«Это неправильная позиция, что культура на 100 процентов должна финансироваться только со стороны государства и каких-то фондов. Главным спонсором культуры является общество, человек! Государство воспитывает потребность в культурных благах, но человек голосует рублем», — уверена министр культуры РТ Ирада Аюпова. В ходе интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online» министр рассказала о причинах отсутствия как явления татарстанского кино и судьбе национальных опер, отмене концерта «Би-2» и отъезде из России Чулпан Хаматовой, буднях Тукаевской премии и сроках капитального ремонта в Казанском ТЮЗе.
Ирада Аюпова: «Культура — это не просто зеркало общества, она еще может формировать те или иные тенденции в обществе»
«Лицемерие стало определяющей чертой современного общества»
— Ирада Хафизяновна, начнем разговор с актуального вопроса: «На Западе отменяют русскую культуру, и мы это осуждаем как дикость. А почему депутат Госдумы от Татарстана Ямпольская тоже ее отменяет? Являясь председателем комитета по культуре, она предложила всех по-другому мыслящих творцов записать в иноагенты, тем самым запретить их выступления, сделать токсичными. Как вы к этому относитесь?» (Ирина Антонова)
— Мне кажется, сегодня очень сложно понять, у кого какая истинная позиция, потому что лицемерие стало определяющей чертой современного общества. И артисты используют те или иные ситуации для того, чтобы себя продвигать. Я считаю, каждый должен заниматься своим делом.
— Вам не кажется, что сегодня настала пора определиться, кто с кем? Помните знаменитое «С кем вы, мастера культуры?»?
— Если ты финансируешься на все 100 процентов государством, то не надо говорить, что государство плохое. Ты тогда увольняйся: «Я ушел, потому что…»
— А если артист сам зарабатывает, от бюджетных денег не зависит?
— Здесь есть еще одна сторона: люди, которые являются хедлайнерами, все-таки должны осознавать ответственность за свои заявления и призывы. Сегодня многие делают заявления по поводу спецоперации, а до этого те же люди комментировали такие темы, как наркотики, суицид. Нужно понимать, что культура — это не просто зеркало общества, она еще может формировать те или иные тенденции в обществе. Я считаю, ключевой ошибкой после распада Советского Союза была полная деидеологизация культуры.
Ирада Хафизяновна Аюпова родилась 13 июля 1971 года в Баку Республики Азербайджан. Окончила Азербайджанскую государственную нефтяную академию по специальности «инженер-математик» (1993), Татарский институт содействия бизнесу по специальности «юрист» (2002), прошла профессиональную переподготовку в ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ» по программе «специалист по государственному и муниципальному управлению — MasterofPublicAdministration (MPA)» (2014).
1994–1998 — инженер-программист ОАО «Нижнекамскшина» (ПХ «Шинник», ИВЦ).
1998–2000 — главный специалист УКП «Нижнекамский коммерческий центр».
2000–2004 — начальник отдела, заместитель председателя комитета поддержки предпринимательства Казани.
2004–2005 — начальник отдела кадров администрации Казани.
2005–2006 — председатель комитета поддержки предпринимательства Казани.
2006–2008 — начальник отдела министерства экономики РТ.
2008–2011 — заместитель министра культуры РТ.
2011–2015 — первый заместитель министра культуры РТ.
2015–2016 — начальник главного архивного управления при кабинете министров РТ.
2016–2018 — председатель государственного комитета РТ по архивному делу.
С 3 апреля 2018-го — министр культуры РТ.
— Идеология в России запрещена Конституцией…
— Так же как и цензура. Хотя в США идеология зашкаливающая, как и во многих других странах.
— Многие творческие личности и директора учреждений культуры в России высказали свою позицию относительно спецоперации: кто-то за, кто-то против. А в Татарстане?
— У нас были концерты в поддержку спецоперации, которые проводили Рифат Фаттахов, Фирдус Тямаев. Эстрада как раз очень четко позиционируется. Да, не все высказывают свою позицию, но то, что заявления делаются и мероприятия в поддержку проводятся, — это факт. Но никто не сделал больше для подъема патриотизма в нашей стране, чем санкционная политика Запада.
«Насколько я знаю, у них было продано не такое большое количество билетов (на концерт «Би-2») и при этом подрядчик не выполнил ключевые условия по организации безопасности. И договор оказался расторгнут»
— Почему концерт «Би-2» в Казани отменили? (Макс)
— Насколько я знаю, у них было продано не такое большое количество билетов и при этом подрядчик не выполнил ключевые условия по организации безопасности. И договор оказался расторгнут.
— Почему нельзя четко сделать заявление: «Ребята, если вы занимаете такую позицию, то концертов не будет»? А мы пожарных, полицию сюда приплетаем…
— Требования к безопасности никто не отменял, и нужно быть всегда готовым к строгому спросу относительно этих правил. Что касается заявлений, то у нас нет нормативных актов, предписывающих, как действовать в подобных ситуациях. Цензура у нас запрещена Конституцией, и это никто не отменял. Я считаю, что сегодня делать на этой теме себе имя, раскачивая ситуацию, в принципе неправильно. Нужно научиться быть ответственными за свои слова. Если же ты заявляешь, что российское государство — это зло, то должен отказаться от всего, что дало тебе это государство.
— На Западе никто не смотрит на Конституцию и законы — вышвырнули Гергиева, и все. Там четкую позицию занимают, а у нас позиция непонятная — и не вашим, и не нашим.
— Я соглашусь в том, что сегодня наступил час икс, когда мы должны понять, что культура — это еще и идеология и что любой публичный человек, делающий заявления, которые дестабилизируют состояние общества, должен нести ответственность. Я с этим согласна, и это абсолютно адекватная позиция. Но беззакония быть не должно.
«Если бы она (Чулпан Хаматова) уехала без излишнего эпатажа, было бы правильнее»
— Как вы отнеслись к эмиграции Чулпан Хаматовой и ее антироссийским выступлениям? (Эльмира)
— Если бы она уехала без излишнего эпатажа, было бы правильнее. Мне импонирует принцип, о котором говорил Сергей Бодров: «Во время войны ты не должен говорить о своей стране плохо». Сегодня ни у кого нет сомнений, что нам объявлена санкционная и информационная война.
Я считаю, что Чулпан Хаматова — талантливая актриса и очень многое сделала для онкобольных. Точка. Я не буду высказывать суждения ни о ком, потому что считаю, что любое подобное суждение должно быть высказано постфактум, на холодный рассудок. Но я не принимаю такое громкое хлопанье дверью, если человек долгое время работал на территории этой страны и получал за это приличное вознаграждение.
«В 2021 году у нас был потрясающий проект — историко-культурный конкурс «Тархан». Его записали и сегодня по воскресеньям в 11 часов по ТНВ показывают. Это викторина для школьников на знание истории и культуры нашей республики и тюркских народов в целом»
«В основе культуры лежит наследие, и об этом, к сожалению, подзабыли»
— Как наша культура воспитывает патриотизм? Сегодня это очень актуально (Мансур). И должна ли культура воспитывать патриотизм?
