Проект стратегического сотрудничества России и Китая ясно показывает, что произошла фиксация нынешней сырьевой экспортной модели Проект стратегического сотрудничества России и Китая ясно показывает, что произошла фиксация нынешней сырьевой экспортной модели Фото: kremlin.ru

Планов громадье

Каковы экономические итоги и направления движения двух стран?

Конкретики было не так много, однако приоритетные направления достаточно четко обозначены.

Планируется, что к 2030 году экспорт газа в Китай вырастет до 98 млрд куб. м плюс 100 млн тонн СПГ, где 50 млрд куб. газа предполагается поставить по проектируемой трубе «Сила Сибири 2», одновременно выводя на полную мощность «Силу Сибири».

Этот план выглядит нереалистичным и даже абсурдным. Дело в том, что «Силу Сибири» строили 5 лет с 2014 по 2019 гг. Первые коммерческие поставки начались в 2020 г., разгоняясь с 5 млрд, далее немногим больше 10 млрд куб. м в 2021 и около 16 млрд куб. м в 2022 г.  Планируется, что только к 2025 году «Сила Сибири» выйдет на проектную мощность в 38-40 млрд куб. м в самом лучшем случае.

«Силу Сибири 2» с мощностью 50-55 млрд куб. м могут начать строить лишь в 2024, а завершение ближе к 2028 с первыми поставками в 2029, что не позволит даже теоретически выйти на план поставок к 2030 году. Поэтому реалистичный объем поставок к 2030 г. ближе к 40 млрд куб. м.

Что касается СПГ, то 100 млн тонн СПГ — это 138 млрд куб. м и только в Китай, при том, что текущие поставки России во все страны составляют 43-46 млрд кубов. Этот план предполагает рост мощностей СПГ минимум в 4 раза за 5 лет и вхождение в мировые лидеры по экспорту СПГ, обгоняя Катар и Австралию, выступая на уровне США, что, разумеется, невозможно.

Очень ограниченный срок, нет соответствующей инфраструктуры, технологий и финансирования под подобные мощности. Вероятно, в заявлении речь шла о 10 млн тонн, а не о 100.

На уровне статпогрешности

В остальном конкретики было мало. Скорее абстрактные, декларативные планы.

Однако, направление сформулировано: транспортная инфраструктура, логистика, энергетика, финансы, технологическая кооперация/обмен опытом, ИТ-технологии и кибер-безопасность, туризм.

С точки зрения бенефициаров среди российских секторов: ТЭК, сельское хозяйство, производители удобрений, атомная энергетика и финсектор.

Потенциально в выигрыше: Газпром, Роснефть, Новатэк, Сбер, ВТБ, Фосагро, Акрон, ВСМПО-Ависма.

  • Развитие транспортной инфраструктуры, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке из-за ограничений пропускной способности БАМа и Трансиба. Расширять ЖД и автомобильные магистрали, строить новые транспортные коридоры? Пока нет ясности.
  • Развитие Северного Морского Пути (СМП) без какой-либо конкретики о сроках, масштабах и объемах.
  • Увеличение оборота юаня и рубля в трансграничных расчетах. Вместе с этим ничего не было сказано о самом важном — связанности российской и китайской финансовой системы, что предполагает участие российских экономических агентов в фондировании, используя китайскую финансовую систему через кредитование и эмиссию облигации в юанях.

Пока нет движения на траектории участия китайской финансовой системы в кредитовании российских компаний.

Нет понимания о спектре китайских финансовых инструментов, доступных российским резидентам на траектории девалютизации. То, что есть сейчас — абсолютно не подходит для резервирования и диверсификации валютных активов российских резидентов, как из-за закрытости китайской финансовой системы, так и по причине неготовности китайских банков более тесно сотрудничать с российскими финансовыми организациями.

