Игорь Гундаров: «Будь я премьер-министром, вернулся бы на 95 процентов к советской системе здравоохранения»

Игорь Гундаров: «Американская медицина — самая дорогая и, судя по ситуации с коронавирусом, не самая успешная»

 «На практике 30–35 процентов медицинских услуг оплачивают сами больные»

— Что нужно исправить в здравоохранении, чтобы оно обеспечивало здоровье населения?

— Известно три модели системы здравоохранения: частная (США), социально-страховая (Германия), государственно-бюджетная (СССР, сейчас — в Беларуси).  В первом варианте финансирование системы здравоохранения осуществляют частные работодатели или сами граждане, услуги оказывают частные организации на основании индивидуальных договоров. Во второй модели формируются страховые фонды из внебюджетных источников (страховые кассы), услуги оказывают государственные и частные учреждения. В третьей модели финансирование осуществляется из государственного бюджета за счет налоговых поступлений.

В США министерство здравоохранения тоже есть, но оно выполняет другие функции: контроль за качеством медикаментов и оказания помощи, организация национальных профилактических программ, выплата страховки, информационное обеспечение. Но нет прямой организации деятельности врачей. В результате американская медицина — самая дорогая и, судя по ситуации с коронавирусом, не самая успешная.

В начале либеральных реформ в России сначала хотели перенять американскую систему. Но, посчитав затраты, решили, что население с ними не справится. Но и страховая модель оказалась нам не по зубам. Где взять достаточные внебюджетные источники; откуда страховые кассы, если работники месяцами не получали заработной платы?

Остается возвращать советскую модель. Но это политически запрещено. И сделали уродца с «горбом» в виде Фонда обязательного медицинского страхования — коллективного частника, который должен искать внебюджетное финансирование.

Игорь Гундаров доктор медицинских наук

Резервы ФОМС формируются за счет законодательно установленных отчислений 5,1 процента от фонда заработной платы работников. Это примерно 70 процентов расходов на здравоохранение. По сути, государственные деньги, но направляемые не прямо в здравоохранение, а в «горб» посреднику. Зачем? Ради идеологических установок. Практического смысла в этом нет. Если вдруг ФОМС исчезнет, то 5,1 процента отчислений все равно останется. Плюс поступления из федерального и региональных бюджетов. Но на практике 30–35 процентов медицинских услуг оплачивают из собственного кармана сами больные. Логичен вывод — с экономических позиций эффективнее направлять государственные ресурсы непосредственно в минздрав.

«Во врачи идет наиболее трепетная часть общества. Как в священники»

«За нарушения стандартов стали наказывать весь коллектив — лишать 13-й зарплаты, надбавок»

— Система ФОМС априори порочна или просто фондом управляют непрофессионалы?

— Априори порочна!

— Выходит, от нее нужно отказаться?

— И чем быстрее, тем лучше. Когда принимали страховую модель, нам объяснили, мол, в бюджете мало денег, нужны дополнительные источники. И ФОМС будет искать эти средства. Звучит красиво. А откуда в ФОМС потекут деньги? Никаких источников он не искал. Кроме того, сколько тратится на «смазку» собственной деятельности фонда! Ездят они отнюдь не на LADA, здания у них колоссальные, зарплата, премия, отпускные. Более того, еще и крадут — то одного посадили, то другого.

— Люди недоумевают: если из фонда зарплаты работодатель платит за ОМС, почему их заставляют доплачивать за платные услуги? Кроме того, многие предпочитают платные клиники, чтобы не сидеть в очередях, хотя ОМС оплатили. Получается, платим дважды?

— Да. Кроме того, происходит дискредитация государственного здравоохранения. Главный врач как руководитель учреждения поставляет услуги, которые у него покупают. И, желая получить доход побольше, он начинает предоставлять платные услуги в стенах государственного медучреждения. Но это нарушение Конституции РФ. Там ведь записано, что в государственных учреждениях не могут оказываться платные услуги. А на практике звучит как доброе дело: вам надо срочно сделать УЗИ, но на него большая очередь, поэтому могу помочь — рекомендую воспользоваться платной услугой в нашем же здании: там очереди нет. Будь я премьер-министром, вернулся бы на 95 процентов к советской системе здравоохранения.