— Нахождение консенсуса между собственным эго каждого и «я» как члена социума, наверное, это и есть основная миссия культуры. Но я против топорного патриотизма. Ура-патриотизм однозначно не проходит. Мне кажется, настоящий патриотизм может быть только у того человека, который осознает свои корни. Сегодня культура больше оценивается с позиций шоу-бизнеса и исполнительских искусств, но в основе культуры лежит наследие, и об этом, к сожалению, подзабыли. Подзабыли и о материальном, и о нематериальном наследии. О фондах, которые хранятся в наших музеях и библиотеках. Я сама могу провести экскурсию практически по всей республике. Мы выезжали с семьей, чтобы изучать историю районов. Считаю, что только когда человек знает историю и культуру своего народа, когда осознает свои корни, вот тогда можно говорить об осознанном патриотизме. Только тогда ты понимаешь, что есть твоя Родина и в чем суть духовных скреп.
— У нас в последнее время появились патриотические спектакли, песни, книги?
— И книги, и спектакли всегда были и постоянно производятся. Но вопрос в том, чтобы мы научили своих детей задавать себе вопросы и мотивировали их на познание близкого мира. В 2021 году у нас был потрясающий проект — историко-культурный конкурс «Тархан». Его записали и сегодня по воскресеньям в 11 часов по ТНВ показывают. Это викторина для школьников на знание истории и культуры нашей республики и тюркских народов в целом. Ее организовали министерство культуры РТ и Высшая школа исторических наук и всемирного культурного наследия Института международных отношений КФУ. Знаете, какие у нас талантливые дети, как они умеют мыслить! Я была просто в восторге: у нас все будет хорошо, у нас есть будущее! Вот эти дети будут настоящими патриотами, потому что знают свои корни, свои истоки. У нас все сделано для того, чтобы получать эти знания, — есть потрясающие издания, в интернете много информации.
В конце 80-х – начале 90-х произошло самое страшное — развели культуру и идеологию. И выросло поколение людей, для которых это стало нормой жизни. Сегодня они уже воспитывают своих детей, и нам нужно через их детей вернуть это потерянное в идеологическом плане поколение, обратить их в свою веру, пробудить у них потребность изучить самого себя. И это можно сделать. Хотя если быть объективным, то сегодня вся активная творческая национальная молодежь — это тоже дети того периода, которым сегодня 33–37 лет. И как раз они в большей степени патриотичны, чем их сверстники-космополиты и даже их собственные родители. И теперь уже через внуков многие могут осознать, что значит для них Родина.
«Татарстанский опыт интересен очень многим регионам, к нам приезжают и из Сибири, и с Кавказа, из регионов, близких к Москве и Санкт-Петербургу»
«Сегодня у меня есть полное понимание по театрам»
— На посту министра культуры РТ вы себе поставили срок в три года, за которые должны были понять, куда двигать культуру и как быстро. Прошло уже четыре года. Что вы поняли за это время и что решили? (Ибатуллин Ильхам)
— Да, сегодня четко понятно, куда идти. Принята стратегия развития культуры. Мы понимаем, чего хотим. У меня сегодня есть возможность транслировать идеи не только на региональном уровне, но и на федеральном. Татарстанский опыт интересен очень многим регионам, к нам приезжают и из Сибири, и с Кавказа, из регионов, близких к Москве и Санкт-Петербургу. Когда формировались проекты «Придумано в России» и «Пушкинская карта», я в качестве эксперта привлекалась к этой работе в правительстве РФ. В рамках Госсовета РФ при президенте России я возглавляю подгруппу по методическому обеспечению сферы культуры. Недавно при премьер-министре РФ сформирован экспертный совет, и я вошла в рабочую группу по культуре. Считаю, это открывает большие возможности для того, чтобы что-то менять в отрасли культуры, ведь не все можно решить на региональном уровне. Потому есть возможность не только диагностировать проблемы на уровне субъекта, но еще и инициировать их решение на федеральном уровне. Тем более что министерство культуры РФ сегодня очень активно взаимодействует с регионами. Я просто счастливый человек: возглавила минкульт, и сразу стартовал национальный проект «Культура», затем национальные приоритеты. Сегодня объективно культуре уделяется большое внимание.
— Что вам удалось сделать за эти четыре года и куда мы движемся?
— Скажу, чем я горжусь. На своей последней сессии в парламенте Туфан Миннуллин весьма эмоционально высказался о трех вещах: необходимости ремонта театра в Нижнекамске и Набережных Челнах, строительстве нового здания для Национальной библиотеки. Это прозвучало как завещание. И вот в Нижнекамске отремонтировано здание драматического театра. Вслед за Нижнекамском открыли новое здание татарского драмтеатра в Набережных Челнах, дали ему имя еще одного нашего великого классика — Аяза Гилязова, и там работает перспективная талантливая команда. Сейчас в Челнах идет строительство здания для русского театра «Мастеровые». Закамье — очень перспективный регион республики с точки зрения новых культурных проектов, дух новаторства там должен ощущаться острее. При поддержке федерального центра идет реконструкция ТЮЗа. Национальная библиотека РТ переехала в новое здание.
Конечно, и проблемы еще есть, но мы четко понимаем, куда двигаться дальше. Сегодня у меня есть полное понимание по театрам — по стратегии их развития и материально-технической базе, есть понимание по библиотекам — стратегия их развития до 2029 года уже стала приносить результаты. И по образовательным учреждениям есть ясность. Мы за последние три года отремонтировали 30 детских школ искусств, сегодня идет ремонт в Казанском музыкальном колледже и художественном училище, разрабатывается проектно-сметная документация ремонта театрального училища.
Но у нас есть проблемы по музеям. Здание Национального музея РТ с 1987 года капитально не ремонтировалось, после пожара не были устранены все проблемы, там нужна современная система хранения.
«Сейчас в Челнах идет строительство здания для русского театра «Мастеровые». Закамье — очень перспективный регион республики с точки зрения новых культурных проектов, дух новаторства там должен ощущаться острее»
— Здание и материально-техническая база учреждений культуры — это, конечно, важно, но только ли это должно заботить министра культуры? А содержание их работы, кадры?
— Вы знаете, почему Сталин строил такие дворцы культуры? Чтобы человек осознавал степень высоты культуры! А если человек видит, что в театре или музее все убого, то он больше никогда туда не пойдет. Поэтому первично, чтобы формировалась среда, нужны условия.
Самое трогающее — это когда открываются новые дома культуры на селе, где жители потом сами ставят концерты и спектакли, организуют ансамбль, занимаются народно-художественными промыслами, кто-то музейный уголок организует, собирает там родословные. И все это очень искренне, от души, неподдельно. За последние годы построено более 50 сельских домов культуры и отремонтировано более 100. За всем этим большая организационная подготовительная работа.
