Сергей Хапугин-младший: «Легальный уход от налогов – все равно что легальное убийство»

- Сергей, что сегодня представляет собой компания «ПРИС»?

- Мы оказываем юридические услуги по нескольким направлениям. Самое нашумевшее – ликвидация и банкротство фирм. Это один спектр услуг. Кроме того, арбитражные споры и услуги, смежные с ними – исполнительное производство, консультации и т.д. В общем, весь комплекс услуг, которые предоставляются юрлицам. Мы работаем только с ними.

Название «ПРИС» расшифровывается как правосудие, равенство и сила. Это наш новый слоган. Изначально эта аббревиатура «читалась» просто: правовая информационная система. Это был первый аналог систем «Гарант» и «Консультант» в республике, когда еще ни того, ни другого не было. Но со временем, как я понимаю, стало неинтересно развивать этот проект.

- Из каких предприятий состоит группа и зачем это сделано?

- В группу входят компании, у которых в наименовании есть слово «ПРИС». Это юридическая компания плюс юридическое агентство. Сделано это, по большей части, потому что у нас есть еще филиал в Москве. То есть там это одна организация, здесь – другая. И одна из них находится на общей системе налогообложения, другая – на упрощенной. Безусловно, крупным клиентам удобнее работать по общей системе, а среднему и малому бизнесу, естественно, по «упрощенке».

- Большой ли у вас штат?

- Порядка 12 постоянных сотрудников. Из них 9 - непосредственно юристы. Есть еще партнеры, которые ассоциированы с нами.

- Какие крупные дела в вашем послужном списке?

- Могу сказать, что компанией «ПРИС» были выиграны суды с участием ОАО «Татнефтехиминвест-холдинг» - мы представляли его интересы против антимонопольной службы. На общество был наложен достаточно крупный штраф, который в итоге отменили. В числе наших клиентов также группы компаний «Татнефть» и «Татхимреактив», ЗАО «Перспектива». Защищали мы крупные предприятия и в других регионах. Я думаю, вы слышали про банкротство ФГУП «Кировторф». Компания «ПРИС» принимала очень активное участие в разбирательстве, связанном с этой компанией.

- То есть рамками республики вы себя не ограничиваете?

- Безусловно. Мы стараемся не браться за, скажем так, не очень крупные дела в других регионах. Потому что это экономически нецелесообразно. Но если есть масштабные проекты, география, в принципе, значения не имеет.

В группу входят компании, у которых в наименовании есть слово "ПРИС"

КАК 20 БАНКРОТОВ ПРЕВРАТИТЬ В ОДНОГО

- Ликвидация юрлиц – достаточно закрытая часть рынка…

- Если не ошибаюсь, в публикациях газеты «БИЗНЕС Online» мелькала фраза о том, что компания «ПРИС» помогает легально уйти от уплаты налогов. Хочу пояснить. Можно либо действовать легально, в рамках правового поля, либо искать пути ухода от налогов. Легально уйти от налогов невозможно, это как легальное убийство. Мы ликвидируем фирмы, которые стопроцентно неплатежеспособны.

- Хотелось бы понять алгоритм: я предприниматель, у меня есть компания, деятельность которой я вести не могу, налоги заплатить тоже не в состоянии - погряз в долгах. Ликвидировать самому сложно, потому что это куча проблем.

- А никто и не даст.

- Что можно сделать?

- Здесь вариант один – банкротство. Когда должник неплатежеспособен, организация закрывается через суд. В этом случае максимально защищены права всех кредиторов.

Но у этой процедуры есть два существенных минуса. Во-первых, если каждый предприниматель, у которого сложная экономическая ситуация, обратится с заявлением о банкротстве, Арбитражный суд ни одного субъекта России этого потока не выдержит. В данный момент в татарстанском арбитраже рассматривается около 200 банкротных дел, в год – порядка тысячи. Если этот объем вырастет хотя бы вдвое, то суд может просто не справиться.

И второе – достаточная дороговизна этой процедуры. Чтобы обанкротить предприятие, необходимо предоставить на расчетный счет суда средства, которые необходимы для проведения этой процедуры. Это оплата услуг арбитражного управляющего, проведение торгов и т. д. В среднем процедура несостоятельности, не учитывая побочных услуг, а они в любом случае будут – бухгалтерские, юридические и т. д. – стоит в районе 250 тысяч. Соответственно, предпринимателю, у которого долг в таком размере, нецелесообразно продавать последнее, чтобы оплатить банкротство, в результате которого этот долг спишется.

