Инженерная техника: почему бульдозер и эвакуатор дороже танка?

Инженерная техника — это штучный товар, она и дороже, и просто дольше производится (на фото: бронированная ремонтно-эвакуационная машина (БРЭМ-1) Фото: © Евгений Одиноков, РИА «Новости»

Как змеи, заползли в трясину ада

Украинское наступление, которое все ждали с конца осени, в итоге началось лишь в июне. Дата начала плавающая, но с подачи президента Владимира Путина принято считать началом 4 июня. «Это контрнаступление масштабное с использованием, как я говорил совсем недавно публично, подготовленных для этих целей резервов. Оно идет с 4-го числа, продолжается до сих пор и прямо сейчас», — сказал он.

Как проходит украинское наступление, можно наблюдать в прямом эфире. Весь май ВСУ судорожно искали слабое место, куда можно ударить. Одним из таких маневров стало нападение на Белгородскую область. Задача была простая — вынудить российские войска передислоцироваться, оттянуть от фронта подготовленные части, тем самым ослабив оборону. Однако ничего не вышло, и противник был вынужден пойти по просчитанному российским Генштабом плану — ударить по Запорожской области.

Задача перед врагом стояла крайне непростая, хотя и амбициозная — прорвать линию обороны, так называемую линию Суровикина (три линии укреплений с заминированным предпольем) и выйти на оперативный простор, дойдя до Азовского взморья. Для удара были выбраны два направления, одно из которых могло в случае успеха стать главным. Однако вышло все совсем не так, как планировалось. Как верно отмечали военные эксперты, которые изучали примерные планы украинского наступления, все действия были логичны, обоснованы, но рассчитано было так, будто российских войск там нет, а они были.

Сразу после начала «наступа» весь российский сегмент «Телеграма» заполнили фотографии сожженной украинской бронетехники, которая шла вперед длинными колоннами через проходы в минных полях. Отойти в сторону было невозможно, каждый метр земли мог нести смерть. Медленно продвигаться через степь тоже не получилось, техника из-за низкой скорости продвижения становилась чем-то вроде мишени в тире, по которой с дерзновенной радостью лупила российская артиллерия и впивались FPV-дроны.

Вместе с тем уже в первые 36 часов после начала активной фазы контрнаступления ВСУ лишились нескольких бронированных ремонтно-эвакуационных машин как советского, так и западного типа. Так, враг потерял БРЭМ-1 и чехословацкие БРЭМ-Ч, а также немецкие БРЭМ Bergepanzer и Wisent 1. RT отмечает, что потери инженерной техники произошли при странных обстоятельствах, а именно: получив команду на эвакуацию бронетехники, экипажи из-за незнания местности и проблем со спутниковой связью (российские войска наконец-то начали подавлять сигналы GPS) выходили в другие районы либо вовсе попадали на минные поля.

Благодаря этому враг не сумел дойти до «линии Суровикина», увязнув в предполье. Вся борьба, боевые действия свелись к нескольким сражениям «за избушки лесника», где российские войска, находясь в активной обороне, то отступали, но наступали вновь, не давая украинским солдатам окопаться на занятых позициях. Первый эшелон киевских войск, оснащенный для наступления и того, чтобы проломить оборону, сточился. За ним оставались второй и третий, которые должны были развивать успех и занимать территорию. Но развивать успех негде, а занимать нечего. Наступление не просто не пошло по плану, оно не свершилось. Части, которые должны были бы его сдерживать, остались незадействованными, за исключением артиллерии, авиации и передовых соединений. Если провести аналогию с Великой Отечественной войной, пусть и весьма условную, то проецируемый на вермахт «успех» украинского наступления выглядел бы так, как если бы немцы не смогли прорваться дальше Брестской крепости.

Но кто же стал главным героем русской обороны и, главное, чего не хватало украинским войскам? Ответ не очевидный, но все-таки можно сказать, что если выделить из совокупности войск кого-то одного, то таковым должен стать безымянный сапер, на мине которого и подорвался первый немецкий танк. Украинской стороне не хватило инженерной техники с должным образом обученными экипажами.

Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг (слева) и министр обороны Германии Борис Писториус (справа) у бронемашины для разминирования Wisent 1 Фото: © Daniel Reinhardt/dpa/globallookpress.com

Нет совершенства

До осени 2022 года ВСУ как будто не интересовались инженерной техникой вовсе. Это следует из того, что Киев формулирует свои требования к поставкам вооружения, и просьб передать данную технику не было. Первый раз, когда ВСУ озаботились инженерными машинами, пришелся только на ноябрь прошлого года. Тогда у ФРГ было заказано 42 единицы Wisten 1. Известно, что до начала наступления их было передано всего две штуки.

Wisent 1 — это бронемашина для разминирования, которую производит британская компания Pearson Engineering, являющаяся одним из мировых лидеров в производстве оборудования для боевой инженерии. Разработан Wisent на базе Leopard 2, оснащен полношироким лопастным тралом, за что западные военные ее называют «минным плугом». Благодаря такой компоновке механизм способен буквально прогрызать минные поля, зубцы, расположенные по всей ширине транспортного средства, вырывают закопанные мины, создавая приемлемую для движения дорогу. Также механизм способен размечать полосы, благодаря чему идущие следом подразделения могут с безопасностью следовать через расчищенную территорию.

Вероятнее всего, где-то к ноябрю у натовского командования появилась мысль, что все-таки придется идти на приступ укрепленных позиций, а значит, инженерная техника будет нужна. Собственно, именно тогда, если верить генералу Кристоферу Каволи, командующему европейским командованием США, то примерно в тот период и разрабатывалось предполагаемое весеннее наступление киевских войск.

