Андрей Марочко: «Жители возвращаются в ЛНР. Но под видом возвращенцев приезжает много завербованных людей»

Андрей Марочко: «Когда мы освободим Купянск, после этого многие жители Луганской Народной Республики, которые были освобождены, вздохнут с облегчением» Фото: Александр Река/ТАСС

«Под Купянском противник выбирает, то ли перебрасывать резервы на Курскую область, то ли обороняться»

— Андрей Витальевич, вы служили в Луганской Народной Республике. Потому хочется спросить вас как эксперта о том, что происходит именно на этом участке боевых действий.

— Отмечу, я действительно представитель Луганской Народной Республики, просто потому что длительное время являлся представителем народной милиции, возглавлял оборонное ведомство по своему направлению. Естественно, я владею ситуацией, которая происходит на линии боевого соприкосновения в зоне ответственности ЛНР.

А это три направления — харьковское, краснолиманское и донецкое. Все три для нас очень важны, поскольку мы граничим со всеми территориями, и, естественно, чем больше будет буферная зона, чем дальше окажется враг отброшен, тем меньше будут страдать наши мирные граждане, тем меньше возможностей у украинских боевиков наносить удары по нашим территориям при помощи самого разнообразного вооружения.

Им намного дороже обходятся обстрелы наших городов и районов, придется использовать дальнобойные виды вооружений, пресловутые американские и французские системы. Более того, скажу, что натовский 155-миллиметровый калибр преобладает на ЛБС. Купянское направление — одно из ключевых, просто потому что территории Троицкого и Сватовского районов постоянно обстреливают с этого направления, с территории Харьковской области.

Сегодня на этом направлении есть некоторые оперативные паузы: ранее наши военнослужащие достаточно серьезно продвинулись, проломили линию обороны врага в районе Синьковки и Петропавловки. Прямо сейчас идут интенсивные боевые действия в районе Кругляковки. Там продвижение наших войск весьма очевидно, это фиксируют как украинские, так и западные аналитики. Сразу хочу отметить, направление крайне непростое, там очень сложный рельеф местности. Но тут не следует забывать, что на протяжении длительного времени украинские боевики строили фортификационные сооружения, докапывались и бетонировали, ставили инженерные заграждения.

Скажем так, несмотря на достаточно грамотные действия со стороны украинских боевиков, у ребят есть существенные успехи в районе Песчаного, а также мы продвигаемся на северо-западе от Сватова. Для нас там очень-очень важно наступать. Когда мы освободим Купянск, после этого многие жители Луганской Народной Республики, которые были освобождены, вздохнут с облегчением. Просто потому, что уже действительно очень долгое время они страдают от ударов: там же и артиллерия, и FPV-дроны…

— Насколько натиск под Купянском является важным в стратегическом значении и как он связан с событиями в Курской области?

— Любые действия, которые сейчас происходят на линии боевого соприкосновения, так или иначе связаны со всеми участками фронта. Просто потому, что у нас единое командование, которое управляет войсками, а ширина фронта — более тысячи километров. Как следствие, везде, где у нас происходят боестолкновения, нужно как минимум особое внимание. Опять же материально-технические средства, вооружение и военная техника перманентно перебрасываются на те или иные участки фронта.

Если мы обсуждаем конкретно купянское направление, то тут украинским боевикам приходится выбирать: то ли перебрасывать свои резервы на Курскую область, то ли обороняться на данном участке фронта. А значит, любые успехи осложняют оперативно-тактическую обстановку для противника в целом. Как следствие, освобождение населенных пунктов, занятие тактических высот — это не только головная боль украинского командования и их кураторов в штабах НАТО, но и дополнительные траты и ресурсы, которые в целом ослабляют противника.

«Самое плохое, что можно сделать, — это начать недооценивать противника. И заниматься шапкозакидательством я бы не стал» Фото: © Сергей Аверин, РИА «Новости»

«В последнее время противник начал меньше использовать бронетехнику»

— Последнюю неделю появляются новости о том, что северокорейские части придут на поддержку нашей армии. Видна ли помощь от КНДР на фронте?

— Скажу так, если такие сведения не находятся в публичном пространстве, то, скорее всего, это сведения государственной важности. Я не исключаю, что нам помогают дружественные страны. Более того, это даже в их интересах, поскольку все мы прекрасно знаем, насколько эти государства страдают от гнета Соединенных Штатов и стран Запада. Естественно, им нужно получать какой-то боевой опыт, боевые навыки. Естественно, им надо очень внимательно смотреть за тем, какие изменения происходят на линии боевого соприкосновения. Просто потому, что война абсолютно поменялась, она крайне высокотехнологична, она совершенно поменяла многие правила, и старые учебники уже не соответствуют тому, что в них написано по военной тактике, стратегии и военному ремеслу в целом.

Так что я бы сказал, какая-то помощь действительно есть и, по крайней мере, то, что даже проскакивает в публичном пространстве, говорит о тех же взаимодействиях нашего ВПК с ВПК этих стран. Это в любом случае должно положительно отражаться и на производстве боеприпасов.

