Анна Лапшинова: «Я пишу не столько предметы, сколько чувства, которые они вызывают»

Анна Лапшинова — яркая участница выставки «Я рядом. Яратам». Художница создает инсталляции, работает с концептуальной живописью и графикой Фото предоставлено галереей современного искусства «БИЗОN»

«В последнее время понятие дома у всех немножечко поменялось»

— Анна, когда куратор выставки в «БИЗОNe» Алина Сосновская задумала экспозицию о человеческой любви, заботе и поддержке, то первым делом подумала о вас. Почему? Эти темы занимают особое место в вашем наследии?

— Они не определяют все мое творчество, но, конечно, меня волнуют. К тому же жизнь и работа удивительно совпали. В 2020 году я встретила своего будущего мужа, а в 2021-м на волне чувств провела выставку Home, посвященную обретению дома, поиску своего безопасного места. В работах я всегда выражаю то, что чувствую, а тогда меня буквально наполняли покой и гармония. Я обустроила собственный дом и затем сделала такой светлый проект — серию с большими окнами, тканью, интерьерами, боксами… Хотелось создать что-то теплое, тактильное, семейное. Видимо, Алине понравились эти работы и она пригласила меня поучаствовать.

— Поиск  безопасного места, действительно, одна из ключевых тем выставки. При этом некоторые ваши работы из серии Home навеяны детскими страхами. Есть ли в этом противоречии дуальность, свойственная вашим полотнам и в целом всегда ли безопасен для нас дом?

— О моих детских страхах напоминает только одна работа — ширма с растениями. Я помню, как в детстве ночевала у бабушки и у нее на подоконнике было много рассады для дачи. Свет фонарей проникал за шторы, ветви отбрасывали тени на мебель, и я видела целые сказочные эпопеи: воображала добрых и злых героев, великие подвиги и сражения. Ночью меня это очень пугало, а утром я всегда просыпалась с хорошими воспоминаниями. Думаю, впечатления детства — тема одного из моих следующих проектов.

Конечно, моя обитель для меня — самое безопасное место. С другой стороны, в последнее время понятие дома у всех немножечко поменялось. Я сейчас работаю над серией с таким же названием (Home), и вот что получается — буквально год назад я размышляла о безопасности, тепле и уюте, а сегодня делаю чемодан, где будет миниатюра моего дома. То есть, уезжая в новое место, мы хотим «упаковать» свое гнездышко и взять его с собой. Это  сложно, но все же Home не привязан к определенному физическому месту. Это скорее ощущение — человек должен понять, хорошо ли ему здесь или нет. Даже вдали от прежнего дома можно создать новый, если захотеть и постараться.

— Наверное, серия Home — это попытка по-новому взглянуть на нашу повседневную частную жизнь? Желание ее поэтизировать…

— Безусловно, в 2021-м я была словно в волшебном мире. Смотрела на кровать, кресло и чувствовала необъяснимый восторг. Восхищалась, казалось бы, банальными вещами! А сейчас смотрю на те же вещи и ничего не чувствую. В целом мои работы не копируют реальность. Я пишу не столько предметы, сколько чувства, которые они вызывают.

«В работах я всегда выражаю то, что чувствую, а тогда меня буквально наполняли покой и гармония» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Пленка, которая находится в «БИЗОNe», рассказывает о моей встрече с любимым человеком»

— Гости выставки «Я рядом. Яратам» обратили особое внимание на серию «Спящие» — настолько она домашняя и трогательная, выполненная в оригинальной технике. Расскажите, как она создавалась.

— Эту серию я сделала еще в период карантина. В тот день все мои родные отдыхали дома и я зарисовала их спящими в этих одеялах, тканях, складках, и поместила работы в коробки под стеклом. А потом поняла, что размышляла не о физических ограничениях, а о ментальных — о предубеждениях, страхе попробовать что-то новое. Мне хотелось показать, что в жизни очень важно делать то, что ты любишь.

«БИЗОN» привез на выставку-объятие в Казань звезд московского арт-рынка

В описании «Спящих» я не зря оставила риторические вопросы: что видят во сне люди? О чем мечтают? И смогут ли стать сны явью? Когда работает подсознание, мы наиболее честны с собой: знаем, что чувствуем и чего хотим. Но останемся ли такими, проснувшись, — большой вопрос. Иногда я не могу уснуть — прокручиваю в голове очередную идею, думаю, какой материал выбрать. Мозг потихоньку устает и выбрасывает какую-то бредовую мысль. А утром я просыпаюсь и понимаю — это лучшее решение.

