«У меня возникла идея фикс: пройду кастинг на ТНТ и буду первой татаркой среди женщин-комиков»

Динара Зиннатова: «Если сказал, что ты татарин, и у тебя есть акцент, еще какой-то элемент, то это уже шанс запомниться аудитории» Фото: Андрей Титов

«Так, моя мама эту шутку не поймет, значит, не надо ее публиковать»

— Динара, вы обратили внимание, что в федеральных юмористических шоу стало много упоминаний о татарах, татарской культуре, чак-чаке и так далее? Из первого, что приходит на ум, можно назвать шоу «Стереотипы» Сатира (Илья Шабельников) или «Токсики» Ильи Соболева.

— В информационном пространстве стало очень сложно выделяться. Национальность, национальный колорит — лучший способ сделать это. Если сказал, что ты татарин, и у тебя есть акцент, еще какой-то элемент, то это уже шанс запомниться аудитории. Вспомните того же Тимура Батрутдинова. А казахи? Казахские комики ярко продемонстрировали, что национальность классно «играет».

Да и в целом юмористическая культура начала очень активно развиваться. Мне кажется, это связано еще с пандемией, когда общество максимально раскрутило свою тревожность. А когда общество тревожное, ему еще больше необходим юмор, с помощью которого можно справиться со стрессом. Почему появились и по-прежнему популярны мемы? Потому что когда мы читаем плохую новость, то нам страшно, а когда прочтем шутку об этой новости, смотрим на нее уже философски. Сейчас бум всего юмористического. А национальная изюминка, повторю, помогает выделиться. Это как элемент личного бренда, элемент идентификации. Такая у меня теория.

— Вы и сами татарским национальным юмором занимаетесь довольно давно. Сколько лет вашему проекту «Че гуглит татары кызы»?

— Я окончила журфак КФУ в 2013 году, стала работать в русскоязычной медиасреде, но хотелось что-то создавать и на татарском. К татарской культуре, сохранению языка я всегда была неравнодушна. Так родился проект «Че гуглит татар кызы», это был 2017 год. Во время учебы участвовала в различных проектах, пыталась запускать с друзьями в соцсети «ВКонтакте» (тогда там активно общались) сообщества, посвященные татарской теме. Например, запустила сайт «Татар бэйби». У многих друзей появились дети, и я начала изучать, что есть для татароязычных родителей. Оказалось, что для них очень мало контента. На развитие «Татар бэйби» я даже получила небольшой грант, но потом контента для татарских родителей стало больше, мой был уже не такой качественный, поскольку только на свои средства его развивать оказалось тяжело. Предпринимала попытки создать и другие паблики, но они не «выстреливали». Набиралось 100 человек — и все затухало.

Почему появился проект «Че гуглит татар кызы»? В соцсети «ВКонтакте» были популярны сообщества с постами в формате шуточных поисковых запросов: «Че гуглит маман», «Че гуглит школьник» и так далее. Я сама из Альметьевска, мои школьные каникулы часто проходили в деревне. Когда переехала в Казань, у меня возникали противоречивые вопросы к этому миру. Например, в татарских семьях детям, мне в том числе, говорили: «Сиди тихо, смирно, будь скромницей, незаметной». А потом ты переезжаешь в Казань, где вокруг говорят: «Проявляйся, заяви о себе». Особенно на журфаке.

Так я создала паблик, в котором фиксировала свои вопросы, но не ожидала, что он настолько разрастется. В какой-то момент очень быстро начала набираться аудитория, в день прибавлялось по 100 человек. У меня было множество мыслей, идей, вдохновения. В то время я каждый вечер садилась и придумывала по 9–10 постов, выставляла таймер так, чтобы публикации выходили каждый час.

«Иногда думаю: так, моя мама эту шутку не поймет, значит, не надо ее публиковать во «ВКонтакте» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Почему, как думаете, так «зашел» татарский юмор тогда?

