Владимир Суворов, ООО «РИН»: «Мы сделали мужчине протез голени, он поехал на отдых в Египет и играл там в футбол!»

- Владимир Николаевич, с чего начался ваш довольно специфический бизнес?

- С личной мотивации. К тому времени я уже давно пользовался протезом и, как-то придя в государственное предприятие на очередное протезирование, разговорился с двумя специалистами. Они как раз носились с мыслями организовать у себя экспериментальный участок, где изготавливали бы протезы по новым технологиям, и показали мне, что такое современное протезирование. Система оплаты труда и технологические цепочки госпредприятия не позволяли этого сделать, а у меня был свой кооператив – вот и появилась идея создать в нем такой участок. Почему? Да потому что Россия в этой области отставала, как в то время говорили, «навсегда», и инвалиды находились на обочине жизни. Недаром же ведомство, которое курировало это направление, называлось министерством социального обеспечения. Но уже начала поступать информация о воистину удивительных технологиях, о параолимпийских играх, о том, чего достигают инвалиды благодаря возможности свободного движения. Ведь именно физическая активность, особенно молодежи, детей, во многом определяет их цели в жизни. Если нет физической активности, не идет и развитие умственное, и для молодежи остается один путь – вниз. И мы решили попробовать создать протезный участок в нашем кооперативе.

– А чем вы тогда занимались?

– До 1986 года работал в Энергетическом институте. Когда появилось кооперативное движение, создал свое предприятие – занимались техническими разработками, внедрением проектов. Со студенческих времен с товарищами подрабатывали – в основном тянули линии электропередач, монтировали заводики сельские. Костяк был из этой команды и несколько человек – из института, которые хотели внедрять свои разработки, но система им не позволяла этого… В 1990 году организовали участок по производству протезов, а в январе 1991-го изготовили первый протез – голени… Знаете, мы как-то решили выяснить, кто первым в России основал частное производство протезов, и оказалось, что мы. К тому же мы стали первыми производить протезы нижних конечностей только по современным технологиям.

- Трудно, наверное, было развивать такое сложное дело…

– Основная трудность в том, что отрасль – и тогда, и до сих пор – монополизирована, она, по сути, полностью государственная. А значит, всегда есть риск, что частную компанию могут к заказу просто не допустить. Когда только стали создаваться частные производства, появилась инструкция: человек мог протезироваться на негосударственном предприятии, если только медико-техническая комиссия государственного предприятия выдаст заключение о том, что оно не может сделать требуемый протез. Как вы полагаете, много таких заключений выдавала комиссия?

– То есть о госзаказе нечего было и мечтать?

– Первые несколько лет мы в основном протезировали пострадавших на производстве. Обычно любое предприятие пострадавшим в первый раз протезирование оплачивает. В Татарстане к нам обращались по запискам от вице-премьера. И начали расходиться слухи, что мы делаем хорошие протезы… Следующий этап – общество афганцев, которое имело колоссальные льготы и зарабатывало приличные деньги. И они стали обращаться к нам, протезирование оплачивало министерство соцобеспечения по отдельным гарантийным письмам... А в 1992 году, когда мы уже создали самостоятельное предприятие – ТОО «Реабилитация инвалидов», нашли московского спонсора (тогда же в Москве крутились бешенные деньги!).

– Если не секрет, что за спонсор?

– Жена директора Москонцерта. Она занималась благотворительностью, у самой в семье был больной ребенок. Познакомился с этой женщиной случайно. Рассказал о своем производстве. Она – о том, что к ней обращаются люди с просьбой о помощи. И предложила: «Давайте я буду вам направлять 10 - 15 человек, оплачивать им проезд, проживание, протезирование». Так началось наше сотрудничество, в результате которого мы по ее направлению протезировали человек 40.

– Вы говорили, что предприятие стало первым в России изготавливать протезы по новым технологиям. Что за технологии?

