Вчера завершился сезон в ТАГТ им. Джалиля, учреждение культуры с полумиллиардным бюджетом отправилось на двухмесячные каникулы. Причем в следующем сезоне в самый дорогой для татарстанского бюджета театр ожидаются дополнительные вливания — необходимо достойно отметить 150-летие Федора Шаляпина, а директор казанской оперы Рауфаль Мухаметзянов лучше всех прочих специалистов в республике знает, как осваивать госденьги. А пока «БИЗНЕС Online» решил разобраться, кому и за что платили в сезоне 2021/22 в столице РТ гонорары, о масштабах которых большинство региональных оперных театров страны может только мечтать.
Впечатляющий бюджет ТАГТ им. Джалиля вместе с ежегодным президентским грантом оценивают примерно в полмиллиарда рублей, а то и больше
А скоро 150-летие Шаляпина
Красочная и противоречивая витрина культуры Татарстана — театр оперы и балета им. Джалиля — закрыл вчера сезон 2021/22, показав оперу «Паяцы» и отправившись в отпуск до конца сентября.
Мы уже давно привыкли, что это культурное учреждение, которое 41 год возглавляет директор Рауфаль Мухаметзянов, занимает совершенно особое место среди себе подобных в республике. Само по себе оперно-балетное искусство — вещь очень затратная в финансовом смысле и оплачивается из государственного кармана. А в Татарстане все это помножено и на огромный аппаратный вес 72-летнего Мухаметзянова, депутата Госсовета РТ и теневого руководителя всей отрасли, по слухам, влияющего на многие, к примеру, кадровые решения во власти, от назначения директора местного хореографического училища до определения кандидатуры министра культуры.
Как итог — впечатляющий бюджет ТАГТ им. Джалиля, который вместе с ежегодным президентским грантом оценивают примерно в полмиллиарда рублей, а то и больше. Так что даже в других региональных оперных театрах, по статусу и авторитету схожих с Казанью, порой искренне поражаются тем гонорарам, которые платят в столице РТ приглашенным артистам и музыкантам. И это при том, что казанская опера дает за сезон всего порядка 110 спектаклей на родной сцене, меньше, чем другие российские театры. Директор Мухаметзянов на вопрос о том, почему в месяц у него занято постановками всего 8–10 дней, всегда дает удивительно искренний ответ, согласно которому каждый сыгранный оперный или балетный спектакль дает убыток, т. е. купленные билеты не покрывают затрат. Есть, правда, одно но, речь не о личных деньгах руководителей учреждения, а о государственном театре, живущем на солидные бюджетные ассигнования.
Те самые убытки еще и связаны с уровнем гонораров, которые платит театр им. Джалиля. Напомним, что здесь нет полноценной оперной труппы (в отличие от балетной), нет корпуса дирижеров. А сайт госзакупок сегодня позволяет узнать, о каких именно суммах идет речь. Кстати, в следующем сезоне, 2022/2023, возможно, здесь будет еще интереснее, ведь в Казани уже объявили, что собираются с размахом отметить 150-летие нашего земляка Федора Шаляпина. А зная менеджерский размах директора Мухаметзянова, можно не сомневаться, что этот юбилей будет каким надо. Но это будущая история, а пока обратимся к нынешним гонорарам от оперной Казани.
Порадуемся за 57-летнего тенора Ахмеда Агади, обошедшего всех конкурентов
Расклад Агади: 5,7 млн в 57 лет
Для начала обратимся к тем варягам, которые заработали в сезоне 2021/2022 в Казани больше всего. В топ-6 оказалась разношерстная публика из представителей сразу четырех профессий: вокалисты, режиссер, дирижер и художник. Причем для своих заработков в театре им. Джалиля им пришлось затратить усилия разного масштаба.
