труда и к культуре производства. При желании все можно сделать, даже в таких сложных условиях, как в России. У нас настолько богатая страна, что Америка и Европа рядом не стоят. Это я искренне говорю, как человек, который сотни раз бывал за границей.

Мы бываем в разных странах, заказы размешаем, рынки сбыта ищем. Недавно наши специалисты были на выставке в Нью-Йорке, практически ежемесячно мы выезжаем в Китай. Спросите, для чего? Потому что решили не сидеть и не ждать, пока придут сюда китайские производители и задушат нас, гораздо выгоднее самим туда внедряться. Мы размешаем в Китае заказы, станки у них покупаем. Думаем, как наладить совместное производство.

«Был подарок президента Татарстана Рустама Минниханова к юбилею завода: на 15 миллионов рублей мы разослали больницам свои инструменты»

Поэтому еще раз говорю, очень жаль, что все наши усилия никак не оцениваются в республике: в родном Татарстане за последние 15 лет у меня не было государственного заказа ни на один рубль. Татарстанское здравоохранение не закупило у меня ни одного зубного бора. Правда, был подарок президента Татарстана Рустама Минниханова к юбилею завода: на 15 миллионов рублей мы разослали больницам свои инструменты.

«ВСЯ СТРАНА ЗАВАЛЕНА МУСОРОМ»

— Во всех остальных случаях ваши инструменты попадают в больницы через цепочку посредников?

— А как же! Картина простая: приходят дилеры, покупают у нас за рубль продукцию и, отнеся через дорогу, за три рубля продают. Я вам приведу очень показательный пример. Несколько лет назад управление здравоохранения Махачкалы проводило размещение госзаказа путем запроса котировок на поставку гинекологических наборов. ООО «Полимерные изделия» (это предприятие входит в нашу группу и производит данные изделия) предлагало поставить наборы на сумму чуть более 184 тысячи рублей. Мы оформили все документы, в срок их доставили, причем, не надеясь на почту, воспользовались услугами DHL. Когда увидели результаты конкурса и удивились, и прослезились. Конкурс выиграло МУП «Аптечное управление» (город Махачкала), которое обещало поставить аналогичные изделия за... 427750 рублей. Мы обратились в Дагестанское управление антимонопольной службы, и нам ответили, что заявку казанского предприятия не получили. Мы направили туда квитанцию с подписью уполномоченного лица, письмо от руководителей DHL, подтверждающее доставку корреспонденции по адресу. А нам снова отвечают: такое лицо в данной организации не работает. Аналогичное решение вынес и Арбитражный суд Республики Дагестан: вы документы по адресу не доставили. Мы-то знаем, что документы пришли, просто нашего участия в конкурсе никто не планировал. Представляете, что делают деньги: ни в чем неповинного человека уволили, бюджет Махачкалы потерял более 200 тысяч рублей. Это большие деньги по меркам 2010 года. Кто выиграл в результате такого конкурса? Понятно, что не простые люди.

«Мы можем в 5 раз увеличить объемы производства, только необходим госзаказ. Стране нужны наши инструменты»

Или другой пример. Год назад ездили мы в Минск, где организовали выставку, презентовали свои инструменты. Там существует строгое правило: президент Лукашенко подписал указ, согласно которому все медицинские учреждения Беларуси пользуются только отечественными товарами, а если собственный производитель не изготавливает необходимое, то подбирается страна, выпускающая эту продукцию. Для недостаточно цивилизованной Беларуси был нужен именно такой указ. Для цивилизованной России тоже, видимо, необходим этот указ. Сегодня по стране гуляют очень плохого качества инструменты из Китая, хирургические инструменты сомнительного качества из Пакистана. Тюменский завод медицинского оборудования простаивает, потому что вся страна завалена мусором — одноразовыми шприцами со всех концов мира.

Я понимаю, сколько ни говори, что современные изделия КМИЗа могут успешно конкурировать с изделиями, которые сегодня закупаются по импорту для учреждений здравоохранения, мне никто не поверит. Лучше доказать это на деле. Вот вы, ваше уважаемое интернет-издание, давайте проведем исследование, посмотрим, какие инструменты в последнее время были приобретены на тендерах для больниц Татарстана. Я рядом положу аналогичные наши. Выясним цены, по которым эти инструменты были проданы. Пронумеруем эти инструменты, уберем все знаки отличия (товарные марки), отошлем их в сертифицированную лабораторию или отдадим их уважаемым врачам для работы. А потом спросим: как вам качество? Может быть, это что-то изменит?