— Я считаю, что качественного татарского юмора в интернете практически не было на тот момент. Первые татарские блогеры использовали примитивные заезженные темы и приемы типа: «Нам, татарам, лишь бы даром», «Башыңа ки, кутең ката» и так далее. Это повторялось миллион раз, ничего нового. Мой паблик оказался, наверное, свежей струей в мире татарского юмористического контента, потому завирусился. Были периоды, когда я не успевала вести проект, наступало затишье. Сейчас во «ВКонтакте» у «Че гуглит татар кызы» почти 39 тысяч подписчиков. В периоды затишья, к сожалению, аудитория уходит. Тем не менее с 2017 там не меньше 10 тысяч человек.

Понимаю, что нельзя бросать паблик, и по-прежнему поддерживаю его, хотя сейчас есть телеграм-канал «Че гуглит татар кызы». Аудитория там меньше (около 2,8 тысячи человек), но его я стараюсь развивать активнее, публикую контент, который дублировать в соцсети «ВКонтакте» не буду, потому что аудитория там постарше, много подписчиков из районов, его читает моя мама. (Смеется.) Иногда думаю: так, моя мама эту шутку не поймет, значит, не надо ее публиковать во «ВКонтакте». «Телеграм» как будто более смелая площадка. В запрещенной сети около 4–5 тысяч подписчиков, но туда в основном заливаю рилсы, картинки.

— А как сильно отличается аудитория в разных соцсетях?

— Во «ВКонтакте» не зайдет что-то молодежное, шутки о феминизме, могут не понять какие-то современные, технологические явления. Допустим, был пост о том, что одна IT-компания в Казани создала помощника с искусственным интеллектом «Инна», связав со словом «инновация». Я приписала: «А ведь в татарском языке была другая подходящая аббревиатура, начинающаяся с ИНҢ…». Его я опубликовала только в «Телеграм», так как аудитория там больше интересуется новостями из мира технологий.

Кроме того, наблюдаю тенденцию, что у людей, уехавших за границу из РТ, есть особая тяга к тому, чтобы в их жизни присутствовало что-то татарское. Даже мои друзья, которые в Америке, вдруг очень активно начали читать «Че гуглит татар кызы», хотя, когда жили в Казани, мы с ними разговаривали на русском языке. А тут я заметила, что на мои stories они отвечают на татарском.

— Думаете, после отъезда просыпается ностальгия, любовь к татарскому?

— Сама задаюсь этим вопросом. Может быть, страх потерять корни? Наверное, когда ты здесь, нет тревоги, что забудешь татарский язык, культуру. А когда уезжаешь, круг общения меняется, как и привычная среда, потребность в чем-то родном возрастает. Особенно когда рождаются дети. Мой муж работает айтишником, мы обсуждали, что можно куда-то переехать, но я всегда задавалась вопросом: как я уеду из Казани? Вся моя жизнь выстроена здесь. Страшновато.

«Сейчас заочникам третьего курса преподаю медиапроектирование, кроме того, у меня есть студенты магистратуры. До этого были очники из Китая, читала им лекции на английском и русском, чтобы они понимали» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Моя задача, когда происходит резонанс, постараться отразить то, как к нему отнесется татарская девушка»

— Вы сами «че гуглите» как татарская девушка?

— Новости. Я работаю копирайтером в IT, а также шеф-редактором русской печатной версии журнала «Идель», соответственно, подписана на огромное количество каналов, новостных пабликов. Плюс с прошлого года преподаю у студентов-заочников в КФУ. Мой предмет — новые медиа и требования к специалистам. Сейчас заочникам третьего курса преподаю медиапроектирование, кроме того, у меня есть студенты магистратуры. До этого были очники из Китая, читала им лекции на английском и русском, чтобы они понимали.

— Значит, из актуальных новостей вы придумываете шутки для паблика?

— Я студентам всегда говорю: чтобы создавать что-то креативное и новое, нужно читать новости, потому что все новое создается на стыке того, что мы уже знаем (опыт поколений), и того, что происходит прямо сейчас, — тренды, события. Посты в «Че гуглит татар кызы» очень часто вдохновлены какими-то происшествиями, явлениями. Так как я чаще всего читаю новости из IT, публикую гифки с роботами, например, складывающими белье, и оставляю подпись, которую бы могла произнести моя мама, увидев, что делает робот: «Җүнләп төр инде» («Делай нормально»). Совмещая несовместимое рождается что-то новое. В моем случае это технологии, современная жизнь, молодежь, а также татарские традиции и устои.

