«Сын наш гордо сейчас говорит, что его папа — военный, хотя мы с мужем долгое время не говорили и не объясняли, что произошло. Сказали просто, что папа работает далеко в командировке на опасной работе», — делится с нами своей историей одна из жен мобилизованного из Татарстана. Год назад 300 тыс. семей в одночасье разлучились с сыновьями, мужьями и отцами — их мобилизовали. Как этот год провели те, кто остался в тылу? Кому-то потребовалась помощь психолога, кто-то потерял сон, кто-то взял себя в руки и занялся гуманитаркой, а кто-то все еще спит, ест с телефоном в обнимку в ожидании заветного звонка. О том, как поменялись жизни семей мобилизованных, — в проникновенных историях, записанных «БИЗНЕС Online».
Марина: «Труднее всего пришлось в январе, когда наших ребят отправили за ленточку. Вот там начались бессонные ночи. От мужа не было ни весточки. Врагу не пожелаешь того, что испытывала я в тот момент»
«Ему очень непривычно, когда вокруг ничего не взрывается. Он поменялся. Иногда даже говорю, что это уже не мой муж»
Марина, 38 лет, жена мобилизованного:
Как мобилизовали. К мобилизации муж готовился, наверное, с середины лета. Ему 43 года, десантник. Наверное, потому и подозревал, что ему обязательно придет повестка. Настраивался: говорил, что, если призовут, пойдет. Возможно, и раньше бы ушел, но я его останавливала, просила не вызываться самому, не ходить в военкомат. Он еще со срочки был в Чечне. Говорила ему, дескать, если еще раз понадобишься, пойдешь, а так, считаю, свое он уже послужил. И в последний момент, представляете, повестка таки пришла. Как сейчас помню, это было 26 октября. С тех пор жизнь нашей семьи разделилась на до и после. Я в жизни столько в церковь не ходила, как сейчас.
О семье. В мирной жизни мы самая обычная семья. Муж у меня не военный, всю жизнь работал на мебельной фабрике. Я сама по профессии медсестра, работаю в фармацевтике. У нас двое детей: дочке 17 лет, сыну — 12. Дети очень переживали, когда отца забрали, сын немного ушел в себя, замкнулся. Одноклассники до последнего не знали, что у нас папу мобилизовали. Мы особо не распространялись и не подавали вида. У меня даже дети только в последний момент начали бесплатно питаться в школе, когда уже мне стало тяжеловато оплачивать и кружки, и курсы, и на двоих школьное питание тоже дорогое, если так посчитать. Подумала: раз уж положено, почему бы и нет. Мы не сразу обратились за помощью. Всегда жили так, что все было в порядке. У меня муж очень рачительный хозяин, всегда четко знали, что есть деньги на курсы, есть чем заплатить за квартиру, куда-то сходить, съездить в отпуск. Огромных сбережений никогда не было, но мы жили как обычная семья. И все вдруг так резко поменялось.
Во время службы. Проводили его перед самым Новым годом. Впервые встречали без него, с детьми. Тут даже в гости толком ни к кому не сходишь. Мой муж ушел в горячую точку, а у остальных все сидят дома, живут как ни в чем не бывало. Как мне к ним идти? Они мои друзья, да. Но никогда не смогут понять. Обычно все сводится к жалости, а от нее совсем не легче.
Труднее всего пришлось в январе, когда наших ребят отправили за ленточку. Вот там начались бессонные ночи. Он у меня служит в разведке. Тогда наши ребята не выходили на связь долго, были на штурме. Пошли первые потери. От мужа не было ни весточки. Врагу не пожелаешь того, что испытывала я в тот момент. Меня просто всю трясло. Благодарю Бога, что познакомилась с другими девочками, что в моем кругу общения появился комитет семей воинов Отечества. Девочки меня успокоили. Сами подумайте: если даже муж выйдет на связь и я тут на нервах еще начну его трясти, ни к чему хорошему это не приведет. Благодаря девочкам я смогла взять себя в руки. Теперь, когда муж уже звонит, я его не трясу, а поддерживаю.
В марте получил ранение. Тогда был боевой выход, попали под минометный обстрел. Командира группы «задвухсотило», а моего мужа ранило. Раненым ему пришлось взять командование на себя и выводить группу. Он на себе еще одного раненого вытащил. Об этом он мне не рассказывал, вообще очень мало рассказывает. Никто не рассказывает — берегут нас. Но мы все равно все чувствуем. Знаете, в ту самую ночь я просыпалась как раз в холодном поту и долго потом не могла уснуть. Два дня я ходила в таком состоянии, на третий он мне позвонил, сказал, чтобы не переживала, что он получил ранение, но все в порядке. Я его спросила, когда это произошло, он рассказал. Представляете, оказалось, что именно в ту самую ночь я и проснулась. Я была в шоке. Все-таки за 20 лет вырабатывается некая связь.
