Игорь Рублев: «С военной точки зрения важно не накосячить в погоне за очевидным успехом»

Игорь Рублев: «Так или иначе, переговоры состоятся, но до этого еще очень далеко. Какие-то ключевые точки должны быть: звонок, разговор, встреча с Трампом, после этого можно говорить о том, что происходит. Пока же как воевали, дальше так и будем» Фото предоставлено Игорем Рублевым

«У нас хорошие темпы продвижения»

— Игорь, какова ваша оценка состояния линии фронта на текущий момент?

— Последние месяцы у нас хорошие темпы продвижения. Зимой они чуточку меньше, чем были, допустим, в ноябре или октябре, причины тут разные. Сейчас, скажем, 400 километров продвижения ощущаются как небольшие, а для января прошлого года это были бы невероятные темпы.

Причина того, что мы берем не условные 700, а 400, в том, что нам отчасти погода мешает, а еще наш выбор — довольно тяжелые варианты [наступления], которые, впрочем, реализуются. Скажем, вместо того чтобы подбирать поля на юге, что, впрочем, мы тоже делаем, основным у нас остается прорыв в сторону «дач», создание дополнительных точек напряженности.

В моменте это не дает какого-то невероятного прироста контроля, но, с другой стороны, создает для войск противника большие проблемы и гасить их гораздо сложнее, чем, допустим, летом или в начале осени. В целом все у нас идет сейчас неплохо. Конечно, где-нибудь, например в Курской области, хотелось бы видеть темпы быстрее, но тут спешить не стоит, ибо все плохое, что могло бы случиться, уже случилось. С военной точки зрения важно не накосячить в погоне за очевидным успехом. Действуем планово.

Тенденция такая, что ВСУ становится все хуже и хуже, далее посмотрим.

— В Курской области в начале месяца противник сделал некий натиск, разбившись о стену наших войск. Что это было и что там вообще происходит?

— Причины этой глупости, которую они провернули [в начале января], наверное, никому до конца не понятны. Допускаю, что даже в украинском руководстве не вполне понимают, зачем они это сделали, потому что это изначально было провальное начинание. При этом сценарии, атаковать на действующем, состоявшемся фронте, даже если бы они зашли в Большое Солдатское, не случилось бы ничего. Это что-то очень странное с военной точки зрения. Скорее всего, это какая-то дурная пиар-акция, но, даже если так, любая пиар-акция должна происходить в таком месте, где нам было бы больно.

Это не новая точка в Курской, Брянской, Белгородской областях. Это состоявшийся фронт с ожидаемыми результатами: сводная БТГр (батальонная тактическая группа — прим. ред.) была уничтожена, если рассуждать в таких терминах. Соответственно, наша контратака, которая за этим последовала, как я подозреваю, имела больший успех, чем она бы его же имела, не пойди противник в эту атаку.

— Судя по карте, мы режем противника по флангам, поочередно подрезая его, делая его плацдарм менее толстым…

— Да, мы сокращаем этот плацдарм, его ширину. Прямо сейчас у нас был выступ в районе Малой Локни, я так понимаю, задача — его отрезать. В основном этот выступ должен в какой-то среднесрочной перспективе отвалиться, не завтра, не послезавтра, а может, уже через месяц мы увидим освобождение населенных пунктов вдоль реки, подле Малой Локни. Как будет в дальнейшем — посмотрим.

«Наши наконец-то взяли высоты, и вот на этих высотах, за рекой Жеребцом, довольно неплохо развиваются события последнее время» Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

«Здесь получается то, что ожидалось»

— Купянский участок фронта. Наши войска вышли за Оскол. Что, на ваш взгляд, там происходит?

— С этим плацдармом нужно радоваться осторожнее. Мы до сих пор не знаем, насколько мы там закрепились. У нас есть текстовки от противника и заявление от минобороны об освобождении Западного и еще одного села возле реки, тут смотреть надо. Пока мы там развиваем наш плацдарм, что видно по косвенным данным, но цель конечная пока неясна.