Или, например, в прошлом году 14-летняя девочка стала мисс Татарстан. Я понимаю, что о таких вещах надо пошутить, и у меня появился пост: «14-яшьле кызга дали „Мисс Татарстан“. Лайк, если в 14 лет вы тянули максимум на „Мисс җен-пәри“» («14-летней девочке дали „Мисс Татарстан“. Лайк, если в 14 лет вы тянули максимум на „Мисс нечистая сила“»). Очень здорово разошелся этот прикол, хорошо его комментировали. Моя задача, когда происходит резонанс, постараться отразить то, как к нему отнесется татарская женщина. И это у многих откликается.

Модный дом Balenciaga создал юбку в виде полотенца, ну грех не пошутить об этом от лица татарки, которая может сказать: «Эшегез бетте, что ли?» («Вам делать нечего, что ли?»). Думаю, все современные блогеры, комики строят на этом контент. В моем случае это ниша о татарских девушках, выросших с определенным воспитанием, ценностями, принципами и скрепами, которым вдруг новый мир преподносит другие тенденции и которые пытаются выработать к ним свое отношение. Получается смешно, потому что противоречиво.

«В прошлом году 14-летняя девочка стала мисс Татарстан. Я понимаю, что о таких вещах надо пошутить, и у меня появился пост: «14-яшьле кызга дали «Мисс Татарстан». Лайк, если в 14 лет вы тянули максимум на «Мисс җен-пәри» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Негативная реакция бывает на шутки? Пишут что-то нехорошее в личные сообщения?

— Конечно, и в комментариях пишут. Изначально у канала есть концепт: я сочетаю русскую речь с татарской. Мне говорят, что я была одной из первых, кто решил делать такой контент, хотя сейчас это делают многие паблики, СМИ, блогеры, которые хайпуют, показывая, что они свои.

Не сказать, что был прямо хейт, но комментаторы писали: «Телне бозасыз, татарча гына языгыз» («Пишите только на татарском») и так далее. Но писать на двух языках было моим намеренным желанием, я ориентировалась на обе аудитории. В Татарстане живет огромное количество русских, которые отлично понимают татарский язык. Я посчитала, что могу тем самым найти способ сохранения языка, потому что чисто татарскими текстами русскоязычная аудитория не заинтересуется. Самой большой наградой для меня было то, когда люди с русскими именами просили перевести какие-то слова под постами.

Учитывая, что состояние татарского языка за эти годы изменилось, я стараюсь использовать больше татарских слов. По-моему, моя аудитория к этому привыкла. В том числе русскоязычная часть подписчиков понимает, где находится, и не против узнавать больше татарских слов. Мне не напишут: «Я ничего не поняла, отписываюсь».

Понимаете, в условиях перенасыщенного информационного поля повышается потребность людей проявлять свою индивидуальность, так скажем. И я замечаю, что молодое население нашей республики стремится показывать, что оно причастно к чему-то татарскому:  мол, вот я по-татарски говорю, ношу сумку Айгел Салаховой (известный казанский дизайнер сумок — прим. ред.) и так далее. Я даже студентам задаю вопрос: когда хотим создать контент, на что ориентируемся? Люди воспринимают stories в «Телеграм» или запрещенной соцсети как площадки, где они транслируют личный бренд. Когда репостят чужой контент, то хотят таким образом показать своей аудитории, что это о них: мол, я причастен к чему-то классному. Соответственно, когда появляется медийный продукт с татарским колоритом, который понимают, над которым смеются, его хотят репостить.

— В «Че гуглит татар кызы» фактически нет рекламы. Получается на нем заработать?

— Когда он только развивался, меня приглашали выступать на мероприятия с татарскими блогерами, и везде я говорила, что этот канал не для заработка. Цель его — сохранять татарский язык и интерес к нему. Конечно, я думала, что проект нужно монетизировать, но потом появилась маркировка рекламы, вроде я в этом разобралась, но все еще боюсь иметь дело с ней. Мне кажется, что что-то не так сделаю и прилетит штраф. Недавно была интеграция, где имелась необходимость поставить маркировку, и я прям стрессанула. В «Телеграме» проще, есть формат нативных постов, которые вроде бы рекламой не считаются, это просто упоминание. Иногда что-то предлагают прорекламировать, но на такие деньги не разгуляешься. Это только приятный бонус, который изредка случается.