– Суть в том, что основной элемент протеза делается непосредственно по слепку культи, учитываются все анатомические особенности: расположение нервных окончаний, наличие рубцов, шрамов, расположение сухожилий, кровеносных сосудов. В СССР же всегда применялась технология индустриального протезирования, когда для протеза, например, бедра используется унифицированная гильза, изготовленная на заводе по типоразмерам – ее просто подбирали по размеру, а за счет чехлов, которые надеваются на культю, делали более точную подгонку. В результате – и отсутствие управляемости, и опора не на те области, которые могут нести нагрузку, и пережатие кровеносных сосудов, и давление на нервные окончания.

«Если коленный модуль самый простой стоит 20 тысяч рублей, а самый современный немецкий модуль – 1 миллион 300 тысяч. Все зависит от того, что конкретно необходимо пациенту»

СНАЧАЛА НАТРАВИЛИ ГОСКОМИТЕТ ПО ЦЕНАМ, А ПОТОМ РЕШИЛИ ПОДДЕРЖАТЬ

– Можно предположить, что появление «частника», который делает качественную продукцию, пришлось не всем по душе…

– Когда в 1994 году с государственного протезного предприятия пошел отток пациентов, на нас попытались натравить татарстанский комитет по ценам (был тогда такой). Появилось письмо, что наше предприятие делает протезы по завышенным ценам, то есть обдирает инвалидов. Госкомцен проверил наши технологии и ценообразование и выдал заключение, что качество протезов высокое, а цены обоснованы. После этого в кабинете министров Татарстана состоялось первое совещание, куда пригласили государственное протезное предприятие, нас, представителей министерства, инвалидных организаций, общество ветеранов. В ходе обсуждения пришли к выводу, что качество наших изделий выше государственных. Решили поддерживать малый бизнес и постановили, что детей, женщин, «афганцев» министерство оплачивает по ценам госпредприятия, а разницу до наших цен доплачивает фонд социальной поддержки инвалидов Татарстана.

– Трудно ли было обустроить производственную базу?

– По тем временам найти помещение было почти невозможно. До 1997 года мы работали в полуподвале на улице Лесгафта. Был даже курьезный случай. Мы много участвовали в выставках, и на одной из них Фарид Мухамтешин представил нас Борису Ельцину. После этого Минтимер Шаймиев запланировал объезд предприятий малого бизнеса, нас тоже включили в список. Но когда служба безопасности зашла в наш подвал… В общем, нас вычеркнули из этого списка. Потом уже Равиль Муратов интересовался: чем вам помочь? Из подвала бы выбраться, говорим, а то нашим клиентам сложно на костылях туда спускаться. В результате нам выделили 300 квадратных метров неиспользуемых производственных площадей и освободили на три года от арендной платы, но с условием, что сэкономленные средства направим на обустройство помещений для приема инвалидов. До 2004 года жили в этих арендованных помещениях, дополнительно вложили много своих средств, чтобы привести все в порядок. В 2004 году же Рустам Минниханов на одной из выставок спросил: чем помочь-то? А аренда тогда выросла чуть ли не в разы, и я говорю: есть проблема арендной платы – никак не вмещается в цену изделия. И попросил разрешения выкупить помещение в рассрочку. В общем, подготовили письмо через министерство соцзащиты и стали собственниками. Сейчас у нас в собственности почти тысяча «квадратов», за это время провели ремонт, создали цеха, помещения для реабилитации инвалидов и их приема.

- Что выпускаете?

– Первые три года делали только протез голени. Через пару лет дошли до протеза бедра. А сейчас можем похвастаться достаточно широкой номенклатурой. У нас есть изделия, которые изготавливаются по индивидуальному заказу: протезы голени и бедра (в том числе лечебно-тренировочные, постоянные и специальные – для купания), три типа жестких корсетов, шесть типов туторов на верхние и нижние конечности. Также представлены изделия «на подбор»: мы их покупаем готовыми, но наша заслуга – в грамотном подборе. Таких изделий (это в первую очередь протезы груди, специальное ортопедическое белье и детская ортопедическая обувь) у нас всегда огромный запас, чтобы удовлетворить всех наших клиентов.

– Вы работаете с каждым клиентом индивидуально или создаете стандартные протезы?

