На этой неделе в Татарстане широко отмечали явление Казанской иконы Божией Матери — один из главных православных праздников страны. Неотъемлемая часть христианской жизни — монашество. Секуляризации, годы советских гонений отразились на монашеской жизни республики, которая в былые времена ничем не уступала и московским инокам. Сегодня в Татарстане возрождено 10 монастырей — все они разные, c разными историческими судьбами и видами на будущее. О том, где сегодня духовности больше, сколько сейчас в республике числится монахов, в чем забытая тайна Парка химиков, как хранить священные обеты на самой «молодежной» улице города, а главное, что есть современное отречение от мирских благ, — в материале «БИЗНЕС Online».
Испокон веков именно черное духовенство играло важную роль в судьбах России
Как монахи появлялись на территории современного Татарстана
До революции число монашествующих в Казанской епархии, если верить данным ее сайта, достигало 1,8 тыс. человек, которые «проживали» в 27 монастырях. Цифра относительная, потому что в разные годы Казанская епархия охватывала разные территории, включая часть нынешних Чувашии, Марий Эл, Удмуртии, Кировской области и т. д. Но факт налицо: на территории современной епархии монашествующих не больше 100, а монастырей, несмотря на 30 лет духовного возрождения, всего 10.
Испокон веков именно черное духовенство играло важную роль в судьбах России. Преподобные Сергий Радонежский, Серафим Саровский, священномученик Гермоген и многие другие — все монахи, каждый из которых оставил след в истории. Татарстанское монашество в этом же ряду.
На архиерейском соборе в 2017 году учредили положение «О монастырях и монашествующих», которое определяет феномен монашества в современных условиях. «Это особый образ христианского жительства, заключающийся во всецелом посвящении себя на служение Богу», — с этого начинается документ. Простыми словами: монахи — это такая особая категория православных людей, которые дают строгие обеты перед Богом и выбирают особый образ жизни, главная цель которой — всецелое и пожизненное служение Богу, пребывание в постоянной молитве с ним.
Есть три главных обета монашества: послушание (беспрекословное подчинение приказам игумена и монашеской братии), нестяжание (отказ и беспристрастность к земным благам) и целомудрие. Последнее нельзя сводить только к отказу от плотских утех, целомудрие равносильно еще особой форме непорочности, внешней и внутренней, нравственной чистоте помыслов. Это если в идеале. Вся жизнь монаха — это в каком-то роде подражание жизненному пути Иисуса Христа: живут в нищете (по крайней мере, должны), отказываются от жен/мужей, ревностно следуют заповедям Божьим.
В православии традиционно существует два «вида» духовенства: черное и белое. Под последним понимаются священники — это, по сути, обычные люди, которые несут службу в церквях. А вот «черное духовенство» — это как раз монахи. У каждой из категорий есть свои карьерные ступеньки. Белое духовенство при этом не может дослужиться до высшей иерархической ступени — патриарха. Предстоятелем РПЦ может стать только представитель черного духовенства. Также и все епископы, митрополиты по своему статусу — монахи.
Внутри монашества есть еще своя внутренняя иерархия. Во-первых, живут они преимущественно в монастырях, которые считаются уединенными общежитиями. Во-вторых, путь в монахи, как правило, начинается с трудничества и послушничества. Трудничество — это когда человек приходит в монастырь и начинает трудиться, помогать обители в ее хозяйственных делах в качестве бесплатной рабочей силы. При этом, чтобы стать трудником, желание вступать в дальнейшем в состав братии монастыря необязательно. Это уже прерогатива следующей категории — послушников, которые вырастают из трудников. Они живут в монастыре, несут свои послушания, им разрешается носить некоторые монашеские вещи, и если игумен в дальнейшем разглядит в послушнике качества, достойные монаха, то он сможет переходить на следующую ступень. А это рясофор, или, другими словами, иночество. Для этого этапа характерен соответствующий постриг. По иерархии чин «рясофор» равносилен «начинающему монаху», точнее, человек еще вроде и не монах в полном смысле этого слова, но уже и не послушник.
По сути, весь путь в монахи через трудничество, послушничество и иночество — это постоянная проверка человека, истинных его намерений на твердое принятие монашеских обетов, сопряженное со знакомством и обучением монастырскому уставу. Будучи иноком, человек еще может передумать и отказаться от своей затеи.
Если же желание твердо, то над иноком дальше совершают малую схиму — это особая церемония пострига в монахи. Человек дает обеты, ему символически состригаются волосы, меняется имя в честь духовного покровителя и выдается соответствующая одежда. Вот это уже полноценный монах, на которого распространяются особые правила. Например, если человек, постриженный в монахи, убежит из монастыря и нарушит данные обеты, то он уже никогда не будет допущен к причастию. Что должны делать монахи? Нести послушания в монастыре и постоянно молиться.
При этом монаху есть «куда расти» — в схимничество. Уже действующего монаха, достигшего наивысшего просветления и хорошо себя зарекомендовавшего в малой схиме, снова стригут, выдают новые одежды, также вновь меняют имя. С этого момента такого человека называют уже схимонахом или схимником. Он освобождается от всех монастырских послушаний и занят только молитвой в глубоком уединении. Раньше в церкви схимники уходили в полное отшельничество и целиком посвящали себя единению с Богом, в чем и заключается высший монашеский подвиг, к чему и стремятся все монахи. Простому человеку отличить схимника от рядового монаха можно по особым одеждам — к обычной рясе добавляются еще специальные накидки с многочисленным изображением крестов.
Как правило, постриг в схимонахи — явление редкое и касается уже старых монахов и монахинь, готовых уходить на полный покой. В Татарстане тоже есть схимники, и их ряды нет-нет да пополняются. Например, совсем недавно митрополит Кирилл совершил великую схиму над монахиней Александрой во вновь созданном Иоанно-Предтеченском женском монастыре в Свияжске.
