Айнур Айдельдинов: «Не все компании понимают наши действия, потому что привыкли получать от нас деньги»

«ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО – ЭТО ОСНОВА ОСНОВ»

- Айнур Тауфикович, со времени первого вашего участия в интернет-конференции с читателями нашей газеты прошло полтора года. Что изменилось с тех пор в работе фонда, каких результатов вы достигли?

- Напомню, фонд был учрежден в 2004 году, единовременно были выделены денежные средства в размере 6 миллиардов рублей. И после этого никаких вливаний бюджетных средств в фонд не было. Позиция правительства такова: один раз дали деньги, и фонд на эти средства должен работать – системным образом развивать инфраструктуру, формировать экосистему венчурной индустрии республики, формировать новый состав людей с менталитетом предпринимателя. При этом особое внимание фонд уделяет технологическому предпринимательству, потому что именно технологическое предпринимательство – это основа основ инновационного развития, конкурентоспособности экономики.

Если говорить о результатах работы фонда в цифрах, то наш портфель проектов растет – сегодня у нас 264 компании, из которых 230 – инновационных, 34 инвестиционных. Все проекты проходят через систему отбора конкурсов «50 инновационных идей для Республики Татарстан» и «Идея 1000». Как вы знаете, через конкурс ежегодно мы отбираем 50 компаний, но не все они становятся нашими портфельными проектами, а только те из них, которые еще проходят через конкурсы «Идея 1000», «Инновационный молодежный проект», «Старт 1» и «Старт 2». В среднем ежегодно наш портфель увеличивается на 30 инновационных компаний. Что касается инвестиционных компаний из реального сектора экономики, которым мы даем займы, входим в уставный капитал, то их количество практически не растет: выходя из одних компаний, мы вкладываемся в новые.

Айнур Айдельдинов: «Наш портфель проектов растет – сегодня у нас 264 компании, из которых 230 – инновационных, 34 инвестиционных»

«НА КАЖДЫЙ ВЛОЖЕННЫЙ РУБЛЬ ФОНД ПРИВЛЕК 9 РУБЛЕЙ»

- Можно оценить результат деятельности фонда в рублях?

- В рублях оценить капитализацию фонда очень сложно, поскольку у нас в стране не работает фондовый рынок, и оценить предприятия с рыночной точки зрения невозможно, как правило, это можно сделать только по данным баланса. Если говорить о деньгах, то это, вроде бы, они те же самые, которые мы получили из бюджета, но с 2004 года за счет их реинвестирования получилось порядка 15,5 миллиардов рублей. На каждый вложенный рубль фонд привлек 9 рублей. И деньги были направлены в экономику Татарстана.

Когда два года назад премьер-министром республики был назначен Ильдар Шафкатович Халиков, и, соответственно, поменялся председатель попечительского совета ИВФ РТ, мы весь 2011 год анализировали результаты деятельности инвестиционно-венчурного фонда со дня его создания, разрабатывали критерии оценки эффективности работы. Все это было сделано для того, чтобы определить тренды развития нашего фонда, что мы должны сделать в трехгодичную перспективу.

Свою работу мы анализировали с двух точек зрения. Во-первых, попытались оценить эффективность работы фонда как государственного органа, поскольку организационно-правовая форма фонда – государственная некоммерческая организация. В этом случае важны такие показатели, как количество рабочих мест и сумма заплаченных налогов и т.д. Во-вторых, мы оценили работу фонда с точки зрения эффективности бизнеса - его рентабельность.

С 2004 и до конца прошлого года основной оценкой нашей деятельности было выполнение уставных задач и достижение цели фонда, то есть повышение инвестиционного потенциала республики. Главным образом мы были ориентированы на создание экосистемы: до 2010 года мы инициировали ряд программ поддержки предприятий малого и среднего бизнеса, проводили конкурсы и наладили систему отбора проектов.

Когда в России НИОКР перестала финансироваться, в Татарстане удалось предоставить альтернативное финансирование организациям, занимающимся научно-исследовательской деятельностью. И у многих исследователей появилось желание оформить свою деятельность в форме юридического лица или технологического предпринимателя и продолжить работу. Мы поэтапно создали механизмы привлечения средств в компании – до 60 миллионов рублей в каждую. Для России - это беспрецедентный случай, а в Татарстане этот механизм работает!

Если говорить об эффективности фонда как рыночного инструмента, то для нас это, прежде всего, качество использования выданного капитала. Но в этой части мы были ограничены правительством республики, потому что наша задачей было не увеличение прибыли, а создание инвестиционной среды. Даже в кризис 2008 - 2010 годов мы выдавали займы предпринимателям под 9 процентов годовых, в то время как банки давали под 24 процента и выше! В основном деньги выдавались в форме займов. Вхождение в уставные капиталы тоже было, но это были небольшие суммы.

