«Братишка», «Татарин Х8» и «Шептунишка»: как «гражданский ОПК» покоряет фронт

Первыми условными разработками можно считать окопные свечи, масксети, сухие души, супы — то, что можно создавать прямо у себя дома Фото: Сергей Елагин

Как гуманитарщики трансформировались в «гражданский ОПК»

Еще никогда в новейшей истории России гражданское общество не было так активно, как в последние два года проведения спецоперации на Украине. За это время тысячи, если не десятки тысяч простых граждан объединились в по-настоящему народные движения. Всех сплотило одно — бескорыстное желание помочь нашим бойцам на фронтах СВО.

Начинали с поставок малого: тушенки, сгущенки, одежды. Позже в качестве гуманитарной помощи стали отправлять уже более специализированные вещи «двойного», в том числе военного, назначения: уазики, квадрокоптеры, бронежилеты, прицелы, тепловизоры и многое другое. Однако в условиях санкций, ограниченного рынка и нестабильной ценовой политики продавцов периодически возникали проблемы с приобретением данного снаряжения. Но, как говорится, голь на выдумку хитра, и теперь еще вчерашние гуманитарщики, помогавшие фронту «носочками-трусочками», прямо в гаражах стали изобретать что-то свое.

Первой такой условной разработкой можно считать окопные свечи, масксети, сухие души, супы — то, что можно создавать прямо у себя дома. При этом у многих гуманитарщиков есть и собственные производственные площадки, которые они из желания помогать переориентируют под военные нужды.

«Кто-то свечи окопные на даче заливает, а кто-то может и вездеход собрать», — приводит пример руководитель общественной организации «Полевая почта Герат» Наиль Каюмов. Например, в их организации много ветеранов, прошедших Сирию, Чечню, Афганистан. Многие из них сегодня успешные предприниматели, чьи конструкторские умения и знания о войне, помноженные на желание, создают целые новые производства, причем довольно технологичные.

Прямо на наших глазах сейчас рождается новая отрасль так называемого гражданского ОПК, конечно, не замещающего профессиональный военный концерн, но органично его дополняющего Фото: Сергей Елагин

Теперь это не только гаражная сварка окопных печей из того, что попадет под руку (хотя и это важно и нужно на передовой), но уже и целые конвейеры по разработке, сборке разведывательных самолетов, квадрокоптеров, боевых и спасательных дронов. «Да, на начальном этапе, к сожалению, где-то были проблемы со снабжением едой, продуктами. Это все в прошлом. Нам нужно побеждать сейчас на новом этапе — технологически, новыми изобретениями», — говорит один из собеседников.

Из всего этого прямо на наших глазах сейчас рождается новая отрасль так называемого гражданского ОПК, конечно, не замещающего профессиональный военный концерн, но органично его дополняющего. Когда рядовые энтузиасты, не облаченные в военную форму, начинают мастерить что-то для фронта и ставить на поток — это должно вызывать чувство гордости за изобретательность нашего народа. Причем многие из них совсем не инженеры, а самоучки. «Было бы хорошо, если бы мы оказались не нужны. На то мы и крепкий тыл, потому что военный концерн просто неимоверно перегружен», — отмечает создатель проекта общества разработчиков для армии (ОРДА) Чингизхан Миннуров.

Таких живых примеров и в Татарстане уже достаточно. Правда, не обо всех достижениях «гражданского ОПК» по понятным причинам можно говорить, но приоткрыть некоторую завесу все-таки возможно.

У беспилотников в России есть ряд законодательных ограничений. Если БПЛА весит больше 30 кг, то его обязательно надо регистрировать, получать сертификат летной годности и еще ряд других документов Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

Пара слов о трудностях

При этом зарождающуюся индустрию «гражданского ОПК» не обошли стороной и проблемы.

Первая сложность — закон. Например, у беспилотников в России есть ряд законодательных ограничений. Если БПЛА весит больше 30 кг, то его обязательно надо регистрировать, получать сертификат летной годности и еще ряд других документов. Более того, полеты (в том числе и испытательные) на БПЛА сейчас во многих регионах запрещены — Татарстан, в частности, ввел этот запрет еще в ноябре 2022 года. Так, например, один из собеседников издания рассказал, что пытался заняться производством БПЛА, но спустя некоторое время просто бросил затею: «Слишком муторно и законодательно тяжело».