А вот все остальное — по принципу пяти «К». Я считаю, что самая главная наша задача на данном этапе — уйти от сугубо ведомственной направленности — театры, музеи, библиотеки, а надо говорить о среде. И у нас ушла эта межведомственная разобщенность, по каждому направлению в республике мы создали проектные офисы, которые мониторят и диагностируют ситуацию, например по концертным организациям, по театрам, по музеям и так далее. Сегодня коллеги общаются гораздо плотнее, чем когда бы то ни было. И мне нравится, что министерство культуры никогда не бывает пусто, у нас постоянно много посетителей. Разноплановая коммуникация — это, наверное, самое ценное, что появилось по истечении четырех лет. Открытость министерства для меня является одной из главных задач ведомства. По статистике приемов граждан наше министерство — одно из самых посещаемых среди органов власти. Это значит, что нам верят и приходят со своими инициативами.
«Мы начали показы национальной моды на площадке Присутственных мест в Кремле»
Президент не только доверил нашей команде обновление материально-технической базы многих учреждений культуры, но и поддержал реализацию крупных творческих проектов. В прошлом году состоялись новые фестивали: современной татарской музыки «Аваз», историко-культурный «Ага-базар» в Болгаре, детский «Уен-фест», фестиваль и конференции по национальной моде «Культурный код — стиль жизни». Кстати, мы начали показы национальной моды на площадке Присутственных мест в Кремле. Еще один интересный проект — «Казанские гастроли», когда, например, театр Камала с «Зэнгэр шалью» или ТЮЗ с «Ивановым детством» можно увидеть на сцене простого ДК. Нас поддержали в том, чтобы вход в музеи для школьников был бесплатным.
В прошлом году мы инициировали принятие федерального закона о нематериальном культурном наследии. Законопроект закрепляет понятия, регулирует, как разные уровни власти должны выявлять, изучать, использовать, сохранять и популяризировать этнокультурное достояние, и предполагает создание реестра объектов нематериального этнокультурного достояния РФ. Сегодня мы работаем над включением в федеральный каталог нематериального культурного наследия свадебного обряда казанских татар, обряда имянаречения, колыбельных и Сабантуя. Включили в данный реестр обряд татар «Карга боткасы». Если не вести такую системную работу, то цепочка передачи этих уникальных традиций может прерваться, исказиться до неузнаваемости, и здесь одной только научной работы мало.
«Сегодня, например, без нормального IT-специалиста в сфере культуры ни одно учреждение успешно развиваться не может, а его ни в какое штатное расписание не включишь. Чтобы создать, например, виртуальную реальность в музее, айтишнику нужны знания и IT-технологий, и музейного дела»
«В культуре просто раздавать деньги нельзя!»
— А какое самое главное направление развития культуры, куда мы идем?
— Я считаю, что в настоящее время самое важное в области культуры, и сегодня мы это продвигаем на федеральном уровне, — решить вопросы по двум контурам: внутреннему и внешнему. Во внутреннем нужно принципиально изменить подходы к долгосрочной кадровой политике.
— Что это значит? Зарплату поднять? В культуре же очень низкие зарплаты.
— Не совсем правильно говорить, что у нас очень низкие зарплаты. По итогам прошлого года средняя зарплата в сфере культуры вместе с муниципальными учреждениями — более 39 тысяч рублей, и это выше, чем средняя заработная плата по республике. А в государственных учреждениях культуры средняя заработная плата почти 51 тысяча.
Вопрос в другом — в концепции построения кадровой политики. Существует справочник должностей в учреждениях культуры, который утверждается министерством труда РФ. И есть вузы, которые готовят специалистов для учреждений культуры, у них свои образовательные стандарты. И вот образовательные стандарты сегодня не в полной мере коррелируются со справочником должностей. И есть реальность — типовые штатные расписания, которые составлялись еще в советское время. Сегодня, например, без нормального IT-специалиста в сфере культуры ни одно учреждение успешно развиваться не может, а его ни в какое штатное расписание не включишь. Чтобы создать, например, виртуальную реальность в музее, айтишнику нужны знания и IT-технологий, и музейного дела. Сегодня практически нет требуемого объема подготовки музейных специалистов, к примеру, реставраторов. По-моему, всего два вуза в стране готовит их, а сертифицированный реставрационный центр в России всего один — центр Грабаря. Кроме того, нам необходимы совмещенные профессии для сельской местности, где не нужен чисто библиотекарь или заведующий клубом, все это можно сделать по сетевому принципу. Сегодня нам требуется организатор культурного пространства, культурной активности на территории села. Поэтому надо концептуально менять всю цепочку в соответствии с современной инфраструктурой и запросами, с учетом развития новых технологий.
Я считаю, что кадры — это одна из ключевых проблем отрасли культуры на сегодня.
«Во многом «Пушкинская карта» нужна еще и для анализа целевой аудитории: какую аудиторию мы покрываем, для какой аудитории у нас сегодня нет предложения и что необходимо сделать, чтобы эта целевая аудитория к нам пришла»
— Когда минкульт РТ планирует индексировать заработные платы работникам культуры и на сколько процентов к окладной части? (Александр)
— В октябре прошлого года по всей бюджетной сфере прошла индексация ставки базового оклада, и с января заработная плата увеличилась. Еще один потенциал роста зарплаты — внебюджетные доходы, и у учреждений культуры очень хорошие показатели в этом вопросе.
— Что нужно изменить во внешнем контуре?
— Мы не можем сегодня оставаться излишне традиционными, мы должны соответствовать духу времени и менять принцип формирования среды в современном мире. Это не только учреждения культуры. Культура без границ — это главный принцип. Может быть, даже в какой-то степени агрессивный маркетинг, надо более активно продвигать себя не только в республике, но и за ее пределами. Во многом «Пушкинская карта» нужна еще и для анализа целевой аудитории: какую аудиторию мы покрываем, для какой аудитории у нас сегодня нет предложения и что необходимо сделать, чтобы эта целевая аудитория к нам пришла. Сегодня мы практически ничего не знаем, что ждет от нас «потребитель культуры» разных возрастов, что ему интересно.
— Для этого есть социология.
— Для культуры очень трудно определить подходы в социологии. Сильных социологов, исследующих учреждения культуры, практически нет. Конкретный пример: проводили опрос по удовлетворенности качеством работы учреждений культуры в РТ, и один из передовых районов в плане культуры вдруг показал плохие результаты. Оказалось, опрос проводили в селе, где нет клуба.
— Это просто нерепрезентативная выборка. Есть же мировые инструменты анализа.
— Надо замерять разницу между ожиданиями от посещения учреждения культуры и тем, что человек получил на практике. Вот эта разница и есть лучшая социология. Но количественные опросы тоже могут показать совсем не объективные результаты. Да и во время фокус-групп человек не всегда готов сформулировать, какой продукт ему нужен, какое творчество для него актуально. Объективную социологию в культуре сделать очень сложно. Сегодня минкульт активно работает над модернизацией стандартов качества работы, оставшихся еще с советских времен, но это долгий процесс. Культура — самая сложная социальная отрасль, потому что она разноплановая и охватывает наибольшее количество людей. Аналогичные отрасли — здравоохранение и экология. Здравоохранение отвечает за здоровье тела, экология — за здоровье среды, а культура — за здоровье духа.
— Но при этом здравоохранению в республике денег выделяется гораздо больше, чем культуре. Ваш общий бюджет — это примерно 10 миллиардов рублей?
