Алексей Кокурин в ходе двух поездок сам лично отвез в Донбасс более 600 кг гуманитарной помощи, в том числе для своих коллег по реконструкции Фото предоставлено Алексеем Кокуриным

Братство на ринге и на поле боя

Министр обороны РФ Сергей Шойгу в конце ноября заявил, что в 2022 году гособоронзаказ будет выполнен на 99%, а в 2023-м его финансирование увеличат в 1,5 раза. Ведомство обеспечивает участников СВО всем необходимым, но это не отменяет простого человеческого желания сделать жизнь защитников Родины чуть комфортнее, особенно учитывая наступившую зиму. В условиях постоянных артиллерийских обстрелов вещи могут в любой момент просто исчезнуть в куче обломков или в пламени пожара, поэтому гуманитарная помощь нужна постоянно. 

Базой для многих благотворительных инициатив стали уже существующие сообщества по интересам. Одно из них — поклонники исторического средневекового боя (ИСБ) и реконструкторы, о которых недавно рассказывал «БИЗНЕС Online». Многие из них ушли добровольцами и контрактниками еще до начала частичной мобилизации, а после 21 сентября к ним прибавились еще бойцы.

«Люди стали задумываться: если занимаешься реконструкцией военного дела, почему бы не поехать в Донбасс?»

Организатор фестиваля средневекового боя «Великий Болгар» и директор ивент-агентства «Путешествие в прошлое» Алексей Кокурин в ходе двух поездок сам лично отвез в Донбасс более 600 кг гуманитарной помощи, в том числе для своих коллег по реконструкции. Своими впечатлениями от путешествия к «ленточке» он поделился с нашим изданием.

«Знаю людей, которые два месяца назад разрекламировали, что сошьют теплые спальники. До сих пор шьют!»

— Алексей, вы очень деятельный человек: ивент-агентство, тренировки с детьми, подготовка к следующему летнему сезону с детскими лагерями и фестивалями. Как появилась идея помочь участникам СВО? Почему вы решили отвезти гуманитарную помощь самостоятельно? Ведь можно было просто поучаствовать в одном из республиканских движений.

— С начала СВО многие товарищи по реконструкции вступили в ряды ВС РФ добровольцами. Наши соратники по клубу ИСБ «Ганза» живут непосредственно в ЛНР — с самого 2014 года мы всю информацию всегда получали из первых уст. Но не все могут участвовать в боевых действиях по состоянию здоровья, поэтому мы с товарищами решили помогать здесь, на месте. 

Помощь нужна всегда, нет времени дожидаться, когда наберется фура вещей. Если собирать по 2,5 месяца, потом это может уже не понадобиться. Это боевые действия! Знаю людей, которые два месяца назад разрекламировали, что сошьют теплые спальники. До сих пор шьют! Дизайн определяют! 

У людей очень странное представление в голове: будто отправили эшелон медицинской техники, медикаментов и этого достаточно. И никого не волнует, что в него может попасть снаряд, могут разворовать нечистоплотные товарищи. Кому мать родна, как говорится… Ситуация вокруг спецоперации вытаскивает из людей всю грязь, становится понятно, кто человек, а кто нет.

Всем помощь не окажешь. Всем — значит, никому. Мы с товарищами решили адресно помогать тем, кого знаем лично, с кем есть связь. Так образовалось два канала доставки — народная милиция ЛНР и добровольческий отряд «Терек». Хотя «Терек» формировался на Северном Кавказе, в нем оказалось много наших знакомых из других регионов России. Адресаты находятся в разных точках, постоянно передислоцируются, но примерно остаются в пределах зоны СВО. Скоро может понадобиться помощь и на других участках, мобилизованные и добровольцы продолжают прибывать в Донбасс. Будем собирать и отправлять все, что нужно ребятам.

Это то, что в наших силах сделать здесь. Нельзя сидеть и думать, что это не наша проблема, что обойдет стороной. Я и раньше понимал, что это не так, но, когда съездил, убедился, что это общая беда. Необходимо, чтобы военные действия не распространились вглубь страны. Наша задача — сделать все, чтобы ребята были живы, здоровы.

