Распад глобального мира: меняем цивилизацию на безопасность

Пройдет еще не так много времени, и оставаться столь неискушенными будет стоить очень дорого, поскольку станет ясно, что ключевым ресурсом в мире является безопасность Фото: © Александр Имедашвили, РИА «Новости»

Смена парадигмы

Много лет я рассказывал о контурах будущего распада глобального мира и приходящего ему на смену нового. Вчера еще подспудные и не заметные большинству, сегодня эти процессы проявились вполне и не вызывают более недоверия у значительной части аудитории. Рассмотрим признаки, сигнализирующие о том, как будут проходить события и процессы и чего ждать в горизонте ближайших 3-4 лет, пока в период 2025–2027 гг. большей части людей не станут ясны геополитические контуры нового миропорядка — Мира панрегионов и региональных держав.

В рамках процессов глобализации вхождение в центр мира из полупериферии или в полупериферию из периферии требовало от местных элит и населения явных и значительных жертв и уступок, создавая иллюзию, что в перспективе это окупится, и стоило недешево. Так, страны Восточной Европы сдали все экономические интересы, только бы войти в ЕС. Да что уж говорить, если и России за членство в ВТО, т. е. за видимость некоторого сдвига от периферии к полупериферии, тоже пришлось на много чего унизительного согласиться.

Сейчас ситуация изменилась, в развитый мир рвутся больше по инерции, без готовности тратить, наоборот, с воплями: «Вы должны доплатить нам за согласие быть с вами, а не с Китаем или Россией»! Экие нахалы! Но ведь до начала 2022 года в мире еще действовала иллюзия международных законов и те же лимитрофы наивно верили и ждали от больших стран уважения к своим интересам и территориальной целостности.

Пройдет еще не так много времени, и оставаться столь неискушенными будет стоить очень дорого, поскольку станет ясно, что ключевым ресурсом в мире является безопасность. Отделение «мировой полиции» расформировано, а передел сфер влияния происходит, как на рынке в Донецке в 2014 году, куда каждые несколько дней приезжали новые, более вооруженные «хозяева жизни», выгоняя предыдущих, заявляя: «Мы теперь здесь власть!» и требуя нести оброк им. В какой-то момент на входе окопался БТР и стало окончательно ясно, за кем сила.

С некоторого времени лимитрофам, а то и региональным державам придется начинать хорошо доплачивать за безопасность и защиту. Эволюция от «заплатите нам, чтобы мы были вашими союзниками» до «не берите с нас слишком много за защиту» будет не моментальной, но процессы в этом направлении уже идут.

И да, уход США из Европы в 2024–2025 гг. сильно ускорит смену парадигмы и «появление» во власти в сопредельных странах искренних фанатов Толстого, Достоевского и Мусоргского, долго и мучительно скрывавших свои симпатии и носивших на груди партбилет.

Общие признаки распада мира

Одним из ясных маркеров распада глобального мира является появление пактов о ненападении/разделе сфер влияния. С большой долей вероятности можем говорить о наличии такового между Россией и Китаем, что очень хорошо заметно в последние месяцы по синхронной политике во время событий в Казахстане и на Украине. Собственно, в декабре 2021 года Россия потребовала подписания именно такого соглашения по Европе от США — не срослось.

Следующим признаком станет заключение уний между центрами формирующихся панрегионов и младшими партнерами/вассалами. Разница с привычными несимметричными, полуколониальными соглашениями вроде «ЕС — Украина» будет в комплексности, речь пойдет не только о торгово-экономической, но и военной, технологической и ментальной областях. Далее будет чёткий и понятный маркер: сейчас за изменение границ надо платить акцептору, а будет наоборот — присоединяемые будут, снимая с себя последнюю рубашку, доплачивать — только бы получить защиту. Этот признак будет свидетельствовать о долгосрочном и очевидном даже для лимитрофов изменении центров силы.

Еще один маркер распада глобального мира — перестройка/создание новой системы международных организаций и договоров не только по части политики, экономики и финансов, но и по другим направлениям. Ведь наблюдали же мы после начала событий на Украине флешмоб по исключению России из различных спортивных федераций, и понятно, что ожидать возвращения к былому статус-кво было бы уж совсем опрометчиво.