— Нет, гораздо больше, консолидированный бюджет по культуре — более 20 миллиардов. Что касается финансирования, то делается многое, к примеру, создание фонда культурных инициатив на федеральном уровне, где мы в числе лидеров и по количеству заявок, и по привлеченным грантам. Это привлеченные средства, которые нельзя просто так раздавать. В культуре просто раздавать деньги нельзя! Но говорить, что культура сегодня недофинансирована, особенно в нашей республике, некорректно.
«По данным Росстата, в среднем по России в театры ходит около 4 процентов населения, а Татарстан — регион театральный, у нас 16 государственных театров, и они не стоят пустые, а еще есть сильные муниципальные и частные театры»
«Иногда наши кинодеятели приносят счета на 400 миллионов!»
— Понятно, что невозможно на все направления культуры выделять деньги одинаково, есть какие-то приоритеты. Но почему на театры в Татарстане выделяется гораздо больше средств, чем, например, на кино, хотя в театры ходит чуть более 1 процента населения?
— По данным Росстата, в среднем по России в театры ходит около 4 процентов населения, а Татарстан — регион театральный, у нас 16 государственных театров, и они не стоят пустые, а еще есть сильные муниципальные и частные театры. Только в театре Камала более 40 тысяч уникальных зрителей за год, без учета тех, кто пришел повторно, а это уже более 1 процента населения. В Атнинском театре посетителей больше, чем население района. При этом мы не говорим о самодеятельном театре, это вообще отдельное мощное движение, более 200 коллективов по республике.
Но, как я уже сказала, мы уходим от узкого ведомственного подхода. К примеру, в Национальной библиотеке РТ сегодня есть и небольшой театр, и музейно-выставочное пространство, и небольшой концертный зал. Учреждения культуры сегодня в большей степени комплексные. Вовлечение людей в творческую жизнь идет в том числе за счет диверсификации жанров. Что касается приоритетов, я не могу сказать, что что-то важнее.
— Но по объему финансирования приоритеты видны! Основная масса денег идет на три-четыре драмтеатра, оперный театр имени Джалиля и ГАСО РТ Александра Сладковского. А кино, художники, писатели, композиторы?
— Такое деление по жанрам в корне неверно, театр — это синтетическое искусство. Чтобы поставить спектакль, требуется труд огромного количества людей: драматурга, режиссера, композитора, декораторов, костюмеров, артистов, музыкантов, осветителей. И есть еще много этапов, которые вы просто не видите. Французы, например, делят культуру на три составляющие: наследие (музеи, библиотеки), искусства (то, что создается сегодня) и массовая культура (парки и скверы, клубные формирования). И отношение государства к каждой составляющей свое, особое.
«В Национальной библиотеке РТ сегодня есть и небольшой театр, и музейно-выставочное пространство, и небольшой концертный зал. Учреждения культуры сегодня в большей степени комплексные»
— Но и у французов наверняка есть приоритеты в финансировании.
— Естественно. Для министерства культуры Татарстана самой больной темой является поддержка творческих деятелей, потому что люди, которые создают творческий продукт, сегодня оказались самыми незащищенными. Это писатели, художники, композиторы, кинорежиссеры. Приоритет в том, чтобы создать систему, позволяющую этим людям монетизировать свой талант.
— Но почему на производство фильмов так мало денег выделяется?
— Кинопроизводство питается с кинопроката.
— А театр питается с продажи билетов. Но тем не менее в театры вы вкладываете сотни миллионов, а в кино копейки.
— Может быть, просто у массового зрителя нет спроса на кино? Все апеллируют к якутскому опыту создания кино. Опыт действительно интересный, но там не такие баснословные деньги, как говорят. Расходы на систему татарстанского кинематографа далеко не самые маленькие.
«Для министерства культуры Татарстана самой больной темой является поддержка творческих деятелей, потому что люди, которые создают творческий продукт, сегодня оказались самыми незащищенными»
— Почему нет татарстанского кино, в том числе на татарском языке? В том числе потому, что все деньги уходят на другие направления культуры. Вот, режиссеру Ильшату Рахимбаю, чтобы закончить фильм «Микулай», куда он смог привлечь таких актеров, как Виктор Сухоруков, всем миром ищут деньги…
— Рахимбаю помог и минкульт, и фонд поддержки культуры при президенте РТ. Мы обеспечили проживание всех актеров, сделали локацию для съемок. И спонсора нашли. Но Ильшат снимает триллер, и не все с этим согласны. Триллер на национальной теме — это очень рискованная история! Потому дальнейшее взаимодействие со спонсором не сложилось. Да, это интересно с точки зрения продаж, но крайне сложно с общественной точки зрения.
Это частный пример, а вообще проблема в системе. Дело в том, что у нас не может быть прямого финансирования творцов.
— Это надо делать через конкурсы, гранты.
— Мы так и делаем. У нас есть деньги на создание небольших кинофильмов и документальных фильмов. Постановка даже самого дорогого спектакля стоит 7–10 миллионов рублей, а создание самого небольшого фильма — 25–27 миллионов. А иногда наши кинодеятели приносят нам счета на 400 миллионов! Интересно, готовы налогоплательщики отдать 400 миллионов на фильм? Но есть возможность подавать заявку на конкурс субсидий минкульта России для кинематографии, на гранты федерального фонда культурных инициатив, недавно появился фонд поддержки регионального кино.
«У нас есть деньги на создание небольших кинофильмов и документальных фильмов. Постановка даже самого дорогого спектакля стоит 7–10 миллионов рублей, а создание самого небольшого фильма — 25–27 миллионов»
— Сколько денег выделяется на киноиндустрию РТ?
— На содержание киносети ежегодно идет более 100 миллионов рублей.
— Но сами кинематографисты говорят, что они этих денег не видят. Почему на самое популярное искусство выделяются гроши, а на театры, в которые ходит 1–2 процента населения, — миллиард?
— Рейтинг театрального искусства республики, в том числе национальных театров, на федеральном уровне достаточно высокий. И назовите хоть один успешный фильм на федеральном уровне на татарском языке.
— Но вы же туда не вкладываете деньги!
— Ежегодно мы выделяем на один-два фильма по 50–60 миллионов рублей внебюджетных денег. И «Мулла», и «Байгал», и «Исәнмесез?» — все делалось на бюджетные деньги, где-то вкладывались государственные компании.
— Почему нет финансирования из бюджета через минкульт?
— Мы финансируем киносеть. Кинопроизводство в данной модели мы не можем финансировать, потому что для этого должна быть киностудия. Но мы все равно выделяем ежегодно субсидии на создание кинофильмов, это около 9 миллионов.
«Нельзя сказать, что наши творческие союзы находятся в упадке»
— Сколько закупается произведений композиторов, художников?
— Татарстан — единственный регион в стране, который вообще закупает! Закупают сами музеи, и закупает художественно-экспертный совет минкульта. В этом году мы запускаем целевые гранты на создание литературных, художественных произведений, сценариев для театра и кино на 10 миллионов рублей. А новая система может быть только одна — когда произведения искусства интегрированы в общественные пространства. И у нас есть художники, которые сотрудничают с гостиницами и ресторанами и эффективно используют маркетплейсы. Вопрос в спросе и в умении продвигать свое творчество. Государство не может накормить всех художников. Поэтому мы воспитываем потребность в искусстве, в том числе с помощью «Пушкинской карты». Чтобы люди научились формировать собственную среду.