— Почему только 95 процентов, на что вы оставили 5?

— 5 процентов — это частная медицина, пусть она тоже будет.

— А на врачей действует тот факт, что теперь они не служат, а оказывают услугу?

— Катастрофически действует. Ведь во врачи идет наиболее трепетная часть общества. Как в священники. Разумеется, среди врачей, как и священников, тоже люди разные, кто-то ломается и становится поставщиком медицинских услуг, раз это требуют. Вначале врачи возмущались рыночной системой, отказывались работать по стандартам и назначать многочисленные обследования и лекарства. Их наказывали снижением заработной платы, но профессиональная душа была спокойной. Когда в ФОМС увидели, что руководство медучреждений с бунтарями не справляется, поменяли тактику: теперь за нарушения стандартов стали наказывать весь коллектив — лишать 13-й зарплаты, надбавок. И против бунтарей пошли сами сотрудники. Этого выдержать почти невозможно. И профессионалы-бунтари либо уходили, либо сдавались.

«Создание поликлиник — это организационно открытие советского здравоохранения. Нигде раньше такого не было, чтобы в одном месте находились все необходимые специалисты»

«Нужно вернуть поликлинике ее реальное содержание»

— Сегодня есть возможность вернуться к советской системе здравоохранения?

— Жизнь заставит.  

— Каким образом?

— Когда наступит драматическое ухудшение, высокая смертность, нехватка медицинских средств, жизнь заставит искать другие организационные схемы. А какие другие? Те, что были в советское время. Тогда 60–70 процентов внимания уделяли первичному звену — поликлиникам. А нынче сделан акцент на строительстве дорогих высокотехнологичных медицинских центров. Тут откат большой. Но я-то врач и знаю, что на своём терапевтическом участке в 80 процентах смогу обойтись без томографа. Только нужно вернуть поликлинике ее реальное содержание. Создание поликлиник — это организационно открытие советского здравоохранения. Нигде раньше такого не было, чтобы в одном месте находились все необходимые специалисты — так удобно населению. Надо обеспечить их требуемым простым лабораторным оборудованием, где не будет дорогих японских автоматических анализаторов, они и не нужны. Чтобы сделать клинический анализ крови, достаточно стеклышка и микроскопа, и через час анализ готов. Все необходимое — в одном месте, включая рентген, функциональную диагностику, физиотерапию, массаж и другое. Это было в советских поликлиниках, и это надо вернуть. В 1978 году в Алма-Ате состоялась международная конференция по первичной медико-санитарной помощи, на которой ВОЗ признала, что в СССР наиболее совершенная модель первичного здравоохранения.   

— Кстати, о ВОЗ. Сегодня к этой организации неоднозначное отношение — ее обвиняют в политическом заказе, в сговоре с фармацией. А вы потеряли доверие к ВОЗ?        

— Что вы к ней пристали? Я три года был экспертом ВОЗ. Там обычные чиновники. Они делают много правильных дел. Оплата — от взносов. Кто платит, тому они и служат — так принято при капитализме. И у нас то же, даже в Государственной Думе. Обвиняют во всех бедах. Ну не выполняйте рекомендации ВОЗ, они же не обязательные!

«После любого тяжелого заболевания в течение пары недель — облегченная работа, отсутствие физических перегрузок и стресса, чтобы организм пришел в нормальное состояние»

«Совсем забыли, что есть крупозная пневмония — тяжелейшее воспаление легких»

— Сегодня много говорят о негативных последствиях коронавируса для здоровья переболевших — тромбы и прочее. Так ли это? 