Может быть, эта цель — заставить врага туда перекинуть какие-то бригады и ослабить другое место, но они, по большому счету, не реагируют на это примерно месяц. А чем дольше, тем больше вероятность, что этот плацдарм будет живучим, мы туда заведем силы и будем там сидеть и, может быть, даже развивать. Противник эту ситуацию, откровенно говоря, подзапустил. Купянску она пока не угрожает, но угрожает тем, что этот плацдарм будет крепнуть. Так что чем дальше, тем лучше, чем дольше он живет, чем дольше нет человеческих контратак со стороны киевских войск, тем больше шансов, что там будет что-то интересное. В любом случае это такая ситуация, где мы не можем прямо сейчас надеяться на многое. Хорошо, что он есть, хорошо, что мы его развиваем, — пока так.

Чтобы это во что-то большое выросло, нужно сильно больше постараться, чтобы, например, угрожать Купянску. Меня на оскольском направлении радуют события в районе населенных пунктов Макеевка, Терны. Там наши наконец-то взяли высоты, и вот на этих высотах, за [рекой] Жеребцом, довольно неплохо развиваются [события] последнее время. Это, на мой взгляд, важнее, чем события за Осколом.

— Почему?

— Потому что события за Осколом не дают каких-то тактических преимуществ здесь и сейчас. Это на перспективу, когда мы будем готовы серьезно работать с Купянском.

А вот развитие ситуации за рекой Жеребец, там, где мы уже на высотах, уже дало эффект того, что мы можем более или менее комфортно себя чувствовать в населенных пунктах на восточном берегу Жеребца, для нас гораздо проще там стало жить, гораздо проще держать позиции. А уже потом мы эти высоты будем использовать, чтобы спускаться в низину и выдвигаться к другим населенным пунктам. Их много, тех, которые нас интересуют. В целом нам нужно выходить на Оскол на широком фронте, и это гораздо более интересная задача, чем создание плацдарма на западном берегу Оскола в районе Купянска.

Чтобы тот плацдарм вырос во что-то большое, нужно двигаться со стороны старой границы, там сложнее, нужно больше сил на это. А здесь получается то, что ожидалось.

— Противник жалуется на ситуацию в Красном Лимане, уверяя, что артиллерия, поставленная из КНДР, начала работать. Насколько это актуально?

— Все оправдания, что либо артиллерия Северной Кореи, либо пехота, либо «Искандеры», — это реально просто объяснение своей немощности на некоторых участках фронта. Ну какая артиллерия из Северной Кореи на оскольском фронте? Там ее точно нет.

По поводу Лимана пока рано думать, до этого города еще очень далеко. Только если у противника фронт рухнет. Но пока прямо для этого перспектив нет, там сложная местность, поэтому нас, скорее всего, в ближайший месяц ждет планомерный выход в сторону Оскола.

— Часов Яр и Дзержинск (Торецк). Что там происходит?

— Еще нельзя сказать, что мы взяли Часов Яр, но мы заняли ключевые позиции, которые позволяют контролировать город. Осталась южная часть, возле Огнеупорного завода, хотя реально уже нет. Тут все уже в целом понятно, как будет развиваться ситуация дальше. Вопрос времени, когда мы это зачистим. Последнее время идет очень активно, есть надежда, до условной весны, объявить о том, что Часов Яр освобожден.

— А Дзержинск (Торецк)? Насколько вообще этот участок важен для наступления, ведь в любом случае оба направления упираются в Константиновку. И далее вперед 70 километров сплошной застройки…

— Верно, это участок второстепенный, он полезен в гуманитарном плане. Освободив Торецк, Горловке станет проще. Реально ей уже стало проще, не так чтобы сильно, но проще.

