«В его музыке есть мелодия, а не только шум и гам, которыми угощают публику»

Райские птицы и человек с киноаппаратом, индийская рага и блюзовая тарантелла, воспоминание о маме и гимн песне — все это можно было услышать на авторском вечере композитора Эльмира Низамова

«Такие сочинения не дают зрителю готовых рецептов образов и состояний»

«Широкая публика действительно хорошо знает мои песни, но и академическая музыка не менее важная часть моего творчества, — рассказал „БИЗНЕС Online“ Эльмир Низамов. —  Сегодня я представляю в ГБКЗ имени Сайдашева свои концерты, оркестровые и театральные произведения. Хочется, чтобы они тоже были знакомы и понятны меломанам. Такие сочинения не дают зрителю готовых рецептов образов и состояний: их нужно рождать в своем воображении. Иными словами, публика слышит саундтрек к фильму, которого нет, и создает сюжет картины внутри себя. Это непросто, но я верю, что мой слушатель справится и проникнет в тайны собственной души».

Осваивая инструментальные творения композитора, скорее проникаешь в глубины музыкальной традиции. Низамов, как и многие его современники, вступает с ней в диалог — продуманный, логичный, местами интересный, но не захватывающий целиком. Открывшее вечер Concerto grosso для скрипки, струнного концерта и клавесина предлагает слушателю путешествие по музыкальному классицизму, романтизму и XX веку, но не показывает отношения к ним автора. На сцене мелькают искусно скомпонованные миражи лирико-драматических партитур Вольфганга Амадея Моцарта, бесконечных шопеновских мелодий, жестких диссонансов Сергея Прокофьева и Игоря Стравинского, представленных солистом Михаилом Редреевым. Но сам Низамов «проступает» лишь в фирменном узоре из мордентов и трелей да в щемящей «эстрадной» секунде в медленной части.

Оркестровая транскрипция еврейской пьесы «У стены плача» — сокровенная и бьющая в сердце молитва. Тембры струнных, заменившие оригинальный рояль, придали ей объем и человеческую интонацию

Впрочем, это не умаляет эстетических достоинств и чувственного психологизма опусов Низамова-инструменталиста. Оркестровая транскрипция еврейской пьесы «У стены плача» — сокровенная и бьющая в сердце молитва. Тембры струнных, заменившие оригинальный рояль, придали ей объем и человеческую интонацию, а грамотная инструментовка превратила студенческий эксперимент (созданный еще в консерватории) в произведение зрелого мастера.

При очевидной опоре на опыт предшественников оркестровые (а также оркестрово-театральные) сочинения Низамова зримы, изобразительны и оттого понятны слушателю. В музыке к спектаклю «Адымнар» через квазиколокольные звоны Модеста Мусоргского и темный колорит условной мелодии Дмитрия Шостаковича он передает ужасы голода 1920-х. С помощью крещендирующих минималистских паттернов в стиле Филипа Гласса и Арво Пярта — всепоглощающий людской страх, запечатленный Галимджаном Ибрагимовым в одноименной повести.

Потенциал композитора в области инструментальной музыки продемонстрировал его фьюжен-концерт для губной гармошки и струнного оркестра. На бенефисе он прозвучал в джазовой транскрипции для высокого саксофона и клавиш и по-новому объединил академическую и неакадемическую традиции. Строгая индийская рага, напитавшись национальными ритмами, обрела томную страсть, а изящная квазиренессансная тарантелла в исполнении казанских звезд джаза Юрия Щербакова и Валерия Короткова — искрометный блюзовый драйв. Особый восторг публики вызвали пассажи Короткова, имитировавшего на клавишах гармошку.

Особый восторг публики вызвали пассажи Короткова, имитировавшего на клавишах гармошку

«Низамов — автор с большим настоящим и большим будущим»

Да и в целом массовому зрителю Низамов-инструменталист нравится. Меломаны тепло приняли «Вальс» и другие части оркестровой сюиты «Мадина», а после DIXI, самого исполняемого опуса композитора (существуют версии для струнного квартета и оркестра, оркестра аккордеонов, народного оркестра), громко кричали: «Браво!» В антракте мультижанровую природу композитора оценили его известные казанские коллеги и творческие партнеры.