С начала текущего года менеджмент фонда предпринимает попытки убедить правительство и членов попечительского совета ИВФ РТ принять новые программы, усовершенствовать действующие. По результатам анализа своей деятельности мы предложили ряд новых программ, многие из которых были одобрены. Самое главное – перевести деятельность фонда на чисто рыночные инструменты, чтобы процессы принятия решения и ответственность за них перешли к менеджменту компании, как это делается в любой банковской и финансовой сфере, а также в инвестиционных фондах. Раньше это было компетенцией попечительского совета нашего фонда, а мы предлагаем оставить за советом только стратегию развития и индикаторы оценки деятельности фонда.

Наше предложение получило одобрение, и мы создали рабочую группу, в состав которой вошли некоторые члены попечительского совета, а также представители банковского сектора, Госсовета, Торгово-промышленной палаты, Академии наук Татарстана. Сегодня мы работаем над изменением нормативно-правовых документов фонда, которые затем будут внесены на рассмотрение в правительство республики.

- Какие сроки вы взяли для этой работы?

- Конечно, хотелось бы все сделать до конца текущего года, но, думаю, может затянуться до мая следующего. Во всяком случае, у нас практически все документы готовы, но процесс обсуждения может занять длительный срок, потому что решение действительно очень смелое. Но я твердо убежден, что и команда, и экосистема созрели к такому повороту событий, и только так мы сможем привлечь к себе более серьезные рыночные инструменты, будучи более понятными для игроков глобального рынка, тем самым привлечь прямые инвестиции с помощью программ софинансирования. Над этим мы сегодня и работаем.

МЭЗ, БЭНЗ, ВАСИЛЬЕВСКИЙ ЗАВОД КРЕПКО СТОЯТ НА НОГАХ

- Ранее вы рассказывали о сотрудничестве ИВФ РТ с рядом предприятий - «Аммоний», Казанский маслоэкстракционный завод, Васильевский стекольный завод, Бугульминский электронасосный завод. Чем закончилось ваше «вмешательство»? Как там идут дела сегодня?

- На сегодняшний день мы уже вышли из Казанского маслоэкстракционного завода (МЭЗ) и Бугульминского электронасосного завода (БЭНЗ). На БЭНЗе особую доходность мы не формировали, потому что правительство поставило перед нами другую задачу – сохранение производства и количества рабочих мест, продолжение инвестиций в развитие предприятия. Когда мы вошли туда, на предприятии работали 450 человек, сегодня – более 1,1 тысячи. Руководством компании привлечено более одного миллиарда рублей дополнительных инвестиций, все плановые показатели, которые ставило перед ними правительство, они выполнили. Предприятие отчиталось перед правительством, и мы передали им акции по номинальной стоимости, о чем договаривались изначально.

Что касается МЭЗа, то мы вышли из компании совсем недавно – в сентябре этого года. У предприятия неплохие прибыли, стабильное положение и интересные перспективы развития. В частности, они хотят удвоить свои мощности, и вышли с предложением об участии в этом проекте нашего фонда вхождением в уставный капитал. Средства фонда нужны потому, что ситуация с доступностью денежных средств в России остается очень сложной, а группа компаний МЭЗ достаточно закредитована. Как только от компании поступит техническое задание, мы для себя решим, входить в этот проект или нет.

Что касается «Аммония», фонд является акционером компании. На сегодняшний день компания продвигается по запланированному расписанию: решены все вопросы по финансированию, идет подготовка к строительству. Когда мы выйдем из этого проекта, пока говорить рано.

На Васильевском стекольном заводе стабилизировались все компоненты: коллектив специалистов, качество и ассортимент выпускаемой продукции, выручка. Раньше выручка складывалась не за счет основной деятельности, а за счет разовых операций: из 100 миллионов рублей выручки только процентов 40 шло от производства стеклянной посуды. Мы сумели в четыре раза увеличить выручку, в три раза расширить ассортимент выпускаемой продукции. Я считаю, что сегодня компания готова к дальнейшему приему инвестиций. На заводе разрабатывается три направления дальнейшего развития, параллельно готовится три бизнес-плана, ведутся переговоры с инвесторами. Все, что мы планировали два года назад, мы выполнили. Российский рынок стекла четко знает: Васильевский завод крепко стоит на ногах, занимая свою нишу.

- Что сегодня производит завод?

- Завод производит около трех тысяч наименований химико-лабораторной посуды и более 30 наименований бытовой посуды, которая продается в крупных торговых сетях – в IКЕА и "Ашане".