— Ваша оценка, насколько изменилось качество украинской армии за последний год?

— Нельзя говорить о ситуации в целом в украинской группировке. Самое плохое, что можно сделать, — это начать недооценивать противника. И заниматься шапкозакидательством я бы не стал. Вместе с тем качество украинских боевиков действительно намного упало по сравнению с прошлым годом. Они пытаются брать количеством, использовать людей, как говорят тут, в качестве пушечного мяса. Естественно, это компенсирует их низкие навыки.

У них остается весьма небольшой выбор. Либо научиться вести боевые действия прямо на месте, либо погибнуть. Кто-то погибает, но кто-то получает и боевой опыт, и навыки и становится вполне боеспособным солдатом. Так что в целом если мы так образно говорим, то ситуация для украинской армии стала немного хуже, но недооценивать противника абсолютно не стоит.

— Какие вы видите тенденции и изменения в войсках противника?

— Прежде всего противник пытается сейчас компенсировать нехватку артиллерии FPV-дронами, другими видами беспилотников. Также хочу отметить, что, невзирая на все трудности, у противника появляется все больше высокотехнологичных видов вооружений. Это и новые боевые дроны, наземные, водные беспилотные аппараты. Их количество не просто не уменьшается, а постоянно растет.

Это, пожалуй, главная особенность в последние месяцы. Также сейчас противник меньше начал использовать бронетехнику, осуществляя так называемые мясные штурмы без прикрытия брони. Это как раз те трудности, которые враг испытывает и всячески пытается решить в лице украинского командования и офицеров НАТО.

Еще один момент: сейчас выстроена эдакая тактика и стратегия драться до последнего украинца. Практически не осталось эвакуационных мероприятий, стало меньше ротаций — по сути, людей отправляют в качестве «ресурса». Если уже попал украинский солдат на линию боевого соприкосновения, то участь его весьма незавидна…

Много есть изменений в оперативной тактике и стратегии, есть изменения в качестве личного состава, в его числе. Есть изменение в применении вооружения и военной техники. Эта тенденция показывает нам то, что противник пытается что-то делать для стабилизации, но реально у него все получается весьма скверно.

«Не следует забывать, что огромное количество разношерстной бронетехники, которую отписали Украине, требует большого числа специалистов для восстановления, а новой особо не поступает» Фото: © Сергей Аверин, РИА «Новости»

Откуда Украина берет советские боеприпасы

— Заметил такую тенденцию: в конце весны – начале лета половину артиллерии противника составляли САУ, а сегодня это дай бог 5–10 процентов от общего количества. У противника проблемы с самоходками?

— Проблема действительно существует, но не только по той причине, что мы выбиваем эту технику. Восстанавливать ее очень сложно ввиду того, что мы ранее наносили удары по объектам двойного назначения, в частности по объектам украинской энергетики, а это, естественно, осложняет восстановление бронетехники, тех же самых САУ. Тут прослеживается прямая взаимосвязь, положительная корреляция. У них очень много техники, которая не восстановлена по вышеназванным причинам.

Также не следует забывать, что огромное количество разношерстной бронетехники, которую отписали Украине, требует большого числа специалистов для восстановления, а новой особо не поступает. Получается, что нужно заниматься восстановлением той, которая была повреждена, но и не следует забывать, что у каждого орудия и автомобиля есть технический ресурс. Плановые технические работы тоже должны проводиться. А это и капитальный ремонт двигателя, замена стволов орудий, и многое другое. И именно с этим у украинских боевиков есть большие проблемы. По данной причине как раз и количество сложной техники все время падает.

Если буксируемые гаубицы еще как-то могут получить обслуживание, то, допустим, «саушки», о которых вы спросили, почти не получают его. Кроме того, хочу отметить, что ранее в отчетах было огромное количество советской самоходной артиллерии — скажем, те же «Гвоздики», это было основное орудие у украинских боевиков. Сейчас преимущественно идут натовские «саушки». Это как раз говорит о том, что заканчивается советское наследие, а сложные виды самоходок более капризны, они менее приспособлены к ведению боевых действий в наших условиях.

Кроме того, еще один фактор: ВПК Советского Союза работал как «коллегиальная система», все было разнесено по всей стране. В Харькове есть тракторный завод, где проводят ремонт бронетехники, но все равно нужно свое производство, завод по восстановлению гусеничных траков… И все это требует колоссальных энергозатрат, а это весьма и весьма проблематично.

— Согласно западным отчетам, Киев получает снаряды натовского калибра, 155 миллиметров, однако в отчетах нигде не говорится о советском калибре, но вместе с тем снаряды к советскому оружию остаются. Откуда они их получают и насколько могут снабжать боеприпасами именно советские образцы техники?

— Если мы говорим о 152-миллиметровых боеприпасах, сказать нужно сразу — Украине достались огромнейшие склады с советским вооружением. В том числе склады ракетно-артиллерийского вооружения, которые были по объему вторыми по всему СССР. К сожалению, этих боеприпасов у них были весьма солидные запасы. Вместе с тем, естественно, когда мы начали наносить удары по этим складам, количество боеприпасов начало резко сокращаться, но тут на «выручку» пришли бывшие страны Варшавского договора, где все то же самое тоже было.

