Абсолютных средств на войне нет и быть не может. Максимальная высота, на которую может взлететь FPV-дрон, равна 6 тыс. м, да и изделия зачастую нестандартизированные Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

Битва за небо

Недавно в военном сегменте «Телеграма» стали появляться видео, на которых FPV-дрон подлетает к дрону разведчику и ликвидирует его, протаранив. Фактически можно наблюдать, как логика применения боевых дронов дошла до в общем-то очевидного решения — сбивать авиасредство авиасредством.

Работает это следующим образом: подготовленные и оснащенные расчеты FPV-дронов сбивают наши крылья большим и менее быстрым дроном-разведчиком, у которого нет камер на верхней поверхности.

«Очевидно, что расчет FPV-дрона, который поражает наше крыло, требует кучи других подразделений для информирования об обстановке в небе. На данный момент это ведет к ситуации, подобной той, что имеет место в пилотируемой авиации, которая из-за развитых систем ПВО не летает над противником, а работает сугубо с воздуха над нашей территорией. Отсутствие возможности нормальной разведывательной работы для наших крыльев ведет к невозможности применения „Ланцетов“, „Искандеров“ и прочих средств поражения большого радиуса», — комментирует ситуацию в своем телеграм-канале руководитель координационного центра помощи Новороссии Александр Любимов.

Попробуем посмотреть, насколько это все может быть эффективным.

Антидроновое ружье — это устройство представляет собой антенну направленного действия для воздействия на дрон при помощи определенного радиосигнала Фото: © Сергей Бобылев, РИА «Новости»

История вопроса

Дроновая революция, идущая прямо сейчас, началась еще до начала СВО. Первым известным конфликтом стала вторая Карабахская война в 2020 году, когда Азербайджан стал применять БПЛА типа Bayraktar, чем деморализовал армянское сопротивление. На той войне данные беспилотники показали себя очень грозным и результативным оружием.

Однако секрет успеха Bayraktar крылся в том, что армия Нагорного Карабаха не имела сносной системы ПВО. Тот успех настолько ярко выстрелил в медийном пространстве бывшего СНГ, что все немного напряглись. С одной стороны, Киев, готовясь к скорейшей операции в Донбассе, ринулся покупать данные изделия, с другой — и Россия, которая до начала СВО смотрела на дроны несколько прохладно, как на авиацию для бедных. Отчасти на это повлиял опыт сирийской кампании, где авиация действовала весьма успешно, отчасти — общая тенденция: все-таки самолеты у нас имелись и их было много, был и остается опыт использования и применения, есть обученные кадры.

Главным же преимуществом, которое давал Bayraktar, стало многократное увеличение просматриваемой зоны, на которой проходят боевые действия. Не сам по себе, но, будучи присовокупленным к артиллерии, дрон повысил ее результативность в разы. Теперь гаубица стала накрывать не площадь, а бить в цель.

С началом СВО героический миф о Bayraktar был буквально расстрелян российской ПВО. И вот тут как раз началась революция. Сначала в оборот пошли гражданские дроны-квадрокоптеры, которые тут же стали увеличивать мощность, частотность, а после одна светлая голова придумала FPV-дрон.

«Кто-то подумал: „А вот давайте-ка мы поставим на дрон не цифровую камеру, а аналоговую“. РЭБ ее уже не сбивает, телевизор же ты не можешь заглушить, картинку продолжаем видеть. „А давай-ка попробуем к детской игрушке First Person View прицепить не сбросы, а гранаты?“ Летает такой аппарат со скоростью 160 километров в час, и вот появилось FPV-направление», — рассказывает разработчик системы РЭБ Игорь Марков в интервью «БИЗНЕС Online».

Если убрать лишние подробности, то философия FPV-дрона кроется в том, что это снаряд с управлением из авиасимулятора. Как следствие, вполне логичным представляется и тот момент, что врезаться он может не только в наземную, но и в воздушную цель.