– Если говорить о протезах нижних конечностей, об ортезах, все только индивидуально. Снимается слепок, делаются пробные гильзы, иногда – до пяти штук. На каждую ставим наиболее подходящие для конкретного инвалида комплектующие, и человек пробует ходить. Смотрим, грамотно ли расположили нагрузку, приходится ли она на определенные точки, нет ли пережатия, застоя крови. Если есть недочеты, дорабатываем. И когда окончательно убеждаемся, что инвалид не чувствует неудобства, изготавливаем постоянную гильзу. Дальше идет динамическая корректировка схемы построения протеза.

– А протезы верхних конечностей делаете?

– Только если пациент имеет сочетанную ампутацию. Мы можем их делать – технологически это не сложно, но не функционально. Протез ноги выполняет колоссальную функцию опоры, ходьбы. А протез руки дает в основном только косметический эффект. Да, есть биоэлектрические протезы, но они очень дорогие.

КОГДА-ТО РОССИЯ БЫЛА ВЕДУЩЕЙ СТРАНОЙ ПО ПРОТЕЗИРОВАНИЮ

- Насколько развито в России протезное производство?

– До 1914 года Россия была одной из ведущих стран в протезировании. После революции менталитет изменился: человек стал винтиком в социалистической машине, а инвалида и вовсе можно сравнить с винтиком с сорванной резьбой.

После войны в Германии стали развивать технологию индивидуального протезирования. Цель была такой: минимум – дать человеку возможность самообслуживания, максимум – вернуть в трудовую среду. И Германия резко вырвалась вперед в области изготовления протезных гильз. А если хорошо изготовлена приемная гильза – не натирает, не давит, не больно, то хоть палку привяжи, человек все равно пойдет. Кроме технологии индивидуального протезирования, по которой изготавливается приемная гильза, в Германии начало развиваться так называемое модульное протезирование. Это когда на гильзу крепятся отдельные модули – коленный, голени, стопы, которые соединяются между собой регулировочно-соединительными устройствами, что позволяет проводить динамическую регулировку в процессе ходьбы и правильно перераспределять нагрузку между опорными точками.

Россия же пошла по другому пути: начали строить заводы, протезные предприятия были, по сути, сборочными производствами. И никаких модульных протезов: все элементы намертво соединены между собой не предполагая никакой динамической корректировки схемы сборки.

– Как развивается отрасль сегодня?

– В тех регионах, где есть какая-то конкуренция, отрасль развивается. В частности, Татарстан – один из самых продвинутых регионов: здесь четыре протезно-ортопедических предприятия. Много делают три частных московских предприятия, которые ставят задачу внедрения современных технологий протезирования в глубинке. Но это связано с тем, что они продвигают импортные комплектующие, которые невозможно и бессмысленно использовать в старых технологиях.

- Какую страну можно назвать лидером в протезном деле?

– Безусловно, Германию, Исландию, где создали коленный модуль и стопу, которые могут сами двигаться, – электроника. В Израиле высок уровень протезирования, но там нет собственных комплектующих. По ним вперед вырывается Япония, потому что активно применяются электронные модули для протезов.

– А какие комплектующие используете вы?

– Тут надо говорить об уровне активности инвалидов. Для каждого уровня – свои комплектующие. Если поставить малоподвижному человеку высокофункциональную стопу, он не сможет ее использовать. Это как если очень пожилой человек сядет за руль гоночной машины. И стоимость, конечно. Если стопа первого уровня активности может стоить 8 - 9 тысяч рублей, то стопа с высоким уровнем – 130 тысяч, а исландская, суперсовременная, с электроникой – 687 тысяч. Также и коленный модуль: самый простой – 20 тысяч рублей, а самый современный немецкий модуль – 1 миллион 300 тысяч. Все зависит от того, что конкретно необходимо пациенту. Мы формируем предложение для министерства соцзащиты, которое проводит конкурс. А техническое задание определяет, что будет заложено в цену контракта.

«Наши преимущества – это репутация, которую мы наработали за 20 с лишним лет. Это те клиенты, которые протезируется только у нас»

ЗАЧЕМ ИСКАТЬ ДЕНЬГИ? ГОСУДАРСТВО ИХ ЗАЛОЖИЛО В БЮДЖЕТ

– У вас были клиенты, которые получали дорогостоящие протезы?

– Желающих много. А в конце года министерство обычно получает дополнительное финансирование, которое обязательно надо использовать, и тогда говорят: мы вам разрешаем изготовить 5 - 7 штук высокофункциональных протезов.