Именно из этих стран, которые сейчас являются членами НАТО, стали поступать 152- и 122-миллиметровые снаряды. Сейчас очень активно используются чешские аналоги нашего БМ-21 «Град», Vampire, к ним же они и поставляют боеприпасы. Сегодня ведь вся Европа работает на снабжение украинской армии. Оттуда и берутся боеприпасы, также там налажено производство, скажем, минометных 122-миллиметровых мин и снарядов. Вся Восточная Европа должна быть благодарна СССР, который строил там большие предприятия и заводы с двойным назначением.

Гражданское производство может конвертироваться на военные рельсы. Где-то это сейчас и произошло — на тех предприятиях, которые построили еще при СССР, теперь они работают против Российской Федерации. Но тут есть и другие моменты: в России и дружественных странах точно так же производят снаряды и для наших бойцов. Так что это палка о двух концах. Но в целом все будет зависеть от того, чья экономика сможет выдержать производство боеприпасов. Согласно докладам западной разведки, мы производим в 10 раз больше боеприпасов, нежели способна произвести Европа целиком. И это их сильно пугает.

«У нас и жить намного легче, и есть возможность трудоустройства. Ну и свое жилье, своя земля — это лучше, чем скитаться там, где тебя не ждут» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Свое жилье, своя земля — это лучше, чем скитаться там, где тебя не ждут»

— ЛНР и ДНР уже больше двух лет в составе России. Какие происходят в регионе изменения, на ваш взгляд?

— К сожалению, пока наши регионы полностью восстановить невозможно, поскольку они постоянно подвергаются обстрелам со стороны украинских боевиков. Но я общался с людьми, которые все время проживали на оккупированных территориях. И одно из позитивных изменений, что все отмечают, — жить стало намного легче, даже невзирая на боевые действия. Это обусловлено социальными выплатами, которые намного выше, чем на Украине. А еще это «смешные» цены на коммунальные услуги по сравнению с украинскими. Естественно, у людей появилось больше возможности заниматься и бизнесом, особенно в сельском хозяйстве, поскольку те северные регионы, которые мы освободили, — это в основном агропромышленные районы, где все время велось активное сельское хозяйство.

Однако это характерно для безопасных районов. Ну а там, где идут боевые действия, о восстановлении говорить не приходится. Вместе с тем очень многие люди возвращаются, которые в свое время уехали. Это и Лисичанск, Рубежное, Северодонецк.

Возвращаются люди в другие, менее крупные населенные пункты и связывают свою жизнь уже с Российской Федерацией, поскольку с Украиной они себя просто не видят и получили очень горький опыт. Особенно те, кто уехал на Западную Украину, — они познали, что значит являться людьми второго сорта и быть абсолютно никому не нужными.

Жизнь там намного дороже, цены на жилье фантастические, а устроиться на нормальную работу практически невозможно. И вот даже по этим причинам люди стали возвращаться домой. И многие, я отмечу, были удивлены, поскольку то, что рассказывали в украинской пропаганде, не соответствовало действительности. У нас и жить намного легче, и есть возможность трудоустройства. Ну и свое жилье, своя земля — это лучше, чем скитаться там, где тебя не ждут.

Среди людей, которых я знаю, есть те, кто раньше был за Украину, но теперь они пересмотрели свои взгляды и являются вполне осознанными сторонниками Российской Федерации. У них была возможность на себе ощутить и сравнить жизнь на Украине и в России.

— Как вообще в ЛНР обстоят дела с так называемыми возвращенцами?

— Естественно, компетентные органы выполняют свою работу. Под видом возвращенцев поступает очень много уже завербованных западными спецслужбами людей. Также вербовку проводит и служба безопасности Украины. Эти факты проверяются, выявляются. Ежедневно задерживается агентура украинская, корректировщики, которые работают на интересы врага. Так что ситуация с этим сложная и будет оставаться сложной еще очень долгое время, просто потому что специальные органы на Украине и Западе не сидят сложа руки и пытаются вести диверсионную и террористическую деятельность на освобожденных территориях.

Подобные вопиющие факты, которые могу вспомнить, — это недавно ловили так называемых поджигателей, которые в момент сложных климатических условий (почти все лето не было дождей, зато дули сильные ветра) пытались поджигать поля. Более того, нам приходилось просить помощи у отрядов МЧС из соседних регионов, поскольку ситуация была очень сложной. У нас многие люди так лишились крова, улицами выгорали деревни. Были, к несчастью, и жертвы среди людей.

Так что возвращенцы, которые приезжают, находятся под более пристальным вниманием компетентных органов. Но если человек ни в чем себя не замарал, то ему переживать не из-за чего. Практики угнетать за проживание на Украине и за проукраинские взгляды у нас нет. Главное, чтобы не вели запрещенную деятельность против граждан России в целом и Луганской Народной Республики в частности.