С момента основания первой обители в Свияжске (откуда в историческом смысле началось шествие Ивана IV Грозного, а вместе с ним и православной веры по Казанской земле) и учреждения в 1555 году Казанской епархии местному духовенству ставилась главным образом миссионерская задача — нести слово Божие и христианскую веру жителям некогда Казанского ханства. Для этого создавалась достаточно разветвленная сеть монастырей, которым предоставлялись еще и «особые» полномочия. Во владения им передавались обширные территории, угодья и целые деревни вместе с населяющими их крестьянами, отчего первые монастыри были очень богатыми. За это на них возлагались и немалые обязательства: реализация соцпроектов по заботе о нищих, содержание богаделен, школ, приведение в жизнь той самой миссионерской работы среди многочисленного неправославного люда.
Еще вчерашние монахи стали иеромонахами, т. е. примерили на себя роли священнослужителей, несущих, помимо своего послушания, еще и послушания по службе в храмах: они совершают литургии, причащают, исповедают, отпевают — в общем, спокойно делают все то, что положено, по идее, «белому духовенству»
Современные тенденции
Сегодня ни от миссии, ни от богатства татарстанских обителей православия не осталось и следа. В каком-то смысле все они тихонько доживают век, трансформируясь в некую новую для себя сущность. Вместе с тем, по словам наших собеседников, это касается не только татарстанского монашества.
Во-первых, монахов очень мало. Если говорить о монастырях Казанской епархии, то средняя численность насельников и насельниц едва достигает 10 человек в каждой из них (а где-то даже и пяти не наберется). Точных данных, к сожалению, на запрос нашей газеты не предоставили, удалось обсудить лишь приблизительные цифры — не исключено, что никто просто и не ведет такой статистики, смиренно, как и подобает настоящим монахам, руководствуясь принципом: сколько есть — столько есть. По другой версии, приблизительность данных связана с таким моментом — а кого уже можно считать собственно монашествующим? Например, по словам одного из наших собеседников, в самом «густозаселенном» Раифском Богородицком мужском монастыре «проживают» около 30 человек, но это с учетом трудников и послушников.
С тем, как считать, связана и вторая монастырская тенденция. Все обители Татарстана, равно как и России (не считая Псково-Печерской лавры), в советские годы были закрыты и в большинстве своем поруганы. Одна из самых крупных казанских обителей — Казанско-Богородицкий девичий монастырь — в лучшие годы насчитывала более 500 насельниц. С приходом к власти большевиков часть из них ушли по домам, часть нашли свои пристанища на приходах, как, например, в незакрываемом храме Ярославских чудотворцев на Арском кладбище, где они тихо продолжали нести свое послушание. Но в большинстве своем монашествующие принимали на себя в новых реалиях и новые роли: впервые в истории российского черного духовенства появился новый класс — «приходское монашество». До революции существовало «ученое монашество», населявшее духовные академии и семинарии, и собственно монастырское. «Приходского», как объясняют наши собеседники, не было, это вынужденная мера, наследие именно советской эпохи, расселившее монахов по квартирам, в города, где так высок риск отойти от данных обетов. И вот вроде прошло 30 лет с возрождения духовной жизни, но тенденция сохраняется. И еще вчерашние монахи стали иеромонахами, т. е. примерили на себя роли священнослужителей, несущих, помимо всего прочего, еще и послушания по службе в храмах: они совершают литургии, причащают, исповедают, отпевают — в общем, спокойно делают все то, что положено, по идее, «белому духовенству».
Если подходить формально, то ничего «противозаконного» в этом нет. Тот же вышеупомянутый собор 2017 года признал практику приходского служения священноиноками исключением, продиктованным веяниями времени. «Положение о монастырях и монашестве» подчеркивает, что общение с монахами даже плодотворно может влиять на мирян, став для тех убедительной проповедью о Боге.
Почивший митрополит Казанский и Татарстанский Феофан, который, как известно, и сам был строгих правил, на подобную практику смотрел косо — монахи не должны жить вне стен монастыря, им предписано нести свои послушания в монастырях, молиться и быть во всем нестяжателями. Новое руководство Татарстанской митрополии в лице митрополита Кирилла, уверяют собеседники, ведет сдержанную политику по этому вопросу и не форсирует события, стремясь всех и тут же отправить по монастырям. Но между тем новые постриги в монахи, которые совершил митрополит сам или которые были совершены по его благословению, происходят только в монастырях и для монастырей.
Всем монахам предписывается жить и нести свои послушания в монастырях. Но помимо монастырей есть и другие формы организации монашеской жизни. Монахи могут жить еще в киновиях (общежитиях), скитах (уединенные поселения), отшельничестве. Монастыри могут открывать свои подворья — это своего рода филиалы обителей с определенными целями: миссионерскими, хозяйственными, представительскими и т. д.
Все эти учреждения, монастыри, подчиняются патриарху и синоду. Во главе мужских монастырских общин стоят игумены, женских — игуменьи. Эти руководители назначаются патриархом и синодом по представлению епархиального архиерея и рекомендации профильного синодального отдела по монастырям и монашеству Во главе некоторых крупных и важных монастырей может стоять сам епархиальный архиерей. В таком случае он носит статус настоятеля обители.
Например, митрополит Казанский и Татарстанский Кирилл числится настоятелем Раифского Богородицкого мужского монастыря, Казанского Богородицкого мужского монастыря, Свияжского Успенского мужского монастыря. Понятно, что митрополит сам не в силах в ручном режиме руководить каждой из этих обителей. Потому во главе этих монастырей стоят наместники, которые выполняют роль административных управляющих в статусе игуменов. В Раифе это игумен Гавриил (Рожнов), в Свияжске — игумен Симеон (Кулагин), в Казани — игумен Марк (Виленский). Во всех остальных монастырях местной епархии стоят свои отдельные настоятели. При этом и наместники, и настоятели назначаются только решениями Москвы, т. е. синодом и патриархом.