– Вы работаете только с госзаказом, или есть и частные обращения?

– В основном по госзаказу. К нам обращаются люди, говорят, что, вот, мы найдем деньги, вы только сделайте протез. Но зачем искать средства? Государство уже их заложило на программу реабилитации инвалидов! Разве лень необходимые бумаги собрать? Тем более что через два года нужно будет менять протез, и что тогда – снова деньги собирать? Лучше один раз потратить время, подготовить необходимые документы… Но это, и вправду, довольно муторная процедура.

Другое дело – сможет ли человек получить то дорогостоящее изделие, которое ему хочется. Это уже зависит от пробивной способности и наличия административного ресурса. Вот недавно для одного очень пробивного пациента провели специальный конкурс. Он выбил протез нижней конечности стоимостью где-то полтора миллиона рублей и протез руки за полтора миллиона.

– Вы упомянули уровни активности: сколько их и как они характеризуются?

– Первый уровень – когда человек передвигается только по дому, с помощью поддержки костылей и трости. Второй – человек может передвигаться на небольшие расстояния, дойти до магазина, к примеру, что-то по дому сделать. Третий – когда он почти не ограничен в перемещениях. И четвертый – когда человек может заниматься спортом.

– И есть такие клиенты, что занимаются спортом?

– Конечно! У нас сейчас трое параолимпийцев обслуживаются. Это Ирина Полякова, Рамиль Илалутдинов и Марта Зайнуллина.

– А могут ли ваши клиенты кататься на лыжах, велосипеде?

– Легко! Я катаюсь. Появились очень перспективные, новой конструкции стопы. Недавно поставили такую молодому мужчине, так он был в восхищении просто. Представьте: поехал в Египет, начал играть в футбол и сломал стопу – ведь она только для комфортной ходьбы, но никак не для игры в футбол! Сегодня он ходит на стопе высшего уровня активности и спокойно играет в футбол. Ребята в теннис играют, на велосипеде вообще запросто катаются. У нас есть давняя пациентка, которая даже с протезом бедра на велосипеде ездит.

НАШИ КОНКУРЕНТЫ – ГОСПРЕДПРИЯТИЯ, У НИХ ЕСТЬ ПЕЧАТЬ С ГЕРБОМ

- Разработками заниматься не пытались?

– У нас есть три патента. Но, увы, эти разработки так и не были запущены в производство. Одна из них в свое время стала настоящим прорывом, по ней было специальное поручение – сначала Черномырдина, потом – Ельцина, потом – Кириенко…

- Ничего себе, какие у вас были «помощники»! Так почему в производство разработка не пошла?

– Во-первых, требовались приличные средства. А главное – никому ничего не было нужно. У нас до сих пор советская модель функционирования системы существует. На чем она основана? На распределении ресурсов. А что нужно сделать, чтобы получить ресурс? Сделать хуже, чем у других. И так работала вся советская система распределения. Вот сегодня существуют целые научно-исследовательские институты, целевые программы создаются, под которые очень приличные деньги выделяются, а тут приходит какая-то маленькая фирмочка, у которой совершенно нет бюджетных вложений, и говорит: мы предлагаем то-то и то-то, и это прорыв. Как им признать, что кто-то может сделать лучше без бешеных затрат?! На кой они все тогда нужны?

- Как соотносятся ваши цены и цены зарубежных производителей?

– Здесь надо сделать разъяснение. Протез состоит как бы из двух частей. Самая трудоемкая по изготовлению, которая делается индивидуально на самом протезном предприятии, – приемная гильза. Ее цена за рубежом, наверное, раза в два выше, чем у нас, в основном это связано с уровнем зарплаты у них и у нас. Дальше идут комплектующие. Стоимость зарубежных комплектующих высокого уровня активности – чуть ли не 90 процентов всего протеза. Если применяем отечественные, то выигрываем в ценах, но проигрываем в качестве и функциональности.

– Насколько известно, простому человеку получить качественный протез достаточно сложно: и из-за бюрократических проволочек, и из-за стоимости изделий. На ваш взгляд, какие изменения необходимо внести в законодательство, чтобы люди, потерявшие здоровье, могли получить качественное изделие бесплатно и быстро?