— Сначала нужно спросить у эпидемиологов, как относиться к оценке таких последствий. А эпидемиологи — это те, кто умеет хорошо считать. Причем нам все равно, что считать: коронавирус, грипп, роды, инфаркты, инсульты. Как измерить, как доказать, как просчитать, как соотнести — это задачи эпидемиолога. К сожалению, нас осталось очень мало. И когда мне говорят, что эти последствия — именно от коронавируса, я требую доказательств. А чтобы доказать, нужно взять по 100 больных, переболевших разными респираторными болезнями — гриппом, риновирусом, пневмовирусом, клебсиеллой, коронавирусом — и сравнить, какие последствия у каждого из этих заболеваний. Разве после клебсиеллы или пневмовируса тромбов не бывает? Вот если мне докажут, что только коронавирус дает описанную симптоматику, а у других ее нет, тогда могут уверенно сказать — это последствия от коронавируса. Совсем забыли, что есть крупозная пневмония — тяжелейшее воспаление легких, которое отражается на всех системах организма. Или, например, слабенькая ангина: поболело горло неделю, а через три недели — эндокардит, порок сердца и смерть. У многих инфекционных болезней есть последствия. Поэтому после любого тяжелого заболевания в течение пары недель — облегченная работа, отсутствие физических перегрузок и стресса, чтобы организм пришел в нормальное состояние. Некоторым потребуется еще и реабилитация в санаториях и специальных центрах, в зависимости от клинического состояния. Это все банальные вещи. Зачем их приписывать только коронавирусу?

Или, как считает Татьяна Голикова (вице-премьер правительства РФ — прим. ред.), сверхсмертность на 91 процент вызвана коронавирусом. Но глава Роспотребнадзора Анна Попова невольно ее опровергает: ведь все смерти от коронавируса происходили в больнице, дома почти никто не умирал. А в больнице, по данным главврача Коммунарки Дениса Проценко, три четверти смертей — не от коронавируса. Значит, сверхсмертность как минимум на 75 процентов не от коронавируса. Голикова сознательно обманывает. А другие избыточные смерти от чего? Мы раньше уже говорили — от паники, страха смерти, безысходности. Они снижают резервы здоровья, противодействующие всем болезням.

«Нужно менять общественно-экономическую систему, чтобы душа у народа запела»

— Так что же делать? Как устранить сверхсмертность?

— Основные смерти — это болезни сердца, сосудов головного мозга и рак. Насколько их можно снизить? Сегодня в целом умирают примерно 14 человек на тысячу жителей. А в середине 1960-х годов в СССР — 7 человек на тысячу. Значит, нынешнюю высокую смертность реально снизить в 2 раза.  

— Это «оттепель» так повлияла?

— Правильно догадались. В обществе возникла другая атмосфера — политическая свобода, в Политехническом музее читают бунтарские стихи Евтушенко, Вознесенский, в Манеже — скульптуры Эрнста Неизвестного, сам Хрущев спускается в Манеж поговорить с народом! Кремль открыли для посещений. Запустили в космос спутник, первый в мире космонавт Гагарин, массовое жилищное строительство. И смертность снизилась. Вот что творит психика. Но это уже не медицинский, а социально-психологический профилактический подход. Нужно менять всю общественно-экономическую систему, чтобы душа у народа запела.

— Можно ли что-то сделать в сегодняшних условиях, чтобы снизить смертность? 

— Можно. Для этого мы разработали новый подход — индивидуальную профилактику. Для этого прежде ответим на вопрос: какая доля взрослого населения имеет высокий риск опасных для жизни заболеваний? С ними и нужно заниматься профилактикой. Не с курением, холестерином и гипертонией, а с высоким риском неблагоприятного прогноза. Рассчитаем, сколько таких в трудоспособном возрасте. Всего работающих примерно 70 миллионов человек, из них умирают и становятся инвалидами около 700 тысяч. То есть всего 1 процент. Значит, нуждаются в профилактике не 70 миллионов работников, как утверждает современное здравоохранение, а всего 700 тысяч. Для нас это было озарением — всего 1 процент нуждается в профилактике опасных заболеваний. И опровергнуть эту эмпирическую цифру невозможно. Ладно, увеличим до 5 процентов. Представляете, 20-кратно уменьшаются затраты, ресурсы, внимание! Плюс мы избавляем от страха 95 процентов трудоспособного населения — им не надо заниматься профилактикой, потому что организм сам справится с обычными опасностями. Живите так, как жили до сих пор. А если я курю, имею высокий холестерин, избыточную массу тела, гиподинамию? Ну и что? У тебя суммарный риск низкий, резервы позволяют.  Как у Черчилля, который дожил до 91 года.