Мы давно, практически с зарождения компании, предложили похожую, но немного другую процедуру. Чтобы минимизировать издержки как экономические, так и временные и заказчиков, и арбитражных судов, набираем порядка 20 проблемных компаний, объединяем их в одну и уже затем ее банкротим.

- А в чем смысл?

- В экономической целесообразности.

- То есть расходы делятся на всех?

- Естественно.

- Эта схема известна или это ваше ноу-хау?

- Это наше новшество, но оно известно. В целом «ПРИС» была первой компанией на казанском рынке, которая специализированно занялась ликвидацией предприятий.

- Сколько таких операций по ликвидации вы провели?

- За 20 лет (наша юридическая компания ведет деятельность с 1993 года), я думаю, таким образом ушло в небытие больше двух тысяч фирм…

Чиновники в неофициальных беседах упрекали нас: «Вы же понимаете, что если у вас это пройдет, значит, все так начнут делать». Мы никогда не пытались договориться или как-то не в правовом русле решить вопрос. Всегда шли в суд. А он, если есть нарушения, традиционно занимает сторону налогоплательщика. Налоговая неоднократно отказывала и в регистрации-слиянии, и в других процедурах. Тем не менее суды всегда все однозначно решали.

Единственное, на наш взгляд, они заняли не совсем корректную позицию, когда был негласный запрет на перемещение юрлиц из одного региона в другой. Однако, буквально 29 июля Арбитражный суд РТ принял решение в пользу компании – ее интересы представляла компания «ПРИС», обжаловавшей отказ налоговой зарегистрировать смену адреса. Суд, основываясь на практике Высшего арбитражного суда РФ указал, что налоговая служба вообще не имеет права проверять достоверность сведений, изложенных в заявлении. А также отметил, что указание в качестве юридического адреса места массовой регистрации само по себе не является основанием для отказа. Надеюсь, что это решение положит начало более демократичной практике.

"За 20 лет ушло в небытие больше двух тысяч фирм…"

- Почему, на ваш взгляд, существуют столь разные подходы?

- Мы с Сергеем Игоревичем тоже долго думали, почему госорганы это так преподносят. У них достаточно широкий спектр действий в правовом поле, который позволяет им взыскивать налоги. И наказывать виновных в их сокрытии и неуплате. А вместо этого они производят совершенно другие действия – какие-то негласные ограничения и запреты, которые просто удивительны и со стопроцентной вероятностью не решают проблем. Чем вызван такой подход, я не могу сказать. При этом ни в одном отчете не указано, что наша деятельность в чем-то была незаконной. Но все хотят показать, что где-то рядом, на грани.

Мы делаем скидку на то, что чиновники, наверное, не до конца могут осознать реальное положение дел в бизнесе. То есть бизнесмены – это одно, а госорганы – все-таки другое. Не то, что позиции прямо противоположные, но мы по-разному видим ситуации.

Например, достаточно часто приходится слышать: «обнальные» организации, фирмы-однодневки, адреса массовой регистрации. На самом деле никто не может дать определение, что это такое. Но пытаются помешать деятельности юрфирм, которые занимаются ликвидацией на абсолютно законных основаниях. Одну какую-то сферу схватили и кроме нее никого ничто не интересует. Но ведь «ПРИС» оказывает услуги не только по закрытию, но и открытию фирм.

- Сейчас такого запрета на перемещение компаний нет?

- Он существует до сих пор.

- В вашей схеме это было необходимо?

- Необязательно. Да, кто-то из клиентов настаивал, не хотел, чтобы фирма продолжала числиться по старому адресу: приходят люди, что-то спрашивают.

ИЗ 800 ФИРМ НАШИХ – МЕНЬШЕ ПОЛОВИНЫ

- Мы в своих публикациях приводили данные счетной палаты про историю с офисом вашей компании в Москве, где на 100 квадратных метрах оказались зарегистрированы 800 предприятий. Можете сказать: было, не было? И если было, то зачем?