«В 2013 году мы произвели инструментов на 400 миллионов рублей с минимальным количеством людей, это примерно 500 человек»

«ВСЕ РЕШАЕТ ОДИН ЧЕЛОВЕК — ПРЕЗИДЕНТ»

— Каковы сейчас объемы производства КМИЗа?

— В 2013 году мы произвели инструментов на 400 миллионов рублей с минимальным количеством людей, это примерно 500 человек. Но мы можем в 5 раз увеличить объемы производства, только необходим госзаказ. Стране нужны наши инструменты. Раз у нас все решает один человек — президент, то нужно его решение, чтобы в этом деле навели порядок.

— Какова выручка КМИЗа?

— На каждое первое число нового месяца на складе продукции на 150 миллионов рублей.

— Какова рентабельность?

— Около 12 - 13 процентов.

— У завода тысячи наименований изготовляемых инструментов. Какое производство является приоритетным? Какие инструменты пользуются наибольшим спросом?

— Из всего, что мы делаем, самые трудоемкие — это микрохирургические инструменты для всех направлений медицины. Объем производства небольшой, но эти инструменты предназначены для узкого применения, для серьезных специалистов. Мы делаем их на уровне германских производителей. Часть изделий производится из титана, часть — из стали. Мы делаем эти инструменты не столько ради прибыли, сколько для того, чтобы сохранить это направление, сохранить квалифицированных специалистов, ведь многие инструменты изготавливаются под микроскопом.

«Наибольшим спросом пользуются стоматологические инструменты. Мы производим наконечники, эндоканальные инструменты, боры, фрезы, алмазные головки»

А наибольшим спросом пользуются стоматологические инструменты. Мы производим наконечники, эндоканальные инструменты, боры, фрезы, алмазные головки. По всем этим направлениям внедряем новые технологии. Так, если раньше на изготовление одного изделия для удаления нерва из канала зуба были задействованы сотни людей вместе с контролерами, сортировщиками и упаковщиками, то теперь всего 4 - 5 человек. Они на новом оборудовании в месяц изготавливают около 7 миллионов штук.

Мы разработали новое поколение инструментов для вживления зубных имплантов. Ведь если у человека проблемы с зубами, приходит мысль, что подбирается старость. Зубы — важный элемент в человеческом организме, от них все зависит. Раньше в космонавты не брали, если у тебя зубы плохие.

Мы создали этот набор для имплантации, состоящий из 40 инструментов. Нас консультировали немецкие профессора. Германские специалисты оценили общую стоимость набора в 10 тысяч евро. А недавно мой сотрудник в США встречался с хирургом-стоматологом, владельцем клиники. Он очень высоко оценил этот набор. Теперь будем стараться продать инструменты и там. Америка — это страна, где можно все продать и все купить, рынок неограничен. А благодаря США можно выходить на страны Латинской Америки, на Иран и Ирак.

— А сколько от общего количества произведенных заводом инструментов поставляется на экспорт? И куда именно?

— На экспорт уходит примерно процентов 10 от всей выпускаемой продукции. Поставляем по большому счету везде: в Японию, на Ближний Восток, в Китай, США, Германию. 90 процентов остается в России и увозится в страны СНГ.

КАКОВА СТОИМОСТЬ МОДЕРНИЗАЦИИ?

— На чьих станках производятся инструменты?

— О китайских станках я уже говорил. Первые два станка, которые мы купили 5 лет назад, работают до сих пор и круглыми сутками. Несколько недель назад мы получили четыре станка для эндоканальных инструментов. Также датские машины применяются на многих направлениях. Есть еще английские станки, южнокорейские. Один станок сейчас изготавливают в Испании, скоро получим его. Всего в январе к нам придут три машины, берем по лизингу. В целом очень плотно работаем с Германией, Китаем, Швейцарией, Данией — они делают нам нестандартное оборудование.

