Филипп Чижевский: «Говорить о какой-то иерархии бессмысленно. Искусство — вещь флюидная, у любых оркестров бывают удачные и неудачные выступления» Филипп Чижевский: «Говорить о какой-то иерархии бессмысленно. Искусство — вещь флюидная, у любых оркестров бывают удачные и неудачные выступления» Фото: Алексей Белкин

«ГАСО РТ может играть абсолютно любую музыку»

— Филипп, вы один из самых модных современных дирижеров и уже не в первый раз выступаете с ГАСО РТ. Как оцениваете нынешний уровень коллектива и его место в иерархии симфонических оркестров и есть ли таковая?

— Думаю, говорить о какой-то иерархии бессмысленно. Искусство — вещь флюидная, у любых оркестров бывают удачные и неудачные выступления. ГАСО РТ мне нравится тем, что может играть абсолютно любую музыку. Это феноменальный коллектив, отточенный, отшлифованный, мгновенно реагирующий на малейшие изменения — во время исполнения можно делать руками все что угодно. После первой репетиции я позвонил жене и сказал, что уже можно играть концерт. Оставшиеся три дня мы не шлифовали нотный текст (как это порой бывает), а искали баланс, экспериментировали с фактурой — занимались более интересными, «музыкантскими», вещами. Дай бог каждому городу иметь такой оркестр.

— В начале прошлого года вы играли с госоркестром Татарстана Десятую симфонию Дмитрия Шостаковича и виолончельный концерт Эдварда Элгара в ГБКЗ имени Сайдашева. Вспомните свои впечатления от того вечера.

— Я хорошо помню морозную погоду, отзывчивость, маневренность и идеальную дисциплину оркестра; прекрасную акустику, заинтересованную, слышащую публику. Я чувствовал ее теплоту даже спиной — это отличает концерт от любой репетиции или записи. Зритель на концерте — полноценный участник действия. В полной мере я осознал это во время пандемии. Мне было сложно слушать онлайн-концерты из пустых залов, ведь именно публика наполняет музыкантов и пространство энергией. С нетерпением жду новой встречи с казанской публикой.

Филипп Иванович Чижевский — российский дирижер и педагог. Лауреат всероссийского конкурса дирижеров (2008). Член жюри театральной премии «Золотая Маска» (2017).

Обучался в Московской консерватории по специальностям «хоровое дирижирование» (у Станислава Калинина) и «симфоническое дирижирование» (у Валерия Полянского). С 2011 года преподает в МГК им. Чайковского оперно-симфоническое дирижирование.

В 2008 году вместе с супругой Марией Грилихес создал ансамбль современной музыки Questa Musica. В 2011 году стал приглашенным дирижером Государственной симфонической капеллы России. Также сотрудничает с ведущими российскими и иностранными коллективами — Национальным филармоническим оркестром России, оркестрами «Новая Россия» и «Русская филармония», Государственным симфоническим оркестром им. Светланова, коллективами Musica Viva, Tokio New Sity Orchestra, Brno Philharmonic Orchestra, Brandenburgische Staatsorchester и др.

В 2012 году в Большом театре продирижировал премьерой оперы Сергея Невского «Франциск», а с 2014 года является дирижером ГАБТ, где провел I Барочный фестиваль. В 2015 году с режиссером Борисом Юханановым создал оперный сериал «Сверлийцы», включающий в себя оперы передовых отечественных композиторов — Дмитрия Курляндского, Бориса Филановского, Алексея Сюмака, Сергея Невского, Алексея Сысоева и Владимира Раннева.

Отдельно скажу о программе того концерта. Играть Шостаковича — большое удовольствие и большая ответственность. Это возможность вместе с автором пережить острые, кричащие эмоции, вероятно, поэтому в мире нет дирижера, который не любит и не хочет играть Шостаковича. А в концерте Элгара солировал замечательный виолончелист Павел Гомзяков, мы подружились и даже хотели сыграть концерт Магнуса Линдберга в Москве, но не совпали по датам.

«ГАСО РТ мне нравится тем, что может играть абсолютно любую музыку. Это феноменальный коллектив, отточенный, отшлифованный, мгновенно реагирующий на малейшие изменения — во время исполнения можно делать руками все, что угодно» «ГАСО РТ мне нравится тем, что может играть абсолютно любую музыку. Это феноменальный коллектив, отточенный, отшлифованный, мгновенно реагирующий на малейшие изменения — во время исполнения можно делать руками все что угодно» Фото предоставлено ГАСО РТ

— Сегодня на фестивале современной музыки имени Губайдулиной вы исполните с оркестром Вторую симфонию Сергея Прокофьева и Скрипичный концерт Джона Адамса — сложные сочинения, допускающие максимальную свободу интерпретации. 