«Некоторые спрашивают, поменялся ли как человек. Стал более скрытным, молчаливым, ничего не рассказывает. Говорит, что не может спокойно смотреть на окружающих, на то, как все ходят, будто ничего не происходит, словно никаких боевых действий нет»
Как изменилась жизнь. Выплаты мужа немного стабилизируют семейный бюджет, но это как посмотреть. Многое уходит на гуманитарку. С девочками все вместе собирали их на СВО. Сначала за свой счет, потому что, когда были в «Казань Экспо», еще не было выплат никаких. Мы с женами одного подразделения объединились и покупали мужьям «буханку», квадроцикл, тепловизор, антидроновое ружье, ночники каждому. Влетело все в копеечку. Но куда деваться? Все это нужно буквально для спасения жизней.
Одной все равно сложновато. У мужа еще мама больная, за ней нужен уход. Она сама по себе очень тяжелый человек, а болезнь еще сверх этого наложила свое. Мама ходит по больницам в общем порядке. Вроде говорят, что семьям мобилизованных можно без очереди, но по факту ничего такого нет. Ее постоянно нужно сопровождать. Устаешь так по очередям ходить, плюс еще двое детей, работа, фронт. А еще, когда ты приезжаешь, в больнице говорят: «Надо было раньше, записи нет, приезжайте в другой день». Как-то я просто с ними поругалась, не сдержалась, сказала, что это мать мобилизованного, защитника Отечества. Доктор тогда так развернулась, посмотрела на нас и ответила: «Извините, у меня вот столько-то онкологических пациентов. Скажите, кого мне убрать и вашу маму поставить?» Я тогда, конечно, успокоилась. Просила просто чуть внимательнее относиться к маме.
Мне не стыдно сказать, что я даже ходила к психологу. Много куда обращалась, ходила в районную администрацию. Там видели, в каком я состоянии, они направили меня на консультацию к психологу. Но там я, к сожалению, не находила поддержки. Я знаю, что это был профессиональный психолог. Но она меня не смогла понять. В какой-то момент хотелось просто встать, выйти и закрыть дверь. Мне психолог говорит: «У вас же дедушка тоже был на войне. Представьте, каково было вашей бабушке. Она тоже провожала его, не зная куда, на сколько…» На этих словах я про себя думала: «А я куда его проводила? На 10 дней на курорт?»
В отпуске. Ему недавно сделали операцию. Некоторые спрашивают, поменялся ли как человек. Стал более скрытным, молчаливым, ничего не рассказывает. Говорит, что не может спокойно смотреть на окружающих, на то, как все ходят, будто ничего не происходит, словно никаких боевых действий нет. Говорит, ему очень непривычно, когда вокруг ничего не взрывается. Конечно, он поменялся. Иногда даже говорю, что это уже не мой муж. Когда это все закончится, я найду силы вернуть его к жизни.
«Они все уезжали и как будто прощались с нами навсегда: «Я тебя люблю, не забывай меня…»
Лидия: «Отпускала с очень тяжелым сердцем. Да и сейчас тяжело, одна мысль — чтобы вернулся живым, больше ничего нам не надо»
Лидия, 37 лет, жена мобилизованного:
Как мобилизовали. Мужу 33 года. Работает, то есть работал, на скорой помощи. Мобилизовали его прямо со смены: позвали в центральный офис, выдали повестку, сразу в военкомат. Это происходило все уже в конце октября, то ли за день, то ли за пару до того, как заявили об окончании мобилизации. Мы и до этого думали, что, скорее всего, призовут. Было какое-то предчувствие. Все указывало на это: раньше служил в армии, хоть это и срочка, был инструктором медицинской службы, по категории годности А. Я ведь ему даже мешок сразу приготовила, рюкзак со всем необходимым. Можно сказать, мы готовились. Сомнений никаких не было, как-то свинтить даже не думали. Мой муж — настоящий патриот, сразу сказал, что если призовут, то пойдет без раздумий: «А кто, если не мы?»
Так все и получилось. Когда узнала, что ему все-таки пришла повестка, я прямо с работы рванула сразу к нему и везде была рядом: прямо в военкомате сидела и ждала, когда его оттуда выпустят. Определили его медиком, оформили очень быстро, сказали: «Все, давай собирай вещи и к 7 утра приезжай». Он так и явился на следующей же день, всех вместе собрали и увезли на автобусе в «Казань Экспо».