Или другой пример. Казанские ребята (объединение «Тактик 797») после начала СВО стали разрабатывать прибор бесшумной стрельбы (ПБС), но, по сути, его производство на гражданке незаконно — это сугубо военная тема и делают ПБС по госзаказу, объясняет Булат Ижболдин, основатель проекта «Тактик 797». Поэтому они начали производить дульный тормоз-компенсатор (ДТК), у которого есть ряд технических отличий от ПБС. «Нам пришлось сделать документацию, чтобы изготавливать, продавать и иметь оборот этих средств. Мы были вынуждены отдать все изделия на судебную баллистическую экспертизу. Нам дали заключение, что конструкция не является прибором бесшумной стрельбы», — объясняет Ижболдин.

Вторая сложность — финансирование. По сути, это единственное, что тормозит всю разработку, потому что даже при наличии обученных спецов, горящих идеей, на какие-то средства нужно закупать расходники. Часть мастеров делают это на свои средства, часть — на собранные общими усилиями с простых людей и крупных предприятий. Цель большинства мастеров — выйти на серийное производство, быть замеченными министерством обороны и получать заказы от государства. К этому, например, близок беспилотник «Татарин Х8», разработанный энтузиастами из республиканского движения «Дулкын-16». По словам соорганизатора с позывным «Ахатыч», в военном ведомстве их разработкой уже заинтересовались, но прежде нужно пройти апробацию, привезти на испытание 10 экземпляров, на изготовление которых требуется стартовый капитал.

«Конечно же, финансирования не хватает. Если бы была какая-то помощь от государства или каких-то крупных компаний-спонсоров, то мы бы смогли достичь гораздо бо́льших результатов и значительно быстрее. Но никто не спешит помогать, хотя существует большая потребность сделать около 10 тестовых моделей, которые очень хотят видеть на фронте и испытать, составить отзывы. К сожалению, мы полностью разрабатываем на свои деньги, которые зарабатываем в ходе нашей коммерческой деятельности, поэтому двигаемся достаточно медленно», — рассказывает руководитель компании –разработчика гусеничных беспилотников «Братишка» Артем Барахтин.

Если у кого-то из читателей возникнет желание помочь светлым умам в их начинаниях — под каждым проектом есть реквизиты, контакты или ссылка на разработчиков.

Преимущества «Братишки» в том, что управляется он через камеру и раненому бойцу не надо на него взбираться, достаточно просто зацепиться за борт, после чего дрон потащит его волоком до ближайшего укрытия Фото предоставлено компанией-разработчиком

1. Гусеничный беспилотник «Братишка»

Идея создать «Братишку» появилась еще весной 2023 года, рассказывает руководитель компании-разработчика «Аркодим» Барахтин. Тогда один из бойцов СВО рассказал, как трое солдат, вытаскивая раненого сослуживца с поля боя, пострадали сами. Тут-то разработчики и загорелись идеей. Они пообщались с бойцами, медиками, которые в деталях рассказали, как происходит эвакуация раненых, и на основе собранных данных спроектировали гусеничный беспилотник, который назвали «Братишка» (производное от слова «медбрат»).

Главная задача беспилотника — эвакуация раненых без прямого участия других людей. Преимущества «Братишки» в том, что управляется он через камеру и раненому бойцу не надо на него взбираться, достаточно просто зацепиться за борт, после чего дрон потащит его волоком до ближайшего укрытия. У беспилотника большой запас хода, хорошая проходимость, связь, грузоподъемность (до 215 кг, т. е. может тащить несколько бойцов одновременно), на него можно смонтировать легкое вооружение — турель, на которую будет крепиться пулемет. Разгоняется «Братишка» до 8 км/ч.

У беспилотника большой запас хода, хорошая проходимость, связь, грузоподъемность Фото предоставлено компанией-разработчиком

«В месяц мы можем производить на нашей базе, не увеличивая количества станков, порядка 40–50 таких беспилотников», — говорит Барахтин. Но на фронте сейчас ни одного такого беспилотника нет, по словам собеседника газеты, им поступали запросы от разных фондов и частников о приобретении «Братишек», но все подвисло в воздухе. Разработчики не могут сейчас за свои деньги сделать такое количество «Братишек», чтобы отправить для тестирования сразу на фронт. Цена одного экземпляра в базовой комплектации, по оценкам Барахтина, — 1,6 млн рублей.