«Нужно бороться не с курильщиками, как сейчас делают, а с ситуацией, которая заставляет курить»

«В мире никто не занимается индивидуальной профилактикой основных неинфекционных заболеваний»

— Как вы разрабатывали систему индивидуальной профилактики опасных заболеваний?

— В 1980-е годы группа советских врачей, и я в их числе, задались вопросом: «Что такое здоровье, из чего оно состоит?» Помню, академик Евгений Чазов говорил: «Нас, врачей, интересует, почему одни люди заболевают, и совершенно не интересует, почему другие не заболевают». Стали осознавать, что под словом «здоровье» что-то содержится, что-то такое, что позволяет человеку не заболеть. И возникла новая наука — валеология, то есть учение о резервах здоровья организма. Однако развития она пока не получила. До сих пор в мире никто не занимается индивидуальной профилактикой основных неинфекционных заболеваний. Это инфаркт, инсульт, рак, на которые приходится 65 процентов всех смертей и инвалидности.

— А борьба с факторами риска, разве это не профилактика?

— Имитация профилактики. В 50-х годах в американском городке Фрамингам при длительном наблюдении открыли пять факторов: курение, избыточная масса тела, высокий холестерин крови, гиподинамия и повышенное кровяное давление, при которых увеличивается заболеваемость и смертность. Их назвали факторами риска. Решили, что они и есть причина, с которой надо бороться. И всем внушили, что борьба с ними — это как раз здоровый образ жизни. Те же, кто в этом сомневается, не хотят быть здоровыми. А есть ли доказательства, что снижение перечисленных факторов обеспечит долгую жизнь? Что, если люди подсознанием чувствуют обман и не выполняют ошибочных врачебных рекомендаций?

Чтобы ответить на этот вопрос, мы с коллегой Владимиром Полесским собрали огромный материал и издали книгу «Профилактическая медицина на рубеже веков. От факторов риска — к резервам здоровья и социальной профилактике». В ней на большом материале показали, что устранение этой пятерки факторов не влияет на общую заболеваемость и смертность от инфаркта, инсульта, рака. Значит, они не факторы риска, а индикаторы риска, которые показывают какую-то опасность. Например, где больше курят, там есть какие-то вредные условия, что вызывают болезнь. А курение — всего лишь «колокольчик», что звенит об опасности. Так,  среди курильщиков смертность от самоубийств в 10 раз больше. Разве от того, что они курят? Наверное, у них жизнь более тяжелая. 

— Но ведь многие курят не из-за тяжелой жизни, а для удовольствия.

—  Для удовольствия курят примерно до 10 сигарет в день, это маленький риск. 

— А вот если две пачки в день, то, значит, в жизни что-то не так?

— Именно. Из этого следует, что нужно бороться не с курильщиками, как сейчас делают, а с ситуацией, которая заставляет курить. Или, например, смертность от грыж у курильщиков в 5–6 раз больше, чем у некурящих. Разве от курения случаются грыжи? Едва ли. А как тогда объяснить загадочную связь? Стали изучать их образ жизни и производственные условия. Оказалось, что среди курильщиков больше лиц с низким образованием, поэтому среди них больше чернорабочих, выполняющих трудную работу с поднятием тяжестей. Значит, у них чаще повышается внутрибрюшное давление, сильнее напрягается брюшная стенка живота, что провоцирует грыжи. Вот какие интересные социально-физиологические переплетения обнаруживаются в образе жизни человека.

— Тогда что такое здоровый образ жизни?

— Сначала дадим определение здоровью — это такое состояние организма, которое: а) обеспечивает необходимую продолжительность жизни, б) достаточную удовлетворенность собой, в) адекватную социальную активность.