Как проходила подготовка здесь, точно не знаю, но их очень мало вывозили на полигон. Он как медик больше ездил все по больницам. В «Казань Экспо» же разных людей собрали, были в том числе и не совсем годные к военной службе. Они проходили медосмотр, кого-то там комиссовали. Мой возил их как медик больше по больницам, сопровождал по военно-врачебным комиссиям.
Пока они были в «Казань Экспо», мы докупали им снаряжение. Все необходимое, конечно, им выдали, но это было какое-то старое уже. Вот им дали фуфайку — зачем она им там нужна? Как в ней ползать? В общем, неудобную форму дали, чтобы мы докупали чуть поудобнее. Они изначально понимали, что им придется там лазить везде, ползать, забирать раненых с поля боя. Поэтому нужно было что-то полегче.
Во время службы. В день отправки, помню, все ревели очень — и мужчины, и женщины. Они же прямо последним эшелоном уходили, 30 декабря, Новый год встречали прямо в поезде. Отпускала с очень тяжелым сердцем. Да и сейчас тяжело, одна мысль — чтобы вернулся живым, больше ничего нам не надо. О чем он думал сам в этот момент, не знаю. Но они все уезжали и как будто прощались с нами навсегда: «Я тебя люблю, не забывай меня…» Он так говорит каждый раз, когда мы созваниваемся, как будто прощается. Как ни крути, но это все-таки вооруженный конфликт, там стреляют, в любой момент может что-то прилететь. Когда он звонит или пишет мне, да даже если просто смайлик с машущей ручкой отправит, я всегда радуюсь — значит, живой и здоровый. Сразу успокаиваюсь. Бывает, сидишь целыми днями и не знаешь, как он, где он, — это очень тяжело. Так уже почти год и прожили: от СМС до СМС, от звонка до звонка. Позвонил, написал — все, слава богу, больше ничего не надо.
Первое время без мужа было очень тяжело. Неделю я ничего не ела, не спала, ничего не делала, мне ничего не надо было, много плакала. Детей у нас нет, только кот Ласкун вместо ребенка. Со временем я взяла себя в руки и стала вытаскивать себя из этого болота, настраиваться на позитивный лад. Ушла с головой в работу. Но там коллеги только жалели — от этого сначала становилось еще хуже. Однако в целом на работе с пониманием относятся, позволяют уходить пораньше, если нужно, машину предоставляют, я теперь постоянно на скорой помощи катаюсь, внеочередной отпуск предоставили, когда муж приезжал.
«О службе он ничего не рассказывает никогда, повторяет только: «Тебе этого знать не надо»
В отпуске. В апреле ему дали отпуск. Приехал организованно на автобусе, который республика выделила для них. Никому не говорил, что приезжает, знали только я и его братишка. Мы тихонечко их встретили, в первую очередь поехали к его родителям. Как они были счастливы! А как я была счастлива! Две недели, правда, очень незаметно пролетели, постоянно в гостях или кто-то был у нас. Все соскучились, все переживают, всем интересно: «А что там, а как там?» Так иногда и хочется сказать: «Езжай да узнай». Воспитание сдерживает. В общем, две недели пролетели как один миг. Когда пришло время возвращаться, не хотела его отпускать, говорила: «Может, не поедешь?» Он ответил: «Нет, меня там ждут, я должен». Так и уехал обратно. Многие девочки рассказывают, что предлагали остаться, а они все: нет, должны поехать. Это вот все их мужское боевое братство, оно им очень дорого, я так понимаю.
Как изменилась жизнь. О службе он ничего не рассказывает никогда, повторяет только: «Тебе этого знать не надо». Недавно ему дали медаль «За воинскую доблесть». За что именно вручили, не рассказал, но, думаю, за то, что он прямо с передовой ездит забирать раненых. Видимо, за это. Он меня ограждает от всяких таких деталей. Хотя, естественно, мне интересно. Но все узнаю от других жен, мы все состоим в чате жен нашего полка, он создавался еще тогда, когда ребята были в «Казань Экспо», на всякий пожарный, чтобы все на связи были. Там мы общаемся, кто-то чем-то поделится — и все, мы уже сразу все знаем. Если кто-то потерялся, сразу пишем в этот чат: «Помогите найти…» Мужья же там рядом находятся, все равно уж знают, что и как. У них там боевое братство, а у нас здесь свое, женское.
Мы с девочками здесь не сидим сложа руки, собираем для наших мужей гуманитарку. После Нового года я познакомилась с Ангелиной Фаритовной (Галимовой — прим. ред.) из комитета семей воинов Отечества, они мне помогли все организовать. Мы же все равно каждый раз отправляем что-то, ребята просят то сигареты, то лекарства, первое время просили тушенку, что-то поесть. Сейчас другие вещи просят. Что-то приносят неравнодушные люди, которых очень мало, в основном помогают те, кого это непосредственно коснулось, что-то покупаем за свой счет. Некоторые говорят о зарплате мужа — так это все на него и уходит потом или на гуманитарку. Тут все просто: чем больше мы будем отправлять помощи туда, тем меньше отсюда будут забирать людей.