- Хочу отметить, что по адресу регистрации этих фирм - Москва, Ленинградский проспект, 62 - находится очень большой по меркам Казани дом. Я считал: в нем функционирует не меньше 80 предприятий. И у каждого из них явно зарегистрировано от одной до пяти компаний.

Кроме того, вы ускромнили наш офис - он в действительности в два раза больше. Тем не менее, такая схема была.

Точнее, предполагалось работать по той же самой модели - объединять фирмы, просто делать это на территории Москвы. Но мы и там столкнулись с жутким противодействием налоговой службы. Ну, отказывалась налоговая, придираясь, находя технические ошибки или просто придумывая основания для отказа, объединять организации. Поэтому их и образовалось такое значительное количество.

Что я могу пояснить? Мы хотели донести это до налоговой службы: прошло то время, когда компания – это руководитель, стол, стул и компьютер. Сейчас не редкость, что на того или иного бизнесмена зарегистрировано 20 - 40 фирм. Это абсолютно нормальная ситуация. Тогда было по-другому. Налоговая считала, что если в помещении не могут уместиться 100 столов, значит, там не может находиться 100 фирм. Мы надеемся, что сегодня они уже так не считают. Потому что эта позиция абсурдна - само понятие юридического лица предполагает некоторую абстракцию.

- Закон не ограничивает: можно зарегистрировать любое количество компаний?

- Безусловно, не ограничивает. А, во-вторых, из 800 названных фирм наших было меньше половины. В этом-то и состояли наши судебные разбирательства с налоговой – мы просили ее предоставить список компаний, реально зарегистрированных по этому адресу.

- Это было какое-то арендованное вами помещение?

- Этот офис находится у нас в собственности.

- А другая половина предприятий – чья?

- Мы подозреваем, что этим адресом для перерегистрации пользовалась не одна компания.

Бывало, что к нам приходили клиенты. И мы видели - у них в качестве адреса значились данные нашего офиса в Москве. Спрашивали, пользовались ли они уже нашими услугами. И узнавали, что они меняли адрес, но через другую фирму. Называть ее не буду. Тогда мы и поняли, что нашим московским адресом пользуются еще и другие. Мы-то для этого предоставляли гарантийные письма, свидетельство о праве собственности, что это действительно наш офис и мы разрешаем подобное его использование.

Каким образом там появились люди из других, причем казанских, юридических компаний? Скорее всего, брали копии гарантийного письма и отдавали документы на регистрацию. Контроль в регпалате сильный, но по определенным направлениям. На самом деле закон никого не обязывает предоставлять гарантийные письма - достаточно просто назвать адрес.

Но есть указание налоговиков. И хотя оно не превышает силу закона, тем не менее все предприниматели согласились, что, наверно, это правильно: нужно доказывать, есть у тебя право находиться по этому адресу или нет.

В статье про «крестовый поход» и отчет Степашина звучали фразы о том, что бизнес уходит - это негативные последствия. Хотелось бы возразить: благодаря нам в Казань бизнес также и пришел такими темпами.

- Например?

- Мы в тот момент занимались не только перерегистрацией компаний в Москве, но и в наш город привели порядка 500 фирм из других регионов.

- Для каких целей?

- Опять же для банкротства. Если это организации из регионов, то нам, безусловно, удобнее сначала переместить их в Казань и уже здесь обанкротить. Потому что это делается по месту нахождения.

"Сейчас мы переориентируемся на защиту интересов юрлиц в арбитраже"

НЕ ПОЛЬЗОВАЛИСЬ НИ ПОДСТАВНЫМИ ЛИЦАМИ, НИ ПОТЕРЯННЫМИ ПАСПОРТАМИ

- Вы объединяете, к примеру, пять компаний, у каждой из которых несколько миллионов долгов. Долги-то от этого не уменьшатся. В чем тогда смысл?

- Вы правы, долги не уменьшатся. Для этого и вводится процедура банкротства. Бывает, что кредиторов заявляется серьезное количество. Они исследуют материалы дела, всю бухгалтерскую отчетность. Случается, пишут заявления в силовые органы.

Если имел место уход от налогов, это могут скрыть и от нас. Нам передают фирму с балансом, где кредиторская задолженность ноль. А в ходе выездной проверки выясняется, что она составляет несколько миллионов.