Разумеется, таран не единственное, пусть и самое эффективное средство, которое дрон может применить против другого дрона. Кроме этого, против БПЛА можно использовать сеть, которая свяжет и потянет к земле, сменив центр тяжести, во-вторых, имеются видеоролики, на которых дроны стреляют из огнестрельного оружия (чаще всего это прикрепленный автомат Калашникова). Результативность такой стрельбы мизерная, но как вариант рассматриваться может.

Вместе с тем важно отметить, что одной из функций FPV-дронов со стороны противника стала функция «эрзац-артиллерии». В какой-то момент противник начал проводить эдакую пропаганду, согласно которой артиллерия не так уж и нужна, а FPV — это дешево, надежно и сердито, можно сидеть в посадках и «жалить» наступающего врага. Реальность, безусловно, оказалась жестче: при всем смертельном величии FPV-дрона, выстрел из 152-миллиметрового калибра — это выстрел из 152-миллиметрового калибра со всей его разрушительной мощностью, относительной дешевизной, а также высочайшей скоростью реакции и дальнобойностью.

Однако в процессе и опыте применения оказалось, что дрон может сбивать и воздушные цели, так, например, когда противник входил в Курскую область, он сумел ослепить наши позиции.

«Они сначала зачистили участок фронта в течение нескольких дней от наших разведывательных дронов, ZALA и „Орланов“ с помощью зенитных средств и FPV-дронов, которые они используют в качестве истребителей-перехватчиков. Добившись того, что мы потеряли их из виду на какое-то время, они подвинули к линии фронта свои станции РЭБ с направленными антеннами», — рассказал «БИЗНЕС Online» военный эксперт Влад Шлепченко.

Мы стоим на очередном витке развития вооружения нового типа Фото: © Сергей Бобылев, РИА «Новости»

Проблемы применения

Абсолютных средств на войне нет и быть не может. Максимальная высота, на которую может взлететь FPV-дрон, равна 6 тыс. м — цифры неточные, да и изделия зачастую нестандартизированные, но в целом несколько тысяч метров для данного изделия, скорее всего, не проблема. Как следствие, дрон-разведчик, летящий выше этой высоты, остается неуязвим. Второй момент — скорость реакции: время полета FPV варьируется от 7 до 30 минут.

Как следствие, ситуация, при которой FPV-дрон может сбить дрон-разведчик, должна быть следующая: дрон-разведчик должен находиться на доступной высоте, а оператор — буквально под ним, в противном случае результативность захвата цели начинает категорически падать.

Кроме того, объективной трудностью остаются действия остальных родов войск. Для эффективной работы оператору FVP-дрона необходимо иметь хорошо замаскированную позицию, выдвинутую антенну, а также достаточное количество средств поражения и сменщиков. «Если гражданские дроны простые, рассчитаны на неопытного пользователя, обращаться с ними можно быстро научить, буквально за пару дней, то с FPV-дроном это не пройдет, [оператора] нужно обучать», — говорит Марков.

Главное же в военной работе FPV-оператора — не демаскироваться. После того как позиция будет считана, скорее всего, находящиеся там бойцы попадут под артиллерийский обстрел или получат некий «привет» в лице ФАБ–500 или ФАБ-1500. И вот тут важный момент: получив контузию, оператор дрона более не является единицей, годной к активным боевым действиям. Контуженый пулеметчик остается пулеметчиком, контуженый дроновод больше летать не может.

В конечном итоге данное решение было рождено точно так же, как и многие другие на этой войне — от бедности. Киеву категорически не хватает систем ПВО: судя по последним прилетам, с натиском российской воздушной мощи не справляются ни американские Patriot, ни немецкие Iris-T, ни другие зенитные системы. Дрон-истребитель — это такая же эрзац-ПВО, которой противник пытается решить техническую нехватку хотя бы переносных ЗРК.

Скорее всего, против данного маневра будет выработано контрсредство (как вариант БПЛА-разведчики будут летать выше максимальной высоты FPV-дронов), как это уже было изрядное количество раз. А значит, мы просто стоим на очередном витке развития данного типа вооружения, и нужно лишь обождать некоторое время, чтобы увидеть должный вариант ответа. Выработан он будет буквально на практике и станет таким же неожиданным, как и сегодняшнее применение дронов в качестве систем ПВО.