В период холодной войны, в процессе противостояния между СССР и США как двух противоположных полюсов, в мире были сформированы правила для учета баланса интересов и созданы международные организации. В 1990-х в рамках инерционного развития во многих из них еще проводился учет интересов России, но чем дольше, тем больше принципы менялись — правила и их толкование стали монопольно принадлежать Западу. В любой момент могло оказаться, что Россия есть исключение в стиле «вы не понимаете, это другое».

Борьба с допингом на наших глазах стала оружием против России, в то время как всем остальным «героям» профессионального спорта оформляли терапевтические исключения, словно в развитых странах среди спортсменов только и остались астматики и инвалиды на стероидах. При этом, если США хотели особых условий, они их получали — так, НХЛ полностью игнорировал ИИХЛ. Пошедшая сейчас волна исключения России — смертный приговор всей системе, девальвировавший до нуля значимость международных спортивных организаций.

В ближайшие месяцы, чтобы засвидетельствовать выход из-под административного влияния Запада, следует ждать объявления о формировании параллельных институтов в общественных, гуманитарных и социальных направлениях. Вначале будут созданы параллельные структуры, которые по мере расширения и включения новых членов станут всемирными. Существующие организации, разумеется, будут пытаться с этим бороться, чиновники — громко кричать и ставить ультиматумы, но текущее противостояние России и Запада ярко оголило отсутствие у последнего монополии на истину. Откровенно политические решения устранили даже минимальную веру в справедливость и объективность решений.

Эта ситуация несколько напоминает происходящее сейчас в Африке, где РПЦ вытесняет греческий Александрийский патриархат в ответ на признание неканонической церкви ПЦУ: полная уверенность в безнаказанности вначале против истерик и угроз в настоящее время, когда уже более половины из 300 клириков перешли от греков к русским.

В течение нескольких месяцев высока вероятность того, что Китай, Россия и еще ряд крупных стран не-Запада примут решения об учреждении новых параллельных структур и/или о формировании их на основе азиатских федераций, в рамках которых в женских соревнованиях смогут участвовать только женщины, а не разные жулики, рассказывающие, что они извращенцы. Большая часть контролируемых Западом федераций и организаций тут же, разумеется, начнет угрожать и требовать от участников определиться. В итоге, практически по всем направлениям будут сформированы новые структуры, где национальные федерации будут постепенно переходить из старых в новые, чтобы в итоге среди западных структур остались только США, ЕС и ближайшие их сателлиты.

Таким образом, мы видим, что распад глобального мира действительно набирает обороты, все больше признаков свидетельствуют об утрате влияния контролируемых Западом международных структур и институтов, о девальвации предыдущих соглашений и принципов. В ближайшие 2-3 года практически ко всем существующим международным институтам будут созданы параллельные структуры, которые станут постепенно перетягивать на себя влияние, а то и полностью уничтожать сам смысл единой и координированной политики. Со временем придет и понимание того, какие именно области нуждаются в координации и совместной работе, а какие стали в основном прибежищем для очередных групп чиновников.

Противостояние России с Западом на фоне украинских событий стало катализатором и ускорило процессы изменений и распада большей части избыточных и ненужных структур.

Ошибочность стратагемы Горца

При описании стратегий в условиях мировой катастрофы довольно часто звучит универсальная формула/стратагема: «Нужно упасть последним». Однако простые и лаконичные решения далеко не всегда правильны, и это как раз такой случай.

Знакомый нам по фильму «Горец» принцип — «Остаться должен только один» — хорошо действует, когда участники автономны, а победитель получает с побежденного все трофеи. В текущих условиях оба эти критерия не выполняются: мир глобален и взаимосвязан, выпадение любой из стран ведет к малопрогнозируемому краху цепочек и связей без гарантии найти замену, скорость же катастрофических изменений при этом такова, что победитель просто не успевает аккумулировать, забрать свои трофеи. Все страны и народы сейчас падают, хотя и с разной скоростью.

Для примера, влияние России на мировую отрасль микроэлектроники вроде бы должно отсутствовать, ан нет, даже тут оказались небольшие зависимости. Представьте, что случится, если практически монопольный голландский производитель оборудования «исчезнет»? Во всех глобальных производственных цепочках есть узкие места и проблемы, в ближайшие месяцы мы все увидим, насколько неожиданно хрупкой окажется продовольственная отрасль, казавшаяся сверхизбыточной и устойчивой.