В любом случае вы верно отметили. Там [дальше] пойдет Константиновка, Дружкова и целая уйма населенных пунктов, которые нам будет необходимо штурмовать, поэтому это важный аспект, но все-таки не такой значимый, как события в районе Покровска.

Сейчас Торецк на 95 процентов под нашим контролем точно, по оставшимся 5 процентам, пожалуй, нет информации, потому что сидеть там противнику почти нереально. В ближайшее время уже должны объявить о взятии, может быть, даже в ближайшие дни.

— Насколько вообще целесообразно штурмовать Славянско-Краматорскую агломерацию, а не обходить ее по флангам?

— Я думаю, в 2025 году ее вообще трогать не надо, очень много сил наших отвлечет, это большие укрепленные города, тут нужна очень серьезная концентрация сил, чтобы их с восточной стороны, со стороны Константиновки, обжать и создать условия, чтобы их можно было нормально штурмовать. Лучше это оставить на поздний период войны, а вместо этого заняться сухопутным коридором на покровском направлении.

«До штурма города, я думаю, еще далеко, для этого нужно серьезно поработать на флангах, но работа идет» Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

«Километры — важный показатель, но не за ними нужно гнаться»

— Тогда давайте поговорим как раз о Покровске. Что там происходит?

— Мы активизировались у Воздвиженки, причем довольно серьезно. Были кадры, как мы на трассу на Покровск заходили, пока неясно, закрепились или нет, но до трассы наши позиции в любом случае довольно крепки. Мы продвинулись в сторону Барановки, по некоторым данным, даже взяли. Еще к некоторым населенным пунктам подошли. В общем, восточнее Покровска мы начинаем создавать клешню охвата.

Западнее Покровска та же ситуация, только там это еще успешнее. Скорее всего, мы взяли Котлино, может, там и есть некие нюансы, но видео было, согласно ему северо-восточная, северо-западная части села под нами. Пока не объявили об освобождении, но, судя по объективным данным, это случилось.

Кроме того, были сообщения о том, что в селе Удачное есть успехи. Как следствие, мы перерезали железную и автомобильную дороги. Ну и железная, и автомобильная дороги, которые находятся севернее, также находятся под огневым контролем. Как следствие, логистика в Покровске не стала так чтобы хорошей, пока не критичная для защитников, тем не менее им поплохело. Кроме того, они пустили нас на фланг юго-западнее города, это для них очень неприятно.

До штурма города, я думаю, еще далеко, для этого нужно серьезно поработать на флангах, но работа идет. Если пройдем немного по части фронта, которая до Кураховского водохранилища, в полях, там потихоньку подбираем населенные пункты, но, судя по всему, первоочередная задача — спрямить фронт. Это нужно, чтобы та часть, которая идет от Новоелизаветовки, двигалась равномерно с частями около Шевченко, ориентир по селу Андреевка, это вполне достойная конфигурация, можно будет смело наступать в сторону Днепропетровской области на запад. Хороший, позитивный участок.

В случае, если мерить успехи километрами, то, что группа «Центр» стала делать довольно сложные действия, скажем, прорыв в Котлино, это удалось. Ценность позиции достаточно высокая, но в километрах не очень большое продвижение. Зато это продвижение дает перспективы, чтобы мы много километров взяли потом. Это важный показатель, но не за ними нужно гнаться, а за тем, чтобы ключевые цели брать, а поля сами будут отваливаться.

— На Украине ругают оборону Покровска. Насколько критика объективна?

— Там недавно поменяли командира, насколько я знаю. Дело в том, что каждый новый командир там пытается устроить некий «потужный контрнаступ», показать свою профпригодность, что ли, в общем, на новом месте выделиться.

Когда пришел прошлый на новое место, он предпринял контратаку на позиции группы войск «Центр» в Шевченко и несколько южнее, это было весьма опрометчиво, собственно, это одна из причин, что у пары бригад половины личного состава не хватает. В итоге стал возможным наш прорыв в Удачное, хотя в теории эти позиции было просто оборонять, их не должны были бы так просто взять, а они упали.