— На музеи сколько идет денег?
— За последние 10 лет на музейную инфраструктуру было направлено 10 миллиардов рублей. Наши музеи — одни из самых посещаемых в стране, в день бесплатного посещения стояли очереди во все наши музеи, в Кремль и Национальный музей люди стояли больше часа на улице, чтобы посмотреть выставки!
— Еще какое направление финансируется активно?
— Образовательные учреждения. У нас на базе художественного училища имени Фешина 1 сентября откроется школа креативных индустрий. Такая идея родилась в рамках проекта «Придумано в России». Это система дополнительного образования, которая позволит приобрести новые компетенции в смежных отраслях.
«1 сентября откроется школа креативных индустрий. Такая идея родилась в рамках проекта «Придумано в России». Это система дополнительного образования, которая позволит приобрести новые компетенции в смежных отраслях»
— Обучение будет платным?
— Для детей определенного возраста на конкурсной основе будет бесплатным, для остальных — платным. Планируем в первую партию набрать 80 человек. Курс обучения рассчитан на два года.
— Кем финансируется проект?
— По принципу софинансирования: федеральный центр дает на оборудование, регион — на преподавателей.
Для меня самый важный вопрос — кадры. Если не будет кадров, не будет ничего. Недавно в Казань приезжали представители ВГИКа, ГИТИСа, школы-студии МХАТ, Щукинского училища и давали бесплатные спектакли для студентов. И мы с ними обсуждали вопросы подготовки кадров, в том числе на их площадках по целевой контрактной подготовке, а также на площадке казанского института культуры по совместным программам. Кстати, первым проектом для Якутии была целевая группа во ВГИКе.
— Все переживают, если татарстанские студенты поедут в Москву учиться, то там останутся, и у республики нет реальных механизмов, чтобы вернуть их.
— Многие люди сегодня возвращаются. Но не в кино.
«За последние 10 лет на музейную инфраструктуру было направлено 10 миллиардов рублей. Наши музеи — одни из самых посещаемых в стране»
— Продюсер проекта «Кино за 7 дней» Станислав Ершов говорит, что все, кто данным проектом три года занимался в Татарстане, теперь в Москве.
— Это так, пока у нас в кино будет доминировать интерес конкретной личности. И это касается не только кино, а любого вида искусств. Здесь вопрос в прозрачности и объективности оценки. Мое твердое убеждение, что прямое субсидирование деятелей искусств очень коррупциогенно. При финансировании учреждений культуры есть бюджетный контроль, а когда платишь отдельному творцу, очень много субъективного, например, когда покупают у художника картину. Я считаю, это надо делать через музеи. И по кино у нас проблема потому, что нет нормального мощного кинопрокатчика, который монетизировал бы потом вложенные в кинопроизводство средства.
Если любое учреждение культуры инвестирует в конкретные произведения, это должно потом становиться их брендом. В этом плане мне нравится опыт Сингапура, где действует международная комиссия по принятию решения о включении произведения искусства в фонды. И даже дарения они так оценивают, потому что их надо хранить, содержать.
— Удалось ли вам как министру наладить конструктивные отношения с творческими союзами? Как вы считаете, цели и методы их работы соответствуют требованиям времени? Что вы изменили бы? (Дунаева) Или они все в упадке, за исключением, видимо, союза театральных деятелей?
— Члены союза театральных деятелей имеют постоянное место работы и постоянные доходы, в отличие от художников, писателей, композиторов, кинематографистов. Государственная поддержка писателей идет через публикацию их произведений, через постановку в театре или кино, многие работают в журналистике. И проблема в том, что потом это надо продавать. А кино хорошо работает только на масштабах, здесь рамок одного региона недостаточно. Потому, повторюсь, нам нужен мощный прокатчик. И такую проблему будем тоже решать, но только не прямой дотацией кинопроизводства.
И только в нашей республике творческие союзы получают здания, средства на содержание имущества и на осуществление своей деятельности. Все остальное идет по иным программам. Мы не можем просто так давать деньги некоммерческим организациям.
Что касается самих деятелей культуры, то должна быть система, позволяющая им зарабатывать на своем творчестве. Например, при союзе писателей создается центр художественного перевода — с русского на татарский или с татарского на русский, на английский, турецкий, чтобы продавать их в других регионах, на зарубежном рынке. Тинчуринский театр определил для себя основное направление деятельности — поддержка национальной драматургии. И в республике проходит конкурс молодых драматургов, читки произведений, чтобы доводить их до сценических постановок. Такие спектакли ставились на малой сцене Камаловского театра в рамках «молодежного вторника». Композиторы – члены союза композиторов получают гонорары за исполнение их произведений в рамках концертов.
Нельзя сказать, что наши творческие союзы находятся в упадке, они тоже участвуют в грантовых и творческих конкурсах, предлагают свои проекты, много чего инициируют, не замыкаются только в Казани.
«А вы задумывались над тем, сколько опер создается, например, на казахском или чешском языке? Наверное, только в Италии оперы создаются исключительно на итальянском»
«Наверное, только в Италии оперы создаются исключительно на итальянском»
— Сколько в год в Татарстане создается опер на татарском языке, национальных балетов и симфоний?
— Оперы создаются по другим законам. А вы задумывались над тем, сколько опер создается, например, на казахском или чешском языке? Наверное, только в Италии оперы создаются исключительно на итальянском. Раньше национальные произведения у нас создавались действительно редко, но в последнее время примерно раз в два года бывают премьеры. За последние годы созданы или поставлены «Золотая орда», «Сююмбике», «Любовь поэта», «Джалиль», «Кара пулат», «Алтын Казан».
— Разве минкульт не должен давать заказ раз в год ставить оперу на татарском языке и национальный балет?
— Я не думаю, что это оправдано. Надо отталкиваться от ценности самого произведения, его актуальности. Но то, что действительно нужно, — это продвигать произведения наших авторов на разных площадках. Вопрос еще и в том, что профессиональное искусство должно быть качественным. Произведение искусства создается не ради госзаказа, а по вдохновению! И любая попытка поставить это на поток не работает на искусство.
— Должны быть механизмы стимулирования высокого национального искусства.
— Да, конечно, необходима монетизация через конкурсы и гранты. Молодой талантливый композитор Миляуша Хайруллина сегодня работает над спектаклем для театра оперы и балета. Думаю, через год-полтора эта премьера состоится. Миляуша Хайруллина и Резеда Ахиярова пишут оперные произведения на высоком профессиональном уровне. Недавно Миляуша стала лауреатом федеральной премии по национальному оперному искусству. В концертном зале имени Чайковского дважды прозвучали арии из ее татарской оперы «Кави и Сарвар».
— То есть вы считаете, что с национальным оперным искусством у нас все хорошо?
— Я считаю, сегодня эта проблема менее острая, чем 20 лет назад.