Мы никогда не пользовались ни подставными лицами, ни так называемыми потерянными паспортами или услугами директоров без определенного места жительства и т. д.

С человеком, который числится директором организации, у нас заключено соглашение. Он сотрудничает с нами как партнер, выполняя определенную часть работы. Т.е. находится в правовом поле…

Обычно, если предприниматель разорился, кредиторы начинают наседать: один, второй, третий. Что делать: вешаться или уезжать в другой регион? Обращаясь в «ПРИС», такой предприниматель получает защиту. У банкротящейся компании есть арбитражный управляющий. И кредиторы, которые требуют оплаты долгов, видят все операции счету: куда ушли деньги. Понятно, что если у фирмы было имущество, дорогостоящий автомобиль, который, например, был продан супруге директора за чисто символические 10 тысяч рублей, которые к тому же потом куда-то делись, кредитор эту сделку обжалует и выиграет. На самом деле в процедуре банкротства кредиторы защищены более всего. Арбитражный суд не начнет процесс, пока не увидит, например, что все они извещены.

Бывают же ситуации, когда организацию забрасывают в дальние регионы, на так называемых серых лиц и просто о ней забывают. Когда начинается разбирательство, бухгалтерская отчетность чудесным образом оказывается уничтожена - в результате прорыва канализации, пожара, либо автомобильной кражи. У нас почему-то очень часто из автомобилей руководителей крадут именно документы.

- Ваш офис в Москве сейчас продолжает работу?

- В данный момент нет.

- Он был ликвидирован под давлением соответствующих органов?

- Не то, чтобы под давлением. Мы поняли, что сейчас это не нужно. Это ведь все равно дополнительные деньги – пересылать документы, держать там сотрудников.

Правовая культура населения растет. Люди уже понимают, что, в принципе, география фирмы роли не играет. Если бизнесмен скрыл налоги, впоследствии против него может быть возбуждено уголовное дело. Передвижение компании в данном случае никакой роли не сыграет.

Но мне всегда было интересно, почему налоговики не делают того, что должны делать в принципе. Если они видят серьезную неуплату налогов, почему не направляют эти материалы в следственный комитет? Почему не привлекают к ответственности директора, при котором эта задолженность образовалась и не была погашена? Видимо, «крестовые походы» устраивать все-таки веселее.

- Какие предприятия обычно прибегают к процедуре слияния?

- Есть несколько категорий. Это фирмы, которые закончили деятельность, - у них нет ни задолженностей, ни какой-то долговой истории. Прямая ликвидация сегодня - очень серьезный процесс. Если ты прекратил работу и хочешь ликвидировать компанию - это очень сложно и достаточно дорого: публикации в вестнике и т.д. Некоторые к тому же считают: а зачем, раз есть такая услуга? Опять же привлекать специалистов, юристов, плюс есть угроза выездной проверки. Ни для кого не секрет, что есть установка: выездную проверку нельзя заканчивать нулем.

Например, у нас трагическому событию – смерти папы – предшествовали налоговые проверки нескольких предприятий группы. Они длились полгода. Было 18 проверяющих. Из них 12 человек – это сотрудники УБЭП вплоть до двух полковников по особо важным делам.

Проверка закончилась тем, что нам насчитали штраф. Выяснили, что за директора не был уплачен подоходный налог в размере 132 рублей – это все, что нашли. Был составлен акт на 60 страницах. Не с нулем по крайней мере. Но налоговый инспектор едва не плакал.

- Много ли в республике, в Казани других компаний, которые используют такую схему ликвидации?

- Много.

- Пять-десять?

- Думаю, больше. Именной этой схемой - а она белая, легальная во всех отношениях - заниматься достаточно тяжело. Если возникает какая-либо проблема с одной из наших фирм, ее руководителя легко найти – достаточно прийти к нам в офис. Вот он сидит: можно опрашивать, пугать повестками. Если же это какой-нибудь бомж, у силовиков руки опускаются. К тому же, какой смысл его разыскивать? Есть другая схема – компанию просто переоформляют на какого-либо сотрудника. Это может быть как серый паспорт, так и абсолютно живой нормальный человек, и оставляют так висеть. Да, новому директору высылают требования. Но ни у него нет имущества, ни у самой фирмы.