Так вот, критика группировки войск противника, которая стоит против группы войск «Центр», обоснована, просто потому что там достаточно неадекватных приказов и действий. В общем, пытаются как-то «мясом» купить себе время, но пока, слава богу, у них ничего не получается.

— Группа войск «Восток» ведет сражение в Великой Новоселке. Что там происходит?

— В Великой Новоселке происходит зачистка. Наш самый актуальный канал информации, телеграм-канал «Воин DV», четко дает информацию: пошло видео с кучей «двухсотых» у противника, пленных пока не видно на момент разговора, но объективный контроль подтверждает тезис, что противник заблокирован в этом населенном пункте. У них теоретически есть выход через реку, но практически его нет. Может, кто-то и уйдет, но этот процент мал. Мало останется и в живых.

Нельзя сказать, что это в полной мере котел (на момент разговора Великая Новоселка не была в котле, однако в итоге в окружение попали до 1,5 тыс. человек личного состава противника из числа 110-й механизированной бригады и 1-й президентской бригады Нацгвардии Украины — прим. ред.), но это оперативное окружение, из которого противнику не вырваться, и фактически котел. Если бы не 1,5 километра, которые мы физически не контролируем, был бы он, но эффект будет как от котла. Подразделение, которое там находится, боеспособность потеряет.

— Почему противник продолжил оборонять этот населенный пункт, когда уже в начале января было все примерно понятно, когда шла битва за Новый Комар?

— Это типичная тактика украинского командования. Вот есть задача — максимально у нас в ногах вязнуть, не давать нам продвигаться. Проблема, для них проблема, для нас как раз нет, в том, что они зачастую не учитывают, что если они за какой-то населенный пункт держатся всеми силами, не жалея личного состава для удержания, то после может наступить ситуация за этим населенным пунктом, когда людей будет не хватать для того, чтобы держать посадки, получается более серьезное наше продвижение.

Есть тезис, что после взятия Великой Новоселки, после того, что случилось с ее гарнизоном, противнику на этом участке будет очень непросто держать фронт. Задача, повторюсь, подольше держать территории, которые мы атакуем, это у них с 2023 года. У них такой тезис применительно к текущим реалиям: «Если мы не будем сражаться за Великую Новоселку, мы будем сражаться за Гуляй Поле уже завтра». Но я думаю, что это не очень умное решение с их стороны.

— Судя по карте от Lostarmour, остается узкая «кишка» вдоль реки Волчьей, которую противник удерживает. Как долго они будут там обороняться и насколько им это выгодно?

— На мой взгляд, это вообще невыгодно, им бы по-хорошему такие карманы оставить, фронт выпрямить и уже так оборону выстраивать. Этот карман мы потихоньку съедаем, но мы там прямо сейчас особо не упорствуем. Наше основное — это покровское направление и великоновоселковское, а остатки Кураховского группа «Юг» подберет.

— В феврале – марте мы, скорее всего, выходим в пределы Днепропетровской области. Насколько это неприятно для противника? Это психологическая травма для него?

— Психологическая травма точно. Нам вообще нужен большой, широкий сухопутный коридор, а для этого в Днепропетровскую область заходить надо, вопрос в том, будем мы это делать сейчас или нет.

Если смотреть на дистанции года, то, я думаю, это основная задача, а значит, заход туда неизбежен. Но я не совсем уверен, что это будет в ближайшие месяцы. Мы зимой, как видите, больше занимаемся флангами Покровска, но, возможно, как раз мы ждем, когда подтянется участок фронта за Шевченко. Чуть-чуть на запад и когда мы клин нормальный создадим в районе Удачного, тогда это можно будет использовать как рычаг, чтобы к Днепропетровской области приблизиться со стороны Нововасильевки, Успеновки, южнее Покровска.