– Повторюсь, все это связано с монопольным положением в отрасли. В 2007 году в Москве прошло заседание Общественной палаты, где выступали я, эксперты от общества инвалидов. Мы говорили, что без вовлечения инвалидов в схему распределения ресурсов между предприятиями положение не изменится. Пока конечный потребитель не будет вовлечен в эту цепочку, бюрократия останется, и существенных подвижек ждать не стоит. И я предложил: пора разрабатывать систему инвалидных сертификатов по типу родовых, чтобы инвалид получал право обращаться куда угодно. Поскольку все равно в бюджете заложены средства на его протезирование, проезд, проживание, почему не дать ему возможность действительно выбрать компанию-изготовителя? И тогда, на мой взгляд, начнут функционировать в большей степени те предприятия, которые выпускают действительно качественную продукцию. Это заставит подтягиваться и государственные компании.

– Какие у вас конкурентные преимущества?

– Наши преимущества – это репутация, которую мы наработали за 20 с лишним лет. Это те клиенты, которые протезируется только у нас.

– А кто ваши конкуренты?

– Государственные протезные предприятия – в силу сложившего имиджа, в силу того, что имеют печать с гербом, дотации на содержание стационаров, периодические вливания бюджетных средств на ремонты, модернизацию оборудования и так далее и тому подобное...

«В ЧЕЛОВЕКЕ ЗАЛОЖЕНЫ МОЩНЕЙШИЕ КОМПЕНСАТОРНЫЕ ФУНКЦИИ»

- Как на протяжении, к примеру, десятилетия совершенствовались материалы, из которых изготавливаются протезы?

– Когда мы начинали заниматься протезированием, материалов не было вообще. Только личные контакты с предприятиями, руководством организаций помогали что-то добывать. Работали с полиэфирными материалами, эпоксидными смолами. Сейчас доступ к хорошим материалам стал простым. Сегодня это акриловые смолы, термопласты, полимеры. Все зависит от стоимости. И, как я уже говорил, стоимость, которая закладывается в бюджет, достаточна, чтобы использовать самые современные материалы.

- Каково ближайшее будущее отрасли протезирования? Появятся ли революционные технологии?

– Идет освоение западных технологий. Что касается революции, я понимаю, какого ответа вы от меня ждете. Фантастического превращения протеза в живую конечность пока ждать не приходится. В принципе невозможно абсолютное сочетание механического с биологическим. Поэтому революционного прорыва в ближайшее время не жду. Были идеи вживления металлических элементов для протеза прямо в кость. А как же биосовместимость? На мой взгляд, пока это невозможно. Но, может, научатся выращивать утерянные конечности?

– Какое оборудование используете?

– Раньше – только самодельное. Первая вакуумная установка появилась, когда случилось несчастье в КАИ. Тогда одному сотруднику плитой придавило ногу, и ее ампутировали. К нам обратился начальник лаборатории института: можем ли мы сделать хороший протез, а взамен пообещали собрать вакуумную установку. Она, кстати, проработала у нас 20 лет. Сейчас работаем на немецком и на отечественном оборудовании.

- Есть ли такие изделия, которые позволяют человеку не чувствовать себя ограниченным в возможностях? И какой совет вы можете дать человеку, которому вдруг потребовался протез?

– Я всегда говорю, особенно молодым, которые попадают к нам: «На этом жизнь не заканчивается. В человеке заложены мощнейшие компенсаторные функции: голова будет лучше работать, а если ты захочешь бегать, будешь бегать. Но для этого надо потрудиться, а любой труд, особенно над собой, он развивает и все остальное». Вы знаете, у нас был тяжелый случай. Молодой мужчина работал дальнобойщиком. Попал в страшнейшую аварию, одну ногу ампутировали, вторую сейчас лечат. К нам он пришел в подавленном состоянии, его жена призналась, что парень подумывает о самоубийстве. Начали разговаривать, я говорю: ты же мужик, представляешь, что пережила твоя семья? Теперь тебя вытащили, ты жив! Хочешь вторую травму им нанести? Да, у тебя сложный период, переломишь себя, значит, и их спасешь. Тут самое главное – ставить нормальные жизненные цели и думать о близких. Кстати, ему сделали протез, и он начал ходить.

