Михаил Делягин — экономист, публицист, депутат Госдумы РТ Михаил Делягин экономист, публицист, депутат Госдумы РТ
— Нужно понимать, что для ряда преступников пожизненное заключение не является значимым. К примеру, диверсант убежден, что его выкупят или обменяют. А люди, которых поймали в брянских лесах и которые были исполнителями теракта в «Крокусе», вряд ли вообще способны понимать, что такое пожизненное заключение в силу своего уровня культуры. К сожалению, для существенной категории преступников угроза смертной казни является единственным аргументом, которые они способны воспринимать. Мы завезли в страну миллионы людей, которые не понимают другого языка, кроме прямой демонстрации жестокости. Мы видим, что эти люди находятся на таком уровне культуры, что за обещание денег они бросаются убивать нас с визгом восторга. Если мы хотим объяснить им, что не нужно нас убивать, то мы не можем им объяснить на русском языке, потому что они его не понимают. Мы не можем это объяснить на языке закона, они не понимают этого закона. Мы можем объяснить только наглядной демонстрацией, что если они будут убивать граждан России, то им будет плохо. Конечно, это ужасно. Но проблема заключается в тех, кто завозит их все новыми и новыми миллионами.
Евгений Минченко — политехнолог, президент «Минченко консалтинг» Евгений Минченко политтехнолог, президент «Минченко консалтинг»
— Я принципиальный противник смертной казни. Во-первых, наше общество становится более гуманным, в последние годы наблюдается значительное снижение количества убийств. А тренд на дегуманизацию и жестокость ни к чему не приведет. Более того, не приведет он и к снижению преступности. У нас уже был печальный опыт Советского Союза, когда за изнасилование полагалась смертная казнь, и тогда насильники стали убивать своих жертв. Такие нелинейные последствия тоже нужно учитывать, нынешний Уголовно-процессуальный кодекс не с луны свалился.
То же самое я хочу сказать по поводу снятия табу на применение пыток. Но я считаю, что ребята, которые поймали террористов из «Крокуса», — герои. Что касается того, что там происходило во время задержания, с этим пусть разбираются соответствующие структуры. Но в целом, мое мнение, даже если иногда в экстренных ситуациях доходит до мер физического воздействия, то активно это пиарить не очень хорошо. Это публичное пренебрежение теми правилами, которые власть для себя установила.
Евгений Сатановский — основатель и президент независимого научного центра «Институт Ближнего Востока» Евгений Сатановский основатель и президент независимого научного центра «Институт Ближнего Востока»
— Мораторий — это чрезвычайно полезное для убийц, педофилов и бандитов нововведение ельцинских времен, оно полезно только для них и для зарабатывающих свои деньги на отмазывании их от справедливого наказания адвокатов, а также на спекулирующих на этом политиков разного толка. Страна, которая коллекционирует такого рода людей, неважно, под какими лозунгами, давлением, лобби, обречена.
Меня абсолютно не интересует ущерб, который получили бандиты, террористы. Надо быть клиническим идиотом, чтобы поднимать этот вопрос, даже поднимать. К сожалению, такой клинический идиотизм доминирует в государстве Израиль. Как следствие, это государство может не сохраниться. Дискуссия о том, можно ли так задерживать, концептуально неверная, и я в данном случае соглашусь с моей давней приятельницей, писательницей Диной Рубиной, которая послала в задницу всех милых, интеллигентных, культурных людей, которые сейчас лекции читают израильтянам по поводу войны с ХАМАС в Газе.
Борис Межуев — политолог и философ Борис Межуев политолог и философ
— У меня к этому инструментальное отношение. Есть, конечно, набор страшных преступлений, которые непонятно как можно простить. И террористы попадают под эту характеристику. С другой стороны, я понимаю, что те люди, которые сейчас в основном выступают за отмену моратория на смертную казнь, не скрывают, что хотят распространить это наказание на своих политических оппонентов. Это главная причина, почему я считаю, что лучше оставить мораторий. Вообще, это некий рубеж, который отделяет нас от падения в дикое варварство. Сейчас озлобление в обществе очень сильное, и если допустить в нем возможность смертной казни, то будет страшная опасность. Потом за госизмену начнутся расстрелы, потом понятие «госизмена» расширится, как, в принципе, произошло с понятием «иноагент».
На тех, кто отрезал ухо и применял жестокости, должна быть во всяком случае дисциплинарная форма воздействия, потому что как минимум это непрофессионально и едва ли способствует достижению истины во время допроса. Тем более если это делать перед камерой.
Юрий Суворов — председатель Союза десантников РТ Юрий Суворов председатель союза десантников РТ
— Мы этот вопрос поднимали, просто нас никто не слушал. Конечно, нужно возродить смертную казнь для насильников и террористов в первую очередь. Зачем человека поить, кормить за нас счет? Вы же понимаете, что бешеных волков всегда отстреливают в природе. И поведение силовиков оправдано, так как по горячим следам были выявлены определенные цели и связи. Если бы это не сделали, то пришли бы их адвокаты и вряд ли что-то там в быстром времени удалось решить.