В ближайшие 2-3 года в мире случится обвал реального сектора, практически все цепочки покорежит. Далее: пара лет стабилизации, поиска и выстраивания новых конфигураций, чтобы в итоге понять и освоить границы будущих панрегионов, после чего наступит 5-7 лет восстановления до уровня 2019 года. В 2035–2040 гг. на восстановленной в рамках панрегионов базе можно будет переходить к 6-му технологическому укладу.

Последний, кто упадет, совсем не обязательно первым сможет начать восстановление и перестройку, а также формирование новой военной, экономической, технологической, культурной зоны — т. е. панрегиона. Скорее всего, последними упадут Швейцария, Япония, Катар и др., но шансов на первенство в мире будущего у них нет. В рамках стратегии «Величие Америки», которая, по всей видимости, была бы запущена Дональдом Трампом в случае победы в 2020 году, была бы очень вероятна гражданская война в США, что было бы риском, но и благом. Штаты имели все шансы упасть раньше всех и уже в 2030–2035 гг. перейти в 6-й уклад первыми в мире, оставляя другим крайне мало шансов.

Если очень упрощать, то универсальная стратегия состоит в следующем: максимальная автономия/выход из глобальной системы, контролируемое падение/обвал, захват необходимых земель, чтобы иметь 250-500 млн. индустриального населения, быстрое восстановление на принципах 4-го и 5-го укладов, максимально быстрый переход в 6-й уклад.

И, да, один из важнейших профессиональных навыков стратега — вовремя понять, когда надо менять стратегию, а не придерживаться ее до предела…

Таким образом, правило «упасть последним», хорошо применимое в кризис, когда понятно, что через некоторое время система самостоятельно восстановится и сохранит основные принципы, совершенно не работает в катастрофу. После завершения изменений скорее всего окажется, что корректировка основополагающих норм и правил столь велика, что все с таким трудом сохраненное совершенно не нужно.

В этих условиях, пойдя на выламывание/выход из глобального мира раньше всех, Россия очень рискует, но надеется и реально имеет возможность получить намного больше, чем при инерционном ходе событий.

Мечты о второй Швейцарии

Рыба ищет где глубже, а человек где лучше. Попытки найти/построить островок спокойствия в надвигающейся мировой катастрофе, вероятно, никуда не денутся. Посмотрим, почему этим надеждам не суждено воплотиться в жизнь.

Чтобы стать богатой страной, нужно совсем немного: умный, добрый, честный, богатый духовно, хороший и работящий народ, уникальная природа, красивые горы, природные богатства/торговые пути и честные, мудрые правители… Бред? Конечно, но именно по таким критериям в последние несколько десятков лет строились мечты о будущем в разных странах, нежданно-негаданно получавших независимость и еще не успевших продать и уничтожить оставшееся наследство тоталитарного и/или колониального режима. Изучение старых планов для понимания зазоров и методологических ошибок — очень полезное занятие.

При обосновании в глазах населения непрофессиональных, идиотских решений, а также самооправдания ради постоянно рассказывают байки о повторении опыта Швейцарии, Скандинавии, Сингапура и т. д., основывая их на некотором внешнем сходстве и не задумываясь о ключевых факторах успеха. Чтобы не нарушать душевного спокойствия, напрочь игнорируется неудачный опыт всех остальных: зачем — мы же строим новую Швейцарию, Швецию и т. д.

В реальности успех небольших, но разбогатевших территорий чаще всего можно объяснить двумя факторами: нейтралитетом при идущих рядом кровопролитных войнах и свободным портом (порто-франко). В последнем случае речь идет не только о транспортном, но и финансовом, информационном и т. д. хабе. Построение порто-франко — вопрос доверия, безопасности, экономической целесообразности и связанности по сравнению с другими альтернативами. Чем больше уникальности, тем выше шанс на успех, собственно — вот вам Сингапур (главное — не вспоминаем про Сомали), финансовые центры и т. д.

Мечты о втором Сингапуре доступны не всем — море есть не у всех, грезить же о второй Швейцарии много проще. К тому же, приятно думать, что во времена В. И. Ленина это был дальний, глухой и никому не нужный угол Европы, отчего бы не повторить успех… Самое выгодное положение при большой войне у нейтральной страны, расположенной в стороне от основной линии противостояния, но имеющей исторические, транспортные и логистические связи с основными противниками. Это значит, что ей гарантированы:

• сверхвыгодная торговля с обеими сторонами, развитие производственной базы;
• бегство капиталов и людей из воюющих стран, для сохранения;
• укрытие для оппозиционеров всех мастей, с которыми, по условиям военного времени, может произойти всякое;
• бегство военной партии проигравшей страны;
• статус площадки, арбитра для достижения договоренностей;
• возможность подыграть/немного усилить слабую сторону, для затягивания конфликта, получения большей выгоды.