Без устранения этих барьеров рост интеграции юаня будет невозможным, т. к. существующий костыль иметь слишком много инфраструктурных ограничений. Это будет способствовать перетоку избыточной валюты в другие валюты.

  • Было заявлено о торговом сотрудничестве, но ничего не было сказано об инвестиционной кооперации китайского бизнеса в российской экономике. 

Доля прямых и портфельных инвестиций Китая в экономику России — на уровне стат. погрешности (около 1% от всех прямых инвестиций с учетом Гонконга) или менее 6 млрд долл. Нет определенности о стратегической кооперации и участии китайского бизнеса в масштабных инвестпроектах на территории России.

Пока больше вопросов, чем ответов, т. е. невозможно просчитать экономический эффект.

98% — сырье

О торговом сотрудничестве России и Китая. В 2017 году торговый оборот (экспорт + импорт) России и Китая составлял около $80 млрд, в 2019 уже $110 млрд, в 2021 г. — почти $150 млрд и новый рекорд в 2022 г. — свыше $185 млрд торгового оборота (экспорт — $112 млрд, импорт — $73 млрд).

Китай стал безоговорочным и безальтернативным торговым партнером России. В 2023 г. оборот может превысить 200 млрд.

В соответствии со структурой экспорта товаров из России в Китай следует, что примерно 78% в структуре экспорта составляет продукция ТЭК, около 4-5% древесина (где почти 3,5% — необработанная древесина), 8-10% — металлы (около 3,3% — это руды и концентраты) и 5% — продукция сельского хозяйства и удобрения, где в основном рыба — 2,5%.

В структуре российского экспорта около 98% занимает сырье в стоимостном выражении, причем в основном нулевых и низких переделов, т. е. сырая нефть, а не нефтепродукты; газ, а не продукция нефтехимии; необработанная древесина, а не изделия из дерева; металл в первичных формах, а не изделия из металла и так далее.

Из проекта стратегического сотрудничества России и Китая на 2030 г. следует фиксация сырьевой экспортной модели в текущем состоянии практически без изменений. Все сводится к строительству нефтепроводов, газопроводов, увеличении пропускной способности транспортных магистралей для вывоза угля, металлов и сельхозпродукции.

В соответствии с тенденциями, допускается, что может быть увеличен экспортный потенциал удобрений (наиболее приоритетное направление) в рамках переориентации потоков из Европы в Азию.

Агропромышленный комплекс (АПК) в России на подъеме. В период с 2012 по 2016 гг. экспорт составлял около $17 млрд в год, к 2020 г. вырос до $30 млрд, в 2021 г. — $37 млрд и свыше $40 млрд в 2022 г. В структуре экспорта почти треть — это зерновые, 20% — масложировая продукция, 18% — рыба и морепродукты.

Основные торговые партнеры за 2021 г. были (поставки более $1 млрд): ЕС, Турция, Китай, Казахстан, Южная Корея, Белоруссия, Египет. В 2023 году основными клиентами могут стать: Китай, вырываясь на первое место, с потенциалом поставок до $5 млрд; Турция, Казахстан, ЕС и Египет.

Вероятно, Китай в 2023–2024 гг. станет абсолютным лидером по российским поставкам и укрепит лидерство в продукции ТЭК, АПК и агрохимии.

Учитывая закрытые внешние рынки, сырьевая модель российской экономики будет, как минимум, сохранена, замыкаясь на единственного крупного клиента, что накладывает ряд ограничений — прежде всего жесткий демпинг долгосрочных цен, как это происходит по газу.

В сегменте высоких технологий локальная кооперация России с Китаем возможна в аэрокосмической отрасли (строительство и разработка авиационных двигателей, космических аппаратов), атомной энергетике и в ИТ.

На технологическую кооперацию не стоит рассчитывать. Не для того Китай вкладывал триллионы долларов в науку и более двадцати лет напряженных усилий, чтобы с кем-то делиться технологиями.

Что нужно Китаю от России?