— Концерт Адамса со скрипачкой Еленой Ревич в Казани мы играем впервые (российская премьера была в прошлом году в Московской филармонии). Он не только очень яркий и виртуозный, но и во многом корреспондирует со Второй симфонией Прокофьева. Поэтому они оказались в одной программе. Вторая часть симфонии — удивительной красоты тема с вариациями, а вторая часть концерта, Чакона, тоже имеет вариационную основу. В сочинениях Адамса и Прокофьева мы услышим бескомпромиссность конструктивистского письма, эксперименты с ритмами и танцами разных народов, первобытные образы природы, завывания причудливых огромных слонов, космическое звучание синтезаторов… В целом программа довольно радикальна, что хорошо для фестиваля новой музыки.

XII Международный фестиваль современной музыки им. Софии Губайдулиной Concordia пройдет на сцене ГБКЗ им. Сайдашева с 16 по 30 ноября. В течение двух недель Государственный академический симфонический оркестр Республики Татарстан сыграет пять программ музыки XX–XXI века, которые удивят публику амплитудой стилей и направлений. 

По замыслу художественного руководителя Concordia и ГАСО РТ — народного артиста России и Республики Татарстан Александра Сладковского — данный фестиваль отличает демократичность и открытость. «Concordia — это не фестиваль эпатажа и музыки, которую люди сейчас воспринимать не могут», — цитирует Сладковского пресс-служба оркестра. Между тем программы фестиваля восполняют серьезные репертуарные пробелы, поэтому целый ряд произведений прозвучит в Казани и вовсе впервые: Скрипичный концерт Джона Адамса, «Фанфары для простого человека» Аарона Копленда, Концерт для виолончели с оркестром Анри Дютийё, Симфония №4 Альфреда Шнитке. Одновременно будут исполнены такие популярные произведения, как Симфонические танцы из мюзикла «Вестсайдская история» Леонарда Бернстайна, мелодии из кинофильмов с музыкой Андрея Петрова и Микаэла Таривердиева. 

Миссия Concordia, как ее определяют организаторы фестиваля, — привлекать яркие имена, значимых артистов, специализирующихся на интерпретации современной музыки. «Необходимо, чтобы с оркестром работали разные дирижеры, которые могут дать что-то новое коллективу», — подчеркивает худрук ГАСО РТ Сладковский, так что на XII Международном фестивале современной музыки им. Губайдулиной Concordia в пяти концертных программах будут задействованы пятеро именитых дирижеров: Филипп Чижевский, Сергей Скрипка, Валерий Полянский (Москва), Джордж Пехливанян (Франция/США), Андрес Мустонен (Эстония). Сред солистов — скрипачи Елена Ревич, Даниил Коган, Александр Рамм (виолончель), Татьяна Полянская (фортепиано), Анна Бутурлина (джазовый вокал).

Несмотря на то что оба сочинения написаны в XX веке (в 1924–1925-м и 1993-м соответственно), они по-прежнему актуальны и не заиграны. Адамса мы исполняем только второй раз, а Вторая симфония лет 7 назад прозвучала в Москве под управлением Владимира Юровского, и все. Она будто отпугивает своей нахрапистостью и звучит посовременнее многих опусов XXI века. У симфонии нет конкретной программы, всякий раз мы слышим в ней столкновение самого страшного с самым прекрасным. В этой музыке много мистики, она есть и в медленной части скрипичного концерта. Прокофьев и Адамс в этих сочинениях часто говорят об одном и том же, но по-разному.

— А вообще публика в российских регионах, по-вашему, готова воспринимать такую музыку?

— Покупая билет на концерт, зритель покупает эмоцию, какими средствами он ее получает — уже вторично. Это может быть соната Моцарта или «Свет конца» Губайдулиной, который я очень хочу сыграть; благостно-консонантная или радикально-будоражащая музыка. Главное —  играть ее с полной отдачей и транслировать энергию в зал. Концерт Адамса на слух вполне благостный, но нетипичный из-за своей многослойности. Ты концентрируешься на чем-то одном, а сопутствующие пласты «сбивают» и мозг расщепляется. Адамс нарочно делает линии похожими, но не тождественными — легкий налет неточности, «не идеальные повторения» сегментов мы всегда воспринимаем с трудом. А симфония Прокофьева, которой я дирижирую впервые, «снесет» зрителя. Это будет шквал звука и низких частот, особенно мне нравится контрабасовое соло в первой части. У ГАСО РТ отличная группа контрабасов — уверен, она себя проявит.