В каждом монастыре помимо игумена есть еще ряд административных должностей, среди которых: благочинный (следит за исполнением монахами устава монастыря), казначей (местный бухгалтер), эконом (монастырский завхоз), келарь (следит за продовольственным обеспечением), ризничий (следит за сохранностью церковной утвари и священных предметов). В отдельных монастырях есть еще духовник — это монах, выполняющий роль штатного психолога, который общается с насельниками, следит за их духовным внутренним настроением, он же принимает монашеские исповеди. Часто по традиции эту роль на себя берет самый главный в монастыре — игумен. Но бывает так, что в помощники себе берет отдельных духовников, пользующихся особым уважением среди братии монастыря.
Монастыри бывают нескольких видов: ставропигиальные (подчиняются исключительно патриарху), епархиальные (подчиняются правящему архиерею) и приписные (подчиняются ставропигиальным). Есть еще лавры — наиболее крупные и густонаселенные, исторически значимые монастыри. В Татарстане есть только епархиальные монастыри.
Другой вопрос связан с «качеством». «Монашество не должно быть таким: здесь я не пригодился, там не получилось, куда деваться — пойду-ка я в монахи. Монашество должно быть приоритетным выбором, и только тогда оно бывает настоящим. Если выбирать монашество по остаточному принципу, то это ведет потом к большим соблазнам. А ответственных монахов сейчас немного», — так описывает нынешнюю ситуацию с «качеством» насельников один из наших собеседников из числа, правда, священников. За 70 лет в российском монашестве образовалась пропасть в преемственности монастырских традиций — тех, кто мог бы их передать, практически уже не осталось в живых, а кто остался — встроился в советское общество. Вспоминают, когда началось возрождение первой обители в Татарстане в 1991 году, то все в установлении именно монашеской жизни пришлось делать на ощупь, методом проб и ошибок. Это уже потом появилась и комиссия, а следом уже при патриархе Московском и всея Руси Кирилле и целый синодальный отдел по монашеству, возглавляемый митрополитом Феогностом, с коим митрополит Кирилл в добрых дружеских отношениях. Сейчас с новыми монашествующими и открытием новых обителей стало уже попроще.
Большую часть монастырей уже удалось возродить из руин. Все они, так уж вышло исторически, оказались расположены на территории Казанской епархии (в 2012 году из ее состава под эгидой общей Татарстанской митрополии выделили Альметьевскую и Чистопольскую епархии — там монастырей сегодня нет, хотя исторически были). Изначально при подготовке данного материала была мысль составить нечто вроде рейтинга — экспертам предлагалось «ранжировать» существующие монастыри по нескольким вполне реальным критериям: вроде уровня благосостояния, числа паломников, насельников и т. д. Но впоследствии от этой идеи решено было отказаться. Монастыри оказались совсем разными, со своими особенностями. Список ниже — не рейтинг, не топ, а обзор.
Казанский Богородицкий мужской монастырь
Президент РТ Рустам Минниханов распорядился о воссоздании на территории обители собора Казанской иконы Божией Матери, который был торжественно освящен в 2021 году. Монастырь же как учреждение стал возрождаться еще с 2005-го, при этом сделали его мужским
Это, как выразился один из наших собеседников, самый «живой» монастырь Татарстана. Во многом это заслуга воссозданного собора Казанской иконы Божией Матери и списка с явленной чудотворной иконы, к которому каждый день приезжают сотни, а в лучшие дни и тысячи паломников.
Монастырь был основан в 1579 году на месте обретения Казанской иконы Божией Матери и изначально был девичьим, т. е. в монахини туда «набирали» только незамужних девушек. Первой насельницей, по преданиям, стала сама девочка Матрона, нашедшая чудотворный образ. Святыня приобрела всероссийскую славу в годы Смуты — именно Казанскому образу Богородицы приписывают заступничество в борьбе с интервентами. Не последнюю роль тогда сыграл и патриарх Гермоген, ставший в свое время и свидетелем явления чудотворной иконы и начинавший свой путь именно в Казани. С тех событий монастырь стали посещать тысячи паломников. После екатерининской реформы о делении всех монастырей на штаты Казанскую Богородицкую обитель причислили сначала ко второму, а потом и к наивысшему, первому классу, что соответствовало размерам до 100 насельниц и немалому казенному финансированию. К революции обитель подошла и вовсе с несколькими сотнями насельниц и активной монастырской жизнью: своя рукодельная, иконописная школы, социальные проекты и т. д.
В 1904 году чудотворная икона была похищена из монастыря, что, однако, практически не поколебало приток паломников. По крайней мере, до тех пор пока в советские годы обитель не оказалась закрыта — часть построек разрушили, в том числе главный монастырский собор, а в оставшихся разместили табачную фабрику. На месте хоздвора поставили жилые пятиэтажки, а к Крестовоздвиженскому храму пристроили гаражи. Возрождение Казанского Богородицкого монастыря началось в 1994 году, когда православным вернули Софийскую церковь. Потом уже, через 10 лет, к 1000-летию Казани занялись реставрацией Крестовоздвиженского храма — таким было условие папы римского, согласившегося вернуть так называемый ватиканский список с первоявленной иконы. Уже потом президент РТ Рустам Минниханов распорядился о воссоздании на территории обители собора Казанской иконы Божией Матери, который был торжественно освящен в 2021 году. Монастырь же как учреждение стал возрождаться еще с 2005-го, при этом сделали его мужским.
Сегодня там «проживают» 10 насельников во главе с наместником игуменом Марком (Виленским) — все совмещают свое монашеское послушание с молитвами и службами в храме. Как воссозданный собор распахнул свои двери, все основные богослужения с участием правящего архиерея перенесли сразу туда, сделав монастырь своего рода центром духовной жизни и наименовав его кафедральным. По настоянию митрополита туда «перевели» некоторые епархиальные проекты, реализация которых оплачивается из монастырского бюджета. А тот, по словам наших собеседников, на фоне остальных обителей не такой уж и маленький (собственно, как и затраты). У монастыря очень удачное месторасположение: сюда едут паломники, сюда везут туристов. Стабильный поток людей для любого монастыря и храма — это покупка свечей, икон, заказ треб, а следовательно, пополнение касс церковных лавок, которые в соборе Казанской иконы Богоматери очень богаты на ассортимент. Есть у монастыря и свой пул из благотворителей, куда входят не последние лица в республике и стране — такие, к слову, есть у каждого монастыря в Казанской епархии. При этом их держат в секрете, чтобы, как пошутил один из наших собеседников, никто из другой обители не переманил к себе.