Мы много говорим о модернизации, о повышении производительности труда, и все прекрасно понимают, что этого можно достичь только путем закупки импортного оборудования и внедрения зарубежных технологий. В России нет собственного станкостроения. Но на пути этого благородного дела появляются преграды: таможенный налог в 10 процентов и еще 15 процентов здесь в России нужно заплатить. Сейчас мне надо заказать 10 станков каждый стоимостью 2,5 миллиона евро, и 25 процентов от этой суммы я должен заплатить в виде налога. Вот во что обходится модернизация.

— На вашем предприятии, где присутствует механическая обработка, неизбежно есть и отходы. Как они перерабатываются?

— Отходы производства от механической обработки — это в основном металлическая стружка. Они собираются и утилизируются в определенной фирме. Что касается гальванического производства, на любом приличном предприятии есть своя «гальваника», в нашей стране так устроено, что напрямую или через станции нейтрализации отходы гальваники уходят в канализацию. Проверить это очень легко. Если открыть колодец, то он зеленый после гальванического стока. Яды уходят в общую городскую канализацию.

Эта проблема меня очень долго угнетала. Да, у меня обычная станция нейтрализации, обычная гальваника, но я был уверен, что полной очистки не происходит. Поэтому два года тому назад мы провели тендер, его выиграла фирма из Владимира, которая сделала нам настоящую лабораторию нейтрализации. Теперь отходы гальваники в виде ядовитой жидкости собираются в одну яму. А из этой емкости с помощью насоса жидкость идет в новую станцию, где целая технология многократной очистки позволяет выводить 80 процентов в виде чистой воды. Представители фирмы пили при мне эту воду. Оставшиеся 20 процентов — это шлам в виде «глины», который мы грузим в специальные мешки. В том же Владимире есть фирма, которая приезжает и забирает эти отходы.

«ОБЕДЫ ОБХОДЯТСЯ В 7 - 8 МИЛЛИОНОВ В ГОД»

— А как защищены люди на процессах производства с вредными условиями труда?

— Как и положено по закону: досрочная пенсия, молоко и так далее. Сейчас вот установлен налог на сотрудников, работающих на вредных условиях. Я теперь думаю, как обновить производство так, чтобы не было вредных условий труда.

А по большому счету защищать нужно всех работников. Уже около пяти лет все работники КМИЗа обедают бесплатно. Эти обеды в год обходятся предприятию в 7 - 8 миллионов рублей. Продукты покупаем в деревнях у сельчан. Они дают нам хорошую скидку. Получается, что мы практически процентов на 30 продукты покупаем дешевле, чем в городе. А когда года три назад цены в разы поднялись, для нас это было ощутимо. Но мы не отказываемся от бесплатных обедов.

«НА КОЛЕНЯХ СТОЯЛ ПЕРЕД ТОКАРЯМИ, ФРЕЗЕРОВЩИКАМИ»

— Сегодня для большинства предприятий больной вопрос — это кадры. Как их подготовить, как научить, а самое главное — как удержать, когда человек чему-то научится?

— Не бывает незаменимых людей, любого можно научить, но лучше, чтобы у человека было призвание к своему делу. Изготовление инструментов — это целая наука, если из 10 - 15 человек один становится настоящим специалистом, то это очень хорошо.

У меня есть настоящие специалисты. Одного такого я нашел в деревне. Когда зарубежные специалисты приезжали, то предлагали ему переехать. А он говорил: я здесь останусь. Стал он специалистом высочайшего класса. Но, к сожалению, в жизни много соблазнов. Мой «золотой» специалист начал делать левый товар, хотя его зарплата в разы превышала зарплату коллег. Когда я первый раз услышал о его деятельности, сразу предупредил: «Ты пошел по неправильному пути».

Он меня не понял, нам пришлось расстаться. Вполне возможно, он ко мне вернется. Люди меняются, да и жизнь их многому учит.

— А стоит ли перед вами проблема дефицита кадров?

— Дефицита как такового нет. Не хватает токарей высокой квалификации. Мы новое оборудование начали закупать еще и потому, что последние полвека, как пришел на производство, на коленях стоял перед токарями, фрезеровщиками, чтобы они выполнили план или согласились выйти на работу в выходные. Теперь у меня все делают автоматы, теперь меня просят: не сокращайте.

«МОЛЮСЬ, ЧТОБЫ БЫЛА СТАБИЛЬНОСТЬ»

— Сегодня многие говорят о приближении нового кризиса. Вы это ощущаете?