- Недавно промелькнула информация, что ООО «Васильевский стекольный завод» стало банкротом. А сейчас у завода другая форма – ОАО. Речь идет о старой «оболочке»?

- Это нормальная практика вхождения в бизнес. Когда мы проанализировали деятельность ООО, то поставили условие, что фонд войдет в компанию только в форме нового юридического лица, поскольку было много моментов, которые невозможно было до конца исследовать, например, многие финансовые сделки были для нас непрозрачными. Мы вошли с «чистого листа», чтобы, во-первых, не запятнать честь коллектива завода со 100-летней историей, а во-вторых, улучшить качество выпускаемой продукции.

«ИМЕЕМ ПРАВО ОТКАЗАТЬ, НЕ ОБЪЯСНЯЯ ПРИЧИН»

- Какие предприятия, как правило, вы финансируете?

- Есть два вида компаний: первый – это те, кто сами выходят к нам с предложением, второй – те компании, которые мы целенаправленно ищем.

В наших регламентах записано, что мы рассматриваем предложения всех компаний, но мы имеем право отказать, не объясняя причин. Мы не вступаем в прения, потому что правительство Республики поставило перед нами четкие целевые задачи. Во-первых, предприятие должно работать в приоритетной отрасли, отраженной в инвестиционном меморандуме Татарстана, во-вторых, его разработка должна отвечать не только требованиям сегодняшнего дня, но и быть с перспективой на 10 - 20 лет вперед. Продукт должен быть конкурентоспособным и нести некую новизну. Что касается направлений, то для нас наиболее желательными являются проекты в области переработки полимеров, производства автокомпонентов, работающие в области пищевых продуктов и биотехнологий, IT-отрасли….

Проведя анализ своей деятельности в целях улучшения привлекательности портфеля фонда, мы пришли к решению провести ревизию действующих портфельных проектов фонда. От участия в ряде компаний мы откажемся.

«ВАЖНЫ ПРИКЛАДНЫЕ РАЗРАБОТКИ, БЛИЗКИЕ К ВНЕДРЕНИЮ»

- Какие компании вы оставите в портфеле фонда? Каковы критерии отбора проектов?

- Мы оставим те компании, которые имеют перспективу к глобальной реализации. Что касается инвестиционных проектов, выручка этих компаний должна иметь ощутимую долю в валовом региональном продукте. В прошлом году ВРП Татарстана составил 1,25 триллиона рублей. Выручка наших портфельных компаний, скажем, сегодня занимает один процент ВРП. А почему не 10?! Сегодня это невозможно, но почему бы не поставить перед собой амбициозную цель и не начать искать механизмы ее достижения?

Для инновационных проектов критерий очень простой – их перспективность. Если мы видим, что у проекта нет развития, нет перспективы, мы останавливаем их финансирование. Даже если мы туда уже вложили энное количество денег. Потому что в данном случае самое ценное не деньги, а время. Инновационные проекты – это скоропортящийся продукт. Если ты его начал финансировать, то не имеешь права останавливаться, прерывать этапы финансирования. И надо над этим системно работать. Это как цветок, который перестали поливать, вспомнили через неделю, но это уже не поможет, и цветок погиб. Наши средства сегодня, к сожалению, ограничены, а задержка с финансированием приводит к тому, что компании умирают, разбегаются разработчики. Часто задержки связаны с тем, что компании прошли все этапы конкурсов и требуют финансирования в свой проект на сумму более 10 миллионов долларов. Мы даем им не более 30 процентов финансирования, а остальное они должны найти на рынке сами. Здесь начинается порог становления технологичной компании. Другой серьезной причиной приостановления финансирования является обнаружение бесперспективности проекта или разработки.

С этой целью мы и решили оздоровить состав наших портфельных компаний. Если компания инновационная, то ее интеллектуальная собственность должна быть масштабируемой глобально, а команда - жизнеспособной для продвижения своей продукции на рынок. Если компания из реального сектора экономики, то ее продукция должна иметь свою нишу на рынке и быть востребованной.

- В какой временной промежуток должно произойти оздоровление портфеля фонда?

- Думаю, в течение следующего года мы все переориентируем. Работа уже ведется. Не все компании понимают наши действия, потому что привыкли получать от нас деньги и готовы вечно заниматься только исследованиями, совершенно не заботясь о коммерциализации… Для нас же важны прикладные разработки, близкие к внедрению.

«ПРОФИНАНСИРОВАЛИ 6 ПРОЕКТОВ НА ОБЩУЮ СУММУ В ОДИН МИЛЛИАРД РУБЛЕЙ»

- Вы сказали, что ищете компании для финансирования. Какие компании и где вы ищете?

