«Были стереотипы, что здесь страшно»: экс-игрок УНИКСа о жизни в Иране

Антон Понкрашов: «Предложений из Единой лиги ВТБ не поступало. На том этапе было два пути: сидеть и ждать варианты из России или согласиться на Иран»

«Старюсь делиться впечатлениями об Иране»

— Антон, осенью вы шокировали баскетбольную Россию, перейдя в иранский клуб. Как это получилось?

— Мой агент предлагал мне разные пути продолжения карьеры, а затем возник вариант с Ираном. Сначала мной интересовалась одна команда, я был согласен на ее условия, но она почему-то не могла выслать контракт. Возникла пауза, и в этот промежуток мне позвонил мой давний товарищ Никола Драгович, с которым мы выступали за петербургский «Спартак». Он играет за другой иранский клуб. Никола сказал, что клуб ищет разыгрывающего и рассматривает меня в качестве усиления. Всего лишь за день мы утрясли все формальности, и я подписал контракт. Через четыре дня я вылетел в Иран.

— Клубы из Единой лиги ВТБ не предлагали вам контракт?

— Нет, предложений из Единой лиги ВТБ не поступало. На том этапе было два пути: сидеть и ждать варианты из России или согласиться на Иран. Я выбрал второй и нисколько не жалею. Также уверен, что у меня имелись бы предложения из Суперлиги, но я все равно остановился бы на Иране. 

— Как семья и бывшие партнеры отнеслись к переезду в Иран?

— Многие удивились, спрашивали о переходе, да и сейчас спрашивают. С точки зрения семьи тяжело, ведь это мой первый опыт игры не в России и вдали от близких. Бывшие же партнеры интересуются происходящим здесь. Поэтому стараюсь делиться впечатлениями об Иране. 

— Семья осталась в России?

— Да. Во-первых, сын ходит в казанскую школу, а во-вторых, надо было везти родных, не понимая куда и не зная условий. Например, после известия о возможном переходе мы с женой первым делом начали искать информацию об Иране, ведь я, как и большинство людей в России, ничего не знал об этой стране. Поэтому на семейном совете приняли решение, что поеду один. 

— Иран для людей из РФ — неизвестная страна. Из стандартного набора связанных с ней стереотипов с какими расстались, а в каких утвердились?

— Вообще все представления об Иране ошибочные. У меня были стереотипы, что там страшно, война, а на самом деле здесь открытые и добрые люди. Конечно, есть и нюансы: на дорогах водят как сумасшедшие, на английском разговаривают немногие. Но в целом иранцы — добрый народ.

— Какие запреты действуют в стране?

— Женщина всегда должна быть с покрытой головой. За этим следят. Видел, как в ресторане у женщины платок упал с волос, так официант подошел и сказал: «Поднимите и накиньте что-нибудь на голову». А ресторан, в котором мы с командой обычно обедаем, как-то закрыли на неделю, потому что внезапная проверка выявила, что у многих женщин не покрыта голова. Есть и другие негласные правила, например мужчина не может ходить в шортах. Мы на тренировку ходим в шортах, но прийти так в торговый центр — дурной тон, хотя тебя никто и не попрекнет. 

— Иран давно находится под санкциями. Это сказывается на бытовой жизни?

— Я не чувствую каких-то ограничений, но для местных жителей они ощутимы. Например, автомобили известных марок стоят космических денег, из-за чего приходится покупать местные или китайские. Вся техника, которая находится под санкциями, стоит примерно на 20 процентов дороже, чем должна. В страну все равно как-то ввозят западные продукты, например есть айфоны.  

«Я всю жизнь играл как российский игрок, и всегда в приоритете оказывались иностранцы. А теперь почувствовал себя в их шкуре. Непривычно было проводить на площадке по 30 и более минут»

«Я здесь как иностранцы в России»

— Баскетбол в Иране любят? Много ли болельщиков приходят на матчи?

— Сборная Ирана регулярно отбирается на Олимпийские игры, то есть этот вид спорта на достаточно высоком уровне. Что касается болельщиков, то данный сезон в Иране «ковидный», и мы проводим все игры в Тегеране на одной площадке. Это не совсем «пузырь», так как ты можешь спокойно выйти за пределы базы, но болельщиков почти не пускают — приходят разве что семьи игроков. Но мои партнеры показывали мне видео, где были полные трибуны.

— Можете вспомнить свой прилет в город и первые дни?

— При прилете в Иран нужно было оплатить визу, а мне никто об этом ранее не говорил. Благодаря случайности и везению у меня в кармане оказалось100 долларов, виза же стоила 74. Вообще, в стране своя банковская система, и наши карты не работают, поэтому снять деньги я не мог. Рядом всегда находился Никола, мы вообще проводим много времени вместе. Другим легионерам — без таких друзей — приходится труднее. 

— Партнеры вас тоже быстро приняли?