"Что с медицинскими, что с юридическими услугами приходит понимание, что лучше отдать деньги профессионалу, чем потом отдать тому же профессионалу в два раза больше, чтобы он исправил работу первого юриста"

- Как рассчитывается цена? Она зависит от степени сложности или есть определенный тариф?

- Безусловно, существует прайс-лист.

- Какой порядок цифр в нем предусмотрен за эту услугу?

- В районе 30 тысяч. Но может быть и дешевле – 15 тысяч, и дороже – 50. Например, для фирм из других регионов цена чуть возрастает за счет того, что есть почтовый пробег – увеличивается и срок. Есть организации, у которых много участников. Это большая механическая работа, потому что их необходимо указывать во всех заявлениях. И третий вариант - достаточно сложная организационно-правовая форма. Например, по этой схеме значительно тяжелее ликвидировать акционерное общество. Там все-таки реестр акционеров и т. д.

От суммы долга цена практически не зависит. Потому что по этой схеме не идут фирмы с большими долгами. Если у коммерсанта крупная задолженность - больше 200 - 300 тысяч, мы ему говорим, что ликвидация нецелесообразна. С крупными долгами предпочтительнее все-таки процедура банкротства. Так будет спокойнее и для самого клиента.

- На эту услугу спрос как меняется: растет, падает или всегда стабилен?

- Он достаточно стабилен. Но в отчетные периоды возрастает. Традиционно выше весной, когда в целом наблюдается обострение бизнес-активности. В это время и в судах больше дел. Летом, естественно, отмечается спад спроса на эту услугу.

ЛУЧШЕ СРАЗУ ОТДАТЬ ДЕНЬГИ ПРОФЕССИОНАЛУ

- По сути, это сейчас ваше основное направление деятельности?

- В какой-то момент ликвидация, банкротство были основным направлением. Но сейчас мы переориентируемся на защиту интересов юрлиц в арбитраже. Зачастую это может быть и представительство в налоговых и силовых органах, когда руководитель не может дать юридическую оценку каким-то фактам.

Но по большей части это судебная работа. В этом случае выгоднее иметь сильную юридическую компанию на условиях аутсорсинга, у которой, как правило, команда юристов с узкой специализацией. Вы же не пойдете к эндокринологу лечить зубы. Точно также нельзя просить юриста, который специализируется на арбитражных спорах, узаконивать перепланировку…

- Но если основное ваше занятие сейчас - арбитражная практика, значит ли это, что вам придется с кем-то тесниться?

- Я не думаю, что нам придется сильно тесниться. У нас есть своя ниша, свои постоянные клиенты и партнеры. Все-таки «ПРИС» - это не вновь открывшаяся компания. Да и к тому же ликвидация не была единственным нашим направлением. У нас большой объем и другой работы – в производстве у юристов находится по 10 - 15 дел. Например, было много обиженных подрядчиков из числа участников строительства объектов Универсиады. И в последнее время много клиентов-строительных компаний.

Да, руководитель поменялся. Но наша компания по-прежнему стабильная и сильная.

- Вы в числе лидеров?

- Думаю, что да. Во всех возможных рейтингах мы всегда занимали места в первой десятке.

- Как в целом охарактеризуете казанский рынок юруслуг?

- Он избалован. Люди уже перестали придерживаться позиции: «Будем искать, где дешевле». Что с медицинскими, что с юридическими услугами приходит понимание, что лучше отдать деньги профессионалу, чем потом отдать тому же профессионалу в два раза больше, чтобы он исправил работу первого юриста. Такое бывает часто. Люди говорят: у нас уже был адвокат, теперь нам надо все это исправить, вернуть хотя бы на круги своя.

Я в первую очередь юрист и только во вторую – бизнесмен. Ни я лично, и ни один специалист у меня в компании никогда никого не убеждали, что все будет нормально там, где нормально быть не может. Мы, например, никогда не беремся за безнадежные дела. Говорим клиенту, что в данном случае выигрыш невозможен – такое действительно бывает. Хотя частенько видим: на эти безнадежные процессы все-таки приходят адвокаты. Явно, если пришел, значит, его наняли, заплатили деньги, он объяснил ситуацию таким образом, что все-таки возможен какой-то путь развития.