Вот и получается, что мечты о достатке Скандинавии, Швейцарии, Сингапура бессмысленны. Однако на самом деле все еще гораздо интереснее: в ближайшие 10-15 лет, на фоне мировой катастрофы, данные вожделенные оазисы благополучия перестанут таковыми быть, а их путь повторить не выйдет. В последние десятилетия в мире произошел рост связанности, развитие технологий и информационного обмена изменили прежние условия.

Большие войны проходят теперь быстро и затрагивают весь регион, удрать можно не к соседям, а в любую точку мира, у соседей же, наоборот, возникают проблемы с беженцами. Создание порто-франко теперь не только вопрос географии: маршрутов стало больше, заход в порты перестал быть таким критичным, а многие вопросы перешли в информационную/виртуальную сферу.

В ближайшие 10-15 лет хорошие шансы стать всемирным «дальним хутором» есть у Австралии с Новой Зеландией и у Аргентины с несколькими соседними небольшими странами. Последние будут более тихим и надежным местом, так как Австралия — будущий центр англосаксонского мира (Новая Британия) и точка противостояния с Китаем.

И да, «дальний хутор» нужен, чтобы спрятаться и пересидеть, а отнюдь не заложить развитие на будущее, энергичным и активным людям там делать нечего, лучше находиться в одном из центров будущего мира.

Таким образом, делаем вывод: простые и примитивные рецепты хорошо продаются населению. Обещания повторить успех Швейцарии, Скандинавии, Гонконга или Сингапура не раз позволяли политикам строить «Нью-Васюки» и эксплуатировать местные территории. В условиях мировой катастрофы запрос на стабильность будет, как никогда, острым, в ход пойдут привычные и нереалистичные алгоритмы, обещания и мечты. Реальность же будет жестокой — в мире практически не останется уголков спокойствия, которые не будут затронуты катастрофическими событиями. Сохранится разве что самый юг Латинской Америки, да дальние, глухие углы в странах-метрополиях, будущих панрегионах.

Для большей части существующих государств есть угроза превратиться в failed states и отказаться от значительной части нынешних полномочий и функций. Помимо привычной сомализации, суть которой, видимо, не нуждается в объяснении, есть и еще один, не настолько экстремальный вариант территориальной организации.

Анархизация и латиноамериканизация

Большая часть нашего общества живет в парадигме безусловной необходимости существования государства, обладающего монополией на насилие. Между тем существует довольно большой пласт идей, построенных на отрицании внешних форм ограничений, — анархизм. Для большей части анархизм является синонимом бунта, бессмысленного и беспощадного, нигилизма, а то и толстовщины. В реальности, направлений у анархизма множество, начиная от вполне приличных конфедераций разумных и заканчивая сборищем асоциальных элементов. Ключевое для построения анархических сообществ — необходимость менять природу человека, так как тяга к социальному доминированию всегда будет вести к попыткам концентрации ресурсов, т. е. построению иерархии, а лень и конформизм — к готовности соглашаться с доминированием других.

Одним из вариантов анархического построения являются общественные процессы последних десятилетий, происходящие в Центральной Америке и Мексике. С позиции внешнего наблюдателя, все банально — границы на карте, столица из окна гостиницы, органы власти и настоятельные рекомендации не ездить/не отходить от гостиницы/пляжа. Последнее обусловлено тем, что в очень многих областях за пределами центров крупных городов напрочь отсутствует государственная власть. Наркокартели, племенные сообщества, местные коммуны (и это еще без религиозной борьбы…) живут в другой, своей собственной реальности, официальные войска, полиция и чиновники бывают на их территориях крайне редко — по предварительной договорённости и в качестве гостей.

Между различными пара-государственными образованиями постоянно проходят столкновения и бои, картели распадаются, границы влияния меняются. Однако если убрать криминальный внешний источник дохода, то мы столкнемся просто с местными формами самоорганизации населения. Между подчинением коррумпированным, компрадорским «элитам» и жесткими, понятными и в чем-то даже справедливыми криминальными формами они выбирают второе.