При этом «Братишка» прошел испытания на полигонах минобороны и показал себя, по мнению разработчика, лучшим на фоне других представленных изобретений. Более того, он единственный прошел дополнительные тесты, комиссия пришла к выводу, что «Братишка» в принципе пригоден для перевозки, например, боеприпасов, для разведки и даже установки на него оружия. После испытаний разработчикам стали поступать запросы о возможностях выпуска беспилотника.

У компании есть еще ряд разработок для СВО — например, беспилотник «Младший». Это более быстрый гусеничный беспилотник меньшего размера. Он может выполнять задачи разведки, дистанционного минирования и камикадзе. «Младший» уже готов, но пока не проходил испытания. А вот другая модель — «Старший» (он большего размера, чем «Братишка») — сейчас в стадии разработки.

«Мы изначально пошли по пути, чтобы сделать максимально дешевый аппарат, чтобы максимально быстро изготавливался и был прост» Фото предоставлено конструкторским бюро

2. Беспилотник самолетного типа «Татарин Х8»

Беспилотник «Татарин Х8» — это пока единственная разработка конструкторского бюро «Дулкын-Аэро», созданного энтузиастами движения «Дулкын-16».

«Мы сделали их порядка 100 штук, — рассказывает соорганизатор „Дулкына“ с позывным „Ахатыч“. — Больше половины сами поломали в процессе испытаний. До сегодняшнего дня в каждый самолет вносились улучшения и изменения, и вроде сейчас мы пришли к тому стандарту, который требуется и который уже можно запускать в серию». При этом, по словам Ахатыча, свой беспилотник они сертифицировали, что называется, в добровольном порядке, хотя его масса — до 30 килограммов. «Мы изначально пошли по пути, чтобы сделать максимально дешевый аппарат, чтобы максимально быстро изготавливался и был прост. Набор функций у него ничем не уступает ZALA (российская группа компаний, разрабатывающая БПЛА с одноименным названием, — прим. ред.)», — говорит собеседник. Сейчас они взяли курс на то, чтобы отказаться от китайских комплектующих и перейти на отечественные.

Над созданием одного БПЛА трудится команда из четырех человек, которая может делать по одному самолету в день Фото предоставлено конструкторским бюро

Поставлен вопрос официальных испытаний: от минобороны поступил запрос, но для апробации нужно 10 экземпляров — по словам Ахатыча, пока финансы не позволяют сделать сразу столько БПЛА. Стоимость одного беспилотника в зависимости от того, что входит в комплект, он оценил от 300 тыс. рублей. Но если пройти испытания, есть надежда, что минобороны будет закупать у них продукцию. «Хотелось бы, чтобы именно так и произошло, для того чтобы бойцам выдавали эти борты бесплатно. И у нас будет работа, мы сможем новые вещи придумать, — говорит соорганизатор „Дулкына“. — Мы способны сделать много, но у нас нет средств на это сейчас». Над созданием одного БПЛА трудится команда из четырех человек, которая может делать по одному самолету в день. Но вообще, оценивает собеседник, реально производить и 100 штук за месяц — было бы оборудование. Причем запрос от фронта есть: «Имеется понимание, что это расходный материал».

Из менее технологичного, но не менее полезного «творчества» «дулкыновцев» — сборка волокуш для эвакуации раненых. Собирают их силами волонтеров, в конструкцию вносят свои изменения по запросам от бойцов. Продают на фронт по себестоимости — по 2 тыс. рублей за одну штуку, хотя по рынку их цена — от 2,5 тыс. (тканевые, бескаркасные) до 16 тыс. рублей.