В первую поездку мы отвезли примерно 450 килограммов груза. На LADA Largus сняли все лишние сиденья, загрузили под потолок, еще и багажник на крыше заполнили. Наверное, в следующий раз понадобится прицеп Фото предоставлено Алексеем Кокуриным

— По вашему опыту, что именно просят привезти ополченцы народной милиции ЛНР и бойцы «Терека»?

— Мы занимаемся адресной поддержкой и везем только то, что просят конкретные люди на местах. В прошлый раз в одно из подразделений НМ ЛНР отвезли кое-какое снаряжение, а в «Терек» — медикаменты для медчасти. Посмотрите в новостях, в каких условиях находятся ребята в окопах — вода, грязь, снег. Соответственно, нужны медикаменты группы Б, чтобы не болеть. Больше всего просят витамины, перевязочные материалы, заказывают одежду, снаряжение, рации. Запросы распределяются между разными волонтерскими движениями в зависимости от их возможностей. 

— В своих соцсетях вы пишете, что некоторые вещи, нужные солдатам, практически не достать. Что из перечисленного оказалось труднее всего найти?

— Достать можно все, вопрос во времени и цене. Банально нужен «Кеторол», и не одна-две пачки, а ящики. В Татарстане он продается по рецепту, а в Челябинской области — нет, поэтому обезболивающее везут оттуда. В итоге их получают не только наши адресаты, но и все, кому нужна помощь. В медсанчасти «Терека» мы увидели, как лекарства распределяются между ранеными, передовой, соседями… 

Не вся помощь измеряется деньгами. У меня есть друг, у которого не было лишних денег, зато было 12 килограммов меда. Он говорит: «Возьмите мед, продайте и купите на эти деньги снаряжение». Но я подумал, что люди в Донбассе в последний раз ели мед 6–8 лет назад, и мы отвезли его прямо так. Мед мигом разошелся по отделениям и частям, приняли с радостью.

Местным приятно, когда с «большой земли» привозят хотя бы письма. Мы передали весточки из Татарстана, с Урала, с севера и увидели, с какой радостью их читают. Казалось бы, это не лекарства и не военная форма, но слово тоже поддерживает. Солдатам и мирным жителям радостно читать эти письма, это их воодушевляет. 

— Наверняка вы имели возможность наблюдать, как работают другие благотворители. Известны случаи, когда гуманитарная помощь оказывается в магазинах, на сайтах объявлений. Приходилось ли вам сталкиваться с недобросовестными «помощниками»?

— Я доверяю только тем, с кем работаю, — благотворительному фонду ИСБ и ООД «Росрекон», они уже сотрудничают с более крупными фондами. Изначально я с подозрением относился к фондам: была информация, что вещи не доезжают либо их высыпают посреди улицы, и самые хорошие в итоге оказываются на прилавках магазинов, а людям ничего не остается. Если раньше гуманитарку сгружали на склады и распределяли на месте, после присоединения ДНР и ЛНР стало проще оказывать адресную помощь. Граница исчезла, можно встречаться лично, передавать прямо в руки — это большой плюс. 

— Сколько помощи уже удалось отвезти лично вам?

— В первую поездку мы отвезли примерно 450 килограммов груза. У меня LADA Largus: сняли все лишние сиденья, загрузили под потолок, еще и багажник на крыше заполнили. Наверное, в следующий раз понадобится прицеп. Также удалось собрать 200 тысяч рублей — мы разместили объявление о сборе во всех тематических группах в соцсетях, чтобы помочь могли не только реконструкторы, но и все желающие, в том числе зрители «Великого Болгара». Конечно, были те, кто обзывал фашистами и отписывался, но мы дали высказаться всем. Однажды нас раскритиковали за то, что мы отвезли бойцам иконы от зрителей фестиваля, но люди там правда нуждаются в частичке веры. 

Мы были не везде, а только в нескольких населенных пунктах. Очень по-разному живутФото: © Максим Захаров, РИА «Новости»

«Нужна только победа. Те, кто видел, знают, что другого варианта нет» 

— Вы писали в соцсетях, что побывали в Луганске и Донецке. Что вы увидели, когда оказались там? Какая там сейчас обстановка?