«Ценность премии раньше в меньшей степени коррелировалась с размером выплаты, нежели с ее статусом. Я считаю, что вопрос в гонораре автора при издании его произведения»
«Не премия в кризисе — количество и качество номинантов достойные, а вот в методологии отбора есть проблема»
— Для татарской нации Габдулла Тукай стал символом любви, к родному языку, народу, родине, верой в будущее народа и надежды, что татарский народ будет равным русскому и не потеряется, не растворится в языковом котле русского языка. Почему с учетом современного состояния татарской нации не вносятся в условия Тукаевской премии эти реалии, чтобы побудить претендентов отвечать вышеназванным требованиям? Почему не учитывается, что книга не только творческая продукция автора, но и товар, который читатель должен купить, если он стоит того, а если нет, то кому он нужен, кроме автора? Почему такая маленькая сумма Тукаевской премии — 500 тысяч? Может, создать тукаевский фонд и из суммы депозита установить премию не менее 3 миллионов рублей? (Рим Гиниятуллин)
— Разве ценность премии в ее стоимости? Гнаться за размером премии — это спорная история. Условия жизни деятелей культуры должны быть более комфортными, а премия — это статус, и вопрос ее размера должен быть менее актуален. Ценность премии раньше в меньшей степени коррелировалась с размером выплаты, нежели с ее статусом. Я считаю, что вопрос в гонораре автора при издании его произведения. Сегодня это договорные отношения, а раньше и тираж был больше, и авторское вознаграждение выше в сравнении со средним размером зарплаты. В наше время все издается гораздо меньшим тиражом.
И всем читателям, которые задают подобные вопросы, я хочу задать свой: когда вы последний раз покупали книгу на татарском языке нового автора, чтобы поддержать писателей? Это неправильная позиция, что культура на 100 процентов должна финансироваться только со стороны государства и каких-то фондов. Главным спонсором культуры является общество, человек! Еще раз вернусь к этому: государство воспитывает потребность в культурных благах, но человек голосует рублем. Не надо советовать, как поддерживать творцов, лучше купите произведение молодых авторов!
— У вас нет ощущения концептуального тупика Тукаевской премии?
— У нас есть экспертный совет, который работает до заседания самой комиссии по присуждению премии, и он формирует экспертное заключение по каждому произведению. Возможно, выход из тупика найдем в учреждении еще одной премии — правительства РТ — и будем чередовать их присуждение.
«Например, «Созвездие-Йолдызлык» — это очень успешный проект»
— Чем они будут отличаться?
— Премия правительства — за проекты, а Тукаевская — за произведения. Например, «Созвездие-Йолдызлык» — это очень успешный проект. Или, например, в этом году была заявка от площадки «Мон». Это больше проект, нежели конкретное произведение. У нас много интересных проектов, которые могут претендовать на государственную премию.
— А что делать с премией Тукая, которая в концептуальном кризисе? Или кризиса нет, вы считаете?
— В чем кризис?
— Во-первых, лауреатам по 70–80 лет, во-вторых, премию даете за старые произведения, в-третьих, вместо трех премий в этом году вообще дали только две… А самое главное — премия не становится общественным явлением.
— Есть и те, кому нет и 50, возраст здесь никоим образом не является критерием. Объясню, почему в этом году дали не три, а две премии. Дело в том, что есть четкий регламент, согласно которому звание лауреата присуждается только тому произведению, которое набрало более 2/3 голосов членов комиссии, участвующих в голосовании. В этот раз победителю надо было набрать 12 голосов, а один из финалистов набирал только 11. Голосование зашло в тупик, и решили дать только две премии. Если честно, мне в этом году очень понравились номинанты. Но есть критерии, формальные признаки.
— Вы не считаете, что премия в кризисе?
— Я считаю, что не премия в кризисе — количество и качество номинантов достойные, а вот в методологии отбора есть проблема. Во-первых, система отбора осталась на прежнем уровне. В комиссии должен быть консенсус. У нас есть вопрос и легитимации деятельности экспертной группы. Во-вторых, надо более строго прописать регламент, чтобы не возникало вариативности. Проблема в технологии отбора, а не в самой премии.
«Сегодня это уже налаженная система: сначала необходима инициатива группы граждан или организации, затем собираются подтверждающие документы, формируется эскиз доски, обсуждаем это на экспертной комиссии, где у нас представлена и Академия наук РТ, и творческие союзы, скульпторы»
— Г. Тукай — великий татарский поэт, татарский Пушкин. Однако на ул. Московской, 70, где он реально жил, нет даже мемориальной доски. Предлагаем сделать ревизию ранее установленных досок, поднять архивы и реестры и все же установить мемориальную доску на ул. Московской, 70 великому Тукаю. (Николай)
— Мы будем благодарны задавшему этот вопрос, если он выйдет с инициативой по установке мемориальной доски. Сегодня это уже налаженная система: сначала необходима инициатива группы граждан или организации, затем собираются подтверждающие документы, формируется эскиз доски, обсуждаем это на экспертной комиссии, где у нас представлена и Академия наук РТ, и творческие союзы, скульпторы. Мы ушли от того, чтобы это были доски «кладбищенского типа», стараемся, чтобы это было настоящее произведение искусства и оно действительно являлось памятной доской.
— Инициативу направить через «Госуслуги»?
— Пока только электронным или простым письмом по почте, можно прийти на прием. А что касается обращения по этому вопросу через «Госуслуги», то мы сегодня прописываем регламент.
— Не могу достучаться до города насчет помещения для музея пасхальных яиц Императорского фарфорового завода. Туризм очень развит в нашей республике, почему не создать красивый музей? (Русаков Юрий Евсеевич)
— Мы делали такую выставку в музее Боратынского. Я не думаю, что можно создать отдельный музей. Но сегодня есть возможность сделать экспозицию в Присутственных местах в Казанском кремле. На этой площадке будет регулярно проводиться ротация выставочных проектов. Кроме того, по данной тематике активно работает Музей изобразительных искусств, поэтому можно реализовывать такой проект с ними.
«Эльмира Булатова, действительно, появилась для нас неожиданно, никто ее нам не лоббировал, прошла все необходимые процедуры для занятия этой должности. Она не связана с Татарстаном, но имеет большой опыт работы в сфере циркового искусства»
«Есть планы усиления коммуникации и с Эрмитажем, и с Третьяковской галереей, и с Русским музеем»
— Отрадно, что за последние годы у нас появилось много талантливой творческой молодежи. Что делает минкульт РТ для того, чтобы она не уезжала в Москву и другие города? (Валиев Мунир)
— Здесь все конкретно. Например, очень сильно обновилась команда театра кукол «Экият», площадки татарского ТЮЗа и Тинчуринского театра позволяют экспериментировать молодым. И в Камаловском театре много молодых, например режиссер Айдар Заббаров, он ставил спектакли и на московской сцене, но выбирает Казань. Молодой руководитель в музее Шарифа Камала и Доме татарской книги Айдар Шайхин. Кстати, он вместо гарантированного поступления в МГИМО выбрал Казань по патриотическим соображениям. И у нас есть много таких ребят, которые вместо карьеры в Москве или Петербурге возвращаются в Татарстан. Эльмир Низамов возглавил кафедру в Казанской консерватории. Сегодня активно развиваются новые площадки в Казанском кремле с привлечением талантливой молодежи. Но вопрос в другом — талантливая молодежь не сильно горит желанием работать в бюджетной сфере, и дело не в размере зарплаты, а в свободе действий. Площадка, которая вызывает большое уважение, — это Национальная библиотека РТ. Как она сегодня работает, говорит о больших возможностях для молодых сотрудников. Молодые люди реально сегодня коммуницируют с нашими учреждениями.
