В сентябре 2022 года Еврокомиссия приняла два решения, связанные с более мягким проходом энергетического кризиса — о добровольном снижении энергопотребления на 10% и о снижении пикового энергопотребления на 5%, чтобы снизить резкость потребления и цены на энергоносители В сентябре 2022 года Еврокомиссия приняла два решения, связанных с более мягким проходом энергетического кризиса, — о добровольном снижении энергопотребления на 10% и о снижении пикового энергопотребления на 5%, чтобы снизить резкость потребления и цены на энергоносители Фото: Aurel Obreja / AP / TASS

«Европа поджалась и начала экстренно вводить генерирующие мощности»

Различные патриотические комментаторы в прошлом активно доказывали, что Европа зимой околеет от холода без российских энергоносителей. Зима прошла, наступила весна, Европа не околела, и теперь они пугают проблемами с энергоснабжением уже перед следующей зимой. Это частности, а вопрос стоит шире: что происходит с европейской экономикой, как она проходит текущие изменения реальности с учетом свойственных ей нюансов?

Нюансы никуда не делись. Экономика Евросоюза/еврозоны была и остается лоскутной, сшитой на живую нитку из экономик различных стран еще три десятка лет назад — и так с тех пор особо не изменившихся. Никуда не делись европейские долги, союз де-факто давно махнул рукой на Маастрихтские соглашения, по которым долг не должен превышать 60% ВВП, а дефицит бюджета не должен быть выше 3%. Никуда не делась общая разделенность, значимая дельта между развитостью экономик отдельных стран, дельта, провоцирующая внутренние трения. Но, так или иначе, за истекшие полгода экономика европейского субконтинента показала замечательный пример устойчивости и адаптивности в кризисной ситуации.

Сначала об углеводородах, точнее, о природном газе. В иные времена зависимость Европы от России по газу, т. е. доля российского газа в общем потреблении такового, составляла 30–40%, хотя здесь она была весьма различной — от, скажем, 15% у Франции до 86% у Австрии. При этом лишь около 15% газа производилось и производится в самом ЕС, оставшаяся часть импортируется в том или ином формате — и российский импорт закрывал почти половину этих потребностей. В данный момент ситуация иная, импорт газа снизился пятикратно относительно уровней двухлетней давности — 446 млн кубов за финальную неделю марта против 2 597 млн кубов двумя годами ранее, а из четырех основных трубопроводных путей доставки работает лишь два.

Выстраивалось это сотрудничество десятилетиями, сообразно появлению соответствующей инфраструктуры. Дело активно пошло после подписания еще в 1970 году соглашения между СССР и ФРГ, т. н. «сделки газ-трубы», предложенной годом ранее советским правительством. Согласно этому договору, фирмы ФРГ поставляли в Союз газоперекачивающее оборудование и трубы большого диаметра, Советы же превращали это в газопровод и расплачивались, собственно, газом. «Сделка века» (да, тогда ее называли именно так) была реализована успешно: был построен и в 1984 году запущен газопровод Уренгой – Помары – Ужгород, работающий и по сей день, несмотря на то, что четверть его проходит по территории Украины.

Что сделала Европа? Европа в первую очередь поджалась, а во вторую — начала экстренно вводить генерирующие мощности. В сентябре 2022 года Еврокомиссия приняла два решения, связанных с более мягким проходом энергетического кризиса, — о добровольном снижении энергопотребления на 10% и о снижении пикового энергопотребления на 5%, чтобы снизить резкость потребления и цены на энергоносители. Второе решение выполнялось более-менее, большая часть стран Европы выдержала это снижение величины пика энергопотребления (исключением стала Ирландия, где местные дата-центры растут в числе и в потреблении энергии), а общее снижение потребления составило 6%, что тоже весьма неплохо. Делалось это в разных странах по-разному: Греция давала заметные субсидии тем, кто снизит потребление на 15% и более, Германия запретила подогрев частных бассейнов и ночную рекламную подсветку на магазинах, иные страны меняли требования к температуре на рабочем месте и массово закупали и ставили диодные лампы. В строй также активно вводились ветряки, солнечные электростанции и СПГ-терминалы, помимо того, активными темпами шла закупка газа именно что под наполнение хранилищ. Все эти меры, несложные, но цельные, отработали вполне штатно.