Вместе с тем в 2022 году вспомогательную и инженерную технику Украина получила практически только от Германии. Все изменилось только весной 2023-го, когда к этому вопросу подключились другие страны.

Сапер управляет беспилотной машиной для разминирования DOK-ING MV-10 Фото: © Miso Lisanin/Xinhua/globallookpress.com

Кроме того, 19 мая стало известно, что Южная Корея отправляет 6 роботизированных систем разминирования DOK-ING MV-4. Канада заявила, что будет поставлять беспилотные GCS-200, количество неизвестно. Дания в начале мая обещала пакет военной помощи, в который вошли БРЭМ, бронированные инженерные машины, машины разминирования и мостовые системы. Правительство Нидерландов согласилось передать 6 понтонно-мостовых систем М-3, три машины разминирования (одна Scanjack, две Bozena) и 15 мостовых систем Bailey Bridge. Примерно в то же время Германия сообщила, что в поставки будут входить танковые мостоукладчики Biber — дополнительные 13 к 16 поставленным в прошлом году.

К тому же Prytula Foundation, Howard G. Buffett Foundation и United24 за несколько месяцев добыли 11 единиц систем разминирования, что, безусловно, существенно, однако явно недостаточно для столь протяженного фронта. Логично предположить, что проблема обеспечения подобной техникой была недооценена.

«Это один из многих уроков данной кампании. Она показала необходимость вообще менять многие приоритеты и подходы к военной экономике, необходимость перераспределения ресурсов между разными видами техники и вооружения. Одно из частных проявлений — это потребность в большом количестве инженерной техники», — прокомментировал ситуацию для «БИЗНЕС Online» военный эксперт Василий Кашин.

Бронированная машина разминирования БМР-3 за работой в южном секторе специальной военной операции Фото: © Александр Гальперин, РИА «Новости»

Их кузни доблести распахнуты

Напомним, секретарь совбеза РФ Николай Патрушев на плановом совещании заявил, что с 4 по 21 июня 2023 года киевские войска потеряли 246 танков, в том числе 13 западных, 595 боевых бронированных машин, 10 бронеавтомобилей и 52 боевые машины пехоты. Доля западной бронетехники в списке уничтоженной составила 59 единиц. Т. е. при нынешней плотности боевых действий даже нескольких десятков инженерных машин, которые оттаскивают раненых товарищей и разгрызают проходы в минных полях, недостаточно, их точно так же жгут.

Инженерная техника — это штучный товар, в лучшем случае мелкосерийное производство. Она и дороже, и просто дольше производится. При этом у конструкторов есть соблазн собрать что-то вроде «швейцарского ножа», т. е. механизм, который способен выполнять разные функции и в одиночку быть дороже аналогов, но, как 3 в 1, быть дешевле трех машин. Подобная философия была порождена послевоенными годами, когда развитые страны если и вели боевые действия, то сражались не с равным противником, а с плохо вооруженными повстанцами. Машины для разминирования, прокладки понтонных мостов были изолированы от воздействия со стороны противника. Как следствие, в условном Афганистане разминирование и эвакуация подбитой техники были не работой под непрерывным обстрелом, а мероприятиями уже после боевых действий.

Универсальные инженерные машины вроде Wisent-1 или российского УБИМ, имеющие функционал БРЭМ (ремонтно-эвакуационная), ИМР (разграждения), БМР (разминирования), хороши по вышеуказанной причине. Однако в случае ЧП вы теряете сразу все возможные функции. Более того, как показала практика, инженерная техника не только должна сохранять узкую специализацию (что стимулирует производить большее количество машин), но и мимикрировать под образцы уже боевой техники.

«Их вооружение, особенно это касается машин разминирования, ведущих колонны, должно быть усилено, чтобы не создавалось ситуации, когда ведомая БМР колонна не может стрелять из-за спины своей передовой машины, а самой инженерной машине стрелять нечем. Возможно, нужно 152-миллиметровое орудие низкой баллистики (давно обсуждаемый „саперный/штурмовой танк“, по типу М728 или британских AVRE). Их защищенность должна быть резко усилена с учетом ценности этой техники, в первую очередь за счет установки комплексов активной защиты. Такие машины должны применяться в первой линии массированно, чтобы исключить торможение атаки из-за потери 2, 3, 4 передовых БМР и остановки идущих за ними танковых колонн», — рассуждает военный эксперт Илья Крамник в своем телеграм-канале.

Он же отмечает, что в рамках очевидной экономии можно посмотреть на имеющиеся в запасах танки Т-54, Т-55, Т-62 и даже ранние Т-72, на базе которых и можно собирать новые ИМР, БМР и БРЭМ.

Пример украинского наступления должен быть уроком и нам. России, чтобы освободить территории ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областей, захваченные киевским режимом, тоже придется наступать. И вовсе не факт, что Киев не воспользуется теми же средствами, а именно: окопается в три-четыре ряда и обложится минными полями. В этих условиях «танками прорыва» станут именно БМР, которых, судя по украинскому опыту, потерять придется крайне много.

Военная наука показывает, что насмерть драться за осажденную крепость — худший вид военных действий. Битва под Сталинградом была выиграна прежде всего из-за грамотной и точной операции «Уран», в ходе которой советские войска смогли окружить гитлеровцев, лишив их снабжения. Первая мировая, война окопов и оборонительных линий, в итоге породила тактику штурмовых групп и танки. Наша постиндустриальная версия спустя 100 лет тоже должна найти ответ на доминирование оборонительных линий. А значит, если из того, что уже известно, должных результатов не выходит, то следует искать новое. Вполне вероятно, что усиление частей инженерной техникой, которая будет способна в кратчайшие сроки перебрасывать войска через пассивные оборонительные укрепления и быстро строить свои, станет острием копья, пробивающего кольчужное плетение противника.