Рынок юридических услуг всегда характеризовался «сарафанным радио». Клиенты, которым понравилась работа какого-то конкретного юриста или определенной компании, рассказывают о ней своим знакомым. Это самая мощная и активная реклама. Те юрагентства, которые людям импонируют, выживают. Те же, что так и не нашли положительных рекомендаций, рано или поздно прекращают свою деятельность.

"Отец не смог решить проблемы внутри себя"

С ПЕРВОГО КЛАССА ЗНАЛ, ЧТО БУДУ ЮРИСТОМ

- Учитывая, чем занимался ваш папа, у вас, видимо, просто не было выбора в плане профессии?

- Скажу больше, у меня в семье все юристы. Мама закончила юрфак, сейчас полковник в отставке. Отец юрист, дед – начальник юротдела в крупной компании нефтехимической отрасли. Выбора, наверно, действительно не было. Кроме того, я с первого класса знал, что буду юристом. Было такое желание. Мне это с детства было интересно. А уже класса с пятого я понемногу приобщался – писал школьные работы на эту тему. Например, о правах ребенка. Когда ты растешь в семье юристов, тяжело не поймать эту волну. Это же всегда какие-то разговоры за столом, обсуждения. Юриспруденция на самом деле очень интересная профессия.

- Дальше вы прошли типичный путь?

- Он у меня немножко нетипичный. Я устроился на работу юристом одновременно с поступлением на юрфак, поскольку уже была определенная база знаний.

Еще учась в школе, я пытался подработать у отца на фирме. Чтобы стать хорошим юристом, начинать нужно с нуля - с курьера. С этой должности я и стартовал. Точнее, у меня была смежная должность – курьер-системный администратор, я достаточно хорошо владею компьютером.

Это была реальная практика. Я оставался после работы и просматривал дела. Т.е. просто изучал то, что делал отец. Встречались действительно удивительные вещи. Едва ли наберется с десяток юридических компаний по стране, которые вели процессы такого класса. Например, дело против генпрокуратуры РФ - не каждый осмелится на такое. Причем выигранное…

- Что за процесс, не расскажете?

- Это было громкое дело. Сергей Игоревич подавал заявление в прокуратуру РФ о возбуждении уголовного дела в отношении судьи Высшего арбитражного суда за заведомо неправосудное решение. Она, можно сказать, его проигнорировала, ограничилась отпиской, что во вмешательстве необходимости нет. Этот ответ был обжалован и суд признал бездействие генпрокуратуры…

- То есть вы набирались опыта в компании отца?

- Не только. Потом меня пригласили в строительную компанию на должность помощника юриста. В связи с тем, что я учился на очном отделении – на полдня. А через какое-то время предложили уже полноценную юридическую работу и я перевелся на заочку – на курс вперед. После того, как все получил из этой компании в плане опыта и знаний, захотел попробовать делать что-то самостоятельно. Мы с Сергеем Игоревичем заключили договор. Я брался за определенные дела, выступал в качестве партнера. А в последний год уже осуществлял фактическое руководство.

- В итоге вы вернулись в «ПРИС»?

- Вернулся. Хотя у нас всегда были достаточно сложные взаимоотношения. Это связано с тем, что мы схожи по характеру. В таких случаях тяжело сработаться. Но серьезных трений по каким-то личным вопросам или стратегии развития никогда не было. Только рабочие моменты.

В последний год Сергей Игоревич болел. Не хочу распространяться о причинах и сути самой болезни. Я видел – ему нужна поддержка. Предложил свою помощь, он не отказался. А позже сказал: продолжателем компании будешь ты, занимай этот пост. Естественно, на определенных условиях…

- Наверно, вопрос соответствия накладывает на вас определенные обязательства. Насколько это сложно?

- Вопрос соответствия есть. Для меня лично это достаточно тяжело. Потому что соответствовать уровню, классу и подготовке в качестве знаний Сергея Игоревича очень непросто. В любом случае, я пытаюсь достичь этого уровня.

- Вы сказали, что встали у руля компании. Как официально называется ваша должность?

- Я являюсь фактическим руководителем. Официальная должность - председатель совета директоров группы компаний «ПРИС».