«В описании «Спящих» я не зря оставила риторические вопросы: что видят во сне люди? О чем мечтают? И смогут ли стать сны явью? Когда работает подсознание, мы наиболее честны с собой: знаем, что чувствуем и чего хотим» Фото: «БИЗНЕС Online»

— В вашей серии Memoris, представленной в Казани, люди органично помещены в пространство большого города. О чем они вспоминают?

— Я сделала эту серию для проекта «Уроборос», который экспонировался в московской галерее Jart. Тему задал куратор выставки Сергей Хачатуров. Изучая знак уробороса (свернувшаяся в круг змея или ящерица — прим. ред.), я узнала, что в некоторых религиях и культурах он используется как символ поиска своего предназначения, символ времени и истории. Я размышляла о памяти, спящих людях, способах обретения себя и поняла, что человек помнит не сами события, а свои впечатления о них (особенно если речь идет о дошкольном периоде). Память сохраняет самые острые, выхваченные из контекста воспоминания, а все остальное покрывает сумраком. Незадолго до выставки в Jart я ездила домой к родителям, мы перелистывали старые фотоальбомы и там я решила сделать серию в формате «подпорченной пленки». Поэтому зритель видит вытянутый холст и вырванные из контекста кадры. Некоторые из них чуть засвечены и поцарапаны. Здесь все как в жизни: что-то мы помним расплывчато, что-то — четко, а изображение позволяет погрузиться в воспоминание и вновь пережить былое.

«В «БИЗОNe» предложили дополнить название выставки татарским словом «люблю» — я была счастлива!»

Пленка, которая находится в «БИЗОNe», рассказывает о моей встрече с любимым человеком. Мы познакомились уже в осознанной жизни, поэтому изображения детально проработаны. На одном из полотен виден мост: эта фотография была сделана утром, когда я бежала 10 километров. Глядя на нее, я вспоминаю все: слышу музыку, которая звучала у меня в наушниках, помню погоду в тот день, свое настроение, какие на мне были кроссовки… Одна деталь накладывается на другую и рождается воспоминание. Серия Memoris — об истории и механике памяти.

— Также в «БИЗON» приехала ваша природная серия 2020 года, а именно — работы из летнего и зимнего циклов. Как возникли столь гармоничные и идиллические пейзажи? Ведь вы создали их на карантине, в непростое для всех время.

— Эта серия началась с «Весны» 2020 года. Я находилась за городом у родителей, туда не доезжала ни одна доставка. У меня не было материала для работы, поэтому нашла в бабушкином доме деревянные обрезки от стройки, проклеила их, загрунтовала и нанесла на дощечки весенние пейзажи. А летняя серия связана с местом моего рождения. Недалеко от нашей квартиры было безлюдное поле, где я в детстве накручивала круги на велосипеде. Было приятно вспомнить об этом, поэтому серия получилась очень светлой, тактильной. Под летние полотна я даже не грунтовала дерево: сучки использовала как фактуру и миксовала, соединяла со льном. Все эти колоски рождались интуитивно, я буквально чувствовала их запах. Хочется оставить то счастливое время с собой навсегда. Кстати, через несколько месяцев после природной серии я стала работать над циклом Home, так свершился мой переход из старого дома в новый.

«Пленка, которая находится в «БИЗОNe», рассказывает о моей встрече с любимым человеком. Мы познакомились уже в осознанной жизни, поэтому изображения детально проработаны» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Важно ориентироваться не на перспективность темы, а на себя и материал»

— В «БИЗОNe» вы выставляетесь фактически со своими сокурсниками. Вместе с Евгенией и Саяном Байгалиевыми вы учились в мастерской Айдан Салаховой в художественном институте имени Сурикова, с Ириной Зюськиной также пересекались по учебе в МГАХИ. Что скажете о своих коллегах?

— Когда куратор Алина Сосновская перечислила участников выставки, все очень тепло отреагировали. Женя, Саян и Ира — художники, за которыми я пристально слежу. Мы раньше не выставлялись вместе, и я благодарна Алине за такую возможность.

«Отцы заботятся о детях не меньше матерей, отчего же в искусстве так мало работ, отражающих это?»