Здоровый образ жизни — это система взаимодействия человека с окружающей средой и с самим собой, которая обеспечивает требуемое здоровье.

Игорь Гундаров доктор медицинских наук

Здесь действуют не только факторы риска, но и многое другое. В том числе психическое состояние. Вы с собой разговариваете?

— Мысленно — да.

— Самым искренним собеседником у человека является он сам. Себе не соврешь. Так вот, оказалось, что сигарета облегчает вести диалог с самим собой. Из этого свойства решили посмотреть: курение 10 сигарет в день — это плохо или хорошо? Оказалось, что по сравнению с теми, кто бросил курить, у выкуривающих 10 сигарет улучшается самочувствие, снижается заболеваемость и смертность.

— Потому что курением человек снижает психологическую нагрузку?

— Да. Это как у Аллы Пугачевой в песне: «Держи меня, соломинка, держи». Разумеется, не соломинка сама по себе держит, а ее символ, ассоциируемый с чем-то хорошим. Значит, понятие «здоровый образ жизни» гораздо сложнее, чем мы его представляли. Тогда уточняем определение здорового образа жизни — это любой образ жизни, который обеспечивает здоровье.

«Раньше нормальным считалось верхнее давление до 140 миллиметров ртутного столба, а сегодня норму снизили до 120, не имея на то объективных оснований»

«Диспансеризацию должны проходить все, каждые два года»

— Что же в организме есть такого, что позволяет не заболеть?

— Это ключевой для практики вопрос. Предварительно провели несколько крупных исследований по 10–15 лет, более 20 тысяч человек. Была поставлена задача научиться выявлять людей с высоким риском опасных заболеваний. Эта технология зарождалась в Институте профилактической кардиологии всесоюзного кардиологического научного центра Академии медицинских наук СССР. Создали простой прибор, чтобы измерять то, что никогда не измерялось в профилактической медицине. А именно силу сокращений сердца, минутный объем кровообращения, приток крови в мозговые артерии и их напряжение, гибкость аорты и крупных сосудов грудной клетки, интенсивность тканевого потока крови, сопротивление периферических сосудов и другое. Плюс обычные рост, вес, кровяное давление, пульс. По этой совокупности параметров разработали интегральный алгоритм — индекс резерва здоровья. Он показывает риск опасных заболеваний на ближайшие 10 лет. Предложили единицу измерения — вита. Одна вита равна 1 проценту вероятности, что в ближайшие 10 лет не возникнет опасная болезнь. Прибор отечественный, недорогой, прост в работе, может обслуживаться медсестрой.

И оказалось, что здоровые люди сильно различаются по количеству здоровья, риск смерти у здоровых варьируется в несколько раз. С помощью прибора за 20 минут можно выявлять тех, у кого риск превышает норму. Это и есть примерно 3–5 процентов взрослого населения. Открываются новые подходы и к лечению опасных заболеваний, например гипертонической болезни. Сейчас всем гипертоникам рекомендуют принимать таблетки до конца жизни. Причем в памятке пишут, что повышенное давление — убийца номер один! Представляете, что творится с психикой человека: зашел в кабинет здоровый, а уходит с убийцей внутри номер один. Более того, раньше нормальным считалось верхнее давление до 140 миллиметров ртутного столба, а сегодня норму снизили до 120, не имея на то объективных оснований. Зачем? Чтобы увеличить число нуждающихся в таблетках, назвав здоровых людей больными. Бизнес! А мы скажем гипертоникам: приходите к нам, определим, насколько актуально для вас лечение. И окажется, что 90 процентов гипертоников не нуждаются в приеме гипотензивных препаратов. Организм сам справится. А критерием «принимать или нет» является величина общего риска. То же и с курильщиками: кому-то надо бросать курение, а кто-то и так справится с никотиновой нагрузкой.

— А как быть, если нет прибора? 