Все те арбитражные дела, которые были в производстве отца, он большей частью мне в этом году передал. В определенный момент он устал от работы и хотел немного отдохнуть. Оставил себе только личное – юристы порой занимаются тем или другим из интереса. Пока нареканий не было.

«ЭТО БЫЛ СУИЦИД НА ПОЧВЕ ДЕПРЕССИИ»

- Что в действительности произошло с вашим папой – трагическая случайность, самоубийство или что-то другое?

- Внесу ясность. Это был суицид на почве затяжной депрессии. Я сейчас не могу сказать, чем она была вызвана. Да, были определенные проблемы, были синхронные налоговые проверки нескольких организаций группы. В принципе, все они закончились для нас благополучно. Каких-то криминальных сумм не выявлено. Это, по большей части, технические ошибки бухгалтеров, потому что суммы абсолютно незначительные.

- Не были ли проблемы вызваны происками конкурентов или обиженными клиентами?

Сергей Хапугин-старший

- Я не скажу, что у Сергея Игоревича были враги. Да, он заработал неплохой капитал - громкие нашумевшие дела, известное имя. И при этом был человеком сильным и закрытым. Такие обычно переживают все происходящее глубоко внутри. Любая победа воспринималась им как норма: так и должно быть. Но любое поражение, даже самое маленькое – это личная трагедия. Все внешние проблемы были решаемы. При этом ни в чем криминальном он не участвовал. Он не смог решить проблемы внутри себя.

Его сильно утомил еще и новый бизнес. Параллельно с юридическим он запускал проект другого плана – базу отдыха. Два дела одновременно – это действительно сильная нагрузка.

Когда в один из первых дней после случившегося я рассказал об этой ситуации хорошему знакомому-серьезному бизнесмену, он признался: «Мы все периодически смотрим в окно».

У Сергея Игоревича четверо детей. Он очень любил их и постоянно беспокоился: случись что, они останутся без его поддержки.

- Надо полагать, вы старший из детей?

- Да. Остальные еще совсем маленькие – 12 лет, три годика и полтора года.

ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ПЕРЕД СЕМЬЕЙ БУДУТ ИСПОЛНЕНЫ

- Сколько лет наследнику юридической «империи» Хапугиных?

- 4 августа мне исполнился 21 год. Я в этом году заканчиваю юрфак Казанского университета. Возраст – это преимущество, которое меня очень быстро покидает. Так что в этом нет ничего страшного.

- Не мешает ли работа учебе и наоборот?

- В университете вопросов как-то не возникает. Все-таки у меня большая и практическая, и теоретическая база. Да и последние курсы учебы не вызывают таких уж сложностей. Более того, с некоторыми преподавателями мы встречались в рамках судебных заседаний как оппоненты.

- Вы тезка отца. Вам это никогда не мешало?

- Мама назвала меня в честь папы. Сергей Игоревич был сильной личностью. У таких всегда есть те, кто боготворит, и те, кто недолюбливают. Это очевидно даже на уровне университета. Одни преподаватели счастливы видеть Хапугина-младшего, другие – наоборот, едва ли не молятся: «Быстрее бы он закончил учебу!»

- Проект с базой отдыха вашему отцу в итоге удалось осуществить? Он тоже вам перешел по наследству?

- Не могу сказать, что Сергей Игоревич готовился уйти из жизни. Но, как я понимаю, он предполагал, что такой исход возможен. Поэтому при жизни разделил бизнес: сказал, что юридическим буду заниматься я, а базой отдыха - его супруга. Она уже последние несколько лет курирует этот проект.

- А что представляет собой эта база отдыха, на кого рассчитана?

- Она называется «Домик в лесу» и находится в поселке Октябрьский Зеленодольского района. Ориентирована больше на семейный пассивный отдых. Это коттеджи, которые сдаются в аренду, спортивная площадка, баня, речка, стрельба из лука и арбалета и т.д. Очень хороший воздух – это земли лесного фонда.

Некогда здесь находилась база отдыха «Тасмы». Но она была не то что в ужасном состоянии, ее уже просто не существовало. Земля была получена, выдано разрешение на строительство. И новый комплекс со всеми необходимыми коммуникациями – газ, свет и т. д. – был возведен с нуля.

- В юридическом бизнесе вы участвуете единственный из семьи?