«Иногда публика нормально воспринимает мой монолог, иногда — не очень. Когда не очень, думаешь: «Ой, ладно. Это не мое» Фото: «БИЗНЕС Online»

О чем можно шутить с татарами?

— Давайте поговорим о юморе в стендапе. Вы ведь еще и выступаете как стендап-комик.

— Да, и на русском языке, и на татарском. Мне всегда был интересен этот жанр, смотрела выступления комиков на ТНТ. Учитывая, что на журфаке я училась на печатной журналистике, думала, смогу ли выступать «лицом». То есть я могу писать юмор, но могу ли выступать и устно его передавать?

В 2022-м увидела объявление, что казанский стендап-клуб в коллаборации с парками и скверами города запускает стендап-проект. Я подала заявку, в которой нужно было расписать опыт в юморе. Рассказала о паблике «Че гуглит татар кызы», плюс проект «Кара дуслар» был очень популярен на тот момент. Меня пригласили поучаствовать. Монолог для выступления был полностью выстроен на том, что я девушка из татарской семьи.

Финальный концерт прошел в парке «Черное озеро». Думала, что выступаю посредственно, у парней получилось гораздо лучше. В тот день собралось очень много народа, никто не ожидал даже. Некоторые комики разволновались, переживали, а так как у меня был опыт выступлений (лекции, журналистика), то я собралась (плюс пришли поддержать друзья) и так хорошо выступила, что победила. Не ожидала, конечно. Тогда поняла, что что-то получается. Со временем меня позвали в татарский стендап в Казани, где я сначала переводила свои русскоязычные монологи, а потом стала писать новые на татарском.

Тогда, кстати, начался «Женский стендап» на ТНТ, который я смотрела, и там интересно подбирали участниц: казашка, темнокожая девушка, девушки других национальностей. Я поняла, что это их очень сильно отличает, но татарки среди них не было. У меня даже возникла идея фикс: пройду кастинг на ТНТ и буду первой татаркой среди женщин-комиков. Эта мечта у меня где-то еще есть.

— Сейчас вы как стендап-комик, кажется, выступаете реже.

— К сожалению, да, не успеваю, но я все еще состою в чатах казанского стендап-клуба, куда «закидывают» объявления, что нужны комики на такой-то вечер, и, если время есть, ставлю плюсик в чат, подтверждая свое выступление. Иногда публика нормально воспринимает мой монолог, иногда — не очень. Когда не очень, думаешь: «Ой, ладно. Это не мое».

— Аудитория татарского стендапа — она какая?

— Часто это публика старше 30 лет. Когда ты анонсируешь татарский стендап, особенно если он проходит не в темном баре, татароязычный слушатель воспринимает это как светское событие. Всегда есть минимум один столик, где сидят люди старше 50 лет. Кто-то даже, если точно знает, что шутки будут рафинированные, приводит родителей. Мои выступления родители смотрели по телевизору, правда, обижались порой, потому что были шутки о детстве, мама иногда некоторые из них воспринимала остро. «Хватит обо мне шутить, не было такого», — говорит она.

— О чем можно шутить в татарском стендапе, а о чем нет?

— Зависит от площадки выступления. Мне кажется, на любом татарском стендап-концерте, где бы он ни проходил, ко всему татарскому люди относятся бережно, особенно женский пол. Когда мы оказываемся на татарском мероприятии, у нас все равно в подкорке мозга есть мысль, что мы пришли, как я уже говорила, на светское событие, «театрга килдек» («пришли в театр»). Мат в татарском юморе для многих шок или даже разочарование, люди могут уйти с выступления. Поэтому когда мы с руководителем татарской лиги КВН Рамилем Агдеевым что-то организовываем, я за то, чтобы имелась цензура, был культурный стендап.

Есть проекты, где целятся, так скажем, на протест, поиск новых форматов, благодаря которым можно показать, что татарский юмор может быть таким, когда комик говорит: «Мы не стесняемся, мы смелые». У них тоже есть свой зритель, но формируется он не сразу. В случае с татарским стендапом легче попасть в зрителя.