По словам Суставовой, уникальность этого БПЛА в том, что им управляют два пилота, он очень устойчивый к РЭБ врага, а по характеристикам превосходит известный Мavic 3Т Фото предоставлено разработчиком

3. Беспилотник самолетного типа «Аватар 1.8»

Прототип «Аватара» впервые собрали учащиеся одного из казанских вузов под руководством студента Егора еще несколько лет назад. У ребят была цель, чтобы их устройству нашли применение в военной среде. Но имелось две проблемы: недешевое производство и долгий путь доработки до идеала. Первые серьезные инвестиции случились после того, как преподаватель вуза познакомил ребят с Анастасией Суставовой (руководитель гумдвижения «Матрешка»). «Это был определенного рода риск, но мы решили поддержать проект ребят», — говорит Суставова, добавляя, что инвестировали в разработку беспилотников 1,2 млн рублей. Довести проект до ума помог ветеран боевых действий из Новосибирска с позывным «Сахалин». Испытания беспилотника уже провели, готовятся отправить его на фронт. Сейчас у ребят есть почти три готовых «Аватара 1.8» — еще ждут некоторые запчасти.

По словам руководителя гумдвижения «Матрешка», уникальность этого БПЛА в том, что им управляют два пилота (один управляет и корректирует, второй производит разведку), он очень устойчивый к РЭБ врага («Сбить можно только ракетой»), а по характеристикам превосходит известный Мavic 3Т: летает на 50 км вдаль, на 2 км в высоту, у него есть 18-кратный зум, тепловизор, флешка для записи видео. «Он делается из композитных материалов, а из них производят самолеты, эта работа очень трудоемкая. Все делается вручную», — объясняет Суставова. Сборка одного такого БПЛА, по ее словам, обходится в 450 тыс. рублей. Относительно скорости сборки: по словам собеседника газеты, реально на имеющихся мощностях делать пять штук, но пока что бюджет позволяет производить максимум два — и то не всегда. На фронт «Аватары 1.8» «Матрешки» готовы отправлять бесплатно, по запросу бойцов, которые нуждаются в этих БПЛА, а таких запросов, говорит Суставова, много.

Рамы используют как для сборки новых БПЛА, так и, например, для ремонта старых и даже трофейных Фото предоставлено федерацией гонок дронов РТ

4. Сборка БПЛА и производство рам для дронов

С началом СВО федерация гонок дронов РТ стала неким центром притяжения не только для сборщиков дронов, но и для бойцов, которые обращались за консультациями, рассказывает руководитель федерации Георгий Дикопольский. Некоторые ребята увлеклись дронами еще за несколько лет до СВО и сейчас объединились. Во время сборки дронов обнаружилась проблема — не хватает комплектующих. «Мы не всегда могли вовремя исполнять заявки от бойцов, потому что бывало, что все комплектующие придут, а рамы — нет. А они все-таки основной костяк, — делится глава федерации гонок дронов РТ. — Так мы сами начали делать карбоновые листы и вырезать из них рамы для дронов».

Встретить рамы казанского производства можно уже и на маркетплейсах Фото предоставлено федерацией гонок дронов РТ

Причем рамы используют как для сборки новых БПЛА, так и, например, для ремонта старых и даже трофейных, которые им отправляют с СВО. «Зачастую, когда они падают, ломаются, двигатель остается целый, но нужна рама. И мы ее делаем из карбона под определенные размеры», — говорит собеседник. Это огромная экономия: по его словам, если у беспилотника сломался какой-нибудь небольшой элемент, они смогут вырезать его индивидуально из карбона и не заказывать при этом целую дорогую раму в Китае. Стоимость производства, по словам собеседника, держат на уровне Aliexpress — 4,2 тыс. рублей за раму в 10 дюймов. Встретить рамы казанского производства можно уже и на маркетплейсах. «Мы продаем, потому что производство сложное. Ребят, которые производят, надо вовлечь как работников. Они трудятся посменно, им всем платится зарплата», — рассказывает Дикопольский.

Производство карбоновых листов, по его словам, они запустили где-то полгода назад, но полноценно серийно выпускать их начали месяца три спустя. Сейчас получается делать в день по 5–10 листов, над их производством работают 10 человек. Кстати, сырье для производства карбоновых листов, по словам Дикопольского, закупают в Татарстане.