— Для таких ситуаций мы сделали упрощенную технологию прогноза — ЭСКИЗ (экспертные системы контроля индивидуального здоровья). Туда включили влияющие на прогноз доступные измерению параметры: пол, возраст, рост, вес, пульс, кровяное давление верхнее и нижнее, курение, образование, жалобы на болезни сердца и сосудов головного мозга, хронический бронхит, ранние признаки рака, самооценку здоровья, депрессию и психическое истощение, реакцию пульса на физическую нагрузку. Мы построили статистические модели тонуса мозговых сосудов, притока крови в мозг, минутного объема кровообращения и всё это объединили в единый показатель — риск (в процентах) опасных заболеваний на ближайшие 10 лет. И вывесили это в интернете. Чтобы воспользоваться, наберите в «Яндексе» «ЭСКИЗ-онлайн.ру» и дальше отвечайте по вопросам. В конце — заключение, которое можно распечатать. 

— Я прошла этот опрос. Мне показалось, что некоторые люди могут обвинить его в легковесности. Настолько все просто…

— Так в этом и смысл — сделать простую методику, доступную миллионам нуждающихся, обладающую научной мудростью и практической значимостью, по времени пять минут. Подобного в мире ничего нет. Спросите у минздрава, как они рассчитывают сердечно-сосудистый риск? Есть алгоритм SCORE, в котором только курение, холестерин и систолическое давление. И все. А у нас большой набор параметров.

— В РФ ежегодно проводят диспансеризацию пожилого населения. Многие считают, что она проводится для галочки. А как ее проводили бы вы? И все ли должны проходить диспансеризацию?

— Диспансеризацию должны проходить все каждые два года. Только требуется новый подход. Что там сейчас выявляют? Минздрав дает отчеты, что за время диспансеризации выявили огромное количество новых заболеваний. Но это неправда. Они просто опросили людей, чем те болеют, что им поставили в поликлинике. И эти диагнозы записали, будто выявили при диспансеризации. А на самом деле даже давление не всегда измеряют и не опрашивают на наличие болезней сердца, мозговых сосудов. Просто подтверждают то, что уже известно. Двойная статистика.  Новых случаев — всего 2 процента. А 98 процентов в обследовании не нуждались. Представляете, какая манипуляция!

— Может быть, для применения вашей методики по выявлению риска использовать ежегодную диспансеризацию, через которую проходят миллионы людей?

— Отличная мысль. Но для этого нужно чуть изменить схему диспансеризации. Главной целью первого этапа диспансеризации должно быть не выявление болезней (это делают в поликлинике), а измерение суммарного риска опасных болезней. На второй этап направляются примерно 10–15 процентов с подозрением на высокий риск. Здесь с помощью прибора диагноз уточняется, и остаются 3–5 процентов с высоким риском. У них определяются физиологические механизмы высокого риска. Оценивается образ жизни в широком диапазоне аспектов, и выявляются неблагоприятные для прогноза факторы.

— Ну выявили 5 процентов, а дальше что?

— Дальше — третий этап диспансеризации. Нынешняя диспансеризация заканчивается на втором этапе после углубленного обследования больных. Их направляют в поликлинику для лечения. Но там о них все давно известно. При наличии факторов риска с пациентом проводится пятиминутная беседа — как вести здоровый образ жизни. И на этом диспансеризация заканчивается. Но, позвольте, кто будет заниматься коррекцией риска? Это очень сложное дело. Без третьего этапа зачем диспансеризация?

— А что предлагаете вы?

— На третьем этапе осуществляется коррекция индивидуального риска путем увеличения резерва здоровья и нормализации образа жизни. Используются различные оздоровительные технологии: прием адаптогенов, гипоксическое дыхание, психологическая коррекция, борьба со стрессом, нормализация отношений в семье, оптимизация двигательной активности, гармонизация сна, скипидарные ванны, восстановление смысла жизни, термотерапия и другое. Этим могут заниматься центры соцзащиты, профилактории, санатории, сам человек. Контроль эффективности — по динамике самочувствия и персонального риска. Третий этап диспансеризации необходим, человеку надо подсказать, как жить, как себя безопасно вести.