— Зачем в здании Национальной библиотеки РТ разместили еще и театр?
— Такая коллаборация очень эффективна: сегодня библиотеку посещают до 4 тысяч человек в день. Набережночелнинский драматический театр организовал выставочное пространство, где художники могут общаться с посетителями. Там же располагается союз писателей, который проводит встречи с молодежью. Вообще культурное просвещение я считаю очень перспективным направлением. Лектории — это великая вещь, хотя многие относятся к ним немного скептически. Люди пока еще не умеют в полной степени понимать искусство.
— Вы довольно неожиданно решили вопрос с новым директором Казанского цирка. Расскажите об Эльмире Булатовой. И почему Эдгард Запашный обиделся на то, что с ним не посоветовались на этот раз при выборе директора?
— Мы посмотрели многих кандидатов. Эльмира Булатова, действительно, появилась для нас неожиданно, никто ее нам не лоббировал, прошла все необходимые процедуры для занятия этой должности. Она не связана с Татарстаном, но имеет большой опыт работы в сфере циркового искусства, в том числе работала в цирке братьев Запашных, Большом московском цирке и возглавляла вполне успешную частную цирковую организацию.
«Казанскому ТЮЗу выделены деньги на разработку проектно-сметной документации. Это очень сложный объект, имеющий не только здание на улице Островского, но и производственные цеха во дворе»
— Есть ли какое-то решение в отношении Казанского ТЮЗа? Один из лучших театров республики продолжает функционировать фактически в аварийном здании. Неслучайно талантливые молодые артисты оттуда уходят. Поменяется ли что-то?
— Казанскому ТЮЗу выделены деньги на разработку проектно-сметной документации. Это очень сложный объект, имеющий не только здание на улице Островского, но и производственные цеха во дворе. В этом году работы по ПСД будут завершены. Затем пройдем экспертизу и начнем поэтапно реставрировать. Объект культурного наследия, много работы внутри и снаружи. Думаю, стоимость работ окажется больше, чем была у Качаловского театра.
— Это правда, что в Тинчуринском театре зреет конфликт между директором Мусагитовым и главным режиссером Имамутдиновым и что первый уже подписал заявление второго об увольнении?
— В Тинчуринском театре нет этого конфликта, было просто организационное недопонимание, и сегодня все вопросы сняты. По моему мнению, Тинчуринский театр по своему экспериментальному контенту один из самых ярких. Его лабораторные национальные спектакли очень интересные.
— С хранилищем Национального музея РТ определились?
— Об этом есть поручение президента РТ. Надеюсь, хранилище переедет на Декабристов, 4, в здание, которое освобождает Государственный архив РТ. Там есть условия и для посетителей, и для работы с фондами.
«Каждая выставка стоит около 20 миллионов рублей, порой и выше. Посещениями они не отбиваются. Сегодня есть туристические проекты, позволяющие совершить поездку в Третьяковскую галерею или в Эрмитаж и посмотреть всё сразу»
— Почему так мало ярких выставок на площадке «Эрмитаж Казань»?
— Дорого. Каждая выставка стоит около 20 миллионов рублей, порой и выше. Посещениями они не отбиваются. Сегодня есть туристические проекты, позволяющие совершить поездку в Третьяковскую галерею или в Эрмитаж и посмотреть всё сразу. Но мы все-таки постараемся скорректировать план выставочной деятельности центра с Михаилом Пиотровским. Я согласна, что апгрейд нужен. Тем более что у центра появился конкурент — Присутственные места.
— У Третьяковки нет желания привозить картины в Казань?
— Сегодня ведется перекрестная работа по выставке Булата Галеева.
— А шедевры из Третьяковской галереи к нам приедут?
— В связи с вводом Присутственных мест у нас есть планы усиления коммуникации и с Эрмитажем, и с Третьяковской галереей, и с Русским музеем. Большая мотивация есть и у региональных музеев. Многие выступают за реализацию совместных проектов в плане перекрестного экспонирования. К примеру, Национальный музей РТ имеет возможность показывать менее 9 процентов своих фондов.
«В течение лета в республику приедут 660 детей со всей страны в рамках федеральной программы. Они проедут по маршруту «Волжская Булгария», посетив Булгары, Билярск, Казань. Нам очень хочется, чтобы эти дети захотели сюда вернуться со своими родителями»
«Мы очень хотим, чтобы появился полноценный памятник Назибу Жиганову»
— Что в перспективе будет в Присутственных местах Казанского кремля?
— Мы ратуем за то, чтобы там появился своего рода исторический музей Татарстана. Мы хотели сделать два вектора — хронологический и ценностный: в первом случае музейную коллекцию расположить по хронологии — от гуннов до наших дней, во втором показать наши ценности, которые являлись сквозными: смена шрифта, смена укладов, развитие технологий. Мы понимаем, что у посетителя при осмотре экспозиции должна идти мощная рефлексия, включаться эмоции. Порядка 80 процентов туристов обязательно посещают Кремль, сегодня они только проходят по территории, и в памяти откладывается лишь то, что Сююмбике упала с этой башни, что вообще не соответствует действительности. Потому нам хочется создать такой музей, зайдя в который туристы узнали бы историю этой земли и для себя наметили, что еще можно посетить на территории Татарстана: Чистополь, Елабуга, Билярск, Булгар, Свияжск.
В течение лета в республику приедут 660 детей со всей страны в рамках федеральной программы. Они проедут по маршруту «Волжская Булгария», посетив Булгары, Билярск, Казань. Нам очень хочется, чтобы эти дети захотели сюда вернуться со своими родителями. Перед нашими музеями-заповедниками мы поставили задачу проведения летом квест-экскурсий, в том числе для школьников по «Пушкинской карте».
— Какова площадь Присутственных мест? Что еще кроме исторического музея там планируется?
— Общая площадь — 9 тысяч квадратных метров, но первый этаж ушел под инфраструктуру — кафе, сувенирная лавка и тому подобное, поэтому для экспонирования можно говорить о 2,5–3 тысячах. Часть пространства будет отдана постоянно действующей экспозиции, часть — под сменные выставки, чтобы постоянно привлекать внимание казанцев.
— Памятник Михаилу Девятаеву в Казани будет?
— Будет, у речного вокзала, где под него должен сформироваться земельный участок. И памятник Саре Садыковой тоже появится — на перекрестке улиц Татарстан и Тукая. Планируем скоро поставить памятник Рашиду Вагапову у филармонии. Есть решение по памятнику поэту-фронтовику Фатиху Кариму — напротив «Татмедиа». Летом открываем памятник защитнику Брестской крепости Петру Гаврилову в его родной деревне. И мы очень хотим, чтобы появился полноценный памятник Назибу Жиганову. Просто эти вопросы не очень быстрые, здесь множество согласовательных процедур, в том числе с органами местного самоуправления, но мы стараемся идти по списку и увязывать это со стратегией развития города, с тенденциями в монументальном искусстве.