«Пусть переговоры будут, но нам ни в коем случае нельзя вводить режим прекращения огня, это ключевой момент» Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

«Трампа не так поняли…»

— У противника давно ходят разговоры, что нужно мобилизовывать с 18 лет. Насколько у него плохо с личным составом?

— Им это нужно срочно. Если данные, что они за прошлый год набрали всего 250 тысяч, верные, то это даже потери не покрывает, а не то что накапливаются резервы. Кроме того, там есть самоволка, есть попутные потери, не все «трехсотые» возвращаются в строй. У них проблема с личным составом, но снижением возраста до 18 лет ее не решат вообще никак.

Малое усиление притока будет, но глобально ничего не поменяется. Их слишком мало, людей в этой возрастной категории. Живет или жило, непринципиально. Кроме того, родителям их легче прятать. Как следствие, есть большие сомнения в эффективности этого решения.

— Насколько противнику хватает снарядов, танков, дронов и прочего?

— У них будут категории вооружения, которые не закончатся никогда. Это дроны и MRAP (бронетранспортеры), просто потому что у противника, я имею в виду Запад, этого очень много. По танкам гораздо хуже стало, по артиллерии гораздо хуже, БМП и БТР пока еще достаточное количество.

— Насколько сильно противнику мешает сражение в Курской области?

— Это ключевая причина, почему мы после августа стали двигаться не по 100–200 километров в месяц, а по 400–700. Политические соображения, с которыми киевские войска пошли в Курскую область, повлияли на то, что мы увидели как минимум один прорыв фронта в Донбассе, пусть и локальный, но тем не менее.

Вся территория от Новогродовки до Курахово, туда же Угледар, туда же Великая Новоселка, — это все отвалилось гораздо более интересным для нас темпом, и они нас остановить пока не могут. Я думаю, что и не остановят.

— Все больше слухов о перемирии. Трамп говорит, что нужно срочно мириться, наши намекают: давайте договариваться с учетом реалий на земле и Стамбульских переговоров. Зеленский требует границы 2022 года. Что, по вашему мнению, происходит и чем может закончиться?

— Трампа немножко, на мой взгляд, не так поняли. Посыл его таков: идите на переговоры или введу санкции, что не является ультиматумом, мы и так хотим переговоры, нас на это агитировать не надо, мы, в общем, согласны. Он за словами следить не привык, кажется жестким, но реально ничего за этим нет.

Я думаю, так или иначе, переговоры состоятся, но до этого еще очень далеко. Какие-то ключевые точки должны быть: звонок, разговор, встреча с Трампом, после этого можно говорить о том, что происходит. Пока же как воевали, дальше так и будем.

Главный интересант, чтобы война продолжалась, — это Зеленский. К слову, нам как государству, не конкретным людям (скажем, мобилизованные давно хотят домой, это просто человеческое желание вернуться к семье, тут ничего плохого нет), но как государству нам бы нужно взять побольше, чтобы не продолжать эту войну через 10, 15, 20 лет. Неизвестно, когда вторая стадия будет. Пусть переговоры состоятся, но нам ни в коем случае нельзя вводить режим прекращения огня, это ключевой момент.

— Зеленский как-то неожиданно сказал, что, оказывается, Украину обманули американцы и немцы, в НАТО их никто не приглашал. Что это за признание?

— Потому что война не закончится так, как он обещал. Никаких границ 1991 года, никаких границ 2022 года тоже не будет. Поэтому он пытается что-то себе выторговать таким путем, но мало что у него получится. В НАТО его не возьмут, границ не будет, и, если подпишут какой-то договор, Украина вообще ничего не получит из того, что он три года заявлял. Это для них болезненно. Для него конкретно это будет болезненно.

Но, по большому счету, он живет ровно столько, сколько длится война, а дальше, вполне возможно, его и устранят, причем не наши, а западные спецслужбы. Шанс на это весомый. Отсюда, видимо, и истерики.