Порадуемся за 57-летнего тенора Ахмеда Агади, обошедшего всех конкурентов. 5,7 млн рублей он заработал своим «горбом», приняв участие сразу в 19 спектаклях казанской оперы, это в среднем 300 тыс. за один выход. Для сравнения: в «Аиде» Самарского оперного театра он спел Радамеса в начале 2021 года за 174 тыс. рублей. В целом же в Казани Агади поет даже чаще, чем в Мариинском театре, в труппе которого состоит. Сам певец никогда не был большой звездой, но отметим, что в своем довольно солидном для тенора возрасте он находится в хорошей вокальной форме, хотя, когда артист выходит в партии юного принца Калафа в «Турандот» или изображает юношу Манрико в «Трубадуре», это немного смущает. Есть и еще один момент, ведь театр им. Джалиля много лет нам рассказывает, что здесь максимально внимательно подходят к кастингу на каждый спектакль, приглашая лучших из лучших. Так вот Агади в прошедшем сезоне спел аж 10 названий в Казани, хотя незаменимым он выглядит, как ни странно, именно в национальном репертуаре, в партиях Ивана Грозного («Сююмбике») и Тукая («Любовь поэта»).
Вячеслав Окунев заработал за премьерные работы 3,1 млн и четвертое место в нашем рейтинге
Еще один оперный ветеран, 72-летний питерский режиссер Юрий Александров со своими 5,6 млн едва не обошел Агади. Для этого ему было достаточно поставить два спектакля в Казани — «Паяцы» и «Тоску». О любви Александрова к созданию многочисленных ремейков своих постановок в региональных театрах по всей стране мы уже писали. Впрочем, это не помешало режиссеру стать фаворитом директора Мухаметзянова. Кажется, недалек тот день, когда все спектакли на Шаляпинском фестивале будут поставлены Александровым. В «нагрузку» к постановщику идет и его постоянный соавтор, художник Вячеслав Окунев, заработавший за те же премьерные работы 3,1 млн и четвертое место в нашем рейтинге.
«Бронзу» взял итальянский маэстро Марко Боэми с 4 миллионами
А «бронзу» взял итальянский маэстро Марко Боэми с 4 миллионами. Для этого ему пришлось продирижировать в Казани 9 спектаклей (из них три — это премьерный блок «Паяцев», где он выступил еще и музыкальным руководителем). Улыбчивый европеец когда-то даже дирижировал оркестром на концерте «Паваротти и друзья», хотя звездного статуса так и не заполучил. В столице Татарстана профессионалу с Апеннин здорово платят — почти 450 тыс. за спектакль.
Наконец, венчают нашу великолепную шестерку сразу два иностранных певца-баритона. Азербайджанец Эвез Абдулла является солистом скромного театра в немецком Мангейме. Свои 2 млн рублей в Казани он заработал за участие в трех спектаклях (почти по 700 тыс. за каждый), и, кажется, театр им. Джалиля здесь здорово переплатил. А импозантный американец Лестер Линч и вовсе принял участие только в одном проекте — «Паяцы» (поучаствовав в репетиционном периоде и двух премьерных спектаклях, исполнив партию Тонио), но получил за это совершенно баснословные 1,77 млн рублей. С учетом того, что спектакль выпускался в сентябре 2021-го в разгар пандемии и при неполной посадке в зале, такие траты на солиста выглядят легким безумием вполне в немного авантюристском духе директора Мухаметзянова.
Права на телетрансляцию национальной оперы «Сююмбике» получил канал Mezzo, но за показы на Европу, а их было два или три, кругленькую сумму заплатил бюджет Татарстана
За какие деньги французы согласились показать «Сююмбике»
Понятно, что театру им. Джалиля приходится платить большие деньги, порой исчисляемые 8-значными суммами, за отопление, гостиничные номера и пр. В топ-10 госзакупок по сумме затрат мы их не стали включать, обратив внимание только на те контракты, которые связаны с творчеством.
И тут, конечно, особняком стоят 17 с лишним миллионов рублей, заплаченных французским телевизионщикам. Напомним, права на телетрансляцию национальной оперы «Сююмбике» получил канал Mezzo, но за показы на Европу, а их было два или три, кругленькую сумму заплатил бюджет Татарстана. Интересно, какова судьба этой записи? Видимо, в обозримом будущем ждать оперный спектакль из России на французском канале не приходится. Может, есть смысл, забыв на время об авторских правах, начать периодически крутить «Сююмбике» на ТНВ или показывать в кинотеатрах с дальнейшим обсуждением? В противном случае деньги кажутся потраченными впустую.
