Айдар Файзрахманов: «Посмотрите на мою тюбетейку, она идеальная!»

Айдар Файзрахманов: «В каждом человеке заложено природой, кем он должен быть и какую пользу принесет в этой земной жизни» Фото: Андрей Титов

С 6 лет играл на тальянке, аккомпанировал Ильгаму Шакирову и «очаровал» братьев Жигановых

— Айдар Фатхрахманович, что вас в 70 лет держит в тонусе как профессионала и вызывает интерес в работе?

— Все-таки в каждом человеке заложено природой, кем он должен быть и какую пользу принесет в этой земной жизни. Наверное, во мне это было уже ясно где-то лет с 5–6. Помню, как я уже тогда артистично играл — ходил вокруг печки в деревне, изображая деда. Где-то с 6 лет начал играть на тальянке.

Когда мой брат Марсель Файзрахманов в 1965 году поступил на музыкальный факультет пединститута и на каникулы в деревню привез баян, чтобы учить программу, я попросил тоже попробовать поиграть. Взял в руки баян, чуть-чуть подергал и начал играть. «Откуда ты знаешь, как играть?» — спросил абый. Мне ведь тогда 10 лет всего было, а я просто знаю. Не помню, чтобы я учился или кто-то учил меня на баяне играть. Видимо, правда от природы было заложено. И что поразительно, когда я окончил школу, я не знал нот — у меня не было возможности учиться в музыкальной школе, потому что я жил в деревне. Но уже тогда на слух играл репертуар выпускного экзамена моего брата.

Все определяет природа, а также целеустремленность и образование. Чтобы развить то, что заложено природой, ты должен в этом направлении учиться. У меня два высших музыкальных образования — это получилось само собой.

— Само собой?

— На музыкальный факультет Казанского государственного пединститута меня взяли без подготовки — я просто играл на слух и прекрасно пел народные песни. На приемных экзаменах сидел бывший дирижер оперного театра, брат Назиба Жиганова Джаляль Садрижиганов. Когда я пел татарскую народную песню «Уел», посмотрел на комиссию и увидел, что Джаляль Гаязович плачет. Потом он вдруг подошел ко мне, похлопал по плечу и спросил: «Откуда ты?» «Из Арского района, окончил 10 классов школы», — ответил я. «Ну езжай домой, ты наш студент», — сказал он мне.

А когда я оканчивал музыкальный факультет, вдруг к нам прибегают в общежитие и говорят, что меня вызывают к Назибу Жиганову в консерваторию. А я только из бани пришел, весь распаренный! Ой, боже мой, быстренько оделись с сокурсником, с кем жили в одной комнате, он взял баян, и мы пошли. Вот я пою Назибу Гаязовичу, и он говорит: «Как закончишь учебу — приходишь к нам. Нам нужны такие голоса, в оперном театре дефицит таких». Так меня приняли на вокальный факультет консерватории.

Из моего потока практически я один попал в оперный театр, и здесь тоже есть люди, которые заметили меня. Тогда я был в оперном классе у главного дирижера театра Виталия Куценко, который с режиссером Валерием Дмитровым (один — мариец, второй — болгарин) повел меня к директору Рауфалю Мухаметзянову и говорят: «Национальный кадр, поразительный! Очень будет полезен нашему театру». Он был заинтересован и задал мне вопрос: «А что ты еще, Айдар, умеешь делать?» — «Владею инструментом» (тогда баянистов был дефицит, и это важную роль сыграло). — «На каком уровне ты играешь?» — «А вот месяца два-три назад с Хайдаром Бигичевым ездили в Останкино и там исполнили татарскую народную песню под живой аккомпанемент». Рауфаль Сабирович потом поинтересовался обо мне, а Хайдар ему, видимо, так хорошо подал меня, что меня с распростертыми объятиями на второй день приняли с окладом в 140 рублей. Для меня это была такая отрада! Я еще сказал: «Рауфаль Сабирович, я женюсь». — «А жена казанская?» — «Нет». — «Неудачную ты себе жену выбрал. Ну ладно, вот тебе комната». Мне дали комнату, так мы начинали жить с Халисой.