Поддержку государства на себе я чувствую слабо. Детей же нет, поэтому государство мне ничем не помогает — для жен и родителей никаких дополнительных льгот отдельных нет. Если дети хотя бы могут на транспорте ездить, то нам это не положено. Хотя разве что вот мне как члену семьи участника СВО давали скидку на проживание в гостевой домик. На пару недель ездила в Геленджик, за проживание заплатила чуть поменьше.
Я ремонт все никак не могу доделать, потому что этим занимался муж. Полквартиры без ремонта осталось. А я не могу продолжить. Там надо штробы делать для проводки, а я не могу, и мужчину найти не могу. Электрика муж запретил вызывать. Сказал, как вернется, сам все сделает. А они обязательно вернутся, живыми, здоровыми и с победой. Скорей бы уже.
«Когда низко летали самолеты, он очень сильно пугался, старался приседать сразу. Видимо, уже рефлекс»
Алина: «Знаете, перед мобилизацией я ходила в церковь, чтобы помолиться. На выходе купила православное кольцо в церковной лавке, но никак не могла разобрать, что там написано. Через некоторое время вернулась в церковь, чтобы спросить о надписи. Мне объяснили, что там молитва о солдате»
Алина, 36 лет, жена мобилизованного:
О семье. В этом году мужу исполнилось 37 лет. До последнего времени занимался прокладкой отопительных систем в частные дома. Я самозанятая, у меня небольшой «вкусный» бизнес, занимаюсь производством домашних соусов, джемов. Еще у нас сын, 6 лет, в следующем году пойдет в школу. Пять лет назад мы купили землю и начали строить дом, в этом году должны были заехать, если бы не мобилизация и скорый отъезд мужа. Дом стоит: стены возведены, окна, крыша, а заехать пока не получается. Вся жизнь встала на какую-то паузу.
Как мобилизовали. Повестка пришла практически сразу после объявления мобилизации. Он у меня человек честный и ответственный, поэтому не стал уклоняться. Все происходило очень быстро: вручили повестку, на следующий день муж поехал в военкомат, оттуда — в администрацию района, там их посадили на автобус и отвезли сначала к танковому училищу, потом — в «Казань Экспо». Все это не стало для нас неожиданностью. Муж служил срочную службу в мотострелковых войсках. Когда еще не было мобилизации, ему уже приходила повестка — тогда как раз набирали военнослужащих по контракту.
Когда мужа мобилизовали, у меня было состояние, сравнимое с тем, что земля уходит из-под ног. Постоянный стресс, очень много ночей не спала, неизвестность пугала. А ребенок каждый день спрашивал: «Когда же папа приедет домой и когда же мы сможем забрать его?» Муж, я и сын очень связаны друг с другом. Мы с ним поженились спустя два месяца отношений, потом родился ребенок — с тех пор фактически не расставались надолго.
Знаете, перед мобилизацией я ходила в церковь, чтобы помолиться. На выходе купила православное кольцо в церковной лавке, но никак не могла разобрать, что там написано. Через некоторое время вернулась в церковь, чтобы спросить о надписи. Мне объяснили, что там молитва о солдате. Представляете, как совпало. Меня это так поразило тогда, потому что кольцо выбирала из-за красоты, да и на палец оно хорошо село. Месяц я носила это кольцо, напитала своей энергией и отдала потом мужу. Он сначала отнекивался, не знал, куда его положить. В итоге взял и повесил его себе на цепочку с крестиком. Так и носит его до сих пор. Через некоторое время я снова пошла в храм, увидела точно такое же кольцо, и вновь оно мне идеально село на палец. Мне еще сказали: «Вы знаете, девушка. Столько людей мерило, и никому оно не подходило». Видимо, оно ждало специально меня. Я сейчас его ношу, у мужа такое же, тоже не расстается. Как будто две половинки соединены. Когда написала эту историю у себя в соцсетях, мне ответила одна подписчица. Оказалось, она делает кольца ручной работы с натуральными камнями. Сказала, что ее очень тронула история и она хотела бы сделать для меня подарок, кольцо ручной работы. Очень долго выбирали камень, остановились на граните — камень Христа, помогающий нести ношу. Она его изготовила и прислала мне. Это было очень приятно и неожиданно.
Во время службы. Стараемся держать связь короткими телефонными звонками, когда это возможно. Каждый его звонок — для нас огромный праздник.
