Александр Проханов — писатель Александр Проханов писатель
— Среди моих родственников и друзей людей, которые бы снялись с места, нет. Есть тревоги, которые сопутствуют народу в период смертельных опасностей, и я эти тревоги разделяю. Что касается такого исхода, то у меня к этим людям нет ненависти. Хотя я понимаю, что это дезертиры и беглецы из окопа. У меня к ним нет ненависти, а есть глубокое сострадание. И я возлагаю вину за это даже не столько на них, сколько на государство, которое их создало за 30 лет своего постсоветского существования. Государство воспитало несколько поколений людей, у которых были атрофированы такие чувства, как оборонное сознание, общее дело, государственное мышление. Государство занималось этим повсеместно, изо дня в день. Чего стоит, например, длившаяся годами передача «Дом-2» Ксении Собчак, где молодые люди превращались в животных, забывших о духовных ценностях, о чудесных романтических отношениях между мужчиной и женщиной в своей мятой, потной, со сменявшими друг друга парами, постели.
Чего стоила многолетняя программа Малахова «Пусть говорят», когда кумиры советского искусства, певцы, режиссеры, актеры, вся их частная жизнь выворачивалась наизнанку и народу показывали их грязное белье, их совокупления, их алчность, их стяжательство, их безумие, их глубинные пороки. И эти кумиры, они так в народе разрушались и народ приучили видеть во всех представлявших государство звездах растлителей и порочных людей.
Чего стоил наш шоу-бизнес, в котором исчезли все эти тонкие коды, связанные с русским искусством, музыкой, поэзией. Все это превращалось в разноцветное, шипящее, кислотное месиво, в котором царили отъявленные безумцы или сатанисты, демонстрируя своими песнями, своими ужимками и своими костюмами весь адский бомонд.
Чего стоило превращение наших городов, наших улиц в сплошные англоязычные кварталы. Идешь по Москве, по Тверской, или по нашим старым городам и видишь, что все вывески, будь то рестораны, кафе, какая-нибудь контора или салон красоты — все они пишутся на английском с какими-то омерзительными именами и названиями. И ты забываешь о существовании русских городов, русских сел и названий. Русские школы, в которых учились по учебникам Сороса, превращали молодых людей в носителей мертвой, бездушной информации, статистики царей и князей.
Наша элита, которая всегда давала пример гражданского поведения народу, была развращена. Ей позволили скупать ценности за границей, и она переместилась в своих ценностях, в своих состояниях за рубеж. Она вся ушла туда, за границу, и возвращалась в Россию только ментально, чтобы здесь заработать деньги и опять увезти их туда. Она вся была антинациональна. И, конечно, государство способствовало коррупции. Оно не боролось с коррупцией, и коррупция стала частью государственной системы. И она, эта коррупция, обнаружила себя в эти тяжелые, грозные дни военной операции. Потому вот этот поток людей — это продукт государства. И ответственность за их бегство лежит не только на них самих, но и на самом государстве, которое поздно спохватилось и поставило кордоны и мобильные военкоматы на границах.
Константин Сивков — военный эксперт, капитан первого ранга Константин Сивков военный эксперт, капитан первого ранга
— Среди моих родственников таких людей нет. Сам я, хоть мне и 68 лет, лично сходил в военкомат, чтобы проверить все документы. Мало ли что будет. Сын мой сейчас учится в институте, но тем не менее мы уже дважды были в военкомате, чтобы все там было в порядке. Если потребуется — призовут. Хоть он и на очном учится, но могут призвать, мало ли что может быть. Мы отметились, теперь никаких отъездов, однозначно. Что касается других, то я считаю, что таких людей, которые не хотят служить в российской армии, особенно когда страна находится в состоянии войны, и бегут, когда их даже еще и мобилизовать не хотят, надо отпускать. Нужно лишать их гражданства и ставить штампик в паспорте «без права возврата в Российскую Федерацию пожизненно». Все.