Что можно напечатать на 3D-принтере? Это нефопамницы — грубо говоря, пластиковый чехол для шприца с обезболивающим. Это и хвостовики — в них насаживают гранаты и закрепляют на дроны Фото предоставлено группой «3D взвод»

5. 3D-печать: нефопамницы, хвостовики, системы сброса, подставки для дронов

Примерно полгода назад волонтер боевого братства Кукмора Булат Галимзянов объединил почти всех неравнодушных татарстанцев, умеющих работать на 3D-принтерах. Так появилась их группа — «3D Взвод». «В нашей команде очень активные ребята с золотыми руками. Трудятся каждый день. Могут изготовить практически любое изделие, которое просят бойцы. В основном ребята работают дома. Отдельное помещение мы не арендуем, потому что, во-первых, очень неудобно, во-вторых, лишние затраты», — говорит Булат. Он, как руководитель «взвода», принимает заявки от бойцов, волонтеров, распределяет их, закупает расходники, детали, а потом собирает готовые изделия и рассылает их по запросу.

«Такими вещами и другие волонтеры давно занимаются, — скромно говорит Галимзянов, отмечая при этом, что в Татарстане не так сильно развита именно 3D-печать для фронта. — Просто к нам начали очень часто обращаться бойцы: нужно то, нужно это. Мы хотели закупить, посмотрели в интернете — очень дорого. Решили, что за те же деньги можно приобрести принтеры и напечатать большое количество изделий». Сейчас в «3D Взводе» работает 15 принтеров. Изначально все закупали на свои деньги, а недавно открыли счет, куда принимают пожертвования от неравнодушных людей.

Всего более 20 различных изделий, и этот список постоянно пополняется Фото предоставлено группой «3D Взвод»

Что можно напечатать на 3D-принтере? Это нефопамницы — грубо говоря, пластиковый чехол для шприца с обезболивающим. Это и хвостовики — в них насаживают гранаты и закрепляют на дроны. Системы сброса, которые также крепятся на БПЛА. Печатают и зацепы для эвакуации дронов, которые цепляют подбитые беспилотники. Всего более 20 различных изделий, и этот список постоянно пополняется.

«Заявок от бойцов очень много. Вот у нас сейчас заявка: только на две недели 6 направлений, 6 полков. Порядка 10 тысяч различных пластиковых деталей надо изготовить», — говорит лидер «3D Взвода», отмечая, что принтеры у них работают круглосуточно, заявки еле успевают закрывать. Все эти заявки, по его словам, обойдутся примерно в 30 тыс. рублей — пластик не такой уж и дорогой, но в больших масштабах цена чувствуется. Также деньги уходят на покупку электронных деталей для изготовления систем сброса, подсветок и маяков. Отвозят получившиеся изделия на фронт в качестве гуманитарки. «На фронте нет такого понятия, как татарстанские ребята. Там все вместе: и башкиры, и москвичи… Любым бойцам, которые выходят с нами на связь, мы стараемся помочь», — говорит собеседник «БИЗНЕС Online».

Проект ОРДА функционирует в рамках гумштаба «Молодой гвардии», и доставка распечатанных моделей на фронт происходит силами волонтеров этого штаба Фото: Евгений Жура

6. Общество разработчиков для армии и их 3D-печать

Чингизхан Минуров полгода назад купил два принтера и печатает на них уже известные нефопамницы, которые сейчас, по его словам, запрашивает практически каждый взвод. Печатает он и хвостовики, и системы сброса, и накольники, которые насаживаются на гранаты и при падении приводят в действие взрывное устройство. Или, например, осветители для прицелов: без них бойцам по ночам приходится подсвечивать по ночам прицел зажигалкой…

Пробует Минуров распечатать и макет беспилотника — модульного флаттера 1,5 м в длину. Пока что цель — распечатать весь беспилотник на принтере, а потом начинить его электроникой. До этого, по словам собеседника, они сделали (собрали) 10-дюймовый квадрокоптер и отправили его на фронт. «Все это мы отправляем в качестве гуманитарки и волонтерской помощи», — говорит он. Проект ОРДА функционирует в рамках гумштаба «Молодой гвардии», и доставка распечатанных моделей на фронт происходит силами волонтеров этого штаба.