За 11 млн для «Русконцерт продакшен» на проведение Нуриевского фестиваля стоит экс-солист столичного «Кремлевского балета», продюсер Айдар Шайдуллин, давний партнер театра им. Джалиля. Фактически опытный Шайдуллин является основным продюсером главного балетного фестиваля республики, и его знания рынка позволяют каждый год привозить в Казань достойных солистов и обеспечивать мероприятию достойный уровень. Надо сказать, что оперному Шаляпинскому фестивалю такой человек явно бы не помешал, как раз здесь список приглашенных солистов порой кажется следствием случайного «тыкания» пальцем, в том числе и отсюда истории вроде скандала с «низкорослым тенором» Хачатуром Бадаляном.
Также обратите внимание, что изготовление декораций практически ко всем премьерам казанской оперы стоит около 10 млн рублей. Причем премьеры новой версии балета «Шурале», для которого «Кью стэйдж продакшн» должна изготовить «элементы декорационного оформления», ждешь с некоторым содроганием. «Кью стэйдж продакшн» — это те самые умельцы и нынешние фавориты Мухаметзянова, которые заливают светом в духе «вырви глаз» последние сезоны «Yзгәреш җиле». Возможно, для стадионных концертов это даже здорово, но, чего ждать главному татарскому балету от москвичей, пока непонятно.
Главным героем топ-50 стоит все же назвать даже не трудягу Агади или рекордсмена Линча, а Любовь Казарновскую
Казарновская — гонорары из воздуха
Нам часто говорят, что в театре им. Джалиля поют «звезды», обоснованием этого тезиса никто заниматься не собирается, а публика в Казани привыкла верить на слово. Так вот, изучая цифры гонораров приглашенных артистов и музыкантов, чтобы найти в нем действительно певцов с серьезной международной карьерой, пришлось потрудиться.
По сути, только два вокалиста, выступавших в казанской опере в нынешнем сезоне, претендуют на место в высшей оперной лиге или около нее. Это российские баритоны — Игорь Головатенко из Большого театра и Владислав Сулимский из Мариинки. При этом Головатенко, который поет ведущие партии в главных театрах мира, начиная с «Метрополитен-опера», не попал даже в топ-25 нашего списка, а с гонораром за февральского Фигаро в «Севильском цирюльнике» (310 тыс.) оказался и вовсе вне рейтинга. На этом фоне удивляет, сколько Казань платит скромному азербайджанскому немцу Абдулле.
То же самое можно сказать и об азербайджанском же дирижере Эйюбе Кулиеве, который только за проведение в апреле спектакля «Любовный напиток» получил 636 тыс. рублей, хотя российские маэстро в театре им. Джалиля получают порой всего по 100 тыс. за вечер. Кроме того, только гонораром в 603 тыс. удивил все в том же «Севильском цирюльнике» тенор Павел Колгатин, местом работы которого указана Венская опера.
Но главным героем топ-50 стоит все же назвать даже не трудягу Агади или рекордсмена Линча, а Любовь Казарновскую. 66-летняя бывшая оперная дива, которую уже долгие годы в мире классического искусства воспринимают как эксцентричную даму из телеящика, рассказывающую о своих успехах, случившихся много лет назад, заработала в Казани почти 1,25 млн рублей практически из воздуха. Сначала она получила 478 тыс. рублей за два вступительных слова перед спектаклями Шаляпинского фестиваля, а потом еще 770 тыс. за недавнее участие «в репетициях спектакля „Трубадур“ в качестве репетитора по вокалу». Формулировка крайне странная, учитывая, что ни в одной из главных партий не были задействованы солисты из казанской труппы. Зато Казарновская провела открытую репетицию спектакля «Трубадур», где объясняла солистам и хору, как им петь и где стоять, хотя вообще-то у этой работы есть режиссер Ефим Майзель, а статус, в котором на сцене в этот момент пребывала Казарновская, так и не был уточнен. В общем, кажется, так директор Мухаметзянов нашел еще один оригинальный способ потратить бюджетные деньги.
P. S. На недавней пресс-конференции о деятельности своего ведомства министр культуры РТ Ирада Аюпова, отвечая на вопрос о малом количестве спектаклей, которые дает на своей сцене театр им. Джалиля, заметила, что для увеличения госзадания придется увеличивать бюджет учреждения. Хотя, глядя на те суммы, которые платит казанская опера, кажется, что можно прилично сэкономить, если просто начать считать, куда и на что здесь тратятся солидные республиканские средства.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 15
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.