Глеб Павловский — политолог Глеб Павловский политолог
— В моей среде очень много людей уехало начиная еще с февраля этого года. Вторая волна тоже заметна. Хотя и в меньшей степени, потому что, видимо, те, кто хотел уехать, уже уехали, а новые «уезжанты» уже вне моей наблюдаемой среды. Ваш вопрос, собственно говоря, в чем состоит? Это же физически наблюдаемый факт.
Как я отношусь к таким людям? Во-первых, полгода назад ни о какой мобилизации речи еще не было, но, конечно, риск существовал уже тогда. С одной стороны, это паническая реакция, и в такой реакции заметно преобладают женские члены семьи. Я это у женщин наблюдал чаще, чем у мужчин. У женщин, которые таким образом спасают семьи, спасают мужей и детей. Как умеют, как понимают, так и спасают. Это не обычное явление. Оно не политическое в обычном смысле этого слова, потому что это, как правило, не связано с политическими взглядами уезжающих. Но я не могу это внутренне разделить. Во-первых, потому что я не склонен к панике. За уехавших говорят за границей какие-то люди, несколько десятков или сотен человек, пытаются сформировать их позицию. Я игнорирую такие речи, которые вызывают много шума в социальных сетях. Рассуждения о коллективной вине и прочие глупости. Для меня все это просто не существует. Военные действия — это слишком серьезное обстоятельство, чтобы забалтывать его всякой ерундой.
Как можно этих людей поразить в правах? Согласно Конституции, даже в ее нынешнем виде, гражданина нельзя лишить гражданства. Соответственно, его нельзя лишить возможности вернуться домой. Другой вопрос — вернется ли он сам? Безусловно, вернется только часть тех, кто уехал. Некоторые, впрочем, уже сейчас возвращаются.
Фарит Фарисов — председатель татарской национально-культурной автономии Москвы Фарит Фарисов председатель татарской национально-культурной автономии Москвы
— Мне не хочется всех огульно обвинять, вешать на них ярлыки. Среди тех, кто убежал, есть ярые, которые никогда не будут хорошо относиться к нашей стране, ну и хорошо, что они убежали, эта пятая колонна. Но ведь такие далеко не все. Почему они бегут? Они бегут от неизвестности, нужно им разъяснять, что они идут не на передовую, а на замещение тех войск, которые стоят далеко от передовой. Это те, кто обеспечивает связь, занимается материальным обеспечением. Бегут в основном те, кто сидит в телефонах, мы этот пласт тоже не отработали. К тем, кто вернется, нужно будет индивидуально подходить. Может, кто-то пойдет окопы рыть, мусор убирать, санитарами работать. Я видел, как у нас работают военкоматы, мы их обвиняем в чем-то, но они не укомплектованы штатом, был у нас такой министр обороны диванный, который все это сделал, оптимизировал учетные картотеки и все такое.
Рустэм Ямалеев — президент Национального конгресса татар и тюркских народов Рустэм Ямалеев президент национального конгресса татар и тюркских народов
— Многих вводят в заблуждение, и это наша вина, нас, общественников, мы мало ведем разъяснительную работу. Молодежь под влиянием разных СМИ, насмотрелись интернета, они хотят ведь убежать прежде всего от себя. Я к ним отношусь с сожалением, они не понимают, что делают. К сожалению, дети моих знакомых убежали, вначале я пытался их переубедить, но они настолько подвержены пропаганде. Мы ведь с молодежью работаем, они нам звонят, сообщают, что уехали или уезжают. Очень много знакомых в Казахстане, причем в основном это люди 35–40 лет. Я считаю, это неправильно — убегать из страны, потом за свой поступок им будет стыдно. Время все расставит на свои места, надо верить в Аллаха, нужно верить нашему государству, нашему руководству. Мы верим. Из всего татарского мира мы единственная организация, которая сняла 10 патриотических роликов, мы единственная организация, которая отправила туда гуманитарный груз и приняла делегацию из Донбасса в Москве. Наказывать ли вернувшихся беглецов? Но они ведь наши люди, одни из нас, их просто ввели в заблуждение. Я думаю, что они вернутся, раскаются, мы должны их принять, потому что, кроме нас, они никому не нужны.