— В Татарстане все-таки будет новый музыкальный театр? И что планируют расположить в здании театра Камала, когда тот переедет в новое здание?
— Я за музыкальный театр или, может быть, более широкое — центр татарской культуры. Тем более что в Камаловском театре все возможности для этого есть.
«Памятник Саре Садыковой тоже будет — на перекрестке улиц Татарстан и Тукая»
— Это ваше мнение или уже есть какое-то решение?
— Решения пока нет, потому что нет четкого понимания, когда работы по новому зданию закончатся.
— Может быть, камаловцам вместо нового здания просто зарплату на несколько порядков следовало поднять? А вы зачем-то миллиарды в стекло и бетон вкладываете.
— Театр на сегодня уже перерос свою площадку, и об этом не раз заявлялось камаловцами. Это единственный в мире академический татарский театр! И ему требуется пространство для нормальной работы и развития. Если не будет хороших условий работы, люди станут уходить, несмотря на размер зарплаты. С другой стороны, надо давать возможность зарабатывать, предоставляя несколько сцен. Сегодня у Камаловского театра малая сцена абсолютно не соответствует современным требованиям.
— Еще до пандемии с помпой открывали оперный центр Альбины Шагимуратовой в культурном центре «Сайдаш». Что-то там происходит?
— Площади в «Сайдаше» используются, но не как оперный центр. Сегодня решается вопрос о формировании структуры, кандидатуре руководителя и финансировании этого центра.
— А сама Шагимуратова заинтересована в реализации проекта?
— Заинтересована, но сложно дистанционно процессом управлять. По большому счету нам нужна такая молодежная оперная студия, которая позволит консолидировать силы и консерватории, и музыкального училища для постановки национальной оперы — в концертном исполнении или с арендой декораций для исполнения на небольших сценах. Это тоже решение вопроса. Если все делать только на одной площадке, это затратно и нерезультативно. Данный проект может дать очень большие плоды.
«Площади в «Сайдаше» используются, но не как оперный центр. Сегодня решается вопрос о формировании структуры, кандидатуре руководителя и финансировании этого центра»
«Все стройки идут, все проекты реализуются, фестивали и праздники будут проведены по плану»
— В каком режиме работает совет по культуре и искусству при президенте РТ? Кто в него входит, какие принципиальные вопросы решили? (Мурат)
— Состоялось два заседания, и ряд вопросов, озвученных участниками, уже решен, например по финансированию затрат, связанных с текущей деятельностью учреждений культуры. Решением совета будет создано две рабочие группы по двум ключевым направлениям: по системе образования и по обеспечению сохранности культурного наследия и бесперебойной работы отрасли, в том числе развития креативных проектов. Рабочие группы будут проводить исследования, формировать повестки дня и после этого выносить наиболее важные вопросы на заседание совета. Рустам Нургалиевич сказал, что два раза в год будет вести заседания лично. Такое прямое общение очень важно.
— Дина Гараева, много лет работавшая в структурах «Барс Медиа», на недавней встрече с президентом РТ молодых деятелей культуры предложила создать государственный продюсерский центр татарской эстрады. Есть шансы на реализацию такого проекта?
— Координация концертной деятельности у нас утрачена, но сегодня она актуальна как никогда. Однако это очень тонкая история. С одной стороны, шоу-бизнес — это рынок, и мы всегда выступаем за развитие рыночных отношений в культуре. С другой — должна быть прозрачная объективная система распределения грантовых средств или другого вида финансирования проектов. Сегодня только в Татарстане более 500 исполнителей на рынке шоу-бизнеса работают. Но если мы их загоним в рамки лицензирования, не убьем ли мы тем самым это движение? С одной стороны, не хочется излишней идеологизации, с другой — мы сталкиваемся с ситуациями, когда отсутствие контроля приводит к финансовым потерям. Например, артисты выступают на Сабантуях в других регионах, и минкульт оплачивает им эту работу, но тем самым перекрывается кислород их гастрольным доходам в данном регионе — они уже не смогут собрать зал. И с этой точки зрения координация нужна.
— А что с предложением Дины Гараевой?
— Мы его прорабатываем. Я думаю, в этом году мы постараемся сделать первые шаги, систематизирующие данный процесс. Подобный вопрос поступал от многих исполнителей, но в мировой практике такого нет, потому что это бизнес.
— Какая-то ясность наступила относительно принципов деятельности центра развития традиционной культуры? Какое место ему отводится? (Дарья Тихонова)
— Этот центр трансформировался в «Ресурсный центр внедрения инноваций и сохранения традиций в сфере культуры», который сегодня является координатором всей проектной деятельности. Его возглавила Алсу Равилевна Мифтахова. Они впервые выпустили каталог народных художественных промыслов, реализуют проекты по развитию традиционной культуры, народно-художественных промыслов, занимаются прикладными исследованиями, популяризацией культуры коренных народов. Также создали электронный каталог объектов нематериального культурного наследия Татарстана, где уже 60 объектов и где каждая единица — это целое научное исследование с фото-, аудио- и видеофиксацией. Например, традиционные детские игры и забавы, которые уже забываются, и вот с помощью «Уен-фест» они это дело актуализируют вместе с сетью учреждений культуры в районах, вместе с профессиональными актерами, с детьми и родителями. Это пример, когда прикладные исследования у нас потом имеют продолжение в форме культурно-массовых мероприятий.
— Бюджет, выделяемый на культуру РТ, будет уменьшен из-за кризиса в экономике и внешнеполитической обстановке? (Ильгизар З.) Какие-то программы урезали?
— Мы должны обосновать необходимость тех или иных затрат — что они необходимы для деятельности отрасли. Это не касается зарплаты, содержания объекта, уплаты налогов.
— В рамках утвержденного бюджета еще раз обосновать?
— Да. Есть такая иллюзия в обществе, что культура — это люди и сцена. Но чтобы провести мероприятие, нужны декорации, костюмы, расходный материал. Вот, например, для детского конкурса требуются призы, и вот эту позицию надо будет обосновывать — сколько призов требуется и по какой цене. А вообще все стройки идут, все проекты реализуются, фестивали и праздники будут проведены по плану.
— Некоторые учреждения культуры жалуются, что им бюджет урезали.
— Деньги с бюджета не сняли, просто, чтобы их разблокировать, им нужно доказать, что эти затраты им необходимы именно сейчас.
— Какие пожелания «БИЗНЕС Online»?
— Я вам очень благодарна за работу в деле исторического и культурного просвещения. Мы видим в вас партнеров. В обществе идет дискуссия о культуре, и это потрясающе! Это гораздо лучше, чем когда все прилизанное, приторное. Движущей силой развития культуры является конфликт. Чем больше споров, тем лучше для развития.
— Ирада Хафизяновна, спасибо за большой и содержательный разговор. Успехов вам!
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 25
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.