— В самом Луганске поспокойнее — настолько, что люди ходят по улицам, ездят в транспорте. Понятно, что есть комендантский час, но большого напряжения мы не ощутили. Чувствуется, что где-то рядом что-то происходит, но не здесь. 

В Донецке и на юго-западе все по-другому. Там тоже есть люди на улицах, но им просто деваться некуда: у местных женщин, детей, пожилых, военных такой взгляд, что его потом ни с чем не спутаешь. Очень тяжело. По военным видно, что они понимают, зачем там находятся. Они героически сражаются и в пехоте, и в артиллерии, и на первой линии, и на второй. У тех, кто сидит дома, в глубине России, и близко нет понимания, что происходит в Донбассе. Постоянно может прилететь! Мирные уже по звуку определяют, кто, что, куда, зачем и чем стреляет. В любой момент может шлепнуть где-то рядом. Надета на тебе броня или нет, пеший ты или в машине — от этого ничего не зависит. 

У людей там одно желание — чтобы все закончилось. Нужна только победа. Диванные аналитики этого не понимают. А те, кто видел, знают, что другого варианта нет. 

— В каких условиях сейчас приходится жить в Донбассе? Есть ли там сотовая связь, интернет, магазины? 

— Мы были не везде, а только в нескольких населенных пунктах. Очень по-разному живут. Не сказать, что все ходят в рванине. Луганск — обычный город, есть общественный транспорт, работают кафе. В домах есть электричество и интернет, работают местные сотовые операторы. Но интернет только проводной, мобильного нет нигде. Магазины работают, в банкоматах местных банков можно снять деньги — российскими картами не расплатишься, нужны наличные. В Луганске даже есть супермаркет Spar, там есть свежее молоко, хлеб, мясо. 

В городах поменьше инфраструктура поскромнее, и то в одном мы нашли работающую пекарню, а в другом — самую обычную заправку, с кофе и чаем. А уже через 20–30 минут пути мы неслись на бешеной скорости, чтобы не попасть под обстрел — нечаянно оказались в зоне, где нельзя останавливаться. Казалось бы, расстояние как между Горками и Кировским районом Казани, но в одной точке нормально живут, а в другой — в постоянном страхе. Здесь кладут асфальт, а там падают ракеты. Вызывает диссонанс. 

— Как вы оказались настолько близко к зоне боевых действий? Как вообще обстоят дела с проездом в Донбасс гражданских машин? У вас были сопровождающие, спецразрешения на проезд?

— В нашем случае серая зона началась внезапно. Фронт постоянно движется, как и граница территории, где все дороги перекрыты. Навигаторы не работают, приходится по старинке ехать по карте. Нет такого, что ты едешь по Донбассу с музычкой, с ветерком и никто не останавливает. Блок-посты на въезде в каждый населенный пункт. Патрули повсюду, останавливают, проверяют машину, расспрашивают. Мы ехали к конкретным людям, у нас были их координаты и позывные, потому нас пустили. Без этого на гражданской машине нереально проехать. Мы ехали в строго указанное место, не заезжали никуда по пути. Сказали, куда и как ехать, — так и едешь. Раздолбайство, свойственное нам в обычной жизни, там до добра не доводит. 

— У вас и раньше были знакомые среди жителей ЛНР, и в поездке вы успели пообщаться с мирными жителями. Почему они выбирают оставаться там?

— Есть люди, которым некуда уехать. Кто-то до конца не верил, что могут случиться зверства, о которых рассказывают в новостях. Есть люди, кто уезжал в Россию с семьей после 2014 года, но вернулся. Это их земля, они там родились. Многим это трудно понять: кажется, что если захотел, то взял и переехал. А есть люди, которые считают, что их место там, где они родились и выросли. Такие служат в НМ ЛНР — они вернулись, чтобы отстаивать свою малую родину. У каждого своя битва: у кого-то она глобальная, а у кого-то — за свой дом. У бойцов могут быть разные мнения на этот счет, но они вместе, на одной стороне.