- Нет. Мой дед - партнер в «ПРИСе» - ведет определенные дела. Другой близкий родственник, работающий в строительном бизнесе, курирует процессы, связанные с этой сферой. Дело попадает к нам, а дальше уже идет распределение. Если это конкретная специализация кого-то из моих родственников, то процессом занимается он. Я считаю, это логично.

- Вам отец передал только семейный бизнес или, может быть, еще и какие-то обязательства перед семьей? Вы говорили, например, что он волновался за младших детей.

- Обязательства есть и они будут исполнены.

- А в чем они заключаются?

- Самое что ни на есть житейское, что может завещать отец – обеспечить жильем и образованием. Это, наверное, само собой разумеется. Несмотря на то, что трое младших братьев и сестер для меня сводные, я считаю их родными. Они Хапугины – это наша кровь. И, возможно, тоже будущие юристы.

- Своей семьи у вас пока нет?

- Еще не обзавелся.

- Остается ли свободное время и чем любите заниматься?

- Свободное время должно оставаться. Без него, в принципе, нельзя выжить. По большей части это активный отдых. Летом – велосипед, зимой – горные лыжи, сноуборд.

"Взаимодействие достигается не за счет авторитета руководителя - за счет работы. А если она идет нормально, ни у кого не возникает вопросов"

ПОЗЫВОВ К ТОМУ, ЧТОБЫ РАЗБЕЖАТЬСЯ, НИ У КОГО НЕТ

- Сейчас для вас главное – удержать бизнес на том же уровне или уже появились какие-то новые идеи?

- Бизнес надо расширять. Мне он передавался абсолютно стабильным. И остается таким – со стабильным доходом и стабильной командой. Люди видели во мне руководителя в последний год и никаких позывов к тому, что давайте разбежимся, все умирает, т.е. предкризисного ощущения, ни у кого нет. Все идет своим чередом. Продолжается работа с прежними клиентами, появляются новые. Задачи остаться на плаву любыми средствами не стоит. Задача только в том, чтобы развиваться.

- В каком направлении?

- В планах, естественно, работа с регионами. Первый шаг - Москва. С осени там возобновит работу филиал. Это будет тот же спектр услуг, просто он будет предоставляться в столице. А дальше будет видно. Возможно, в перспективе появится больше офисов и в Казани. Сейчас он один, и этого пока достаточно. Но ожидаем определенный прирост клиентов.

- Есть ли у вас взаимодействие с другими юридическими компаниями? Как в целом вас восприняли – все-таки вы достаточно молодой руководитель?

- Взаимодействие есть. У юристов как и в любой другой профессии своя тусовка.

Так как в семье все юристы, это, естественно, и круг общих знакомых, и круг моих личных знакомых.

Мы семья и, конечно же, поддерживаем друг друга. Если возникает какое-то дело, которое мы должны решать, мы его решим. В моей команде есть и заслуженный юрист Татарстана, и заслуженный следователь России. Все из числа родственников. В этом плане - пойти посоветоваться - вопросов не возникает. Хотя, по большей части, юристы – народ честолюбивый, советоваться не любят. Но когда возникает сложная ситуация, почему бы и нет – в плане практического опыта. Понимание – это одно. А просто спросить, встречались ли с таким, могут указать на подводный камень, который, не предполагая о нем, легко не заметить.

Рабочее взаимодействие тоже есть. Мы ведем дела юрлиц и этой работой, конечно, не делимся. А вот то, что не охватываем – процессы с физлицами, по уголовным делам, отдаем партнерам. Учитывая, что «ПРИС» берется за дела не только в нашей республике, но также и в тех регионах, где у нас нет представительства, то на партнерских условиях взаимодействуем с другими компаниями.

Деловые отношения достаточно выстроены. Механизм отлажен. Это командная работа. И взаимодействие достигается не за счет авторитета руководителя - за счет работы. А если она идет нормально, ни у кого не возникает вопросов.

- И традиционный вопрос газеты «БИЗНЕС Online»: назовите три секрета успешного бизнеса.

- На мой взгляд, это устроенная личная жизнь. Кроме того, необходимо иметь определенную цель, ради которой создается бизнес. Не важно, будет ли этой целью самореализация или только заработок. И третье - команда профессионалов.