«Нужна достойная оплата медицинских работников. Подготовка кадров паршивая. Наука нищая»

«Рождается новая формация, где обеспечивается гармония прав общества и человека»

— Но врачи и сегодня дают такие же рекомендации: не нервничайте, больше двигайтесь, не курите, смените работу…

— Это общие фразы. А как не нервничать в море стресса? До какого уровня доводить пульс при нагрузках? Как нормализовать сон? Как снизить вес или его повысить? Какие препараты улучшают кровообращение? Много вопросов и из социальной медицины. Приведу пример. Женщина страдает бессонницей, головными болями, мучают запоры. Обычный врач не смог помочь. А с позиций социальной медицины оказалось, что муж перестал жить с ней половой жизнью, она подозревает измену, сильно переживает. А на деле он стал мало зарабатывать, жена постоянно упрекает, у него стресс от упреков. В результате ослабла половая функция. Значит, надо снизить претензии. И все наладилось. Подобных примеров — множество!

— А есть у нас социальные врачи, которые способны глубинно разобраться в обстановке?

— Пока мало, но мы их можем быстро подготовить.  

— Кто эти «мы»?

— Мы — это Академия труда и социальных отношений и деканат медико-социальной работы Стоматологического университета. Разработана учебная программа, курсы дополнительного профессионального образования по теме «Социальная медицина. Медико-социальная работа». Создаются кадры для службы социальной работы, центров социальной защиты населения. Мы показываем путь и обучаем технологиям, эффективность которых доказана. А задача СМИ — рассказать об этом. Вот ваше издание представляет бизнес-среду. Вы знаете, что одной из проблем современного бизнеса является нехватка кадров по демографическим причинам. Как сохранить от болезней хотя бы тех, что есть? Здесь мы как раз и пригодимся с программой корпоративного здоровья. Лучше нас это никто не сделает. 

  — В каком состоянии современная медицинская наука, каково ее влияние на практическую медицину?

— Если говорить о профилактической медицине, то ее научный базис — на уровне 50-х годов, полный застой. Что касается инновационных направлений, связанных с учением о резерве здоровья, индивидуальной профилактике, роли психических факторов, влиянии общественных формаций на социальное здоровье, то здесь претензий к науке нет. А вот внедрение отсутствует. Сегодня нужно соединить передовую научную теорию с нарастающим требованием масс.

— Может быть, первым шагом ликвидировать ФОМС и начать здравоохранение финансировать напрямую?

— Правильно. Но эффект будет недостаточным, ибо остальное — без изменений. Ведь аптеки останутся все частными. Производство лекарственных препаратов — наша индустрия на это не способна. Диагностическое оборудование — мы его не делаем. Нужна достойная оплата медицинских работников. Подготовка кадров паршивая. Наука нищая. В госсобственности только 3 процента промышленных предприятий. Власть стала заложницей своих заблуждений, и их очень много. Колея такая глубокая, что невозможно отказаться от ошибок. Ликвидировать ФОМС — это лишь как первый шаг.  Ведь главное при капитализме — мертвящая атмосфера, душа не запоет.

— А что вместо капитализма?

— Это отдельный большой разговор. Россия открывает новую общественно-экономическую формацию, следующую после капитализма и коммунизма. Сегодня ключевой вопрос: куда идти — в капитализм или коммунизм? Большинство не хочет ни туда, ни сюда. Жизнь заставила нас, ученых, заняться политикой как объектом научного исследования. И мы пришли к открытию, что рождается новая формация, где обеспечивается гармония прав общества (социума) и человека (гуманитас). Отсюда и название нового строя — социогуманизм. Литературы на эту тему уже много.

— Как вас можно найти в интернете?

— Ключевое слово — социогуманизм.

— Игорь Алексеевич, спасибо вам за полезный разговор. Успехов вам и вашим сторонникам!

Читайте также:

Игорь Гундаров: «Коронавирус: нечего гнать паническую пургу!». Часть 1-я

Игорь Гундаров: «Всех ввели в эпидемиологический маразм». Часть 2-я