«Стоит приблизиться к композитору и кокетливо подискутировать с ним»

— Еще один гуру музыкального авангарда, Игорь Стравинский, писал, что дирижер должен «читать» музыку, а не интерпретировать. Вы следуете его завету?

— В целом да. Дирижера Отто Клемперера однажды спросили: «Почему вы дирижируете по нотам?» Он рассмеялся и ответил: «Потому что я умею их читать». Соблюдать авторскую динамику и темпы — значит быть «чистоплотным», в случае с некоторыми композиторами (тем же Стравинским или Бартоком) это необходимо. Но иногда приходится жертвовать авторскими ремарками ради баланса, и это нормально. Метрономам Шостаковича не верил даже он сам — не зря Мравинский играл симфонии Дмитрия Дмитриевича в иных темпах. А ведь очень многие — почти все — премьеры проходили под контролем композитора.

— А как вы поступите в случае с Прокофьевым и Адамсом?

— Я следую указаниям Адамса. Он подробно выписывает темпы, за счет этого музыка «течет» и не нуждается в дополнительной стимуляции. В медленной части стараюсь не терять длинных фраз, в быстрых — не суетиться. Конечно, есть маленькие агогические хитрости. Прокофьев в симфонии не написал темпы метронома, поэтому ориентируюсь на словесные термины и свои ощущения. Я довольно много исполняю новой музыки, поэтому и Прокофьева стараюсь открывать заново, будто он только что принес мне партитуру. В больших сочинениях нетрудно спрятаться за громкой динамикой и плотной фактурой, а обнажить детали, интересные тембровые миксты гораздо сложнее. В концерте Адамса для меня важно раскрыть завуалированную красоту музыки, прожить ее вместе со зрителем.

Интерпретация в любом случае будет, ведь нет двух одинаковых людей. У всех кровь циркулирует по-разному, не бывает двух одинаковых исполнений. Стоит приблизиться к композитору и кокетливо подискутировать с ним. Непосредственное общение — ключ к глубинному пониманию музыки. Быть буквоедом в искусстве опасно — рискуешь засушиться и засушить других. В эпоху барокко авторы часто не выписывали темповые указания, но все и так знали, в каком темпе играть сарабанду или жигу. А сегодня порой на репетиции композитор сам понимает, что погорячился, и мы вместе ищем варианты. Задача дирижера и музыкантов — взять партитуру и наполнить ее своей «кровью», сыграть так, как никто до этого не играл. В конце концов, от исполнителей зависит будущее сочинений.

— Общаетесь ли вы вне работы с художественным руководителем ГАСО РТ Александром Сладковским? И не хотите ли сами возглавить какой-то большой симфонический оркестр? Помнится, раньше вы об этом задумывались.

— Со Сладковским мы общались во время репетиций по телефону. Александр Витальевич — тонкий музыкант и очень приятный человек. Я поблагодарил его за прекрасный оркестр. Больше мы, к сожалению, не пересекались. А по поводу руководства оркестром — всему свое время. Пока специально об этом не думаю. У меня есть свой ансамбль, я сотрудничаю с прекрасными оркестрами — это обычная практика. Сейчас я занят работой в театре.

«Александр Витальевич — тонкий музыкант и очень приятный человек. Я поблагодарил его за прекрасный оркестр, больше мы, к сожалению, не пересекались» «Александр Витальевич — тонкий музыкант и очень приятный человек. Я поблагодарил его за прекрасный оркестр. Больше мы, к сожалению, не пересекались» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Главное — не эпатировать новизной, а сделать умный спектакль»

— Там вы тоже часто экспериментируете. Множество отзывов получило ваше сотрудничество с режиссером Константином Богомоловым, который именно в дуэте с вами дебютировал в музыкальном театре. Вы вместе поставили ораторию Генделя «Триумф времени и бесчувствия» в МАМТ и скандальную «Кармен» в Перми, а сейчас готовите в Пермском театре премьеру «Летучего голландца» Вагнера. Как протекает работа?

— Мы еще в начале пути, ставим первую редакцию оперы без антракта. Уже есть состав певцов, сейчас обсуждаем спектакль. В январе начнутся спевки с солистами. С Константином мне работать интересно и легко. Он умный и рефлексирующий человек, тонко слышит, чувствует музыку и людей. У нас взаимное доверие. К тому же Костя — один из немногих режиссеров, кого не волнуют внешние данные солиста. Из любого певца он слепит тот образ, который нужен ему для спектакля.

— И все же, когда именитый постановщик из драматического театра дебютирует в музыкальном, не бывает ли сложно дирижеру?