«Откуда ты знаешь, как играть?» — спросил абый. Мне ведь тогда 10 лет всего было, а я просто знаю» Фото предоставлено Айдаром Файзрахмановым

Сейчас смотрю на свой пройденный творческий путь и думаю, что мне в какой-то степени повезло — попадались хорошие люди, которые давали хорошие советы и направление развития. До сих пор живу теми воспоминаниями, когда люди высокого уровня говорили о моих достижениях. Я-то к себе всегда был требовательным. Помню, дирижер оперного театра Фуат Мансуров всегда перед труппой говорил: «Это очень талантливый человек. Он еще себя проявит». Видел, что я еще и вне оперы обязательно где-то себя проявлю. И действительно, так и получилось.

— Что считаете своим самым значимым достижением?

— Я 28 лет отработал в оперном театре и, уходя оттуда на пенсию, еще преподавал в пединституте, заведовал кафедрой, вел передачу «Җырлыйк әле» на ТНВ. Ко мне до сих пор подходят люди и спрашивают: «Это же вы ведете „Җырлыйк әле“?» Отвечаю: «Я уже 10 лет, дорогой мой, эту программу не веду».

Естественно, на татарской эстраде я был популярным. Было время, когда я приносил хорошие сборы. А в эпоху перестройки не было возможности платить отпускные труппе, и Рауфаль Сабирович, помню, на одном собрании сказал: «Файзрахманов приехал с гастролей, и я могу всех вас отпустить в отпуск, а ему 100 рублей премии».

А еще всегда мечтал саккомпанировать Ильгаму Шакирову хотя бы один раз, и в жизни это мне удалось. Я саккомпанировал ему песню «Сарман». Это случилось, когда ему было 50 лет, — я просто зашел случайно в радиокомитет, а там Ильгам-абый. «Вот мне Айдар будет играть!» — сказал он. И все, я с ходу сыграл, он с ходу спел.

«Всегда мечтал саккомпанировать Ильгаму Шакирову хотя бы один раз, и в жизни это мне удалось» Фото: «БИЗНЕС Online»

Как арабы пытались переманить…

— Вы еще возглавляете госансамбль фольклорной музыки РТ уже более 20 лет. Что удалось сделать за это время?

— В 2002 году в то время директор филармонии Асхат Сафин вместе с Ильгамом Шакировым, который был худруком филармонии, предложили мне возглавить ансамбль фольклорной музыки. Я попросил время на раздумье, прихожу через через месяц и говорю: «Нет, слишком ответственно». Ильгам-абый: «Как? Все уже знают, министр Ильдус Тарханов (министр культуры РТ в 1999–2005 годах — прим. ред.) знает. Ты нас подводишь». Тогда я согласился один год поработать по контракту с условием, что уйду через год, если не буду тянуть работу… Вот уже 23-й год работаю.

Ансамбль меня поглотил полностью. Где-то с 2006–2007 годов у нас начались загранпоездки, приглашения в Китай, Турцию и Эмираты (побывали в 35 странах). Особенно запомнилось выступление в Париже. Идет сельскохозяйственная выставка на пять этажей, мы работаем на первом. Как только мы начинаем выступать, внимание всех пяти этажей на нас! А в 2016 году очень часто ездили в Эмираты, и в одно время арабы начали говорить: «Зачем вы уезжаете? Оставайтесь, у нас работайте».

— Чуть не переманили вас!

— Нет, переманить меня просто невозможно. Я им объяснил, что мы госансамбль. Не стал уж говорить, что лучше нашей земли нет, а так всегда со сцены это говорю: «Столько мест я объездил, но лучше нашей земли, лучше России и Татарстана нет». И если я выступаю в Арске, говорю, что лучше Арска нет. Если на Высокой Горе — лучше Высокой Горы земли нет. Это я говорю искренне.