Но сыну в последнее время тяжело разговаривать с папой, потому что он очень сильно скучает. Говорит: когда с ним беседует, ему очень сильно хочется плакать. Я же с телефоном не расстаюсь: и ем, и сплю, и все делаю, потому что в любой момент он может позвонить. Также стараемся быть на связи с другими женами из подразделения моего мужа. Нас пятеро, и мы вместе постоянно на связи друг с другом. Вместе отправляем нашим мужчинам именные посылки с полезными вещами, продуктами и рисунками детей, всегда наши посылки доходят до адресата. Для ребят каждая такая посылочка — как подарок на Новый год: они их открывают всегда с предвкушением, как малые дети. Для них каждая такая весточка из дома очень важна, хотя и говорят, что им ничего не нужно. Для них главное — внимание, забота и чувство, что их ждут и они обязательно вернутся.
Особо не жалуются, разве что на странное снабжение одеждой (нет нужных размеров, одежда не по сезону) и постоянное состояние неизвестности. А еще им очень хочется домой. Все остальные трудности терпят, стараются быть волевыми и ответственными, чтобы быть примером своим детям.
«Очень маленькие у них отпуска — всего две недели. Хотелось бы, чтобы было как у контрактников, по три месяца. За две недели невозможно отдохнуть и насладиться общением с близкими людьми»
В отпуске. В апреле этого года муж приезжал в отпуск на две недели. Знаете, он очень сильно изменился: похудел на 18 кг, стал тревожным. Очень грустный и глубокий взгляд. Все ходил и радовался мелочам, которых мы в мирной жизни не замечаем, — например, тому, что просто ходит по асфальту. У них первой точкой был лес, где две недели непрерывно шел дождь. Они даже окопаться не смогли, просто сидели две недели под дождем: днем грелись у костра, обсыхали, а по ночам ложились в водную яму, укрывшись тентом. Все это морально очень тяжело. Еще, когда низко летали самолеты, он очень сильно пугался, старался приседать сразу, видимо, уже рефлекс выработался, т. к. у них там постоянно летают дроны и держат их в напряжении.
Сын наш сейчас гордо говорит, что его папа — военный, хотя мы с мужем долгое время не говорили и не объясняли, что произошло. Сказали просто, что папа работает далеко в командировке на опасной работе. Правду рассказали только во время отпуска, и то не сразу, сын догадался сам. Когда встречали мужа с автобуса, то уставшими были, все в военной форме. Сын поднимает глаза на папу и говорит: «Папа, а ты что, солдат?» Мой муж отвечает, что да, военный. А сын такой: «О-о-о, папа, а ты большой человек». Потом мы еще ходили вместе есть куда-то, зашли в кафе, а там все в военной форме, сын тогда сказал: «Ой, папа, смотри, у них тоже такая же форма, как у тебя. А ты с ними дружишь, вы вместе работаете?» То есть какое-то первое осознание ребенку пришло само, потом мы уже ему объяснили, что папа работает солдатом на опасной работе.
Очень маленькие у них отпуска — всего две недели. Хотелось бы, чтобы было как у контрактников, по три месяца. За две недели невозможно отдохнуть и насладиться общением с близкими людьми. И за время отсутствия накапливается много разных дел. Во время отпуска в апреле мы утром из дома уходили и только поздно ночью возвращались, все время ездили по каким-то делам (купить новое обмундирование, посещение врачей и др.). В весенний отпуск лечили ему зубы, двух недель не хватило. Думаю, за эти две недели они так или иначе не расслабились.
После окончания отпуска мужу было намного сложнее, чем когда в первый раз уходил. Только-только начал оживать и привыкать к тихой мирной жизни, без риска, — и надо опять уезжать и расставаться с любимыми.
Как изменилась жизнь. Когда вы живете семьей, так или иначе постоянно друг друга поддерживаете в любых вопросах. Теперь мне все приходится решать и делать самой — от ремонта машины до мелочей по дому. Содержать дом без мужчины очень трудно, это не квартира, вечно какие-то заботы. Зимой вот надо было откачать канализацию. Еще я не могу убирать снег из-за проблем со спиной. Обращалась за помощью к главе поселения и администрации района. Приехали, все сделали, в беде не оставили, за что им большое спасибо. В целом от государства есть поддержка, но приходится просить: никто к тебе не придет, если ты не попросишь. Сейчас вот ждем дрова, надеюсь, привезут.
Радует, что вокруг меня очень много неравнодушных людей: помогают друзья, знакомые, есть гуманитарщики, волонтеры. Многие поддерживают. Но есть и хейтеры. Пишут в сообщения, что мой муж мог бы и сбежать. Я в такие моменты спрашиваю: «А куда бежать-то?» Конечно, вся наша семья не хотела, чтобы его забрали по мобилизации, но мы относимся к этому как к испытанию, которое мы должны вместе с ним пройти.