Сотрудничество Китая и России следует рассматривать через призму конфронтации с США и глобальной трансформации мирового порядка.

Безоговорочное доминирование Запада нейтрализуется по мере развития Китая, и наступит момент, когда Китаю необходимо будет помимо защиты экономического суверенитета решать глобалистские проекты интеграционного характера, т. е. усиливать свой политический вес и значимость, замыкая на себя стратегических союзников.

Есть проекция грубой силы, как в США, а есть проекция мягкой силы, как в Китае, однако, в обоих случаях происходит условное вовлечение других стран в орбиту Империи. Концептуально, американский и китайский проект отличаются практически во всем, но есть и сходство. Империи не существуют без альянса.

Китай де-факто вышел из проекта западной глобализации в 2009 году, когда начал переориентировать собственную экономику на внутренний спрос, развивая технологические кластеры, способствующие многоуровневому импортозамещению.

Если в 2008 году товарная структура китайского экспорта на 75-80% состояла из продукции с интеллектуальной собственностью иностранных компаний, то в 2023 году не более 1/3 экспорта является собственностью иностранных компаний (продукция, произведенная в Китае по заказу иностранных компаний).

15 лет назад технологически Китай был критически зависим от Запада, но проделал огромный путь для обеспечения технологического суверенитета. От реплицирования и реинжиниринга иностранной продукции Китай последовательно шел к собственным инновациям, а в 2025 году может претендовать на мировое лидерство по экспорту автомобилей собственных брендов.

Есть в Китае уязвимые сегменты: биотехнологии, инфотех, микроэлектроника (в основном производство памяти и процессоров по передовым техпроцессам), аэрокосмическая индустрия (авиадвигатели, высокоточное оружие), где Китай уступает мировым флагманам, но темпы развития Китая настолько высоки, что любая информация устаревает в момент выхода.

До создания экономики полного цикла и практически полной автономии от Запада Китаю нужно еще 5-7 лет, т. е. к 2030 году Китай достигнет такого уровня развития, закрывая бреши в уязвимых и отстающих отраслях, что санкционные ограничения Запада в отношении Китая не будут иметь фатального характера.

Одновременно с этим, Китаю необходим инструмент воздействия для продвижения интересов китайских компаний на международной арене для завоевания рынков сбыта.

Мир однозначно движется к поляризации и кристаллизации нового центра развития в лице Китая, который будет замыкать на себя страны, альтернативные Западу.

В этом смысле, Китаю нужно время и нужны союзники, в том числе для отведения удара от самого Китая.

Россия для Китая нужна, как громоотвод от агрессивного геополитического воздействия коллективного Запада и как сырьевой придаток, что подтверждает структура экспорта и проект стратегического сотрудничества до 2030 г.

Китай с 2010 г. увеличивает присутствие в Африке, в Южной Азии и формирует три фланга: северо-западный фланг (Россия), юго-западный фланг (Иран) и восточный фланг (КНДР).

Текущая конфигурация украинского конфликта выгодна для Китая, т. к. ставит Россию под высокую экономическую, технологическую и политическую зависимость от Китая, одновременно сковывая силы коллективного Запада на этом театре боевых действий, не давая ресурсов и возможностей для актуализации вопроса Тайваня и агрессивной экономической конфронтации США-Китай.

Вместе с этим, Китай не может допустить поражения России, т. к. это в перспективе поставит под удар сам Китай.

Чисто прагматичная функция, как Украина — ударный кулак коллективного Запада против России, так и Россия для Китая, как форпост и ударный кулак против коллективного Запада.

Будет ли Китай поддерживать Россию? Вне всяких сомнений (экономически и частично политически), что подтверждает вызывающий для Запада максимально теплый и дружелюбный визит китайской делегации в Россию (первый международный визит после переизбрания Си).

Однако, военно-техническое сотрудничество под вопросом. Пока…

Spydell, 22.03.2023