У искусства нет национальности, есть национальные черты и характер. Наше творчество воспринимают и татары, и русские, и евреи, и чуваши, и мордва, и турки, и арабы. Вот, посмотрите на мою тюбетейку, она идеальная! Однажды в Эмиратах вокруг меня начали крутиться арабы. Думаю: что такое? А они увидели мою тюбетейку с интересным узором, потому что такие же есть и у султаната Оман, в Тунисе, но наши по-особенному красивые.

— Несколько лет назад министр культуры РТ Ирада Аюпова на итоговой коллегии ведомства обратила внимание на то, что ансамбль дает мало концертов на родной площадке в Татгосфилармонии. Это связано с гастролями?

— Может, и такой этап был. Но нынче международная обстановка немного изменилась, Аллах сам решает все. Да, у нас много выездных концертов — в сотрудничестве с минобрнауки РТ выезжаем в районы, выступаем перед детьми. Если дневной концерт даю для детей, вечерний — для взрослых. Мы очень желанные гости во всех этих точках.

— Как часто сейчас госансамбль фольклорной музыки дает концерты именно в филармонии?

— За прошлый сезон дали четыре концерта, в этом уже готовимся к третьему. В прошлом году я сделал такую программу — мастер-класс-концерт. Приглашал детей, показывал, как добиваюсь этих результатов, показывал тренировки. Да, тренировки, а не репетиции, потому что ребят надо тренировать, чтобы они умели все. С этим мастер-класс-концертом я даже выезжал в районы.

«За прошлый сезон дали четыре концерта, в этом уже готовимся к третьему» Фото: Андрей Титов

— Чем еще живет ансамбль, помимо выступлений?

— За время моего руководства мы издали три сборника. Например, «Онытырга мөмкин түгел» («Забыть невозможно»), где сосредоточены все наши песни, все наши находки — инструментальные и хореографические номера, где-то около 150 песен. Сняли около 30 клипов. Из фольклора китайских татар, например. Огромный резонанс получил клип с фольклорным материалом архивов Лейпцига, где немцы в Первую мировую войну записывали татарских пленных. Там 19-летний парень поет песню «Заман». И я вначале даю запись этого парня, а после — уже нашу трактовку. Наш клипмейстер Рияз Исхаков специально ездил на могилы этих ребят в Болгарию и Польшу.

Мне все-таки удалось поднять определенный пласт материала. И меня радует, что он продолжает получать дальнейшее развитие. Начали эти песни петь самодеятельные фольклорные ансамбли в районах и деревнях. Иногда мне звонят (откуда только находят мой телефон?): «Ай, дорогой, можно мы вот эту вашу песню споем?» Я говорю: «Не то что можно — нужно! Я для этого работаю».

— Вы ведь и сами написали много песен.

— 150 песен написал и выпустил в четырех сборниках. На моем юбилейном концерте будут звучать только авторские песни. Их исполнят ведущие эстрадные певцы, народные и заслуженные артисты — Филюс Кагиров, Алина Шарипжанова и другие.

Иногда включаю свои песни и в репертуар ансамбля. Можно сказать: как так, это же не фольклор?! «Кара Урман» и «Заман» тоже не были фольклором, но со временем все это станет фольклором, раз народ воспринимает эти песни и любит их, особенно в исполнении фольклорного ансамбля. Уйду я, уйдут эти поэты, но песня останется. Она, может быть, переформатируется немножко, по-другому будет звучать, но это все равно станет фольклором.

У фольклора безграничные возможности. Некоторые мои ребята поют на уровне профессиональных певцов. Я им всегда говорю: «Я вам не мешаю развиваться». Работая всю жизнь в оперном театре, широкой аудиторией я был признан как певец эстрадный — Файзрахманова все знали по радио- и телезаписям. Мои первые записи были в 1980 году, когда я пришел из армии. Но время другое было — ты запись в 1980-м сделал, она до публики доходит года через два. А теперь десятки радио- и телевизионных каналов — сегодня записал, а через 2–3 месяца ты уже самый популярный. Мои первые песни «Су буеннан энкэй кайтып килэ» и «Мин сине шундый сагындым» написала прекрасный композитор Луиза Батыр-Булгари. Я помню, как их записывал — пропел всего один раз от начала до конца. Сейчас каждую ноту можно поднять или опустить — это делает компьютер. А тогда я на запись готовился месяца полтора. Каждый день пропевал песню, отшлифовывал до автоматизма.