- Проекты, перспективные для экономики Татарстана, мы ищем глобально. При реализации серьезных проектов Республике приходится покупать лицензии и разработки других стран. Мы свою задачу видим в том, чтобы создать доступ к передовым технологиям через финансирование международных венчурных проектов. Это значительно снижает издержки, дает возможность вовлекать в процесс разработок все заинтересованные ресурсы: образовательные, исследовательские, производственные и т. д.

На рынке Татарстана мы ищем «жизнеспособные» компании, которые имеют выручку, сложившуюся команду и опыт работы. И мы входим в эти компании. Мы привлекли на рынке денежные средства и начали отбирать проекты, которые работают в приоритетных для республики отраслях - производство питания, композитных материалов, автокомпонентов, переработка полимеров, биотехнологии, сельское хозяйство, IT-технологии. И мы ищем фирмы-газели, которые формируют новые рабочие места. Могу сказать, что после нахождения хорошего и качественного проекта очень важно принять быстрое инвестиционное решение. В случае продления этого срока ты рискуешь потерять проект. Это важная проблема для нас. Если проект готов ждать год-два, появляются сомнения в их качестве.

За текущий год мы профинансировали 6 проектов, в среднем инвестиционный чек был выписан на 150 миллионов рублей в каждую компанию. Общая сумма инвестирования – один миллиард рублей. Более того, у нас есть договоренность на следующий транш.

«За текущий год мы профинансировали 6 проектов, в среднем инвестиционный чек был выписан на 150 миллионов рублей в каждую компанию. Общая сумма инвестирования – один миллиард рублей»

«НАДО ЕЩЕ УБЕДИТЬ, ЧТО НАШИ ИНВЕСТИЦИИ БУДУТ ПОЛЕЗНЫ…»

- Вы можете назвать эти компании?

- Одна из компаний, например, аффилирована с Бугульминским электронасосным заводом. С приходом новой команды предприятие, во-первых, увеличило свою долю на рынке, во-вторых, расширило ассортимент выпускаемой продукции. Для погружных насосов, которые они выпускают, используются высокотемпературные кабели, и компания вышла к нам с инициативой принять участие в инвестировании производства кабеля на основе российской разработки. Они улучшили качественные характеристики самого провода и увеличили срок его службы.

Еще одна компания - это производитель новых композитных материалов «Татхимпласт» из Набережных Челнов, работающий на рынке автокомпонентов 10 лет и поставляющий свою продукцию на КАМАЗ, УАЗ и другие российские предприятия. Компания адаптировала имеющиеся в республике полимеры для производства новых композитных материалов. Мы профинансировали их в размере порядка 150 миллионов рублей. Общая ожидаемая выручка должна в разы превысить вложенные средства.

Две другие компании, которые мы проинвестировали на эту же сумму, работают на рынке пищевых продуктов. Одна из них в селе Ключи Зеленодольского района производит мясо индейки. Среди компаний, которые мы профинансировали, на этот раз казанских нет. Вообще, в последние год - полтора фокус нашего внимания смещен в сторону Закамья. И я могу отметить, что в той зоне предпринимательская активность гораздо выше, чем в Казани.

Сместив фокус внимания в тот регион, мы для себя открыли очень много новых компаний, которые практически не знали о нашей деятельности, хотя фонд работает с 2004 года. Они ничего не знали о наших программах поддержки, да и не испытывали в этом необходимости. То ли нет определенной культуры, то ли мало информации…

- …то ли опасаются чего-то…

- Возможно и это. Понимаете, в этих вопросах даже не столько деньги важны… Во-первых, эти компании надо найти, во-вторых, убедить их, что наши инвестиции будут для них полезны. И этот процесс переговоров – самый сложный этап работы, он занимает от 3 до 6 месяцев, а иногда и до года.

«КОМПАНИИ ЗАКРЕДИТОВАНЫ»

- На каких условиях фонд финансирует компании? Вы имеете какой-то пакет акций?

- Эти 6 компаний мы проинвестировали в виде заемных средств. Но мы предусмотрели возможность конвертации займа в акции. Это возможно, но не обязательно. Это пожелание компании, исходя из экономической ситуации, потому что к нам деньги привлечены хоть и на выгодных финансовых условиях, но на очень жестких условиях по возврату. Естественно, эти условия трансформируются и на наших заемщиков. По второму траншу, думаю, уже будем входить в уставный капитал.

Мы видим, что до сих пор наши компании, даже имеющие годовую выручку от 300 миллионов рублей до 100 миллионов долларов, остро нуждаются в деньгах, потому что они закредитованы, и сумма их собственного капитала не достаточна для залога. Поэтому нужен венчурный капитал или бизнес-ангелы, которые не обременены инструкциями Центробанка, могут легко входить в уставный капитал, тем самым улучшая показатели баланса. Практика показала, что этот инструмент очень нужен нашей республике, компаниям, но для этого всем нам надо хорошо поработать и поднять общую культуру ведения бизнеса, планку доверия друг к другу в плане сохранения коммерческой информации в рамках заключенного соглашения.