За этот год данная ситуация очень сплотила нашу семью. Не у всех так получается, многим семьям дается это очень тяжело, все это растягивает их в разные стороны, и они отдаляются. У нас получилось так, что мы сплотились: стали больше друг друга слышать, разговаривать и доверять, строить планы на будущее. Он, конечно, говорит, дескать, как приедет, сразу достроит дом, мы переедем. Я ему отвечаю: «Я рада, что у тебя такие планы. Но, думаю, тебе нужно будет сначала немного отдохнуть. Пусть весь адреналин спадет, немного осядешь, освоишься в мирной жизни». Очень жду его возвращения к нам с сыном, а пока я поддерживаю его теплыми словами в коротких телефонных разговорах.
«В отпуске папа говорил только, чтобы не верили всему, что по телевизору показывают»
Виталина: «Папа очень гордился тем, что он служит, ходил везде в своей форме. И всем про все активно рассказывал»
Виталина, 15 лет, дочь мобилизованного:
Как мобилизовали. В тот день ко мне приходила подруга, мы сидели дома. Только она ушла от нас, как зазвонил домофон. Я подумала, что она что-то забыла и вернулась. Стою у домофона, а там говорят, что пришел вестник из военкомата с повесткой. Я сразу с мамой переглянулась, не зная, что делать в этот момент, была просто в ступоре. Нет, мы это обсуждали в семье. Папа в мирной жизни — строитель, но долго служил до этого, пять лет учился в танковом училище, потом еще два года служил по контракту. Поэтому мы ожидали, что может прийти повестка. Но ее долго не было, а потом в октябре вдруг вот это. Папа сам сказал, что бежать никуда не будет. У него характер такой строгий, ответственный. Мама ему даже предложила, чтобы он выбежал куда-нибудь в подъезд, поднялся по этажу, спрятался пока. Но он сразу отмел все эти разговоры: «Нет, если надо, пойду!» И вот ему вручили повестку, что надо явиться к 8 часам утра. Так он на следующий день уехал, и все. Единственное, разрешили только вернуться домой, чтобы оставить машину, так как он на ней в военкомат поехал. К вечеру его забрали.
Я была в шоке, конечно. Очень грустно. Просто все очень быстро как-то произошло. Отцам моих друзей тоже повестки приходили, так их там неделю держали, потом обратно отправляли, а его сразу же на следующий день забрали, и все. По выходным, когда они на полигоне были, только несколько раз приезжал домой потом, на ночевку. Думала иногда о том, что вот мы здесь в тепле, дома, а он в этот момент может вообще в какой-то яме сидеть. Успокаивает только то, что он старается каждый день звонить, говорит, что все хорошо у него. Раньше еще по видео звонил, сейчас уже не может.
О семье. По уровню благосостояния мы обычная семья, возможно, даже ниже среднего. Сейчас чуть лучше. Зарплата очень выручает. Раньше если он, условно говоря, получал 60–70 тыс. в месяц, то теперь это 250 тысяч. Разница все равно есть. Мама часть держит на одной карте, на его карте, что-то тратится на гуманитарку. В феврале мама для папы покупала уазик, есть отдельный счет для закупки снаряжения разного, другие родственники помогают тоже. Сестре мы брекеты поставили. Два года назад бабушка умерла, мама папы, и вот только сейчас смогли ей хороший памятник поставить. Сейчас папа хочет еще купить участок для дачи, говорит, дескать, если деньги есть, надо вкладывать, чтобы они просто так не лежали.
В отпуске. Встретили его ночью. Еще как-то так получилось, что он приехал как раз на мой выпускной в школе. Сначала хотел приехать раньше, в мае, но смог только в конце июня. Ночью мы ездили его встречать с шариками. Он попрощался с сослуживцами, и мы поехали домой. Все удивлялся, что можно спокойно в дверь проходить, потому что там ему везде приходилось нагибаться, домики все низкие, в блиндажах тоже особо не развернешься. Потом везде свет включил, чтобы дома было светло, не мог сидеть в полумраке. Ночью прямо сидели, ужинали. Он был очень счастливым. Раньше он всегда был таким очень строгим, а эти две недели прямо весел, много шутил, общительнее стал. Мы вместе ходили на лошадях кататься. Он был в своей форме. Когда пришли к лошадям, выяснилось, что у погонщика брат пропал без вести, все расспрашивал папу, где он там был, может ли чем-то помочь и прочее. Папа вроде как пытался что-то узнавать, но не получилось.
Папа очень гордился тем, что он служит, ходил везде в своей форме. И всем про все активно рассказывал. Тратил деньги очень много, говорил, что сейчас деньги есть, можем туда сходить, сюда сходить. Ему как будто даже нравилось все это. Он сам по себе немного такой властный человек, командир подразделения, и ему нравится управлять людьми. Он на своем месте как будто.