Приезжающих гостей столицы духовенство считает своим долгом сводить в воссозданный собор. И вся эта медийность, публичность, внимание со стороны паломников — это палка о двух концах. С одной стороны, это залог финансового благополучия монастыря. С другой — влечет за собой угрозу укладу монастырской жизни, когда насельникам не хватает порой ни уединения, ни времени, чтобы просто помолиться.
Раифский Богородицкий мужской монастырь
Раифская обитель, если рассматривать ее в историческом контексте, всегда имела статус «местного» монастыря
Еще несколько лет назад можно было с уверенностью утверждать, что это и самый посещаемый, и самый состоятельный монастырь епархии. В каком-то смысле так оно и есть, если сравнивать с остальными обителями. Казанский Богородицкий тут скорее «берет» своей епархиальной значимостью. Раифская обитель, если рассматривать ее в историческом контексте, всегда же имела статус «местного» монастыря.
Начинался он со скита (уединенное жилище для монахов-отшельников), который обустроил монах-отшельник Филарет в 1613 году. Он пришел из Спасо-Преображенского монастыря Казанского кремля (ныне утраченного) на берег Раифского озера в поисках уединения. Постепенно вокруг него стала формироваться крепкая община сподвижников, которая продолжила свое существование и после смерти своего наставника. Монастырь учредили официально только в 1661 году, освятив соборный храм в честь Преподобных отцев, в Синае и Раифе избиенных. Еще спустя несколько лет, в 1668 году, в обитель привезли список Грузинской иконы Божией Матери, который остается главной ее святыней и по сей день. Сначала все храмы и постройки монастыря были деревянными, но после пожара обитель, бережно оберегаемую местными митрополитами, обустроили в камне.
В середине XVIII века на территории насчитывалось 15 храмов с приделами. Но не все они дошли до наших дней. Сохранились только Троицкий собор, церковь Святых Отцов, Софийская церковь (требует реставрации), церковь в честь Архангела Михаила и собор в честь Грузинской иконы Божией Матери. До революции, примерно на конец XIX века, братия монастыря составляла более 40 человек. В советские годы монастырь был закрыт и частично разрушен.
Его возрождение началось в 1991 году и напрямую связано с именем первого наместника обители архимандрита Всеволода. Раифский Богородицкий мужской монастырь — первая из возродившихся в Татарстане обителей. С 90-х за монастырем закрепился определенный пул благотворителей, в том числе и федерального уровня. За 30 с лишним лет удалось восстановить из руин почти все основные постройки и отладить монашескую жизнь.
Поначалу в Раифе было очень много желающих принять монашество. «Даже кормили в три смены», — вспоминает наш собеседник, связывающий это с неким духовно-религиозным подъемом конца 90-х – начала нулевых. Но сейчас процессы обновления монастырской братии замедлились. Хотя все равно храм считается сегодня одним из самых «густонаселенных» и благоустроенных для приема паломников монастырей, а еще одним из самых «живых» в плане разных проектов и активностей. Раифская обитель очень быстро набрала популярность и снискала любовь как среди жителей Татарстана, так и близлежащих регионов.
Самое главное послушание монашествующих — это работа с многочисленными паломниками. Можно услышать, что это всеобщее внимание и любовь даже некоторых смущает — место стало настолько культовым, что, бывает, люди забывают о рамках приличия: приезжают в пляжных нарядах, устремляются в храмы, оккупируют каждый уголок, так что мало остается мест для уединенных молитв. «Монастырь — это место молитвы, место монашеской жизни и уединения. Многие смущаются, что вот так вот все распахнуто. Но, с другой стороны, это и неплохо, если кто-то после посещения унесет в себе какую-то искорку и желание вернуться, а еще и расскажет потом об этом монастыре», — отмечает наш собеседник из числа черного духовенства.
В последнее время монастырь, выстроивший все условия для приема паломников, где сегодня есть и гостиница, и трапезные, и сувенирные лавки, устремил свой взор на налаживание именно духовной жизни. С этой целью по прошению митрополита Феофана в наместники обители в свое время пригласили игумена Гавриила (Рожнова) — воспитанника Оптиной пустыни, что ныне считается главной кузницей монашествующих кадров. Первые шаги к налаживанию чисто монашествующей жизни отцом Гавриилом с тех пор уже были сделаны — в селе Никольское монастырь открыл свой скит, чтобы монахи могли на время сбегать от мирской жизни, что тянут в обитель паломники и туристы. Правда, поговаривают, что за два года существования скита и тот уже стал самым посещаемым — по воскресным дням люди из близлежащих деревень начали десятками приходить туда на службы. Но идеальным вариантом монашеского уединения был и остается формат Святого Афона, куда мужчинам можно попасть лишь по отдельным разрешениям, а женщинам и вовсе вход заказан.
Свияжский Богородице-Успенский мужской монастырь
После взятия Казани Иваном Грозным остров оказался центром всей духовной жизни в Поволжье. А основой этого стал учрежденный в 1555 году Свияжский Богородице-Успенский мужской монастырь
Схожие с Раифой трудности испытывают сегодня и монашествующие этой обители — самой древней в Татарстане, считающейся «прародительницей» всех остальных монастырей Казанской епархии. Еще пару веков назад Богородице-Успенский монастырь на острове-граде был самым богатым, благоустроенным и могущественным.
Свое завоевание Казани Иван Грозный, как известно, начинал из специально построенной крепости в Свияжске. Именно там, в возведенной за сутки Троицкой церкви — самом восточном православном храме на тот момент — он молился перед своим походом. После взятия города остров оказался центром всей духовной жизни в Поволжье. А основой стал учрежденный в 1555 году Свияжский Богородице-Успенский мужской монастырь. Во главе него встал святитель Герман, чьи мощи впоследствии стали главной святыней обители.