С августа печать планируется в более масштабных объемах: в союзе отцов РТ пообещали закупить для «Молодой гвардии» еще 10 принтеров Фото: Евгений Жура

По словам собеседника, в одной системе сброса весом 56 г пластика на 54 рубля (если брать килограммовую катушку за 900 рублей). Сейчас он закупает расходники на свои деньги, также ему помогает в основном его семья, присылали деньги и незнакомые люди. С августа печать планируется в более масштабных объемах: в союзе отцов РТ пообещали закупить для «Молодой гвардии» еще 10 принтеров.

Энтузиасты из Челнов собирают для фронта беспилотники и печатают различные комплектующие на 3D-принтере Фото предоставлено разработчиками

7. Сборка дронов и 3D-печать в Челнах

Энтузиасты из Набережных Челнов, которые взаимодействуют с популярным в Закамье гуманитарным движением «Своих не бросаем 16», собирают для фронта беспилотники и печатают различные комплектующие на 3D-принтере. Своих имен они не афишируют, помогают безвозмездно, а работают на деньги благотворителей, говорит один из мастеров с позывным «Грех». В распоряжении ребят — 20 3D-принтеров, из-под которых выходят уже знакомые нефопамницы, сбросы для дронов, хвостовики для них же. Очень популярны на фронте в зимнее время «заряжайки» — уникальная разработка закамских ребят. По словам Греха, зимой в перчатках и на холоде зарядить автомат — достаточно трудоемкое занятие. И тогда волонтеры «Умельцы — фронту» придумали «заряжайку», которая помогает это делать.

Кроме того, по словам Греха, во время СВО они сначала обучали ребят управлять дронами, а потом занялись сборкой — для этого им выделили помещение в автограде. По подсчетам собеседника, примерно 50 дронов они уже собрали и отправили на фронт. На сборку одного беспилотника уходит примерно три часа, но вопрос не во времени, а в деньгах: одно устройство может обходиться до 350 тыс. рублей в зависимости от целей и комплектации.

С начала СВО у бойцов была потребность в дульных тормоз-компенсаторах закрытого типа. Это, по сути, модифицированный прибор бесшумной стрельбы Фото предоставлено основателями проекта

8. ДТК «Шептунишка»

Булат Ижболдин — сооснователь проекта «Тактик 797» — занимается производством оборудования для грузовых терминалов. Его деятельность никак не была связана с военным направлением, но после начала СВО к нему стали обращаться ребята с просьбой помочь буквально «хоть чем-нибудь». И попали по адресу. «Пытливый ум не дает покоя, — говорит Булат. — Мы начали экспериментировать». Сначала создали несколько десятков экземпляров бронепластин для бронежилетов. Они прошли тесты, но оказались немного тяжеловаты — сейчас мастера пробуют другую технологию изготовления.

Но вообще, говорит Ижболдин, с начала СВО у бойцов была потребность в дульных тормоз-компенсаторах (ДТК) закрытого типа. Это, по сути, модифицированный прибор бесшумной стрельбы (ПБС). Причем, объясняет собеседник газеты, все ДТК до СВО производились для охотников, т. е. рассчитаны они на одиночные выстрелы. «Тактик» же создали ДТК, рассчитанный на применение в реальном бою — стрельбу очередью. Создавалось изобретение по протекции союза десантников РТ. «Это индивидуальная разработка, мы ее долго тестировали, переделывали, делали по три-четыре разных экземпляра на каждое испытание, ездили на полигон, консультировались со спецназовцами», — описывает долгий путь Булат. С испытаниями помогали соратники союза десантников РТ — Казанское танковое училище, а также руководство и ребята 26-го отряда спецназа.

Основная модель, которую производит «Тактик 797», — ДТК для автомата Калашникова, но есть и модель для пулемета — называется «Шептунишка» Фото предоставлено основателями проекта

Самая главная функция прибора — он гасит пламя выстрела. По словам Ижболдина, на рынке подобные устройства стоят 50–60 тыс. рублей, они же свою разработку реализуют за 18 тыс. рублей. «Мы продаем почти по себестоимости. Нам хочется, чтобы это было максимально доступно. Я понимаю, что купить такую штуку бойцу для себя за 40–50 тысяч — накладно. Такое не каждый себе позволит, потому что ребятам и кроме этого много чего приходится покупать, потому сделали цену минимальную. Конечно, небольшая наценка есть, потому что очень хочется и дальше развиваться. И все эти инженерные изыскания на самом деле крайне дорогие штуки», — продолжает сооснователь проекта «Тактик 797». По его словам, на разработку, тесты и производство уже ушло 700 тыс. рублей (и полтора года жизни) — все из собственных средств. «Про те деньги, которые ушли на разработку... я не жалуюсь. Если такое будет приносить какой-то результат — это самое главное», — добавляет собеседник.