- Если компании так сильно закредитованы, а вы, предоставляя деньги, даже залог не берете, то, выходит, вы сильно рискуете?

- Тот, кто занимается бизнесом, всегда рискует! Здесь есть и субъективный, и объективный факторы. О качестве работы фонда надо судить не по результатам отдельно взятого проекта, а в целом по портфелю проектов: если по прибыли в целом эффект положительный, значит, все хорошо. С 2004 года наш фонд не потерял ни одного рубля! При этом мы профинансировали огромное количество проектов и массу мероприятий, связанных с продвижением наших компаний: рекламных кампаний, выставок, обучающих семинаров, поездок предпринимателей в ведущие технопарки. А ведь каждое такое мероприятие денег стоит…

«Мы будем отбирать в свой портфель только самые перспективные проекты. Поэтому будем предъявлять компаниям определенные требования: их продукт должен быть востребован рынком»

«ЗА ПЯТЬ ЛЕТ РАБОТЫ МЫ НЕ СПИСАЛИ НИ ОДИН ПРОЕКТ!»

- Венчурное финансирование предполагает какие-то потери. Сколько вы готовы потерять денег? За какую потерю вас не будут «ругать»?

- Сегодня нас будут ругать за любую ошибку. Мы всегда работаем «с оглядкой», потому что государство еще не готово простить ошибки предпринимателя…

Как любой инвестиционный банкир и венчурный инвестор, я ничего не хочу терять! И сотрудникам фонда просто невозможно доказать необходимость списания каких-то денег. Пока мы не предпримем все возможные меры, чтобы вытащить предприятие из кризисного состояния. Один факт: за пять лет работы мы не списали ни один проект! Хотя в то же время мы отчетливо понимаем, что это возможно.

- В чем отличие вашего займа от банковского кредита?

- Во-первых, наши условия гораздо выгоднее с точки зрения процентной ставки. Например, данные компании мы инвестировали под 6 - 8 процентов годовых. И мы дали долгосрочные кредиты на 5 - 7 лет. А банки в нынешней экономической ситуации на это пойти не могут.

- То есть это как раз те «длинные» деньги, о которых говорят, что их у нас нет?

- Абсолютно верно! Мы предоставляем «длинные» деньги, но право выбора компаний остается за нами. Чтобы профинансировать эти 6 проектов, мы посмотрели, наверное, компаний 50. А остальным-то мы отказали…

- И появляются соответствующие комментарии от обиженных…

- Есть такое… А ведь компания, получив отказ, просто должна проанализировать качество своего проекта, поработать над ошибками.

…Мы, например, профинансировали индивидуального предпринимателя Кадырова из-под Бугульмы, который производит двери. Это для нас была находка! Представьте себе: 37 тысяч квадратных метров производственных площадей, 900 человек работников, средняя зарплата – 20 тысяч рублей, 30 процентов российского рынка по выпуску деревянных дверей. И это - индивидуальный предприниматель! Мы надеемся, что с помощью наших инвестиций добавится 150 новых рабочих мест, и компания достигнет своей новой цели – займет 25 процентов рынка России по выпуску железных дверей.

«ПРОФИНАНСИРУЕМ ПОИСК НОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ ПРОИЗВОДСТВА АВТОКОМПОНЕНТОВ»

- В Татарстане создан автокомпонентный кластер, в связи с этим возникает несколько вопросов. Готовы ли производители к закупке автокомпонентов местного производства? Каковы перспективы производства автокомпонентов в условиях современного состояния рынка? Какие меры помогут участникам автокластера стимулировать локализацию производств?

- В производстве автокомпонентов нас интересует очень узкий сектор. В Татарстане добывается 30 миллионов тонн нефти, из которых половина перерабатывается внутри республики. Два предприятия – Нижнекамскнефтехим и Казаньоргсинтез – выпускают целую линию полимеров и полиэтиленов. И сам Бог нам велел использовать это сырье для производства автокомпонентов. В общем тоннаже любой машины полимеры составляют до 20 процентов. И растет тенденция к уменьшению веса автомобилей за счет замены тяжелых металлов на композитные материалы. Наша цель – приобщить сырье двух локомотивов нашей экономики к производству автокомпонентов.