Вплоть до екатерининской секуляризации монастырь оставался главным просветительским и миссионерским центром Среднего Поволжья. Считается, что местная печатная типография появилась раньше типографии Ивана Федорова — основоположника отечественного книгопечатания. А контора новокрещенских дел в Свияжске сыграла ключевую роль в распространении христианства среди населения Казанского ханства. Как отмечалось выше, Свияжский Богородице-Успенский мужской монастырь до реформы 1764 года входил в топ-20 самых богатых монастырей России — за ним числилось столько же душ, сколько за всеми остальными монастырями епархии, вместе взятыми, а его архимандрит стабильно считался одним из самых влиятельных в стране. Но после реформы и приведения всех обителей под одну гребенку монастырь быстро утратил былое могущество — если раньше в нем «проживали» более 100 монашествующих, то к приходу советской власти их число едва насчитывало пару десятков.
В советские годы монастырь совсем пришел в упадок, был разграблен и отдан под психиатрическую больницу. Возрождение обители началось только в 1997 году. В 2000-м туда вернули мощи ее первого святителя Германа, которые чудом удалось отыскать в храме Ярославских чудотворцев на Арском кладбище. Но самая активная фаза новой жизни пришлась на время работы фонда «Возрождение» первого президента РТ Минтимера Шаймиева. За несколько лет удалось отреставрировать практически весь ансамбль монастыря: корпуса, церковь Вознесения Господня, внешний фасад Никольского храма и самую главную жемчужину обители — Успенский собор 1561 года. Там сохранились уникальные фрески, в том числе единственное в мире изображение Святого Христофора с лошадиной головой. Главная особенность Свияжского Богородице-Успенского мужского монастыря в том, что основные его постройки дошли до наших дней практически в неизменном виде, за что Успенский собор и ансамбль монастыря признали объектами всемирного наследия. Продолжались работы по возрождению монастырю вплоть до 2019 года, а по ряду объектов (например Никольской церкви) и вплоть до 2021-го.
Остров-град Свияжск активно посещается, но не паломниками, а прежде всего туристами — за 2022 год его посмотрели 1,3 млн человек. И эта цифра госкомитета РТ по туризму имеет тенденцию расти с каждым годом. Практически каждая из экскурсионных групп, так или иначе, захаживает и в монастырь. А тот действующий — с десяток человек братии там точно наберется. Во главе стоит наместник игумен Симеон (Кулагин) — он, как и отец Гавриил, был приглашен митрополитом Феофаном из Оптиной пустыни. Также с целью обустройства на острове-граде монашеской жизни. Удается это или нет — вопрос сегодня открытый, учитывая «бешеный поток туристов», как выразился наш собеседник, и интеллигентный характер игумена. Попасть на службы местных монашествующих бывает трудно — их проводят очень рано, специально пока никого нет, чтобы успеть помолиться к приезду первых автобусов.
Свято-Успенский Зилантов женский монастырь
Возрождение Зилантовой обители началось в 1998 году, при этом ставку сделали уже на женскую общину
Одна из древнейших обителей Татарстана, заложенная еще в 1552 году по указанию Ивана Грозного на месте погребения павших при взятии Казани воинов для совершения постоянных поминовений. Исторически монастырь находился на месте нынешнего храма-памятника у Кировской дамбы, но в половодье эту территорию обильно заливало, отчего ее решили «переселить» на ближайшую возвышенность. Это оказалась Зилантова гора, где по преданию жило змееподобное существо, ныне изображенное на гербе Казани. Место было свято уже на тот момент — там после татарского плена незадолго до взятия города принял свою мученическую смерть Иоанн Казанский.
Монастырский ансамбль очень быстро выполнили из камня. Первым был построен Успенский собор, потом храм всех святых, жилые и хозяйственные постройки. Зилантов монастырь всегда был мужским, в отличие от текущих времен. Там располагалась богатая библиотека, сильная образовательная школа, несколько лет базировалась Казанская духовная семинария — продолжительное время настоятелем обители был профессор Казанского университета, известный философ архимандрит Гавриил, усилиями которого у города появился в начале XIX века тот самый храм-памятник. К началу XX века обитель переживала пору расцвета — в какой-то момент численность братии достигала более 30 человек. Но потом нагрянула Гражданская война — Зилантов монастырь задействовали как опорный пункт белочехи, которые ушли оттуда через месяц. Пришедшие им на смену красноармейцы устроили резню монашествующего населения обители. После монастырь долгое время пустовал, худо-бедно почти до 30-х годов его населяла самостоятельно сформировавшаяся небольшая женская община. Потом большую часть построек стерли с лица земли.
Возрождение Зилантовой обители началось в 1998 году, при этом ставку сделали уже на женскую общину. По словам наших собеседников, все дело в том, что в конце 90-х было проще всего набирать именно монахинь, т. к. много оказалось желающих среди женщин. На момент возрождения монастыря из построек сохранились только Всехсвятская церковь и настоятельский корпус, пришлось отстраиваться заново. Большую помощь в этом оказали благодетели обители, одна из которых — владелица банка «Заречье» Наталья Девятых. Рассказывают, что ее усилиями, в частности, были отреставрированы Успенский собор, церковь равноапостольного князя Владимира, колокольня, жилые корпуса, а также Троицкий собор в самом центре обители, срисованный в точности с одноименного собора Троице-Сергиевой лавры. Но это было уже давно — по словам собеседников, примерно с 2014 года Девятых куда-то «пропала» из списков епархиальных меценатов — аккурат в момент смены митрополитов с Анастасия на Феофана. И сейчас монастырь испытывает определенные финансовые трудности. Его можно назвать даже дотационным — епархия совсем недавно вынуждена была заняться укреплением склонов горы, которые тихонько ползут. Плюс пришел в запустение ряд храмов обители — прямо сейчас ведутся сборы на капремонт Троицкого собора. Собственных сил и средств у монастыря нет. Тот район, где он расположился, язык не повернется назвать густонаселенным. Паства туда не захаживает, равно как и туристы — чтобы добраться до обители, нужно проезжать не самые живописные районы Адмиралтейской слободы.