— Ежедневно и ежечасно. Все лизинговые платежи по поставкам оборудования — в долларах и евро. Каждый день смотрю, как меняется курс валюты, как меняется сумма заводских платежей. Каждый день молюсь, чтобы была стабильность. Российские власти заявили: проценты по лизингу надо покрывать. И не президент России виноват в том, что этого не делается, а те, кто не исполняет его поручения. В Татарстане тоже пошли по этому пути, но только для малого бизнеса. У меня завод состоит из нескольких дочерних предприятий. В 2012 году нашему предприятию выделили на эти цели 1 миллион рублей. В прошлом году мне пришлось побороться, чтобы получить 3 миллиона рублей. То же самое можно было делать при желании и в России. И не только для малых предприятий.

— Вы чувствуете поддержку руководства республики?

— Руководители республики нередко и хотят помочь, да не всегда это получается. Хотя в трудных ситуациях всегда идут нам навстречу. В 90-х годах первый президент Татарстана Минтимер Шарипович Шаймиев помог нам реструктуризировать долг перед пенсионным фондом, нынешний президент Рустам Нургалиевич Минниханов поддержал нас в вопросах акционирования, поверил, что нынешние собственники предприятия будут развивать производство, а не доведут дело до банкротства. И мы, как можем, стараемся оправдать это доверие.

«КАЖДАЯ ВСТРЕЧА — СОБЫТИЕ»

— Майкл Дебейки много лет оперировал инструментами КМИЗа. Расскажите подробнее о дружбе выдающегося американского микрохирурга-кардиолога с вашим заводом.

— Дебейки — очень интересный человек, крупный специалист в области хирургии. Каждая встреча с ним — событие в жизни. Он имел свою школу, клинику, которая сейчас носит его имя. Дожил до 99 лет. До последнего дня присутствовал на операциях.

«Уже около пяти лет все работники КМИЗа обедают бесплатно. Эти обеды в год обходятся предприятию в 7 - 8 миллионов рублей»

Он помогал строить клинику в Альметьевске. Там сейчас современная кардиологическая служба. Дебейки часто встречался с Минтимером Шаймиевым. Я помню, помощники Минтимера Шариповича звонили мне и просили привезти ему наши инструменты. Я тогда привез набор, мы вручили ему инструменты. Он не выпускал их из рук: «Я пока в Хьюстоне не выйду из самолета, буду держать их в руках. Потому что ценнее вещи, чем эти инструменты, для меня в природе не существует».

Майкл мне как-то рассказал интересную историю. Он оперировал очень богатого итальянца, практически спас того от смерти. Когда итальянец выкарабкался, он подарил знаменитому доктору Ferrari последней модели. Дебейки начал ездить на этой машине. Однажды его останавливают полицейские. «Неужели я так быстро ехал?» — спрашивает хирург. «Нет, вы медленно летели», — ответили ему.

«КТО ВЫИГРЫВАЕТ НА РЫНКЕ?»

— Оцените конкурентную среду на рынке медицинской промышленности.

— У нас нет цивилизованной конкуренции. У нас есть базар. Конкуренция, это когда в борьбе за потребителя выигрывает тот, кто продает более качественный и приемлемый по цене инструмент, когда рынок выстраивает правильное соотношение «цена-качество». А у нас выигрывает на рынке кто? Тот, кто привез в страну дешевый китайский инструмент, который еще и небезопасен для здоровья. Или мелкая компания, которая в антисанитарных условиях выпускает инструменты, переманивает у меня специалистов, а зарплату платит в конвертах. Она также предлагает дешевый товар сомнительного качества. Вот эти «конкуренты» и правят бал на рынке. Сегодня они выигрывают конкурсы и тендеры.

«У нас нет цивилизованной конкуренции. У нас есть базар»

Это несерьезный подход к конкуренции. Недавно на КМИЗ приезжали представители крупной оптовой компании из США. Приехали на один день. Знаете зачем? Не на инструменты посмотреть. Лабораторные исследования наших инструментов они давно сделали. И давно имеют свое мнение о них. Они хотели посмотреть, кто работает на заводе: не используется ли труд нелегальных рабочих, несовершеннолетних, в каких условиях люди работают, как одеты и что едят. Им важно было своими глазами увидеть, что производство размещено не в бараках, оно освещается и отапливается. Недавно получили от них письмо: больше всего их впечатлило то, что работники в обеденный перерыв могут играть в настольный теннис. А те чиновники, которые проводят конкурс по закупке инструментов, хотя бы один раз посетили фирмы и компании, в том числе в Китае и Пакистане, получившие право на поставку медицинских изделий в больницы? Вопрос, конечно, риторический...