— Бывает всякое, но если режиссер понимает, как устроен музыкальный спектакль, то без проблем может войти на эту территорию. Драматическая и оперная режиссуры, насколько я могу судить, базируются на общих принципах и отличаются лишь тем, что в опере артисты поют. А нынешние солисты умеют петь даже стоя на голове. Режиссер драмы приходит и говорит: «Давайте попробуем, почему бы нет?» Из таких экспериментов порой рождаются подлинные шедевры. Главное — не эпатировать новизной, а сделать умный спектакль, без штампов. Для этого создатели и артисты должны работать в команде.

Идеальный постановщик — это человек с большой художественной базой и незамусоленным взглядом. Ларс фон Триер в свое время отказался ставить «Кольцо Нибелунга», посчитав, что не сможет создать на сцене действие, соразмерное музыке Вагнера. В итоге родился фильм «Меланхолия» с использованием музыки «Тристана и Изольды».

— Еще один интересный тандем у вас сложился с художественным руководителем «Электротеатра Станиславский» Борисом Юханановым. В 2015 году вы вместе сделали оперный сериал «Сверлийцы», а сейчас выпускаете в «Электротеатре» авангардный проект «Нонсенсорики Дримса» с музыкой молодых композиторов Кирилла Широкова, Владимира Горлинского, Дарьи Звездиной и Александра Белоусова. Это новый виток в развитии современной оперы?

— Безусловно. Премьера спектаклей пройдет во второй половине декабря, сейчас активно репетируем. «Нонсенсорики Дримса» включают в себя увертюру с музыкой всех четырех композиторов и четыре одноактные оперы. Исполняем их «сверлийским составом» — в проекте участвует Московский ансамбль современной музыки, Questa Musica и вокальный ансамбль Арины Зверевой N`САGED. Мне близок текст Юхананова. Литературную основу «Сверлийцев» сам он охарактеризовал как «фундаментальный инфантилизм», а «Нонсенсорики Дримса» — это, на мой взгляд, настоящее фантасмагорическое пророчество.

— Вашему ансамблю Questa Musica в следующем году будет 15 лет. Что готовите для круглой даты?

— Я даже не знал, что коллективу уже почти 15 лет, и специально ничего не планировал. Пока (улыбается). Но ансамбль потрясающий, мы с женой шутим, что это наш четвертый ребенок. С музыкантами мы играем все что хотим — средневековую и современную музыку, андеграундную и популярную. Недавно исполняли Реквием Моцарта, «Дидону и Энея» Перселла, «Мессию» Генделя, опусы Сальваторе Шаррино, Лучано Берио, Джачинто Шелси… В ансамбле множество певцов и инструменталистов. Одни специализируются на старинной музыке, другие играют все. Исполнительские составы варьируются от 8 до 100 человек. Например, «Заратустру» Штрауса играл оркестр из 120 музыкантов.


«Не согласен с тем, что дирижирование — дело второй половины жизни»

— Концертную деятельность вы успешно совмещаете с преподаванием в Московской консерватории. Чем любите делиться со студентами и можно ли в принципе научить музыканта дирижировать?

— В преподавании я немного эгоист (смеется). У меня маленький класс, и я использую педагогическую работу, чтобы узнать для себя нечто новое, расширить репертуар. Для меня педагогика — возможность проговорить для себя (и, конечно, для студента) что-то важное. Иногда с иронией говорю ребятам, что преподаю для себя, но это обоюдный процесс. Студенты замечательные, эрудированные, для большинства из них это уже второе высшее образование, я тоже учусь у них. Всем необходимо нарабатывать практику. Я категорически не согласен с тем, что дирижирование — дело второй половины жизни. Чем раньше начать практиковать, тем лучше.

— Вы не только рано начали дирижировать, но и сумели наладить контакты с лучшими зарубежными коллективами. Как сейчас обстоят дела с вашими гастролями?

— Сейчас я много выступаю в России. По возвращении из Казани в «Зарядье» сыграем с Борисом Андриановым «Семь слов Спасителя на кресте» Гайдна. Выпустим «Нонсенсорики Дримса» в «Электротеатре». В начале 2023 года буду исполнять музыку Штрауса, Моцарта, Брукнера, Брамса, Баха, Бетховена в Московской филармонии, ГЭС-2 и театре «Новая Опера». Часть времени займет премьера «Летучего голландца» в Перми. Потом исполним в филармонии Реквием Дьёрдя Лигети — это будет российская премьера — и мировую премьеру двойного концерта Алексея Сысоева.

Я с удовольствием выступаю и в столице, и в регионах. Я родился в Москве, здесь живет моя семья, учатся дети, базируется наш коллектив. Мы делаем свое дело и верим, что музыка способна поддержать, пробудить в сердцах светлые и добрые чувства, подарить радость — думаю, это и есть истинное предназначение искусства.