Мы готовы профинансировать ряд компаний с целью поиска новых технологий производства автокомпонентов. И в этом сложном вопросе главное даже не деньги, а квалифицированные кадры и современные технологии. Продукт в том виде, в котором сегодня выпускают эти два предприятия, практически бесполезен для производителей автокомпонентов. Нужно как минимум продукт еще два – три – десять раз переработать. И только тогда сырье будет пригодно к производству компонентов для автомобилей. Нам надо найти ноу-хау, чтобы наше сырье было на уровне современных мировых образцов.

- И как же его найти?

- Во-первых, мы хотим найти соответствующие компании и «привязать» к ним исследовательские институты и вузы, дать им задание на НИОКР и профинансировать его. Конкретный пример: в компании «Татхимпласт», которую мы проинвестировали, расшифровали коды сырья из Германии и научились делать композитные материалы, используя сырье Нижнекамскнефтехима. И таких компаний много, которые применили аналог некоторых компонентов и произвели требуемый композитный материал.

- Как понимать «расшифровали» код?

- Произвели аналог исходного материала. Ведь число 4 может быть достигнуто разными путями: 1+3, 2+2, 2Х2...

«ДАВНО ПРЕДЛАГАЕМ РАБОТАТЬ КАК ФОНД ФОНДОВ»

- То есть цель – не закупать зарубежные технологии, а сделать подобное здесь?

- На этот вопрос нельзя ответить однозначно. Сегодня главная проблема российских инноваций заключается в том, что мы видим конечный результат – мы будем делать вот это! Предварительно не проведя серьезную ревизию потенциала для рождения новой отрасли – трудовые, научные, финансовые, производственные ресурсы. Только при наличии всех компонентов для поднятия самолета в воздух можно говорить о том, что у нас есть авиастроение. Если из 20 тысяч компонентов (цифра условная) мы производим только две, то нельзя говорить, что мы можем поднять самолет в воздух. Конечно, для начала мы приобретем недостающие компоненты у кого-то. К примеру, мы построили ТАНЕКО. Это очень серьезное достижение! Но ведь были лицензии и ноу-хау, которых у нас не хватало, которые мы вынуждены были купить.

- А потом «расшифруем»?

- Мы хотим идти другим путем, давно предлагая работать как фонд фондов. Что это означает? Во-первых, интеграция технологического предпринимательства в мировую систему; во-вторых, мы инвестируем эти компании наравне с самыми «продвинутыми» компаниями; в-третьих, мы «открываем» ведущих производителей для наших ученых. Сотрудничая с лидерами мирового производства, мы получаем доступ к их технологиям.

Как работают все мировые корпорации, монопольно господствующие на рынке, такие как Siemens или General Electric? Эти компании создают корпоративные венчурные фонды и выделяют 100 - 200 - 300 - 500 миллионов долларов для поиска нового в своей области, чтобы «держать руку на пульсе» по всей планете, чтобы самые новейшие разработки можно было купить и внедрить для улучшения качественных характеристик своего продукта. Наличие венчурных фондов продиктовано именно этим. И это один из самых правильных способов доступа к технологиям и условий, чтобы оставаться лидером отрасли.

«ЯКОРНЫМ» ПРОЕКТОМ МОЖЕТ СТАТЬ ГЛУБОКАЯ ПЕРЕРАБОТКА ЗЕРНА

- Какова роль ИВФ РТ в развитии биотехнологического сектора экономики республики?

- Два года назад распоряжением правительства республики была определена перспектива развития этого сектора экономики. Программа разработана "Татнефтехиминвест-холдингом", которая основана на продвижении и развитии 48 базовых приоритетных компаний, из которых 26 – наши «портфельные» компании. Мы изучили опыт биотехнологий по всему миру, сконцентрировав свое внимание на двух странах – США и Малайзии. В результате анализа мы предложили сотрудничество с американской венчурной компанией Barrel, в которую планировали инвестировать 50 миллионов долларов – именно для того, чтобы получить доступ к новым технологиям для развития отрасли

Важно, чтобы правительство определило «якорный» проект, вокруг которого можно было бы выстраивать целую отрасль. Таким проектом могло бы стать строительство производства по глубокой переработке зерна. Если мы получим глюкозу, фруктозу, крахмал, то сможем делать массу вещей, которые коренным образом изменят пищевую отрасль. К примеру, бутылки из полностью разлагающегося продукта. Это будет более экологично и в конечном счете более экономично.

«ОДНА ИЗ ЦЕЛЕЙ – СОЗДАНИЕ ЧАСТНЫХ ВЕНЧУРНЫХ ФОНДОВ»

- Как вы оцениваете суммарный эффект от реализации конкурса «50 лучших инновационных идей»? Что дает конкурс для развития экономики региона? (Ирина)

- Этот вопрос из разряда вопросов о том, «сколько стоит человеческая жизнь»… Сколько стоит человеческая жизнь?