Еще был худсовет, через который ни одна песня просто так не проходила, потому что там были профессионалы. На худсовете сидел народный артист СССР Азат Аббасов, народная артистка РСФСР Зулейха Хисматуллина, деятели культуры, композиторы. Нельзя было просто прийти и сказать: «Я написал песню». Нет, ты должен быть композитором, у тебя диплом должен быть. Может быть, сейчас все и по-другому, но я всегда ребятам говорю: в основе любого времени, любого искусства лежит профессионализм, надо стремиться к этому. Ты должен работать над своим профессионализмом и тогда будешь непобедимым, станешь и заслуженным, и народным, и признанным любимым артистом. Даже в мои годы, будучи бабаем, тебе скажут: «Айдар-бабай, концерт давай».

Файзрахманов в роли Мисаила в опере «Борис Годунов» Фото предоставлено Айдаром Файзрахмановым

— Кто целевая аудитория ваших выступлений — молодежь или все-таки старшее поколение, выросшее на народных песнях?

— Мы работаем перед любой публикой на ура! Ко мне подходили народные артисты СССР во время наших загранпоездкок и хвалили наш коллектив. Потому что у нас уникальный ансамбль. Я столько ездил и не видел ни одного ансамбля, с которым нас можно было бы сравнить, потому что у меня 23 артиста — они и танцоры, и певцы, и инструменталисты. Три в одном, получается. Моя мечта — создать такие факультеты, например в институте культуры, и воспитывать универсальных артистов для таких ансамблей. Меня приглашали в консерваторию, но просто у меня возможности нет, боюсь оторваться от ансамбля, я же целиком вкладываюсь сюда, это мое детище.

— Чем лично вы занимаетесь в филармонии как ее художественный руководитель?

— Как художественный руководитель я особо не стараюсь пересекать пути развития наших коллективов. Иногда с добрыми пожеланиями мы делимся впечатлениями, но я ни в коем случае не могу советовать, например, дирижеру филармонического джаз-оркестра РТ Сергею Васильеву, как правильно работать. У каждого коллектива должно быть внутреннее видение творчества, а если возникает какой-то негатив, то могу вмешаться как художественный руководитель филармонии. То же самое я чувствую по отношении к себе — ансамблю фольклорной музыки никто не мешает, потому что, наверное, уже есть опыт. Доказано, что я могу вести эту команду, и дай бог, что я ее и дальше поведу. Я очень благодарен директору филармонии Кадиму Нуруллину, с которым рука об руку 22 года практически работаем. И я всегда говорю, что мне везет с руководителями. Может быть, я сам хороший, а может, всегда хорошие руководители были. Но в моем возрасте уже самому нельзя быть плохим. За плечами огромный опыт работы, и он для руководителя тоже, наверное, что-то значит.

«За то, что государство на нас обращает внимание, я очень хочу поблагодарить Рустама Нургалиевича, он помог — выделил грант, который мы сейчас используем и в зарплате, и для пошива костюмов, и на транспорт, и на создание клипов, и на издание книг» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Мы профессиональные артисты, которые занимаются не зарабатыванием денег, а пропагандой профессионального искусства»

— Пять лет назад в интервью «БИЗНЕС Online» вы называли татарскую эстраду «массовым увлечением пением». Что-то изменилось с того момента?

— Появилась определенная критика в обществе. Мы немножко стали оценочно подходить ко всему. Еще возникло новое направление в последние годы — целая плеяда артистов, которые ведут определенные вечера, банкеты, например. Но я не могу назвать это направление профессиональным.

Самое отрадное, знаете, что? Певцы, которые получали когда-то у нас профессиональное образование, стали всемирно известными. Я веду речь о таких артистах, как Рузиль Гатин и Алексей Тихомиров. Тихомиров сюда приезжал, и обычно мне очень тяжело высидеть на выступлении оперных певцов, потому что профессиональное начинает бастовать, и я ухожу. А тут от Тихомирова я не мог оторваться, не мог! Забежал в гримерную и обнял его.