— Под смелым юмором вы имеете в виду 18 плюс?

— Да, шутки ниже пояса, мат. Это больше барная история, которая проходит в вечернее, ночное время, аудитория там должна быть подготовленная. Мне, конечно, ближе культурный вайб. В «Че гуглит татар кызы» все начиналось культурно, я ведь пишу от своего лица, но была «предложка», это когда подписчики предлагают посты, новости. В одно время это проявлялось очень активно, мне присылали посты без мата, но имелось слово «күт» («попа») и прочие выражения, которые говорят татарские бабушки. В комментариях под такими постами люди писали: «Все, отписываюсь бу күтле группадан». Я старалась под них подстроиться и не публиковать больше такие посты.

Возвращаясь к вопросу... Как раз в «Телеграм» такие посты иногда я пропускаю, а во «ВКонтакте» помню о том, что меня читают женщины постарше, понимаю, что им такое не понравится, там более рафинированный юмор нужен.

«Мои выступления родители смотрели по телевизору, правда, обижались порой, потому что были шутки о детстве, мама иногда некоторые из них воспринимала остро» Фото: Андрей Титов

— Над какими шутками больше всего смеются, какие темы актуальны?

— В соцсетях был период, когда у меня имелось много постов о воспоминаниях о бабушках, о детстве, посты в стиле «Вот бы сейчас… а не вот это вот все». Например, «Вот бы сейчас бәбкәләр сакларга, әби белән „Гваделупе“ карарга…» («Вот бы сейчас птенцов охранять и смотреть с бабушкой „Гваделупе“»). Такие вещи откликаются у людей моего поколения, потому что у всех это было. Сейчас к такому привыкли, об этом очень много сказано, инстаблогеры обо всем пошутили.

Кстати, в какой-то момент мне казалось, что они вдохновляются моими постами, снимают контент на эту же тематику. Хотя я понимаю, что воспоминания общие. Потому, повторю, сейчас актуально шутить о громких новостях, «событийке». Но если происходит что-то страшное, стараюсь поддержать аудиторию и выдавать не только смешные посты, но и приободряющие: «В такие моменты давайте вспомним, что говорили наши бабушки». Вспоминаю татарские пословицы, строчки из песен. Люди смеются. Почему так делаю? Просто я стала постарше. Даже думала переименовать паблик «Че гуглит татар кызы», но у меня пока нет идей, я боюсь.

— Но зачем переименовывать?

— «Кызы» — это же что-то о  девчонке, а мне 33 года. Но главное, конечно, чтобы новое название у аудитории откликалось, отзывалось.

— Есть у вас ваша же любимая шутка?

— Очень сложно вспомнить, столько всего было. Наверное, одну не назову, люблю все. Иногда захожу в архивы, перечитываю то, что публиковала три года назад. Мне так смешно! Как будто другой человек писал. А сейчас я стала более серьезной, может… Вероятно, через три года перечитаю нынешние посты и тоже буду смеяться.

Я шутила о современных экопривычках. В деревне же они присутствуют всегда, там безотходное производство: скорлупка идет курам, пакет 100 раз помоют, чтобы использовать повторно, бутылку разрежут и смастерят из нее что-то. Мой любимый пример: захожу в кофейню, девушка передо мной заказывает вегетарианский боул и капучино на кокосовом молоке. Я на нее смотрю и думаю: «Гульназ, ты вчера ощипывала гуся, а потом подметала его крылом крыльцо, ну какая из тебя вегетарианка? Ты максимум очень плохой орнитолог».

Но в себе я тоже это замечаю. В детстве, когда резали кур и гусей, меня звали их ощипывать, я воспринимала этот процесс нормально, было не страшно. Затем переехала в Казань и много лет в такой процедуре не участвовала, а потом прибыла в деревню, мама мне говорит: «Пошли щипать гусей». У меня в голове ужас, мысли о том, какая жестокость, как я буду труп птицы ощипывать... Но потом идешь и делаешь. Чувствуешь запах перьев, кипятка, который ошпаривает птицу, и руки помнят, что делать. Мышечная память. Вот что представляет татарская женщина, когда ей желают ни пуха, ни пера.