Николай Сванидзе — журналист и историк Николай Сванидзе журналист и историк
— Среди моих родственников или друзей таких людей нет, но я понимаю уезжающих. Другой вопрос, что эти люди выезжают, не опасаясь военных действий, а спасаясь от мобилизации. Вот это не интересует наше общество. Но если их устроила военная спецоперация, то что ж они ее сейчас не хотят? Однако их тоже можно понять, в конце концов. Я их не осуждаю. Они и сами убивать не хотят, и погибать не хотят. Смотреть на это по телевизору они готовы, но участвовать в этом не хотят, это хорошо.
Вернутся ли такие люди обратно в страну? Это будет зависеть от многих факторов. От того, что будет с нашей страной, когда они вернутся. Сейчас мы этого не знаем.
Исмаил Бердиев — председатель Координационного центра мусульман Северного Кавказа Исмаил Бердиев председатель координационного центра мусульман Северного Кавказа
— Каждый человек понимает это по-своему, но истинный мусульманин не должен никуда убегать, он должен идти и защищать свою родину. Тут никаких двойных стандартов нет. И у меня нет таких знакомых, родных, кто уехал. Думаю, что часть из этих людей вернется обратно. Но, не знаю, нужно ли принимать какие-то меры против них, если примут такой закон, то, конечно, надо.
Фанир Галимов — председатель всероссийской общественной организации «Ассоциация татарских сел России» Фанир Галимов председатель всероссийской общественной организации «Ассоциация татарских сел России»
— Наверное, это личное дело каждого. Но, в отличие от современной молодежи, мы были воспитаны в духе патриотизма — если родина тебя призывает, то ты должен идти. Современной молодежи это трудно понять, с 90-х годов у нас перестали заниматься патриотическим воспитанием. Вся беда в этом, что не было у ребят патриотического воспитания, плеткой ведь нельзя загонять, необходимо осмысление. Хотя есть и положительные примеры. У нас на работе ушли парни, причем добровольно, участвовать в СВО, всех нельзя грести под одну гребенку. Среди моих знакомых нет тех, кто уехал за границу. Думаю, большинство из тех, кто уехал, не вернется, а тех, кто вернется… Ну сейчас ведь нет закона, который бы понижал в правах.
Марат Бикмуллин — председатель совета директоров ООО «Информационные системы» Марат Бикмуллин председатель совета директоров ООО «Информационные системы»
— У меня на предприятии мы создаем все условия для того, чтобы работники могли успешно трудиться, реализовывать себя. Поэтому, насколько я знаю, уехавших среди них нет. Но тех, кто уехал, я не осуждаю. Если человек считает, что отъезд за границу — это его единственная возможность сохранить свою жизнь и здоровье, то это его право. С другой стороны, после окончания военной операции нужно, по-моему, создать даже некие преференции для таких людей, чтобы они вернулись. Ведь это высококлассные специалисты, которые нам очень нужны. Только тогда наша страна сможет успешно развиваться. Иначе нам грозит опасность скатиться в список стран третьего мира.
Рамиль Гарифуллин — психолог, доцент КФУ Рамиль Гарифуллин психолог, доцент КФУ
— Я отношусь к происходящему как психолог с пониманием, отношусь к ним объективно. Бегут люди не просто на основании каких-то тревог за жизнь, но и на основании того, что они не ощущают в себе каких-то устремлений, мотивов. Я считаю, что перед тем, как делать мобилизацию, следовало глубоко изучить настроения, чтобы она была эффективной, но таких исследований в СМИ я никогда не видел. У каждого человека есть право на жизнь и право на оценку того, что происходит. И, слава богу, у нас это право еще есть, его никто не отобрал.