Пострадавшими здесь закономерно оказались относительно устаревшие энергоемкие производства, имевшие низкую маржинальность. «Рыночек порешал» — рост стоимости энергоносителей и энергии вывел некоторые из них за грань рентабельности, что привело к закрытию либо же к переносу туда, где энергия дешевле. Этот процесс шел и ранее, и энергетический кризис лишь подстегнул его. Так, в Европе последние годы активно росло относительно неэнергоемкое, но весьма маржинальное фармацевтическое производство: положительное сальдо торгового баланса превысило €170 млрд, а общий экспорт такой продукции превзошел €260 млрд; десять лет назад он был меньше вдвое, а торговый баланс — более чем втрое.

«Полтора года превозмогания обошлись ЕС в €750 млрд»

Сейчас поступил сигнал, что процесс трансформации европейской экономики достиг промежуточной позитивной точки. По итогам марта впервые с лета 2021 года торговый баланс Евросоюза со странами вне ЕС вышел в положительную зону, т. е. до того без малого два года регион более покупал, нежели продавал, теряя таким образом капитал. Полтора года (с августа 2021 по январь 2023 года) дали полутриллионный дефицит торгового баланса; будь цены на энергоносители стабильны и привычны, ЕС получил бы за это время €200–300 млрд прибыли от торговли, иначе говоря, полтора года превозмогания по энергетике и сопутствующим товарам обошлись экономике ЕС в €750 млрд, которые пополнили экономики Норвегии, Алжира, РФ, картеля ОПЕК и некоторых иных стран. С другой стороны, балансировали эти потери активные продажи в США, Великобританию и Швейцарию.

Любопытна также история с денежными показателями. В Европе последние три года снижается государственный долг: с усредненных 90% в 2020 году он сократился до 84% по итогам 2022 года. За последние полгода произошло укрепление евро к доллару США почти на 10%, отойдя от паритета. Впрочем, и общий индекс доллара к прочим валютам сократился со 110,3 тогда до 101,7 сейчас, и это, в свою очередь, обусловлено тем, что иные страны, равно как и Евросоюз, постепенно догоняют США по уровню ставок, нивелируя тем самым американское преимущество в привлечении капитала, укрепляющее доллар. При этом сильно напугавший Европу Акт контроля инфляции Джозефа Байдена, в который было вписано на $400 млрд стимулирующих мер, направленных на привлечение и развитие наукоемкой высокомаржинальной промышленности, еще не развернулся в действии в полную силу. Иначе говоря, это потенциальное преимущество США еще не отработано и не будет отработано еще долго.

Наконец, в Европе пошла вниз инфляция, с пиков 11,5% в октябре прошлого года до 8,5% по итогам нынешнего марта. Фактически постковидная нормализация наконец-то накрыла мировую экономику: до средних снизились цены на фрахт судов и на контейнерную доставку, упали цены на зерно, а на рынке чипов самое натуральное затоваривание. Адаптивность бизнеса и рынка вновь отыграла свою роль, приведя экономику к более-менее привычному состоянию.

Европейская экономика пусть и с некоторым трудом, но все же переварила отрыв от России, многие годы бывшей важнейшим партнером и по импорту, и по экспорту. Импорт в ЕС из РФ рухнул в пять раз, с пиковых €23,5 млрд в марте 2022 года до €5,1 млрд в феврале 2023 года, что является двадцатилетним минимумом. С другой стороны, экспорт товаров в Россию упал более чем вдвое: со среднего уровня в €7,4 млрд до €3,6 млрд, что есть минимум с 2004 года. Хуже того, реальный (физический) экспорт в Россию упал до уровня дефолтного 1998 года: даже то, что привозится, несмотря на санкции, стоит дороже, больше маржи достается посредникам. В свою очередь, дефицит ЕС в торговле с РФ составил скромные €1,6 млрд, что ниже пиков весны 2022 года почти в 12 раз, а средних многолетних уровней — в 4–5 раз.

Иными словами, Европа, для которой РФ была ключевым торговым партнером, вполне спокойно пережила сильнейшую деградацию этих торговых связей, складывавшихся десятилетиями и даже веками — и, похоже, выходит на нормализацию. Безусловно, своих проблем там хватает, тех самых нюансов, но основной негативный эффект от разрыва связей со своей энергетической колонией и важным рынком сбыта был в целом преодолен.