- Она бесценна.

- То, что делается в лице нашего фонда, - это бесценно для республики. И оценить это в каких-то цифрах просто невозможно. Поясню свою мысль. Сегодня технологии стали очень мобильными, и самое главное для инновационной экономики - это квалифицированные кадры, это система образования от школы до вуза, до научно-исследовательского института. На конкурс поступило более 8 тысяч заявок, вокруг каждой заявки работает минимум три человека на кафедре. Умножьте эти два числа – вот сколько человек мы поддержали деньгами, дали стимул в работе и надежду в жизни. Повторюсь, наша задача – создать экосистему, поднять престиж работы ученого. Считаю, что наши конкурсы способствовали сохранению очень многих трудовых и научных коллективов.

Вторая цель конкурсов – привлечение внимания молодых специалистов к научной деятельности. Думаю, мы кого-то смогли удержать в стране, а ведь «утечка мозгов» по-прежнему остается проблемой для нас.

Одна из целей нашей деятельности – создание на рынке частных венчурных фондов. И я считаю, что для достижения этой цели мы ведем серьезную работу, поскольку мы приглашаем массу гостей на все наши мероприятия в рамках Казанской венчурной ярмарки, на торжественную церемонию подведения итогов конкурсов. Мы проводим форумы, на которые привозим целевую для наших компаний аудиторию. Мы повышаем уровень образования наших компаний, организовываем им встречи с разработчиками из аналогичных отраслей. Правда, не всегда компании нас понимают и сопротивляются нашим предложениям, потому что им проще и легче работать по старинке…

«НА ОДИН ПРОЕКТ МОЖЕМ ПРИВЛЕЧЬ ДО 45 - 60 МИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ»

- Являюсь победителем конкурса «50 инновационных идей для РТ» прошлого года в номинации «Старт-1». Отслеживается ли судьба проектов, предлагаются ли какие-то ресурсы для продвижения проектов? (Борис)

- Ответ однозначный – работа с победителями продолжается. Во-первых, мы наладили систему выявления потенциально перспективных проектов на уровне «50 инновационных идей». В состав экспертной группы входят самые авторитетные представители науки из Академии наук и вузов. Цель – оценить разработку или идею с точки зрения соответствия основным законам науки.

Далее номинанты идут на конкурс «Идея – 1000», где в номинации «Молодежный инновационный проект» победитель получает 400 тысяч рублей. На этом этапе группа разработчиков должна сформироваться в виде юридического лица, то есть сделать первый шаг к созданию компании.

Затем они идут на «Старт-1», где получают 2 миллиона рублей на создание прототипа своей разработки. Имея патент, требуется его коммерциализация. На «Старте-2» (до 4 миллионов рублей) компания проводит маркетинговые исследования, разрабатывает бизнес-план, обдумывает, как наладить серийное производство. Сроки прохождения каждого этапа у компаний разные – кому-то хватает года, а кому-то и три мало. Другая сторона дела – культура ведения бизнеса: иногда полученные деньги, к сожалению, приводят к разрыву в отношениях между компаньонами, когда начинают подсчитывать, кто больше труда и ума вложил…

Сегодня в нашем портфеле есть компании, которые за 5 - 7 лет уже выросли, и каждой из них требуется 10 - 20 миллионов долларов на строительство производства. Например, компания Андрея Грачева «Энерголеспром» по переработке низкокачественной древесины. Для того чтобы компания стала интересной для венчурных фондов, у нее должен быть продукт. Но пока проект жил только на деньги фонда. Поэтому мы сказали Грачеву – фонд даст часть необходимых средств, а остальную часть надо найти самому на рынке. И он нашел! Из ученого стать технологическим предпринимателем - это непростой процесс. Но мы этот процесс контролируем.

Мы учредили номинацию «Развитие», победителям которой можем предоставлять до 15 миллионов рублей. Плюсом к этим средствам 15 миллионов рублей дает фонд содействия развитию предпринимательства, а еще 15 миллионов разработчик должен привлечь самостоятельно. То есть на один проект мы можем привлечь до 45 - 60 миллионов рублей инвестиций. Но под нашим контролем.

Как я уже сказал, с этого года мы сместили фокус нашего внимания, и теперь будем отбирать в свой портфель только самые перспективные с нашей точки зрения проекты. Поэтому мы будем предъявлять компаниям определенные требования: их продукт должен быть востребован рынком.