Когда мы его спрашивали о чем-то, чтобы рассказал, как там все, он постоянно говорил: «Вам это знать необязательно». Когда приезжал в отпуск, говорил только, чтобы не верили всему, что по телевизору показывают, говорил, что все иначе. Что именно, никогда не объяснял.
«Мама плетет масксети с утра до вечера постоянно. У нас дома дед деревянную стойку тоже сделал для плетения, я тоже плету»
Как изменилась жизнь. Бесплатно в школе стали питаться. Еще у меня бесплатный проезд в автобусе, что очень круто, потому что езжу в колледж в Приволжский район из Ново-Савиновского. В целом забота государства чувствуется. На Новый и старый Новый год очень много подарков давали, сестренку возили на президентскую елку, ей очень понравилось. Если кто-то узнает, что мой папа служит, то сразу много вопросов задают. Учителя часто интересуются, как дела у папы. Сейчас я уже поступила в колледж — вот там мало кто знает о моем папе, преподаватели не знают. Да и я не стремлюсь как-то афишировать это, а то начнутся все вот эти вопросы сразу: «Что там, как там?..» Большинству сверстников все равно, в основном взрослые интересуются всегда.
В октябре его забрали, и уже как-то привыкла немного, что его нет. Мама плетет масксети с утра до вечера постоянно. У нас дома дед деревянную стойку тоже сделал для плетения, я тоже плету. Бывает бессонница, начинаешь плести, и это успокаивает, снимает какую-то тревогу.
Его там ни разу не ранило, слава богу. Мама все равно ходит и каждый месяц свечку ставит за него и чтобы читали за него молитвы. До этого не замечала за ней такого. А теперь каждые 40 дней ходит и ставит свечки, чтобы все было с ним хорошо. Когда он приезжал, рассказывал, что двух его друзей там ранило очень серьезно после отъезда. Говорил, что это произошло, потому что он уехал и ребята остались без защиты.
«Всегда повторяю своему сыну: «Все будет хорошо, ты вернешься, женишься! Мне еще внуки нужны!..»
Лилия: «Он строго велел мне: «Мама, нет! Не вздумай за меня как-то хлопотать. Я сказал, что пойду, — значит, пойду!»
Лилия, 52 года, мама мобилизованного:
Как мобилизовали. Моему сыну недавно исполнилось 30 лет, круглую дату пришлось отмечать там. 30 сентября его забрали на СВО, где он и по сей день. Никаких предпосылок, что его мобилизуют, не было. Да, он служил в армии, срочку связистом. Как вернулся, сразу на химический завод пригласили, где и трудился. Такие специалисты им всегда нужны, плюс ко всему он всегда был таким активным, занимался профессионально танцами. Повестка прямо на завод пришла, все случилось очень быстро — буквально за три дня его забрали. Я в этот момент находилась в другом городе, где последние три года живу. Как узнала, что его мобилизуют, сразу поспешила к нему, чтобы быть рядом и поддержать.
Сын сразу сказал: «Скрываться не буду, раз судьба мне идти — значит, буду защищать». Мы с ним разговаривали, что, может, хотя бы как-то проверился бы — все-таки он профессионально занимался танцами, а там свои болячки. Но он строго велел мне: «Мама, нет! Не вздумай за меня как-то хлопотать. Я сказал, что пойду, — значит, пойду!» Так и получилось. Если честно, у меня была сначала другая позиция, сын же все-таки. Но он сразу предостерег, и я уважаю его мнение, поэтому смирилась.
Месяц он был в Казани на учениях, а потом их уже отправили туда. Весь месяц я была рядом с ним, жила в Казани у родственников, каждый день его навещала, хотя он был против, говорил, чтобы не приезжала так часто, что все у него хорошо. Когда близкие рядом, все равно же попроще, чувствуешь заботу. У меня есть племянники, еще у него друзья чуть ли не со всей республики приезжали, вместе все ездили к сыну. Приезжали, подбадривали и морально, и физически, и материально. Он никогда не чувствовал себя одиноко и знал, что есть поддержка, что тыл у него крепок.
О семье. Он у меня один ребенок. Папы, к сожалению, нет — его не стало пару лет назад, как раз в день рождения сына. Есть девушка у него. Но получилось так, что он ей сказал, что не будет пока жениться. Была возможность, но он сказал, что нет: «Я не знаю, сколько времени пробуду там. Не хочу ничем обременять». Дал свободу девушке: если найдет свое счастье — пусть замуж выходит, дождется — значит, будет его. Вроде пока общаются. Думала, что приедет в отпуск — хоть женится. Но нет, стоит на своем.