Основная модель, которую производит «Тактик 797», — ДТК для автомата Калашникова, но есть и модель для пулемета — называется «Шептунишка». Союз десантников РТ закупает эти ДТК для своих подразделений, исполняющих воинский долг в зоне СВО, и отвозит их на фронт. Есть и сайт — для единичных заказов от бойцов.

Производство одного штатива обходится в 30–40 тыс. рублей, отмечает Каюмов, но если сделают массовое производство, то оно будет дешевле Фото предоставлено волонтерами

9. Штатив для безопасной стрельбы из окопа

Волонтеры из «Полевой почты Герат» в Набережных Челнах пробуют себя в сборке прибора для стрельбы из окопа — чтобы бойцы, не высовываясь, могли вести прицельный огонь, рассказывает руководитель организации Наиль Каюмов. «Идея у нас появилась с Нового года, начали рисовать, думать, делали пробные варианты. Первые два штатива увезли полтора месяца назад, еще полтора месяца ушло на производство», — делится наш собеседник. Уже получили обратную связь: штатив громоздкий, лучше, если бы он был складной. Сейчас дорабатывают.

Производство одного такого штатива обходится в 30–40 тыс. рублей, отмечает Каюмов, но если сделают массовое производство, то оно будет дешевле. «Мы руководствуемся следующим: если такая вещь спасет хоть одну жизнь, то она стоит этих денег», — говорит собеседник, отмечая, впрочем, что инвестора у них сейчас нет.

Разработанный прицел простой: блок, который устанавливается на автомат, небольшой — 150×50×20 мм, на шлеме устанавливается монитор, на мониторе — поле зрения камеры Фото предоставлено разработчиком

10. Штурмовой видеоприцел

Казанский пенсионер Евгений Севен после начала мобилизации изучал видео с СВО, увидел, как один из бойцов стрелял по-сомалийски (поднятым над головой или вбок оружием), и в этот момент понял, что неплохо было бы для таких случаев иметь видеоприцел. «Проблема стрельбы из-за угла, то есть выставив оружие и оставаясь за укрытием, решалась еще в Первую мировую, когда была придумана так называемая перископная винтовка. Причем придумали ее простые солдаты», — делится Евгений. Сейчас есть израильское приспособление для стрельбы CornerShot, но бойцы, мол, говорят, что оно неудобное и стоит под 400 тыс. рублей. Проектируется в России «Ратник-3», в котором есть функции видеоприцела, отмечает собеседник. Но при этом разработанный им прицел гораздо проще: блок, который устанавливается на автомат, небольшой — 150×50×20 мм, на шлеме устанавливается монитор, на мониторе — поле зрения камеры, 10 прицельных марок. Главное преимущество устройства, которое разработал Севен, по его словам, в том, что прицел предназначен для работы группы. Т. е. все подразделение может переключаться на тот или иной видеоприцел.

Процессор для устройства, по словам изобретателя, он заказал у частного изготовителя, а все остальное скомпоновал сам: часть компонентов заказал в Китае, часть — напечатал на 3D-принтере. «Все делается буквально на кухне», — говорит собеседник. Затраты на сборку одного устройства — порядка 8 тыс. рублей. «К сожалению, производственных возможностей нет. Поэтому я пытаюсь найти, во-первых, выходы на наших солдат, чтобы они подержали в руках, протестировали, высказали мнения. Во-вторых, производителя, потому что сборка прибора — просто собрать компоненты, поместить их в корпус, и все. Какая тут монетизация? Мы воюем. Мне бы просто довести до сведения — и пусть кто-нибудь делает, а я всячески помогу», — говорит Севен. Первый прибор он уже отправил на фронт через ГК «Застава» — теперь ждет отзыва от бойцов. Кроме того, по словам собеседника, прибор был опробован в Казани, на полигоне танкового училища, и уже получил одобрительные отзывы.