«Я уже 10 лет по возможности хожу на все концерты Эльмира, — признался нашему корреспонденту бард Дмитрий Бикчентаев — Это яркий композитор, который экспериментирует во всех жанрах и чтит традиции татарской музыки, в том числе симфонической. У Низамова есть свой язык, он контактный и хорошо откликается на любое мнение. Совместных проектов у нас пока не было, но, думаю, все впереди».

«Наша встреча была предписана свыше, — отметил поэт Ренат Харис, с которым Низамов давно работает в театре и в области камерной музыки. — Эльмир — один из самых талантливых композиторов не только Татарстана, но и России, неслучайно он получил премию президента страны (премию президента России для молодых деятелей культуры за 2020 год — прим. ред.). Низамов одинаково успешен и на эстраде, и в оперном театре, и в духовных жанрах. А главное, в его музыке есть музыка, мелодия, а не только шум и гам, которыми сегодня композиторы щедро угощают публику. Эльмир — автор с большим настоящим и большим будущим».

В «Видениях Айсылу» из спектакля «Миркай и Айсылу» на первый план выходят тонкая восточная орнаментика и тончайшие переливы полутонов. Бриллиантами они засверкали в исполнении заслуженной артистки РТ Алины Шарипжановой, чей полетный тембр универсален и для оперы, и для романса, и для эстрадной песни

Гимн песне и танцу

Счастливое настоящее и блестящее будущее Низамова, безусловно, лежит в области вокальной музыки. В ней композитор предельно искренен, изобретателен и индивидуален (недаром в недавней книге о российских композиторах поколения 30-летних «Голос миллениалов» критик Сергей Уваров изящно сравнил его с Францем Шубертом). В «Видениях Айсылу» из спектакля «Миркай и Айсылу» на первый план выходят тонкая восточная орнаментика и тончайшие переливы полутонов. Бриллиантами они засверкали в исполнении заслуженной артистки РТ Алины Шарипжановой, чей полетный тембр универсален и для оперы, и для романса, и для эстрадной песни. В «Райских птицах» на стихи Ольги Левадной солистка подчеркнула гибкость и стройность низамовской мелодии, а в «Воспоминаниях о маме» на слова Хариса — ее проникновенный лиризм.

Лирической кульминацией вечера стала автобиографическая колыбельная «Йокла, балам» («Спи дитя»). Низамов преподнес ее Шарипжановой в качестве дара по случаю рождения первенца и маркировал ее актерский талант (по ходу песни артистка убаюкивает воображаемого ребенка), а гимн песни олицетворила композиция на слова Луизы Янсуар «Я живу на сцене», где за роялем солировал сам композитор.

Профессионалов в Низамове, несомненно, привлекает его открытость всему новому. В последние годы композитор увлекся modern dance и пригласил на свой концерт гуру казанского танца модерн Марселя и Марию Нуриевых, визуализировавших их его «Человека с киноаппаратом». Увы, визуально самый яркий номер программы получился спорным. И дело здесь не в качестве хореографии (напротив, авторы создали качественный сюжет о партнерских взаимоотношениях музыки и танца), а в пропорциях сцены, которую на три четверти занял оркестр La Primavera.

Монстры внутри: «Личности Миллигана» – гуманистический триллер-балет в Казани

Солистам долго было негде развернуться и в поисках пространства они устремились в зрительный зал. Лишь там в полной мере получилось оценить их чувство партитуры, а также природную дансантность музыки Низамова. В этом году композитор уже продемонстрировал ее в балете «Личности Миллигана» на фестивале #StagePlatforma. В грядущем году, даст бог, выйдет продолжение спектакля, и его непременно стоит посмотреть.