Мидхат Фарукшин — политолог, профессор КФУ Мидхат Фарукшин политолог, профессор КФУ
— Во-первых, чтобы отменить мораторий, нужно менять Конституцию РФ. Государственная Дума сама этого сделать не может, тут нужен целый механизм изменения Конституции. Во-вторых, известно по фактам, что некоторые осужденные на пожизненное лишение свободы просили, чтобы их лучше расстреляли, то есть эта мера очень жестокая, она даже жестче, чем смертная казнь. Поэтому мне кажется, что нет смысла сейчас ставить этот вопрос. Конечно, понятно эмоциональное напряжение, эмоциональный всплеск, люди возмущены и не могут быть не возмущены этим варварским актом, но это сейчас больше на таком эмоциональном напряжении говорится. Я думаю, что пройдет время и люди поймут, что пожизненное заключение — это очень сурово. Но другое дело, что можно ввести изменение, что ни при каких условиях условно-досрочного освобождения не может быть, даже если человек просидел 20–25 лет.
Сергей Толстых — руководитель группы охранных организаций «Застава» Сергей Толстых руководитель группы охранных организаций «Застава»
— Всю жизнь люди руководствуются в большей части, к сожалению, инстинктами, один из этих инстинктов — это самосохранение. Если будет неотвратимость наказания и наказанием станет смертная казнь за тяжкие и особо тяжкие преступления резонансного характера, думаю, это будет одним из сдерживающих элементов, который людей всегда будет настораживать. Но основное, что должны все понимать, — любое наказание должно быть неотвратимо.
Что касается действий наших силовиков, то иной раз цель оправдывает средства. Почему мы должны поступать по-человечески с людьми, которые не относятся к категории людей? Да, я радикален в этом плане. Понятно, что вину определяет только суд, но, как говорится, а кто же судьи? Люди те же самые. Нам, к сожалению, сегодня далеко в России до идеального правового государства, и каждая ситуация должна разбираться до микронюансов. Впрочем, стандартов никто не отменял: бить и издеваться над пленными — это, конечно, плохо, но в то же время цели иной раз оправдывают средства.
Армандо Диамантэ — директор МАУК «Русский драматический театр «Мастеровые» Армандо Диамантэ директор МАУК «Русский драматический театр «Мастеровые»
— Отменять мораторий не нужно. Эмоционально я могу понять тех людей, которые выступают за отмену, то есть смерть за смерть. Но я все-таки юрист по одному из образований, я эту тему хорошо изучал. Многие страны долго держали смертную казнь. Например, в Великобритании за любое убийство в большинстве случаев сразу полагалась смертная казнь, но это не остановило волну убийств. Тем самым не тяжесть наказания останавливает преступников, а его неотвратимость. Все преступники должны знать, что они за свое преступление ответят. Введение смертной казни ничего нам не даст, да и судебные ошибки встречаются, можно и невиновного расстрелять. Пожизненное заключение — достаточно суровое наказание.
Что касается силовиков. Если вы спрашиваете меня как юриста, то закон един для всех. Я понимаю, что мои слова вызовут ярость многих, но считаю, что представители государства должны следовать строго закону. Я могу понять, что при задержании повредили руку или еще что-то, такие случаи бывают. Но отрезать ухо, действовать подобным образом — это все-таки в рамки закона не укладывается.
Фарид Башаров — генеральный директор союза «Торгово-промышленная палата города Набережные Челны РТ» Фарид Башаров генеральный директор союза «Торгово-промышленная палата города Набережные Челны РТ»
— В целом общество у нас отзывчивое и очень доброе. Но вопрос об отмене смертной казни имеет место быть. Я полагаю, что депутаты, взвесив все за и против, выразив общее мнение общества, воплотят какое-то решение. Совершили этот теракт трусливые, подлые люди, которые позарились на деньги. Но за этим стоят кукловоды, смертную казнь для них я мог бы понять, это было бы правильнее.
Жесткость с террористами я считаю вполне оправданной. Если перед тобой враг, ты же не знаешь, вдруг у него пояс шахида или какое-то вооружение есть. А что с ним делать? А то, что, там, ухо, — он же молчал! Ухо отрезали — заговорил. Оказывается, и разговаривать умеет. Здесь силовикам огромный респект, что, наконец, не просто уничтожили, но еще и взяли. Моя позиция такая: я не говорю: «Расстрелять — и все». Пусть лучше поживут и пострадают под этой тяжестью.
Руслан Нагиев — адвокат, правозащитник, президент Национальной Ассоциации Юристов (НАЮР) Руслан Нагиев адвокат, правозащитник, президент национальной ассоциации юристов (НАЮР)
— Конечно, нет. У нас, если спросить граждан, доверяют ли они правоохранительным органам, судебной системе, я думаю, многие ответят отрицательно, но не это главное. Главное, что качество работы судов нельзя назвать оптимальным. Оправдательных приговоров — менее 1 процента, поэтому в такой ситуации возможны судебные ошибки. Одно дело, когда лишают человека свободы по ошибке, а другое дело, если его лишают жизни, поэтому я думаю, что такое решение преждевременно, надо сначала поднять уровень качества работы правоохранительной системы, судебной системы, потом уже возвращаться к вопросу обсуждения отмены моратория на смертную казнь.
Что касается задержания подозреваемых в совершении теракта в «Крокусе», то существуют допустимые рамки действия правоохранителей, вот эти рамки не должны быть нарушены. Все остальное, конечно, наказуемо по закону.