С другой стороны, некая уединенность и отстраненность играет на руку развитию монашеской жизни. В монастыре всегда царит покой и тишина. Сегодня он не самый населенный — насчитается от силы с десяток сестер. Продолжительное время их возглавляла игумения Сергия (Лакатош), которая, как рассказывают собеседники, в силу возраста уже не смогла управляться с хозяйством. На ее место с приходом митрополита Кирилла меньше года назад заступила матушка Тамара (Карпова). И с духовной жизнью там в принципе все прекрасно — послушания совершаются, вот уже почти четыре столетия неустанно продолжают молиться о воинстве, павшем при взятии Казани, для чего монастырь и задумывался.
Свияжский Иоанно-Предтеченский женский монастырь
Два года назад по прошению митрополита Кирилла на территории свияжского острова-града открыли новую Иоанно-Предтеченскую обитель, точнее, возродили старую, которая там всегда была
В Татарстане существует всего три женских монастыря — по крайней мере, так было до недавнего времени. Два года назад по прошению митрополита Кирилла на территории свияжского острова-града открыли новую Иоанно-Предтеченскую обитель, точнее, возродили старую, которая там всегда была.
Первое упоминание о монастыре относится к 1551 году — его появление связано с вышеупомянутым Троицким собором. Изначально вокруг этого храма, сохранившегося и до наших дней, кстати, образовался Свято-Троицкий мужской монастырь, но впоследствии он был упразднен. А неподалеку в конце XVI века вокруг Рождественской церкви была небольшая женская обитель, совсем небогатая и скромная, именуемая то Рождественской, то Иоанно-Предтеченской. В конце XVIII века случился пожар, разрушивший часть построек этого монастыря. В тот период решили его переселить в только освободившиеся покои Троицкой обители. Вот тогда женский монастырь расправил крылья и стал активно застраиваться. Самой его знаковой постройкой считается Скорбященский собор, построенный по проекту Федора Малиновского самым последним на дореволюционном острове-граде. Каждый, кто был в Свияжске, наверняка обращал внимание на это монументальное творение, отстроенное из красного кирпича на манер Софийского храма в Константинополе. Его строили несколько лет на средства, собираемые по всей стране тогдашней игуменьей Анной. Рассказывают, что по ее задумке планировали построить такой храм, который бы смог вместить всех насельниц Иоанно-Предтеченского монастыря на тот момент — а в начале XX века их насчитывалось, по некоторым данным, порядка 400. До момента сдачи собора в 1906 году настоятельница, правда, не дожила совсем немного, и храм освящали уже после ее смерти. Скорбященский собор дошел до наших дней и сегодня остается самым большим в Свияжске.
Архитектурное восстановление монастыря неразрывно связано с деятельностью фонда «Возрождение» Шаймиева, благодаря которому удалось отреставрировать и Сергиевскую церковь, и Троицкую, и Скорбященский собор. Еще совсем недавно все эти храмы входили в состав подворья соседнего Богородице-Успенского мужского монастыря, пока стараниями митрополита Кирилла не решили возродить на этой территории старинную женскую обитель. При этом решение, можно сказать, было во многом неожиданным — активных разговоров о возрождении Иоанно-Предтеченского монастыря в Свияжске не велось, по словам наших собеседников, ни во время Анастасия, ни во время Феофана. Официально учредили новый монастырь летом 2021 года. Во главе его поставили игуменью Питириму (Лисицыну), приглашенную митрополитом со своей прежней уральской кафедры. А первых сестер для обители «набирали» с миру по нитке: кого-то привезли с Урала, кого-то выселили из квартир, кого-то переселили из других местных женских монастырей, в том числе подворий, по словам одного из собеседников, порой даже в ультимативной форме. Но послушание для монахинь превыше всего. Сегодня Иоанно-Предтеченский женский монастырь в Свияжске, говорят, один из самых динамично развивающихся в Татарстане.
Иоанно-Предтеченский мужской монастырь
Может показаться, что монастырь сегодня существует только формально, что никакой монашеской жизни там нет, да и быть не может в самом-то проходном и неспокойном месте города, но это не так
Этого же, однако, нельзя сказать о древней одноименной обители, но уже под стенами Казанского кремля. Купола этого монастыря наверняка видел каждый житель и гость города — это скромная обитель на не самой скромной Профсоюзной улице, прямо на углу брусчатого Ивановского спуска к метро. Может показаться, что монастырь существует только формально, что никакой монашеской жизни там нет, да и быть не может в самом-то проходном и неспокойном месте города, но это не так.
История Казанского Иоанно-Предтеченского мужского монастыря восходит еще к временам святителя Германа — первого настоятеля Свияжской Богородице-Успенской обители. Изначально в данном месте располагалось подворье свияжского монастыря. Его по прошению будущего патриарха Гермогена «переоформили» в отдельный самостоятельный монастырь, выросший впоследствии в камне в довольно величественное сооружение. При этом сама обитель никогда богатой не была, после секуляризации даже вставал вопрос о ее упразднении за малочисленностью и ненадобностью. Но отстояли, во многом на народные деньги. А позже неоднократно перестраивали, достраивали. В советские годы, как и другие обители, монастырь закрыли, а его помещения переоборудовали под разные административные нужды.
Церкви Ивановский монастырь вернули только в 1992 году, с чего началась новая страница в его истории. По времени восстановления татарстанских монастырей Ивановский стоит вторым в очереди после Раифы. «Помню, в алтаре проживали две семьи, стену сломали, и получилось, что одна половина алтаря была в желтых обоях, а другая в зеленых», — вспоминает наш собеседник первые богослужения в открытой обители. Рассказывают, что при строительстве казанского метро частично пострадали ее постройки — пошли трещины по стенам, но вроде как все отремонтировали. «Захожан» с туристических улиц на территорию монастыря бывает немного, хотя его двери практически всегда открыты. Там есть своя братия, хоть и весьма немногочисленная (четыре иеромонаха и один иеродиакон), которая несет и свои монашеские послушания под покровом частицы мощей святителя Германа, и проводит службы. Возглавляет монастырь иеромонах Гурий (Ананьев) — «человек уважаемый, но как руководитель очень мягкий». «Вокруг центр города, полно людей, но почему-то Ивановский монастырь все проходят насквозь по Профсоюзной к Кремлю. Кто-то зайдет, но не остается надолго. Поэтому во время богослужения там такая тишина, что порой даже в загородных храмах не встретишь», — отмечает наш собеседник.