Все ребята крайне самобытны. У Ирины Зюськиной чувственные и графичные работы, она не боится творить в разных медиа. То, что делает Саян Байгалиев, необыкновенно. Я даже купила у него масляную скульптуру для своей квартиры. Интересно, что она рождалась прямо на моих глазах. Саян приносил эскизы скульптур в мастерскую Айдан Салаховой и буквально показывал, как масляная поверхность должна выйти в объем. Евгения Байгалиева тонко раскрывает семейные сюжеты. В целом я воспринимаю их с Саяном как пару мастеров: они живут вместе и наблюдают друг за другом. Интересно, что Женя присутствует в работах Саяна, а Саян — в работах Жени. Это особый диалог, возможно, гораздо более сложный, когда люди связаны не только чувствами, но и искусством.

— В целом какие направления в современном искусстве вам кажутся наиболее перспективными?

— Наверное, соединение digital и рукотворного творчества. Это логично: каждый художник в свою эпоху использует все возможности, которые ему доступны. Так было всегда. Но мне все же кажется перспективным не направление, а человек.

Например, сейчас популярна цветная фотография, но некоторые мастера делают потрясающие черно-белые снимки, выражая в них свой художественный взгляд, свою личность. Необязательно изобретать новое, чтобы быть в тренде. Любая работа может быть востребованной, если человек честно рассказал о своих чувствах и выбрал подходящий для этого способ. Важно ориентироваться не на перспективность темы, а на себя и на материал. Тогда твое искусство будет актуальным не только сегодня, но и завтра, и послезавтра. Сейчас выбор материала у художников действительно широк. Иногда это плюс, а иногда и минус: далеко не все авторы могут правильно выбрать материал и сконцентрироваться на нем.

— Кому, на ваш взгляд, это удается лучше и кого считаете своими любимыми художниками?

— Во-первых, мой педагог Айдан Салахова. Из художников Возрождения преклоняюсь перед Микеланджело. Из мастеров ХХ века люблю Герхарда Рихтера: его тонкие размытые и заблюренные, словно выплывающие из времени, работы поистине впечатляют. Из молодых художников нравится Алиса Горшенина. Недавно была на ее выставке во Vladey, давно так остро не чувствовала современного искусства. В этой экспозиции Алиса выплеснула всю свою боль, накопленную за последние два года. Я стояла возле картин и плакала, настолько искренне и честно это было сделано. Как будто прикоснулась к обнаженному нерву.

«У меня нет постоянно круга покупателей, это всегда разные люди. К тому же продажи идут через галерею и авторам не рассказывают, кто приобрел их работы. А вообще профессия художника — долгоиграющая история» Фото: «БИЗНЕС Online»

— После того как ваши работы были выставлены в Лондоне, планируете ли вы развивать международную карьеру?

— Зарубежная практика — моя будущая цель. Пока у меня не так много дружеских связей за рубежом, но я планирую их расширять. Также хочется побывать в известных резиденциях. Социальные сети и онлайн-лощадки, где часто выставляются художники, конечно, полезны, но погружение в среду и профессиональное творческое общение возможны только в резиденции.

В первую очередь рассматриваю итальянские резиденции. Во время учебы я три года подряд ездила на практику в Италию, в местечко неподалеку от городка Каррара. Помню, что когда уезжала в последний раз, посмотрела на мраморные горы и пообещала себе вернуться. Даже начала учить итальянский язык. Также рассматриваю резиденции во Франции, Швеции и Нью-Йорке.

— Кто приобретает ваши работы и в целом хорошо ли окупается труд художника?

— У меня нет постоянного круга покупателей, это всегда разные люди. К тому же продажи идут через галерею и авторам не рассказывают, кто приобрел их работы. А вообще профессия художника — долгоиграющая история. Если бы я занималась, к примеру, бизнесом, возможно, зарабатывала бы чуть больше. Но цена художника зависит от многих факторов — от его биографии, портфолио, истории выставок. Поэтому невозможно произвольно увеличить стоимость работ. Некая стабильность складывается только к 35–40 годам, недаром молодые художники часто ищут дополнительные способы заработка. Я сейчас стараюсь продавать одну работу в месяц. Пока получается, и меня это радует. Раньше часто продавала картины по себестоимости, думаю, это нормально для начинающего автора. Какие-то серии копировала ради продаж и получала прибыль. Это тоже нормально. Главное, совсем не переходить в коммерцию, для этого нужно провести для себя некую грань.