Общественная система Латинской Америки специфична: 1-2% элиты, 8-9% среднего класса, обслуживающего элиту, и 90% бедных и нищих — собственно, ровно такую систему и строил во всех странах периферии Запад. Выбранный населением Латинской Америки путь — это естественная форма с элементами анархизма и архаики.

До формирования Ибероамерики территория континента будет являться местом схватки различных сообществ, ядра которых будут сформированы по экономическому, культурному, этническому, политическому и т. д. признаку. Важной чертой данных образований будет высокая открытость, мобильность, динамичность, отсутствие аристократизации и регулярные процессы распада/поглощения. Без зачистки компрадорской элиты страны региона обречены на хаос и постепенную утрату государственности в ожидании формирования и усиления сетевой антиэлиты. Неплохие шансы на спокойствие есть лишь у Аргентины и горных стран в Андах.

И, да, вы хотели бы знать, каким было бы предельное состояние Украины без прихода России? Вот примерно таким, и никакого ЕС!

Таким образом, согласимся, что опыт и общественные формы в странах Латинской Америки весьма и весьма интересны, а в ближайшие годы на фоне мировой катастрофы многие ранее благополучные и развитые страны Европы с большой вероятностью будут демонстрировать сходные черты, особенно это коснется романоязычных стран, где на местах чуть больше консерватизма.

В ближайшие 2-3 года инерция и запасы социально-экономических систем развитых стран, в первую очередь ЕС, будут позволять сохранять остатки и иллюзию стабильности. Начиная с 2024–2025 гг. кризисы перейдут в катастрофу, мир разрушится до основания, изменяя принципы и правила. На территориях, где не будут сформированы центры панрегионов и региональных держав, начнется дикий регресс, процесс латиноамериканизации, анархизации и утраты центральной власти.

Резюме

Своими действиями на Украине Россия запустила лавину неповиновения/восстания против глобального миропорядка/Запада, а также обретения и проявления истинной субъектности. Сходные процессы начались в крупных странах мира, но уже перетекают и в средние, а вскоре накроют даже небольшие. У каждой державы — свои представления и мечты о правильности миропорядка и собственной роли, везде идут массовые попытки определить, прощупать степень свободы/уровень дозволенного, освободиться от влияния не только глобальных законов, но и других стран. Воздух свободы и лукавой вседозволенности пьянит, дурманит и сносит головы, заставляя многих делать глупости.

К примеру, Китай и Россия гарантировали Саудовской Аравии и другим арабским монархиям Персидского залива защиту от прямой агрессии Ирана, т. е. ровно то, что отказались давать им США, убирая противоракетный щит. С другой стороны, никто не обещал саудитам влезать в их местечковые, конвенциональные разборки с хуситами-шиитами в Йемене — для крупных стран это слишком мелкий масштаб. Понятное дело, что последним помогает Иран, но забота об этом и не входила в главный перечень соглашений, такие проблемы саудитам дозволено решать самим, претензий к Ирану тут не будет.

Ставшие привычными за последние десятилетия международные институты оказались практически полностью под влиянием Запада, превратившись в инструменты давления. В ближайшее время следует ждать формирования новых, параллельных структур и/или выхода азиатских подразделений из подчинения мировых с вступлением туда России. Со временем большая часть из существующих международных и наднациональных структур просто исчезнет за ненадобностью, а остальные будут существовать параллельно.

Попытки как можно дольше удерживаться и упасть последними, как и найти островок спокойствия в условиях мировой катастрофы, обречены на неудачу, такова суровая реальность, но поиски личной безопасности и островков спокойствия все равно будут идти. Мир стал жестким, в зоне влияния/на территории будущего панрегиона не будет места интересам внешних игроков, если кто-то этого еще не понял — сам виноват.

Многие привычно стабильные страны в ближайшие 5-7 лет под ударами стихии все больше начнут напоминать Латинскую Америку с её отсутствием единых государственных органов и фактическим влиянием государства лишь на столицу, окрестности и, быть может, еще ряд стратегических крупных городов и территорий. Все остальное станет территориями местного самоуправления, кланов, картелей, банд и прочих партизан. Через 2-3 года начнется время, когда личная безопасность станет стоить очень дорого даже в заведомо развитых странах…

Андрей Школьников

ИА «Аврора», 26.04.2022