— Несколько раз продюсер и директор фонда имени Вагапова Рифат Фаттахов критиковал филармонию за то, что она перестает быть площадкой для татарской музыки, поскольку татарских концертов не так много. Как сейчас обстоят дела с афишей мероприятий?

— Да, я этот момент тоже помню. Но считаю, что его критика совершенно неуместна. Он не знает нашей внутренней жизни. Концертный зал нельзя путать с деятельностью самой филармонии. Она работает по всему Татарстану. Вот я выезжаю — что я, не татарский коллектив, что ли? Я здесь 3–4 концерта делаю. Фаттахов свое дело делает, а мы профессиональное концертное учреждение и занимаемся прежде всего профессиональной музыкой. Мы самодеятельностью не занимаемся.

— Филармония больше на концертах зарабатывает или на выездных мероприятиях?

— Финансовую сторону я практически не знаю. Мы профессиональные артисты, которые занимаются не зарабатыванием денег, а пропагандой профессионального искусства. А за то, что государство на нас обращает внимание, я очень хочу поблагодарить Рустама Нургалиевича. Когда у нас были трудности с финансами (у ребят зарплата была очень низкая), коллектив начал распадаться. Я тогда написал письмо Рустаму Нургалиевичу и объяснил положение. И он помог — выделил грант, который мы сейчас используем и в зарплате, и для пошива костюмов, и на транспорт, и на создание клипов, и на издание книг. Когда я обращаюсь к Ираде Хафизяновне по каким-то трудным вопросам, то всегда нахожу поддержку, и дай бог, еще лет хотя бы 20 мне идти этой дорогой.

«Наблюдая отношение молодежи к нашему фольклорному ансамблю, я в очередной раз убеждаюсь, что все должно быть на высшем профессиональном уровне» Фото: Андрей Титов

— 20 января состоялось официальное открытие нового здания театра имени Камала. По задумке он должен стать местом сохранения и приумножения татарского культурного кода. Как вы считаете, удастся ли это? Все-таки здание новое, современное, рассчитанное не только на театральную жизнь, но и на различные мероприятия.

— Времена меняются. Естественно, мы не можем жить только одним фольклором. Поколение совершенно другое, как и восприятие. Это поколение электроники, кибернетики, интернета. Вот сотовый телефон! Боже мой, если бы мы раньше у кого-то увидели такой телефон, это было бы сверх понимания… Когда цветной телевизор появился, это тоже было что-то невероятное! Я никогда не думал, что буду управлять компьютером. Не думал, что буду искать в интернете, есть ли обо мне что-нибудь, а там столько обо мне написано, даже то, чего не было в действительности (смеется).

Все, что не делается, лишь бы оно делалось на созидание. Не надо все перечеркивать и на пустом месте создавать нашу дальнейшую судьбу, она должна опираться на наши фундаменты. Камаловский театр — это именно театральный центр, пускай его развитие и развитие всего театрального искусства будут происходить на современных условиях. Наблюдая отношение молодежи к нашему фольклорному ансамблю, я в очередной раз убеждаюсь, что все должно быть на высшем профессиональном уровне. Сейчас Камаловский театр должен прежде всего быть интересным и фундаментальным для публики. Люди потоком станут ходить, если там будут прекрасные спектакли — и современные, и традиционные, и исторические.

— Пока нет конкретики, как использовать старое здание театра. Есть три варианта: прокатная площадка, переезд существующего театра или создание нового, переформатирование помещения для других целей. Что бы вы выбрали?

— Я все-таки думаю, что он должен сохраниться как театр. У нас столько театров, что ни один не будет пустовать. В новое здание народ просто будет ходить еще лет 5–10 с интересом — а что же там внутри? А там внутри чудо чудесное! Просто это сделано на суперсовременном уровне, но с основой на татарской орнаментовке и так далее. И уж очень быстро его соорудили, я просто молюсь, чтобы каких-то чрезвычайных моментов не вышло.