— Да, все приветливы и дружелюбны. Здесь развито семейное чувство: постоянная поддержка и помощь в разных ситуациях. Когда я просил показать мне город, никто никогда не отказывал. 

— Вы поехали в иранский чемпионат, который на уровень слабее Единой лиги ВТБ. Вы почувствовали, что ваша роль возросла?

— Безусловно. Я всю жизнь играл как российский игрок, и всегда в приоритете оказывались иностранцы. А теперь почувствовал себя в их шкуре. Непривычно было проводить на площадке по 30 и более минут. Иранский чемпионат — один из сильнейших на Ближнем Востоке. Здесь неплохие иностранцы и играть непросто. Главное отличие от Единой лиги ВТБ: в иранском чемпионате 16 команд, и из них 7–8 равны по уровню. Поэтому особо не расслабишься — со всеми надо играть серьезно. Отсюда и интерес к игре: любая команда может обойти любую. На фоне такой конкуренции я рад, что могу показать уровень и играть большие минуты. Конечно, иногда даже слишком много: были матчи с 38 минутами — это тяжеловато. Многие считают, что 35 лет — отработанный старый материал. У меня другое убеждение: если спортсмен — профессионал и он занимается своим телом, то возраст не имеет значения.

— Как быстро привыкли к роли «иностранца»?

— Все-таки у меня немного другой стиль игры, нежели у американцев. Я всю карьеру стараюсь сделать партнеров лучше, отдать передачу, а не бросить. Когда рядом на площадке Алексей Швед, Кит Лэнгфорд или Хоакин Колом, то моя задача — создать удобную ситуацию для них. В Иране же моя роль больше сдвинулась к набору очков. 

— Вы опытный баскетболист, который поиграл за сборную и в крупнейших клубных турнирах. В команде вы кто-то вроде второго тренера?

— Я всегда был кем-то вроде ассистента тренера. Потому что разыгрывающий — трансформация наставника на площадке. Эта и основная наша задача — донести мысли тренера до партнеров. 

— Помимо Николы Драговича, вы знакомы с другими иностранцами из лиги?

— Да, это в основном американцы, но есть и европейцы. Всего в заявке на сезон у каждого клуба иранской лиги может быть два легионера.

— Какие у команды задачи на чемпионат?

— Моя команда — дебютант иранской Суперлиги. При этом мы завершили чемпионат на третьем месте в своей группе и сейчас прошли в четвертьфинал. В конце марта будем играть против фаворитов сезона, и это настоящее испытание. Если пройдем, то попадем в «Финал четырех». Пока задача простая — попробовать победить в четвертьфинале. Сезон завершится до 1 апреля. На этом контракт у меня заканчивается. Вариантами продолжения карьеры занимается мой агент. Уже есть несколько, но это пока не Единая лига ВТБ. 

— А каким будет приоритет при ведении переговоров: вернуться в Россию или еще поиграть за рубежом?

— Все станет зависеть от условий. Также пообщаюсь с семьей — вместе примем решение. Будет это российский клуб — хорошо, не РФ — тоже отлично. После иранского чемпионата не вижу никаких проблем, чтобы остаться за границей. 

«Сейчас есть возможность проявить себя как молодым игрокам, так и нам, 35-летним, как нас считают, старикам»

«Российский баскетбол? Уже пять лет назад понял, что ему конец»

— Не идеальным ли вариантом было бы вернуться в РФ? Из-за массового оттока легионеров российские игроки выходят на первый план…

— Я вижу всю эту ситуацию как шанс для наших игроков. Одни были в тени, другие получали мало игрового времени. Сейчас есть возможность проявить себя как молодым игрокам, так и нам, 35-летним, как нас считают, старикам. На этом же и строится прогресс: опытные игроки передают свои знания молодым. Будет предложение из Единой лиги ВТБ — рассмотрю его, нет — значит, пока не нужен.

— Не думаете, что после того, как в Европе поставили крест на российских клубах, нашему баскетболу настанет конец?

— Уже пять лет назад я понял, что российскому баскетболу конец. Потому что все команды, которые борются за чемпионство в Единой лиге ВТБ, комплектовались при помощи 8–10 иностранцев и 5–6 российских спортсменов, которым 30 и более лет. В такой ситуации у молодых российских игроков просто нет шанса для развития. Я сам был в командах, где молодые не участвовали в тренировках — просто разминались, а потом стояли и смотрели, как играют иностранцы. В такой ситуации тяжело выращивать молодежь. И именно тогда я понял, что российскому баскетболу конец.

В Иране действует правило двух иностранцев. Оно дает право местным баскетболистам играть. Клубы обязаны искать и развивать иранских спортсменов. А в РФ зачем что-то придумывать? Клуб Единой лиги ВТБ может внести 8 иностранцев в заявку на сезон, поэтому российские игроки ему просто-напросто не нужны.