«Я И ЕСТЬ «КРАСНЫЙ ДИРЕКТОР»

— Вы один из последних директоров со времен плановой экономики. Вы относите себя к «красным директорам»? И сложно ли вам было интегрироваться в рыночные отношения?

— Я и есть «красный директор», который еще во времена плановой экономики старался внедрять рыночные отношения. Поэтому и перестраиваться особо не пришлось. Еще во времена Советского Союза, когда слово «рынок» было под запретом, я выбил 15 «УАЗиков» в министерстве здравоохранения СССР для решения своих проблем. Златоустовский металлургический завод, который должен был обеспечивать меня специальными сталями, от поставок отказывался, хотя по плану был обязан. И вот путем обмена пары машин я заполучил для завода металл. Остальные машины тоже обменяли на материалы и запчасти.

Был период, когда я задумал открыть магазин. Это во времена, когда все инструменты по разнарядке направлялись в больницы. Евгений Чазов, министр здравоохранения СССР, не сразу понял, что я хочу: «Ты, значит, капиталистом хочешь стать?» «Нет, — отвечаю, — но магазин открывать надо, пусть он будет государственным». Развиваться нужно всегда. Этот принцип позволил нам сегодня работать в современных условиях.

«МОЖЕТ БЫТЬ, ДЕЛО В НАС САМИХ?»

— Вы являлись председателем татарстанской организации «Ватаным». Для чего вам это было нужно и какова ее дальнейшая судьба?

— Да, в России было такое общественное объединение. Оно и сейчас существует, выпускается газета «Татар доньясы». А когда все начиналось, 15 лет назад, это был период постоянных разговоров о суверенном Татарстане, все ходили с зелеными флагами и обвиняли Ивана Грозного во всех бедах татар. Меня попросил вступить в эту организацию мой друг, известный кардиохирург Ренат Акчурин. Я встречался с представителями интеллигенции и пытался объяснить, что нам демократию дали не для расшатывания ситуации. Я говорил тогда: «Ребята, не сходите с ума, сядьте, подумайте. Вот вы кричите, нет татарского языка, школ. А кто эти школы закрыл? И почему закрыли-то?» Может быть, дело в нас самих?

«КМИЗ уже 15 лет работает в соответствии с международными стандартами, мы постоянно внедряем новые технологии, закупаем современные станки, а государственного заказа нет»

Сейчас меня иногда просят помочь с распространением газеты. Я помогаю, но с условием: если в газете будут необоснованно критиковать республику, то я в этом деле не буду участвовать. Поэтому сначала я читаю газету, а потом только предлагаю кому-то. Газета должна быть просветительской.

— Вы также были кандидатом в депутаты госсовета от партии российских регионов. Почему тогда решили пойти в политику?

— Это было ошибкой. Политика не для меня. Моя работа здесь, на заводе.

«ДУРАК НЕ ДОЛЖЕН ЗАНИМАТЬСЯ БИЗНЕСОМ»

— Вы руководите предприятием, которое имеет прямое отношение к здоровью людей. Как сами относитесь к своему здоровью? Как поддерживаете его?

— Вопрос сложный. По-варварски, конечно, не отношусь. Раньше серьезно занимался спортом, поднимал штангу, участвовал в конкурсах. Когда умер тренер, я прекратил занятия. С возрастом проявилась травма спины, которая влияет на ноги. Так что не могу сказать, что спорт оказал на меня положительное влияние.

— У вас есть хобби?

— И мое хобби, и мое призвание — это мой завод.

— А чем больше всего гордитесь в жизни?

— Моим заводом.

— Традиционный вопрос: каковы три секрета успешного бизнеса?

— Во-первых, всегда нужен трезвый расчет. Дурак не должен заниматься бизнесом. Во-вторых, если занялся делом, иди до конца. И, в-третьих, старайся быть честным. У нас бизнес плохо развивается, потому что все хотят друг друга обмануть, обойти различными путями. С партнерами надо быть предельно честным, потому что репутация в бизнесе иногда бывает дороже денег.