Свято-Введенский Кизический мужской монастырь
Свою историю Кизический монастырь ведет с 1691 года, что по сравнению с остальными обителями считается уже несколько поздним временем
И Ивановский, и Свято-Введенский Кизический мужской монастырь в каком-то смысле «городские» обители. При этом если монастырю под стенами Казанского кремля еще как-то удается разделять тихую и мирную жизнь, то Кизический уже практически превратился в «приходскую обитель» — как некий приход с общежитием для монахов. Хотя все изначально задумывалось несколько иначе.
Свою историю Кизический монастырь ведет с 1691 года, что по сравнению с остальными обителями считается уже несколько поздним временем. Основал его тогдашний митрополит Адриан, ставший потом патриархом всея Руси. Примерно в середине XVII века в Казани свирепствовала моровая язва (бубонная чума). Чтобы остановить эпидемию, из Седмиозерной пустыни принесли чудотворную Смоленско-Седмиозерную икону Божией Матери. Святой образ встретили в 3 км от города, по преданию, чума отступила, после чего решили повторять такой обряд ежегодно. А на месте встречи иконы установили сначала крест, а потом, когда на город снова обрушилась эпидемия, уже построили церковь. Она и легла в основу будущего монастыря, возведенного в честь избавления Казани от моровой язвы. Место, которое еще не было тогда городом, быстро обрело внимание паломников — по благословению того же Адриана уже с московского престола обители жаловались разные святыни и в принципе оказывалась всяческая поддержка. Там любили проводить время и другие местные митрополиты: тогда еще вокруг был древний сосновый бор, рядом речка, живописный пруд — ни намека на современную городскую суету.
Кизический монастырь никогда не считался богатым или густонаселенным братией. После 1764 года обитель была причислена к третьему классу, т. е. там не проживали более 12 насельников, а по факту было и того меньше. Низший штат и соответствующее маленькое бюджетное финансирование не позволяли монастырю широко развернуться. Не особо выручали и пожертвования с помина душ — рядом с Кизическим монастырем, где сегодня Парк химиков, исторически располагался большой некрополь. Там упокоено немало видных деятелей города: помещики, купцы, известные городские чиновники, священнослужители. Среди них и дед Льва Толстого, который в начале XIX века был местным губернатором.
Некрополь в советские годы буквально сровняли с землей: снесли все надгробия, оставив сами захоронения на месте, причем на сравнительно небольшой глубине. Когда проводили реновацию Парка химиков, вспоминают очевидцы, рабочие неоднократно натыкались на фрагменты надгробных плит, а местами и на человеческие кости. Местные священнослужители тогда еще просили не устраивать вблизи монастыря увеселительных активностей — кладбище все-таки — и, в принципе, были услышаны. О том, что еще меньше века назад в Парке химиков располагался красивейший некрополь, сегодня мало помнят — в планах у Кизического монастыря установить хотя бы какие-то информационные таблички об этом, чтобы люди гуляли, отдыхали, но знали, где они, и воздержались от неподобающего поведения.
Всех упокоенных некрополя до сих пор поминают в Кизическом монастыре. Хотя братия там не такая уж и многочисленная — четыре иеромонаха, один диакон и несколько послушников. Возглавляет монастырь игумен Пимен (Ивентьев) — он же благочинный всех монастырей епархии. Странно, но вокруг вроде центр города, несколько проспектов, автосалон, рынок неподалеку — а в монастыре до сих пор удается сохранять порой моменты уединения. Заходят туда нечасто, самая главная его достопримечательность — сохранившаяся Владимирская церковь, но и та сегодня в не самой лучшей форме. Кизический сегодня, да и практически с начала своего довольно позднего возрождения в начале нулевых, никогда не отличался от остальных монастырей своей состоятельностью и большим списком благотворителей. Но жизнь продолжается — по воскресеньям и в праздничные даты, как и любой другой городской приход, обитель с радостью принимает многочисленных местных жителей.
Седмиозерная Богородицкая мужская пустынь
До церковной реформы Седмиозерная пустынь была одной из самых богатых в Казанской епархии — «на балансе» монастыря в разные времена числилось до 500 крестьянских душ. После секуляризации пустынь пришла в запустение и уже не была столь многочисленной — братия составляла несколько десятков человек
История этой обители с чем-то схожа с историей Раифского монастыря, хотя в последующем судьба у обоих монастырей сложилась по-разному. Начинался Седмиозерный мужской монастырь с кельи схимонаха Евфимия, вокруг которого постепенно образовалась община сподвижников и послушников. Официально монастырь в этой глуши ныне Высокогорского района учредили только в 1627 году. Изначально он именовался Вознесенским, а Седмиозерным стал называться уже после событий со спасением Казани от моровой язвы. Главной святыней монастыря всегда была та самая Смоленско-Седмиозерная икона Богоматери, принесенная самим Евфимием из семейных архивов. Вокруг нее формировался круг многочисленных паломников. Сейчас эта икона хранится в Петропавловском соборе, а в монастыре только список, который также считается чудотворным.
До церковной реформы Седмиозерная пустынь была одной из самых богатых в Казанской епархии — «на балансе» монастыря в разные времена числилось до 500 крестьянских душ. После секуляризации пустынь пришла в запустение и уже не была столь многочисленной — братия составляла несколько десятков человек. Последние годы расцвета монастыря, можно сказать, пришлись на годы наместничества Гавриила (Зырянова), известного старца, возведенного церковью в лик преподобных святых. При нем в обители появился двухэтажный храм во имя преподобного Евфимия Великого и святителя Тихона Задонского — единственный дошедший до наших дней монастырский храм. Сегодня там вместе со списком хранятся и мощи преподобного Гавриила Седмиозерного, которые привлекают паломников и по сей день.