В отпуске. Два раза приезжал в побывку. Сегодня списывались, звонит он очень редко, но списываемся каждый день, слава богу. Знаете, он сильно изменился. Раньше он был всегда таким весельчаком, душой компании, а сейчас намного серьезнее стал. Все равно уж военный конфликт меняет людей.
Он еще спал очень неспокойно, реагировал на каждый шум. В отпуске удалось его ненадолго устроить в санаторий. Несколько дней полечился, успокоительные немного попринимал, на массаж походил. Но он все равно был таким немного замкнутым, много информации не выдавал. Ничего не рассказывает подробно. Всегда только односложно: «Стабильно, неплохо». Каждый раз, как звонит: «Ты, главное, не переживай, все хорошо, там все неплохо». У них там был какой-то коллективный выход, что-то они там обезвредили (он у меня в подразделении управления или что-то такое), никаких подробностей толком не рассказывал, просто: «Были на задании». Так вот, ему медаль дали, «За боевые заслуги». Сейчас еще дали удостоверение ветерана боевых действий. Ничего не рассказывает, потому что знает, что я очень впечатлительная и бурно реагирую. У нас с ним всегда была очень тесная связь. Мы с ним не мать и сын, а настоящие друзья. Даже в школе он всегда всем говорил, что лучший его друг — это мама.
Мы с бабушкой его очень правильно воспитали. Он очень уважительно относится к людям труда, очень любит детей. Когда он приезжал в отпуск, никому ничего не говоря, поехал сам в местный детдом с подарками. Это не по приглашению, никому ничего не говорил, а просто сам взял и поехал. А так в отпуске я дала ему свободу действий. Чтобы не замыкался, я ему сказала, чтобы с друзьями встречался, родственниками. Мы ездили к родным и в Москву, и в Нижнекамск. Здесь с друзьями встречался, в деревню тоже ездили. В общем, как-то отвлекался. Предлагала ему на юг куда-нибудь съездить, он отказался, хотел дома побыть. Между делом предлагали ему остаться, но строго отвечал, что нет, ни в коем случае. После его возвращения из отпуска должны же были следующего его сослуживца отпустить, у них там взаимозаменяемость.
«Самое главное, чтобы живым вернулся. Не надо никаких наград, голову не теряй, всегда будь начеку. Расслабляться никак нельзя»
Как изменилась жизнь. Стараюсь быть на позитиве. Не скрываю, всякие мысли в голову лезут. Я тут и сон потеряла, обычно после 3 часов утра уже не сплю. На работе стараюсь отвлекаться, не думать о плохом, быть на позитиве. Бог дает ровно столько испытаний, сколько человек может выдержать. Поэтому думаю, что мы справимся с этим.
Чувствую ли я на себе поддержку государства? А в чем? В денежном эквиваленте, может быть, да. Государство поддерживает. Но деньгами же не все измеришь. Сын зарплату получает, но это ни с чем не сравнимо. Никакой нам зарплаты не надо, пусть лучше его вернут домой! Когда его призвали, мы все на свои деньги покупали, все — от а до я. Это, может быть, сейчас как-то что-то выдают, но по большому счету мы все покупали сами. Поэтому о поддержке я ничего не могу сказать. Скорее с завода его очень мощная поддержка, от администрации, от коллег опять же, друзей.
Мы постоянно отправляем ему посылки либо через ребят, которые приезжают в отпуска, либо организованно по подразделениям собираемся и отправляем адресно. Но это все самостоятельно, через неравнодушных людей. Особо ничего не просит, но мы все равно при удобном случае отправляем. Лишнего еще сильно не отправишь, потому что там всего по минимуму должно быть. У них там рюкзак собранный уже, потому что они постоянно на выездах, много перемещаются и все носят на себе. Не бывает особо времени на сборы. Когда приезжал в отпуск, его тут завалили подарками: и игрушки, и сувениры разные. Он все дома оставил, ничего не взял с собой.
Жизнь сейчас, конечно, продолжается, но, если честно, некая пауза присутствует. Остается пока только ждать и надеяться, когда он вернется — тогда уже вместе спланируем все. Я ему всегда говорю тоже: «Самое главное, чтобы живым вернулся. Не надо никаких наград, голову не теряй, всегда будь начеку. Расслабляться никак нельзя». А про себя в этот момент думаю, как им там тяжело. Это нам тут легко рассуждать, а на передовой все равно все летает, стреляет, взрывается. Никогда не думала, что доживем до такого. Это очень тяжело. Надеемся, скоро это все закончится. Я всегда ему повторяю: «Все будет хорошо, ты вернешься, женишься! Мне еще внуки нужны!» Он смеется: «Да-да...»
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 31
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.