У нас в народе ведь всегда есть консерваторы, а есть реалисты. Когда открывали концертный зал Ильгама Шакирова в «Казань Экспо», все кричали: «Далеко! Зачем вы там делаете?» Я тогда говорил: «Это сегодня далеко». Когда я в Казань приехал, что было на Булаке? На Даурской была граница Казани. А сейчас уже она где? Пройдет еще лет 10, и «Экспо» еще внутри города останется. Зато в зале мы сейчас международные мероприятия спокойно проводим.

То, что Камаловский театр такой современный, — не надо к этому негативно относиться. Наше руководство очень дальновидное. Четыре зала — простор для творения. Я думаю, все будет так, как нужно.

— Еще много споров по поводу того, нужен ли в Казани музыкальный театр и как это должно выглядеть.

— Это вопрос сложный… Если создадут — неплохо. Но я вам одну вещь скажу: когда первые татарские оперы появились, народ просто валил на спектакли, толпу разгоняли конной жандармерией. Но сейчас время поменялось. На национальные спектакли в оперный театр, уже когда я там работал, народ не очень охотно ходил. На один спектакль мы могли собрать публику, на второй — уже нет. То же самое ведь можно сказать о кино. Будучи студентами, мы могли в день по 3–4 сеанса кино смотреть, а сейчас… Так что это тонкий вопрос. Будет возможность и откроют — неплохо, а там время покажет. Я не пророк, а все-таки реалист.

Оперная певица Венера Ганеева и Айдар Файзрахманов Фото: Владимир Зотов

«Вспоминать — это важно, но мы не должны превращаться в «за упокой»

— Недавно исполнилось 100 лет со дня рождения народного артиста СССР Азата Аббасова, но в республике на юбилейную дату как будто не обратили достаточного внимания. Насколько вообще в Татарстане чтят память великих артистов?

— Все равно хорошо, что хоть какое-то внимание обратили. Я с Азатом Зиннатовичем работал, он единственный народный артист СССР среди татарских оперных певцов, и я счастлив, что застал это старшее поколение. До нас были Зиля Сунгатуллина и Хайдар Бигичев, после уже подошли мы (Мунир Якубов, Руслан Даминов работали еще в то время), а Венера Ганиева пришла после меня через год. А после этого поколения на смену, к сожалению, такого наплыва национальных кадров не было в оперном театре. Время поменялось, начали работать певцы по контракту. Когда я в театре услышал первый раз приглашенного певца, для меня это было, конечно, открытие — на таком уровне еще могут петь, оказывается! На Шаляпинском фестивале множество приглашенных артистов было, и я просто пораженно смотрел на актеров из Большого театра, которые пели наши ведущие партии. Это общение дает опять-таки рост творческому составу.

«Не могла оторвать глаз»: 100 лет татарскому оперному певцу – народному артисту СССР

У нас столько юбилейных дат — 100 лет Азату Аббасову, 90 лет Ильгаму Шакирову, 25 лет фольклорному ансамблю, мне 70 лет… Вспоминать — это важно, но мы не должны превращаться в «за упокой» или в сплошные юбилеи. Мы должны жить и творить. Да, должна быть опора, чтобы мы знали, от кого нам досталось такое культурное наследие, но в то же время ориентир у нас должен быть на подрастающее поколение. Им наш фольклорный материал надо представить в современном виде.

В филармонии есть клуб «Илһамият», который собирает наших бывших артистов. 15 февраля мы проведем концерт в честь 90-летия Шакирова, где будут звучать песни из его репертуара и его напутственные слова. В одной книге я даю его рукопись, где он пишет, каким должен быть ансамбль фольклорной музыки: ансамбль должен быть на таком уровне, чтобы его можно было без стеснения показывать перед любым народом в любом месте, и подача номеров должна быть в форме мини-спектаклей. На сегодняшний день творчество нашего ансамбля один к одному подходит к этим критериям.