«Наша задача – создать экосистему, поднять престиж работы ученого. Считаю, что наши конкурсы способствовали сохранению очень многих трудовых и научных коллективов»

«МЫ НЕ МОЖЕМ ПОМОГАТЬ ВСЕМ ПОДРЯД»

- Не кажется ли вам, что пришло время, чтобы все гранты от 400 тысяч до 2 миллионов рублей по программе «Идея-1000» сделать в виде конвертируемых займов по практике, применяемой на Западе? То есть молодые проекты получают не гранты, за которые они отчитываются, а займы, которые конвертируются в доли в уставном капитале государства в лице ИВФ РТ при последующих раундах инвестиций в этот проект со стороны частных инвесторов на основе их оценок проекта? (Артур)

- В инновационные компании мы и так сразу входим в уставный капитал, начиная со «Старт-2». Но это зависит от разных факторов. При инвестировании компаний, которые работают в реальном секторе экономики, такой инструмент мы тоже предусматриваем. В этой части для принятия решений мы ничем не ограничены. Всегда мы поступаем в интересах сделки, поскольку фонд заинтересован в извлечении прибыли. И с этого года наш тренд заключается в том, что фонд будет заниматься только перспективными для извлечения прибыли компаниями.

- С течением времени какие-то изменения в конкурсах происходят? Например, в размере призового фонда, в номинациях, в условиях участия?

- Изменения происходят ежегодно! Ни один год не повторяет в точности предыдущий. Конечно, есть базисные условия, но что-то обязательно добавляется. Во-первых, увеличивается количество партнеров, что означает, что мы можем отобрать больше номинантов для поощрения. Во-вторых, мы меняем условия отбора компаний. Например, на «Старт-1», «Старт-2», «Старт-3» претенденты должны приходить с подписанным меморандумом с какой-либо крупной компанией, которая готова потреблять их продукцию или внедрять их разработку. Это уже дополнительный «барьер», потому что ежегодно идет порядка полутора тысяч заявок.

Мы отбираем наиболее подготовленные проекты, более прикладные и близкие к рынку. Денежные средства у нас ограничены, поэтому для инвестирования в первую очередь мы отбираем даже не проекты, не идеи, а команду – насколько она жизнеспособна. Мы все должны понимать, что отличие венчурного инвестора заключается в том, что он вкладывается только в самые перспективные проекты. Мы не можем помогать всем подряд.

- То есть с этого года попасть в число ваших «портфельных» компаний будет сложно, но почетно…

- Мы стремимся к этому. Например, хотим в качестве партнера конкурса привлечь ведущие университеты мира, такие как Стэнфордский университет, Массачусетский технологический институт и другие всемирно признанные инновационные центры.

Понимаете, какой уровень экспертизы у нас будет?! Конечно, к отбору мы будем подходить очень осторожно, чтобы выполнять задачу правительства – развивать экосистему технологического предпринимательства вокруг наших университетов. Просто через эти механизмы будет дополнительная опция – ярко выраженное предпринимательство, близкое к рынку и успеху.

ИТОГИ КОНКУРСА ПОДВЕДУТ 11 ДЕКАБРЯ

- Когда планируется подведение итогов конкурса этого года?

- В этом году подведение итогов конкурса запланировано на 11 декабря.

- Что получат победители?

- Все зависит от номинации: победители конкурса «50 инновационных идей» получат грант в 50 тысяч рублей, от партнеров конкурса они могут получить полугодовые стипендии, денежные премии. В рамках «Идея 1000» грант составляет от 400 тысяч рублей до 4 миллионов рублей в зависимости от номинации. В рамках «Старт-1» победитель получает 2 миллиона рублей, «Старт-2» - 4 миллиона рублей, «Старт-3» - 6 миллионов рублей, в номинации «Развитие» - 45 миллионов рублей. Если все это сложить, то получится сумма, которую компания может получить на протяжении пяти лет взаимодействия с фондом.

- Фонд Бортника является вашим постоянным партнером в конкурсе «Идея 1000»?

- Фонд содействия развитию предпринимательства в научно-технической сфере – давний наш партнер, но работать с ним очень сложно, поскольку фонд работает на основании ФЗ-94. А конкурсы – это задача не из легких! И ни один предприниматель самостоятельно через них не пройдет! Даже нам сложно. У наших конкурсантов возникает по этому поводу много вопросов, поэтому немного хочу рассказать о механизме проведения конкурса. Во-первых, наш фонд в экспертизе проектов не принимает никакого участия. Эксперты – со всей страны, но последнее слово – за фондом Бортника. И каждый год они хотят сократить количество номинантов, потому что Россия большая, и отдавать все средства в Татарстан им не интересно.

Но тем не менее работу эту мы ведем, ежегодно получаем из фонда определенную сумму и распределяем между победителями нашего конкурса. Надо сказать, что наша республика все-таки в более выгодном положении по сравнению с другими регионами и по количеству номинантов, и по получаемой сумме гранта.

Окончание следует.