Если посмотреть на карте, Седмиозерная пустынь находится поодаль от транспортных артерий, по крайней мере, таких, чтобы иметь стабильный и постоянный приток паломников или туристов. Чаще всего туда приезжают только «знающие» о местных святынях или ищущие спокойствия и уединения — рядом пара святых источников и прекрасная природа. Бывает, заезжают и трудники с желающими побыть на послушании. Сегодня братия монастыря, возглавляемая архимандритом Германом (Кузьминым), как и везде, немногочисленна — всего несколько человек. Все трудятся, несут свое строго монашеское благочестивое послушание, что также привлекает некоторых паломников. Но ситуация меняется в последние пару лет: число прихожан, а не паломников растет за счет жителей разрастающейся Семиозерки и поселка Шигали. В конце концов, кроме духовной красоты, приезжают насладиться видами на многовековые леса и редких для наших земель павлинов, что держат на местном монастырском дворе.
Макарьевская мужская пустынь
Отдаленность и труднодоступность сыграли положительную роль в истории монастыря в годы советской власти — он практически не был разрушен, только на момент возрождения находился в ветхом состоянии
Это в определенном смысле больший монастырь из всех остальных, по крайней мере, его называют лучшим местом для несения монашеских послушаний в силу своей буквальной недоступности. Туда очень трудно добраться, особенно зимой. Если кто-то хоть раз проплывал на теплоходе из Казани до острова-града Свияжска, то наверняка обращал внимание на правом берегу Волги на едва скрытый в деревьях монастырский комплекс — это и есть Макарьевская обитель.
Ее основали по завещанию русского святого преподобного Макария Желтоводского и Унженского. По преданию, после возвращения из татарского плена в 1438 году он останавливался на несколько дней в этом месте, его очень впечатлила природа местечка, по сути, слияния Волги и Свияги, и он тогда якобы завещал обязательно основать здесь монастырь. Это сделали уже значительно позже — в середине XVII века. Никогда эта обитель не была состоятельной и не пользовалась особой популярностью среди паломников — из святынь там разве что икона преподобного Макария Желтоводского. Отдаленность и труднодоступность при этом сыграли положительную роль в истории монастыря в годы советской власти — он практически не был разрушен, только на момент возрождения находился в ветхом состоянии. Из построек там сегодня сохранились здания корпусов, Вознесенский собор и Скорбященская церковь.
Монастырь вернули братии в 1996 году, с тех пор там началась тихая и размеренная монашеская жизнь, в которой с тех пор мало что и поменялось. Монастырь возглавляет иеромонах Амвросий (Горновский). Живут в скромности, уединении. По епархиальным меркам обитель, говоря светским языком, «дотационная». Еще совсем недавно у монастыря возникли серьезные проблемы — сползал грунт со склона, отчего необходимы были дорогие работы по укреплению берега. На то по распоряжению митрополита Феофана, как рассказывают, выделялись отдельные бюджеты из епархии.
Сейчас добраться до монастыря можно либо со стороны Иннополиса, либо пешком по берегу, либо на теплоходе до Свияжска, который делает там остановку на местной пристани «Рудник» — раньше на этих склонах добывали известь. «Как говорил покойный митрополит Феофан, „чем хуже дорога — тем лучше монастырь“. Там вроде как даже шла речь в свое время о строительстве дороги, но потом все как-то утихло. На это и владыка сказал: „Ну и слава Богу, значит, можно спокойно молиться“», — вспоминает наш собеседник. И место действительно располагает к молитве и идеально подходит тем, кто ищет духовного совершенствования на выходные дни.
Елабужский Казанско-Богородицкий женский монастырь
Да, Елабуга с обширной частью Закамья сегодня формально относится к столичной епархии, хотя исторически этот монастырь входил в состав Вятской епархии и для нее был крупнейшей женской обителью — к началу XX века там числились более 250 монахинь с послушницами
Это последний в нашем обзоре и самый «молодой» монастырь Казанской епархии. Да, Елабуга с обширной частью Закамья сегодня формально относится к столичной епархии, хотя исторически этот монастырь входил в состав Вятской епархии и для нее был крупнейшей женской обителью — к началу XX века там числились более 250 монахинь с послушницами.
Обитель начиналась в 1856 году с женской общины и к 1868-му выросла в полноценный монастырь. А все во многом благодаря средствам известного купца Ивана Стахеева. При нем отстроили обитель: корпуса, хозяйственные постройки, а также несколько храмов, в числе которых и главный в честь Казанской иконы Божией Матери, который в советские годы разрушили до основания. Монастырь закрыли в 1928 году, а возродили только в 1995-м — на тот момент, до открытия Зилантового монастыря в 1998 году, Елабужский был единственной женской обителью в Татарстане. Немалую роль в возрождении женского монастыря сыграла опять же Девятых, на деньги которой отремонтировали корпуса и отстроили храм в честь Казанской иконы Божией Матери.
В нулевые в монастыре проживали около 20 монахинь во главе с игуменьей Верой (Шевченко), которая возглавляет обитель и сегодня, несмотря на свой возраст — в следующем году ей должно исполниться 80 лет. И другие монахини в этом смысле также не молодеют, свежего монашествующего пополнения там сегодня практически нет, не хватает молодых сестер, численность которых силами только одной Елабуги восполнить нереально.
***
По словам опрошенных экспертов, в ближайшие годы практически не проглядывается перспектива открытия каких-то новых монастырей. Все монастыри Казанской епархии в том или ином виде возрождены, и если куда-то развиваться дальше, то следовало бы присмотреться к соседним епархиям. В Альметьевской вот уже несколько лет ведутся разговоры о возрождении Александро-Невского Бугульминского мужского монастыря в Сосновке, но воз и ныне там. Не исключено, что снова переродится Воскресенское Ново-Иерусалимское архиерейское подворье, где сегодня выстраивается мощный приход, сильная община, или где-то еще. Но все это, уверяют наши собеседники, маловероятно.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 34
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.