Айдар Файзрахманов, Азат Аббасов и Мунир Якупов в опере Джаудата Файзи «Башмагым» («Башмачки») Фото предоставлено Айдаром Файзрахмановым

— Несколько лет существует премия имени Ильгама Шакирова, ее вручали уже дважды. Станет ли она такой же престижной, как Госпремия имени Тукая?

— Премия признается культурным сообществом, более ощутима как достижение артиста, которому эту премию присуждают. Мы ее как раз будем вручать в честь 90-летия Ильгама Шакирова. Уже посовещались, определили победителей.

— Вы ведь тоже ветеран оперного театра, а там бывших артистов не собирают?

— Нет, как я ушел в 2008 году, и все на этом. Несколько раз ходил на спектакли, но потом уже с головой ушел в ансамбль. На оперный театр не обижаюсь. Я прошел свой путь очень достойно — получил звание народного артиста Татарстана и две квартиры (сначала обеспечили комнатой, потом однокомнатной квартирой, затем с двумя детьми получил уже трехкомнатную). Как я могу обижаться? Время было другое — если ты хорошо работаешь, то все получаешь. В этом отношении меня всегда финансово поддерживали. Я был солистом оперы с окладом 140 рублей, еще и выезжал с концертами. Я был популярным, кормил театр в какой-то степени. Когда я встречаюсь с Рауфалем Сабировичем, я ему говорю: «Рауфаль Сабирович, спасибо вам большое!» Я при нем пришел, при нем ушел… А он еще остался (смеется).

— Вы рассказывали, что одну из улиц вашего родного села переименовали в вашу честь.

— Да, теперь там улица Файзрахмановых, а была Тукая. Но в народе ее называли улицей чокнутых, дурачков. Знаете почему? Там всего 8 дворов, и все известные люди: доктора наук, летчик-истребитель (мой двоюродный брат), первый мастер спорта по лыжам, три профессора, мой брат Альберт, который 35 процентов газификации Татарстана провел, еще один мой брат создал ансамбль «Джигиты» в Арске — все с этой улицы. Конечно, чокнутые (смеется).

В моем родовом гнезде я сделал музей. Там и моя коляска, которую купили в 1955 году, и моя первая тальянка. Когда мне было 7 лет, отец купил ее для меня, будто чувствовал, что я буду артистом!

— Какие советы можете дать молодым артистам?

— Быть реалистами. Молодой ты или пожилой, должен уметь делать правильную оценку. Мечтать не вредно, но мы должны жить, творить и добиваться высоких результатов в этой реальности. Сами мечты должны быть реальными, они должны исполняться. Не знаю, я так живу. Мне даже говорят: «Айдар-абый, ты что-то предугадываешь, у тебя дар есть». Это я не предугадываю. Если я определенную задачу ставлю, то и иду к ней.

Айдар Файзрахманов с семьей Фото предоставлено Айдаром Файзрахмановым

— Какие есть творческие планы на ближайшее будущее?

— Сейчас работаю над обновлением программы — ставлю очень много архивных материалов. Но из 100 песен находится только с десяток, которые можно позволить себе подать на большую аудиторию. Это еще и научная работа, потому что в архивах много материалов, которые нам оставили наши фольклористы, их сейчас надо поднять, прослушать. А их тысячи. Как раз я получил премию имени Тукая за развитие фольклорного искусства и ничуть не жалею, что после оперного театра начал развиваться в этом направлении.

Моя современная деятельность полностью опирается на те этапы, которые я прошел на своем жизненном пути, — высшее образование, огромный опыт в оперном театре и, естественно, трудолюбие. Дай бог мне здоровья. Я очень тяжело перенес потерю жены, ее нет с нами 4,5 года. Но я взял себя в руки. Занимаюсь йогой и читаю молитвы, чтобы держать свое умственное и физическое состояние в порядке.

У меня есть мечта написать сборник воспоминаний. Очень много интересных жизненных эпизодов — я вспоминаю корифеев, смешные моменты с Сарой Садыковой и Махмутом Хусаином, те же встречи с Ильгамом Шакировым. Мне хочется написать небольшие мемуары. Маленький, но удаленький.