ЭНЕРГОЗАТРАТЫ ИНВАЛИДА ПРИРАВНИВАЮТСЯ К ЭНЕРГОЗАТРАТАМ МОЛОТОБОЙЦА

– Что сегодня представляет из себя ваша компания?

– Головное предприятие – в Казани. В 2004 году появилось первое подразделение в Нижнекамске, в 2007 году появилось подразделение в Альметьевске, в 2008-м – в Набережных Челнах и Елабуге. В Нижнекамске есть производство ортезов (корсетов и туторов), в остальных отделениях – только выдача готовых изделий. А протезирование – только в Казани.

В структуру компании входит протезное и ортезное производство. Мы также проводим подбор детской ортопедической обуви производства Москвы, Санкт-Петербурга. Также обеспечиваем обувью на протезы, ее шьют в Казани, Кирове, Москве и Санкт-Петербурге. Белье для протезов груди закупается в Москве и в Прибалтике. В индивидуальных случаях шьем в своей мастерской.

– Вы работаете только в Татарстане?

– Не только. Активно работаем с Чувашией, из Саранска есть клиенты, из Тулы, Тольяти, Тюмени приезжают.

– Сколько человек работает в вашей компании?

– В штате – 40 человек. Непосредственно в цехе протезирования – 9. Главный врач – сам протезист великолепный, входит в десятку лучших протезистов России. Есть врач-хирург-ортопед-протезист, еще один врач кандидат медицинских наук – специалист по опорно-двигательному аппарату и стопе. Они же и консультируют пациентов. Ведь важно учесть общее состояние человека, наличие сопутствующих и перенесенных заболеваний. Потому что энергозатраты инвалида в процессе первичного обучения ходьбе на протезе приравниваются к энергозатратам молотобойца. Остальные протезисты – с биологическим образованием. Помимо этого, работают два инструктора, задача которых – научить человека пользоваться протезом, уверенно стоять, ходить.

«Продукция должна быть уровнем выше, чем у конкурентов»

- А где обучают специалистов-протезистов?

- В России не было и нет высшего образования в этой профессии. А, к примеру, в Германии, чтобы специалист смог получить разрешение выпускать протезы под своим именем, открыть предприятие, он должен проучиться 9 - 11 лет. Мы вынуждены готовить специалистов на рабочих местах. Конечно, отправляем и за границу, и в Москву, приглашаем экспертов в этой области к нам. Подбираем людей, в том числе и по психологической устойчивости, ведь работать с нашими пациентами нелегко… Протезист дает человеку инструмент, и мы считаем, что наши протезисты дают хороший инструмент. А как человек научится им пользоваться, сколько труда приложит, так он и будет играть на этом инструменте.

- Несколько слов о себе…

– Я потомственный казанец – родился и вырос здесь. Образование – высшее, закончил Энергетический институт по специальности «теплоэнергетика». Женат, есть дочь, внук подрастает. Из увлечений любимые – рыбалка, теннис, снегоход, квадроцикл, особенно с внуком, когда он за рулем, люблю на машине ездить. А недавно были с друзьями в мужской компании на рыбалке на границе Ивановской и Костромской областей. В такую глухомань забрались, где местные на рыбалку только на тракторах ездят!

- Традиционный вопрос от «БИЗНЕС Online»: три совета для успешного бизнеса?

– Первый. Не советую им заниматься – не остается ни времени, ни сил, ни личной жизни. А если серьезно: первоначально необходима очень глубокая проработка того, чем будете заниматься. Второй совет. Если ставить цель просто получить деньги, потеснить кого-то, это может принести кратковременный успех. Нужно ставить высокие цели, желательно – в области производства продукции, которая должна быть уровнем выше, чем у конкурентов. И третий совет – иметь поддержку близких людей. И надо идти к цели, невзирая на все сложности.

В связи с тем, что в статье содержится информация о

медицинских услугах, методах лечения,

считаем необходимым предупредить в соответствии со

ст.24 ФЗ «О рекламе»

о наличии противопоказаний и необходимости

получения консультаций специалистов